Потом стали говорить: «Те кусты, рядом с Элькиным подснежником», Ц
хотя подснежник быстро вытянулся и опал.

Нужно было писать билеты к экзаменам, но не писалось. Вернувшись из школы,
Андрей садился с книгой на балконе. Хотелось перечитать Экзюпери, но Рог
озина выпросила его у матери и с тех пор не возвращала.
Она что-то играла Ц тихое, печальное, размытое, медленно перебирала звук
и. Солнце уходило, и деревья оставляли на земле ровные черные тени. Андрей
шел к себе. Ночью в комнате становилось совсем холодно, и в окне стояла бле
дная прозрачная луна. Он просыпался, закрывал балкон, задергивал шторы. Л
истья внизу дрожали и шумели Ц весь день он слышал этот шум.
С тренировок Андрей ездил в одном трамвае со Стекловой. Лена жаловалась,
что Элька пропадает на искусственном льду. Он слышал про Эльку каждый де
нь, но не мог понять, кто такая Элька. Петька Горелов тренировки пока забро
сил, учил билеты на крыше, загорал, бегал по утрам один. Андрей шел рядом с Л
еной и видел в ее сумке лежащие сверху тапочки со стертым носком.
В трамвае они проезжали только одну остановку. В университетском саду Ан
дрей раскачивал для Стекловой качели среди одичавших груш. Ее бант мельк
ал большой бабочкой. Она смеялась, что-то кричала, а он ведь видел ее после
изнурительной тренировки Ц второй за день. У Стекловой был веселый нрав
, Андрей бы после таких тренировок не смеялся.
Потом они спускались медленно в город и грызли сухой ирис. Стекловой он о
ткалывал кусочек Ц больше она не брала, и в кармане у Андрея накопилось м
ного ирисок с отломанными уголками. Вообще эти дни остались в памяти вку
сом этого сухого, черствого ириса в лощеных бумажках, и не проходила та не
понятная зависть, с которой он зимой смотрел на Стеклову и Петьку из окна.
Словно не он, Андрей, ходил с ней вместе с тренировок, а был вроде тех десят
иклассников, что здоровались со Стекловой в школе.
Было тепло, как летом. Предстоящие экзамены слегка портили настроение, т
очили беспокойством. Наверное, только двое в классе не прикасались к тет
радям для билетов: Рогозина, учившаяся всегда ровно, и Усов, теперь совсем
не учившийся.

Письмо пришло еще с утренней почтой, но тетя вскрыла его не сразу Ц все ра
вно старший братец ничего нового написать не мог и действительно не напи
сал. Руда. Канавы. Шурфы. Если раньше тетя всегда справлялась в энциклопед
ии о подобных словах, то сейчас осталась сидеть. Он не приедет. Он всегда о
бещает приехать, но не приедет. Дурацкое было письмо. Он писал, что Лида мо
жет, например, выйти замуж, а Эльку пусть в таком случае пришлет к нему Ц у
них в базовом поселке есть восьмилетка, а потом будет видно. Тетя пожимал
а плечами, пробегая письмо вновь. Во-первых, Эльку тетя не отдала бы ему в б
азовый поселок ни за какие сокровища, а во-вторых, обойдется как-нибудь б
ез его советов Ц ей в конце концов двадцать семь, а в таком возрасте еще к
ак будто выходят замуж. И вообще не то, не то: ей показалось, что брат намека
ет на Сергея, тренера Эльки, говоря о замужестве. Тетя почти заплакала, но
сдержалась. Должна была прийти Рогозина, тетя ждала ее с утра, хотя играть
не хотелось. Ничего не хотелось. Как-то вдруг не оказалось никакого дела,
в свой выходной среди недели стало нечем заняться. Она уже вымыла окна и п
еречистила кастрюли Ц недаром Элька однажды заметила, что необычный по
рядок в доме ее пугает.
У тети побаливало сердце, и все-таки она пила ежедневный кофе, не в силах о
тказаться от этой привычки. Собственно, привычки не было, хотелось, чтоб б
ыла. Забеливала кофе молоком, убеждая себя, что молоко заглушит любое вре
дное действие,
В квартиру ворвалась Элька и возбужденно крикнула:
Ц Тетя! Мне в три нужно будет идти!
Ц Хорошо, Ц донеслось из-за прикрытой двери. Ц Не кричи. Я скажу, когда б
удет три.
У тети разламывалась голова. Давление упало. Окна были серые, в комнате те
мно. Проклятая погода!
Элька поднялась к себе наверх и какое-то время, странно волнуясь, не могла
найти себе места. Подходила по комнате, остановилась у окна. Потом села за
стол, начала писать Ц почти не задумываясь над словами.
Ц Элька, Ц донеслось снизу. Ц Тебе пора.
Элька побежала к двери. Одинокий белый лист остался на пустом столе. Она в
ернулась, сунула в книжку, чтобы не унес сквозняк, и умчалась на тренировк
у.
Почти сразу же пришла Марина, и, слушая, как ученица разыгрывается, тетя ду
мала: конечно, можно бы взять больничный, но его полностью еще не оплатят
Ц стажа мало… А утром был настройщик, возился с роялем и одолженным на вр
емя соседским пианино Ц на нем тетя играла вторую партию в концерте Бах
а. Музыкальная школа, с которой Марина должна была проститься этим конце
ртом, была очень маленькой. Классов не хватало, зал был вечно занят. А нужн
о ведь где-то заниматься Ц вот от соседки и перекатили пианино, и оно заг
ораживало теперь часть окна.
Ц Не гони этюд, Ц сказала тетя. Ц Оставь пока, а то загонишь. Лекарствен
ное что-нибудь поиграй. Ц И показала кистью, как.
Тут раздался телефонный звонок, и одновременно очень тревожно Ц так пок
азалось Ц позвонили в дверь.
Ц Одну минуту, Ц сказала тетя в трубку и пошла открывать.
Принесли деньги, перевод от брата, в он в письме ничего о переводе не писал
. Унылое безденежье отступило, и по телефону ее звали в театр. Или в кино. Ку
да захочется. Договорились просто погулять. Или в театр. Было замечатель
но, что он позвонил, потому что не звонил давно Ц она же сама не пожелала с
ним разговаривать,
Марина уже играла Баха одна и хорошо играла, очень хорошо, Ц может быть, о
на так своеобразно просила прощения за тот устроенный из-за Баха сканда
л.
Ц Эльки дома нет? Ц спросила она, закончив.
Ц Недавно убежала. Вечером появится.
Ц Я давала ей книжку, Ц Марина запнулась, Ц а она не моя. Мне нужно ее отд
ать.
Ц Ты подружилась с моей колючкой? Ц весело спросила тетя. Ц Сходи к ней
наверх, найди сама, а то она на меня рычит.
Марина взяла Экзюпери со стола, распрощалась с тетей и зашла с книжкой к У
сову. Его дома не оказалось, но мама пообещала передать.
Через неделю, наводя порядок в шкафу и на столе, Андрей увидел, что Экзюпер
и вернулся. Ну, Рогозина! Наконец-то прочитала!
Из книги выскользнул листок и, зашелестев, лег на пол. Андрей поднял. Запис
ка? Этого еще только не хватало! Марина Рогозина начала писать ему записк
и.

«17 мая.
Еще вчера было тепло, а сегодня выпал снег,
У нас было три урока, и я шла домой, когда снег еще не успел растаять. Деревь
я и кусты были согнуты. Белые пятна лежали на зеленом. Уже цвели яблони, и б
ыло непонятно, где цветы, а где снег.
На сирени тоже лежал снег. Цветы, наверное, были теплыми Ц он почти растая
л, стал прозрачным, как лед, и поникшая сиреневая кисть напоминала гроздь
винограда, выточенную из стекла.
Снег на сирени!
И сирень пахла.
Она была в прозрачном холодном заточении, и запах был слишком тонким, не т
еплым.
У меня замерзли руки без перчаток. Девятого мая я тоже забыла их дома. Тогд
а был салют. Я вдруг увидела Усова. Он стоял и смотрел Ц один. Все были на пл
ощади, а он на улице. Сначала я увидела только одинокого, слегка печальног
о мальчишку, а потом поняла, кто это.
В школе он все время усмехается, и усмешка делает его недоступным. Нельзя
понять, о чем он думает. Надо отдать должное, он старается не выделяться из
толпы Ц из всех. Но он заметен в толпе. Князь Андрей!
А сейчас усмешки не было. Он был самим собой. Стоял и смотрел… И все.
Один раз я его таким нарисовала. Шел дождь. Голубой, черный, белый, немного
зелени Ц очень грустные цвета. Задумчивый Усов. Размытая, неясная аквар
ель. Нарисовала до того, как увидела таким.
Я подумала, что не видела, как он смеется.
Я вернулась к сирени и стряхнула с нее снег. Освобожденные ветки тяжело з
акачались. Я никогда не забуду снег на сирени».

Его разбудил не будильник, а грохот под окном. Восемь часов. Именно в это в
ремя на задворках магазина начинали что-то кидать Ц в любой день. Даже в
выходные. Но сегодня день был будний.
Нужно идти в школу. Их уже распустили готовиться к экзаменам, но на сегодн
я назначили консультацию по русскому языку. Понимая, что от одной консул
ьтации, да еще в такую жару, знать больше он не будет, Андрей решил, что все-
таки пойдет. Придется. Экзамены.
На кухне он закрыл окно. Родителей не было, они уже ушли. Андрей прочитал з
аписку: «Ешь суп», Ц но не понял, кому это Ц отцу или ему.
Вчерашний листок лежал в комнате на столе. Писала не Рогозина. Андрею, как
и всем, не раз приходилось раздавать тетради, и он знал, что у Рогозиной со
всем другой почерк. Но чей же тогда?
Рогозина гуляла с Джой во дворе.
Ц Ты не идешь в школу? Ц спросил он, увидев Марину с собакой.
Ц Мне некогда, Ц серьезно ответила Марина.
Ц Слушай, ты давала кому-нибудь Экзюпери? Марина забеспокоилась. Он поня
л, что давала.
Ц Одной девочке… Эльке. Разве… Он не дал спросить:
Ц Нет, ничего не порвала и не испачкала… Просто так.
У школы первоклашки под руководством Стекловой сажали цветы. Раздавалс
я голос Анны Борисовны.
Ц Элечка, детка, Ц гудела она. Ц Ну зачем же ты хочешь рядом ноготки и ан
ютины глазки? И куда ты дела все ирисы?
Ирисы.
И сразу же вспомнились ириски для Стекловой, которые он носил в кармане, е
е разговоры об Эльке, пропадавшей на искусственном льду, Ц так вот она ка
кая, Элька. Маленькая. Челка на глазах. Колени перепачканы землей, руки в з
емле. Конечно же, он видел ее раньше. В последнее время Ц даже часто. Но так
по ней не скажешь, что она Ц еще одна влюбленная.
Ц Анна Борисовна! Ц услышал он голос Стекловой и сообразил, что стоит н
а месте. Ц Надо все-таки полить.
Ц Леночка! Ц отвечала Анна Борисовна. Ц Так вы же и сами будете все мокр
ые, и гномов моих намочите…
Запищали что-то и гномы. А Элька со Стекловой побежали наперегонки за шла
нгом. На скамейке остались кеды Ц Элькины, потому что Стеклова была обут
а.
«И стакан я тогда разбил, Ц подумал Андрей. Ц Ну и пусть. Наплевать. Снег
на сирени».

Андрей сидел у самого окна Ц руки лежали на подоконнике, а голова на рука
х. Солнце грело беспощадно, и он почти дремал, слушая, как Горелов монотонн
о перечисляет какие-то суффиксы. Даже Андрею, который все больше понимал,
как много он не знает, стало ясно, что Петька запутался. Но Петька еще гово
рил.
Перед лицом покачивалась тополиная ветка. На белый блестящий подоконни
к невозможно было смотреть. Окно выходило не во двор, но даже здесь были сл
ышны крики малышни. Они, видимо, все цветы уже посадили и теперь баловалис
ь с содой. Он представил, как весело им, мокрым.
Наконец Петька выдохся и замолчал. Он успел загореть на крыше, волосы у не
го совсем выцвели.
Ц Купаться ведь побежите, Ц печально сказала учительница, Ц учить не
будете. Ну что ж, вам сдавать, не мне. Идите.

И они сдавали.
Андрей на четверку, Петька наговорил на пятерку. На экзамене по алгебре Р
огозина расплакалась, у нее графики функций пересекались в трех местах,
а у всех Ц в двух. Стала переделывать Ц все равно три точки. Потом оказал
ось, что только у нее и был правильный ответ: остальные рисовали график не
крупно, одну точку не разглядели.
На геометрии Андрей безнадежно ничего не знал. Теорема косинусов, тупоуг
ольный треугольник… Он вертел мел в руках Ц в классе пахло мелом, как изв
есткой в сырой побеленной комнате. Математик был без пиджака. Все просто
и буднично. Только пугали.
Ц Мальчик мой! Ц сказал математик. Ц Вернись на землю!
И от этих слов, столько раз слышанных на уроках, Андрей вдруг вспомнил, как
доказывается теорема. Написал все быстро и бездумно. Нет, кое-что он все-т
аки знал.
Ц Довольно, Ц сказал математик. Ц Теперь будешь измерять площадь фигу
ры.
На доске он начертил окружность.
Ц Площадь круга? Ц Андрей как раз помнил эту формулу.
Ц Нет. Вычисли площадь доски без круга.
Математик улыбался. Андрею показался здесь какой-то подвох. Он влез на ст
ул, измерил высоту доски. Члены комиссии улыбались Ц он чувствовал эти у
лыбки спиной.
Ц Девятнадцать тысяч двести два! Все переглянулись.
Ц Девятнадцать? Тысяч? Ц медленно спросил математик. Ц В чем ты измеря
л? В метрах или сантиметрах?
Андрей прикинул Ц для метров у него получился слишком большой ответ. Дл
я сантиметров как будто тоже много. Видимо, он ошибся, возводя что-то в ква
драт. Со вздохом, убежденный, что все-таки это явное издевательство, он по
лез измерять доску еще раз, потому что забыл высоту.
Ц Петя, Ц услышал он. Ц Ты уже сорок минут ищешь вторую высоту в паралле
лограмме. Поверни его боком, посмотри, что получится!
Андрею нравился математик Ц пожилой, очень спокойный. Он тоже иногда ст
авил двойки и выгонял из класса. Но не со зла.
Андрей пошатнулся на стуле и схватился за плакат с латинским алфавитом.
Плакат упал, и Андрей полетел вниз вместе со стулом. Было много треску и ме
ловой пыли. Среди членов комиссии началось откровенное веселье.
Ц Глупые шутки, Ц сказал Андрей, отряхивая рукав.
Петька за партой хмыкнул. Он тоже считал экзамены глупой шуткой. Тем боле
е что вторая высота у него действительно никак не строилась. А боком пара
ллелограмм развернуть Ц он не мог от волнения сообразить: каким боком? Н
е пошли ему на пользу занятия на крыше. Да разве до занятий там? Замечатель
ная крыша в доме! Он читал там Дюма. Такое солнце было…
Не глядя, Андрей кинул мел. Мел упал и раскололся. Андрей повернулся и поше
л к двери. Учителя веселиться перестали.
Ц Усов! Ц сказал завуч. Ц Вернись сейчас же! Но Андрей уже вышел в корид
ор.
Ц Немедленно вернись! Усов!
Но по прохладному, необыкновенно светлому коридору на третьем этаже Анд
рей уходил все дальше и дальше.
Вечером позвонила Рогозина и сообщила, что ему все-таки поставили четве
рку.
Ц Все-таки! Ц разозлился он. Ц Слушай, Рогозина, ты-то что понимаешь?
Ц Не беспокойся, понимаю, Ц ответила Марина и натянуто рассмеялась: она
-то понимала, каково это, когда вся школа говорит о падении со стула на экз
амене и смеется, один ты не понимаешь, как это смешно…

2

Элька проснулась до лагерного подъема Ц в шесть. В открытое окно загляд
ывали ветки яблонь с облетевшими цветками, крошечная завязь щетинилась
усиками. Элька дотянулась до распахнутых снаружи створок и, вздрагивая,
закрыла окно: на нее посыпались холодные капли росы. Она бесшумно оделас
ь и вышла из комнаты через веранду. На дорожке лежали густые утренние тен
и. Осторожно Ц скрипел гравий Ц убегала она по этой дорожке утром в лес.
Солнечный свет стоял там косыми столбами, звучали птичьи голоса. В чашеч
ках белых мелких цветов дрожали крупные капли, вдруг вспыхивая и перелив
аясь, стекая меж лепестков. Цветы Ц белые звездочки Ц пахли приятно и си
льно, середина у них была зеленоватой коронкой. Хотелось их попробовать
Ц а вдруг они сладковатые, как и запах, на вкус.
Полянка с затененной дорожки казалась светлым пятном. Там торчали розов
атые стрелки-султанчики лохматого подорожника, и под солнцем твердо зел
енели первые ягоды земляники на высоких стебельках. Эльку переполняло ч
то-то, она делалась легкой, как воздушный шарик. Ничего не стоило вдруг бр
оситься с разбега во всю «окрошку» Ц не знала, как именно все это называе
тся: фляк, бланш, еще как-то. Недаром она столько сидела на стекловских тре
нировках Ц кое-чему научилась. Ладоням было больно от попавшего под рук
у сучка или деревянной крошки, кусочка коры, дыхание сбивалось и выравни
валось, она встряхивала волосами, подпрыгивала воробышком, перелетая с р
ук на ноги, вся замирала, чувствовала, как екает где-то сердце, Ц раскидыв
ала руки, вся тянулась за ними, благодарила невидимых зрителей.
Вернувшись, она еще успевала безмятежно заснуть Ц утро словно становил
ось частью счастливого сна Ц и проснуться со всеми, с ощущением приближ
ения чего-то хорошего. Волосы отросли Ц тетя заплетала тугую косичку, те
тя бы порадовалась, она жалела, что у Эльки нет кос. Косичка даже хлопала п
о спине, когда Элька бежала утренний кросс Почти рядом с Усовым. Целых два
километра. И уже после завтрака, убегая на свою тренировку, Элька начинал
а ждать следующего утра.
Волосы пахли речной водой, травой, гарью Ц за рекой на болоте дымно тлел т
орф. Стояла жара. Элька часто бегала к роднику и окунала разгоряченное ли
цо в ледяную воду. Ломило лоб, ломило зубы. На дне беззвучно шевелились пес
чинки. Капли падали с мокрых рук на тропинку и тут же высыхали. Быстро высы
хало и полотенце, которым Стеклова обвязывала голову на тренировках.
1 2 3 4 5 6 7 8 9