Горь-ко!
Мария зарделась как маков цвет и поднялась. Я за ней. Вот они, проклятые на
родные традиции! Ненавижу целоваться на людях!
Я отвернулся от стола и коснулся губами уголка Машиного рта. Но мадам Епи
сеева засосала мои губы, как пылесос оконную шторку.
Ц Раз! Ц хором считали гости. Ц Два! Три…
Я попытался вырваться, но тщетно.
Ц На первой моей свадьбе мы дотянули до пятидесяти шести, Ц проговорил
а она мне прямо в рот. Ц И мы развелись. Нужно обязательно перекрыть этот
рекорд.
По-пингвиньи раскинув руки, я замер в нелепой позе, а гости все считали:
Ц Шестьдесят семь, шестьдесят восемь, шестьдесят девять…
На восьмидесяти мне все-таки удалось высвободиться. Разминая онемевшие
губы пальцами, я устало опустился на стул.
Ц Это еще не рекорд! Ц удовлетворенно шепнула мне Мария. Ц Вот на одной
свадьбе, я слышала, жених с невестой целовались полчаса…
Нет! Такого испытания я точно не выдержу! Несмотря на всю мою любовь!
Ц Ой, Ц неожиданно пискнула толстуха Викочка в голубой кофте, Ц а пода
рки-то?
Дочку активно поддержала усатая мамаша. Наступило время подарков. Мы с н
евестой вышли из-за стола и заняли пост у балконной двери. Гости оживленн
о зашуршали свертками.
Рыбкин с Ларисой преподнесли освященное оскароподобное приспособлени
е для колки орехов. Виталька потупился, а его пассия, наоборот, засияла, ка
к голливудская дива.
Подошла тетя Рая с огромной коробкой и начала декламировать, словно Возн
есенский у памятника Маяковскому:

Чтоб водились в доме щи да каша,
Чтобы муж в веках не свирепел,
Получай подарок этот, Маша,
Да гляди, чтоб он не потускнел!

Викочка засмущалась и принялась усиленно ковырять потертый ковер слон
овьей ножкой. Наверняка эти чудесные вирши вышли из-под ее пера. Я, чуть по
шатнувшись, принял коробку из рук тети Раи. Она была доверху заполнена ун
итазоподобными кастрюлями и кастрюльками с безобразными цветочками на
эмалированных боках.
Барышня Анджела притащила из прихожей стопку постельного белья и вручи
ла ее довольной Маше.
Ц Да куда мне, Ц счастливо забормотала моя суженая, Ц у меня и свое неку
да девать.
Ц Ничего, изъелозите! Ц с мерзким смешком отрезала тетя Рая.
Викочка закончила ковыряться в ковре, подошла ко мне и сунула в карман мо
его пиджака крохотный платочек с голубенькой незабудкой и соответству
ющей надписью: «Не забудь!»
Что я должен не забыть! Нос вытереть, что ли?
Ц Это вам, Ц скромно прошептала упитанная Марья-искусница. Ц Сама выш
ивала!
Ц Спасибо, Ц поблагодарил я и запихнул платок поглубже в карман, чтобы
его не было видно.
На арену выступил Леха. В вытянутых слабых руках он держал хрустальную в
азу с зеленоватыми яблоками. Из кармана его брюк торчала электродрель. О
н протянул вазу Маше и сказал:
Ц Из собственного сада. К дичку прививали…
Ц Правильно говоришь, Ц встрял отец садовода.
Леха достал из кармана дрель и торжественно сунул ее в мою неумелую руку.

Ц Это тебе. Пробурить там где, или еще че…
Ненавижу хозработы! Сверлеж, долбеж, крепеж… Не дай бог когда-нибудь восп
ользоваться этим подарком.
Ц Правильно говоришь, правильно, Ц опять одобрил сына дядя Миша.
Леха наклонился и неловко прижал к себе Машу. Потом шагнул ко мне и смущен
но ткнулся в мою щеку мягкими усиками.
Ц Правильно делаешь! Ц блеснул дядя Миша желтым глазом и почему-то зах
охотал.
Бывший заключенный Василий не подарил ничего. Он стоял в сторонке и ковы
рял спичкой в зубах. Тетя Рая, заметив его манипуляции, вытаращила глаза:

Ц Ой, а зубочистки-то! Забыли на стол поставить…
Ко мне приблизился Ленька Тимирязьев.
Ц Старик, Ц прошептал он, Ц может, тебе и не понравится, но так получило
сь…
Он извлек из пакета серебряный подсвечник, громко, чтобы услышала мадему
азель Ы, помянул «харю» и протянул его Марии. Моя жена обрадованно кинула
сь целовать Леньку, потом заспешила к своей новой подружке Ларисе. Обсуд
ить восточный дар.
Ц Как он будет смотреться рядом с твоим «Оскаром»! Ц прощебетала мадам
Еписеева. Ц Блеск!
Лариса кивнула и что-то тихо ответила. Ленька сунул руку в просторный кар
ман своих санскритских штанов и вытащил знакомую коробочку от мумуя. «Ну
все, Ц подумал я, Ц приехали». А Тимирязьев приглушенно сказал:
Ц Старик. Дарю тебе самое дорогое, что у меня есть. Продашь в случае чего. С
руками оторвут…
Ну еще бы! Понятное дело! Мумуй, он и в Африке мумуй!
Ленька открыл коробочку. Там лежала великолепная большая марка с синей б
абочкой. О ней я мечтал с детства и неоднократно предлагал Тимирязьеву о
бменять ее. Но он неизменно отказывался. Марка была действительно очень
редкая! И вот теперь, значит, час пробил…
Прослезившись, я прижал голову Тимирязьева к своему животу и долго не от
пускал. Гости заволновались и захотели взглянуть на Ленькин подарок.
Ц Детский сад, трусы на лямках! Ц фыркнула Лариса. Ц Нашел что подарить!

Но за марку неожиданно вступился уголовник Василий.
Ц Лучший подарок Ц коллекция марок! Ц важно произнес он и заговорщицк
и, пока все рассаживались, отозвал меня в коридор. Я внутренне напрягся, но
пошел. Теперь мы как-никак родственники… Ц Держи кардан! Ц сказал в сум
раке Василий и хлопнул по моей ладони своей лопатой с отрубленной фаланг
ой указательного пальца. Ц Он покопался в штанах и протянул мне наборны
й выкидной ножик. Ц Дарю! Если жена надоест, прирежешь, Ц добавил он и улы
бнулся шрамом.
Я поблагодарил и пощелкал ножом. Лезвие мягко выпрыгивало и убиралось в
цветную рукоятку.
Ц И вообще, Ц миролюбиво предложил кузен моей благоверной, Ц нужно бу
дет кого замочить Ц только звякни. Я ведь художник не местный, попишу и уе
ду, Ц добавил он туманно.

Глава 46
Брачная ночь

Праздник шел своим чередом. Виталька украдкой подливал в мою минералку в
одки, так что чувствовал я себя превосходно. Даже хулиган Еписеев, выпив п
ортвейна, успокоился и не тревожил меня. Без десяти двенадцать, когда у ме
ня уже болели губы от варварских народных обычаев, тетя Рая вдруг воскли
кнула:
Ц Ну все, гости, прощайтесь с молодыми. Через десять минут у них первая бр
ачная ночь. Ц Ничего себе! А я рассчитывал еще посидеть! Ц А пока погадае
м, кто кого больше любит…
Тетя Рая высыпала из вазы яблоки, выбрала самое крупное и утыкала его зуб
очистками.
Ц Ну, молодые, вытягивайте по одной и говорите что-нибудь ласковое.
Я вытянул зубочистку, посмотрел в Машины синие глаза и покорно сказал:
Ц Любимая!
Маша фыркнула и ответила:
Ц Кормилец!
На двадцать четвертой зубочистке я уже с трудом подыскивал эпитеты. Приш
лось палить очередями:
Ц Моя смарагдовая трепетная и ясноокая лань!
У мадам Еписеевой запас эпитетов, казалось, никогда не иссякнет. Правда, в
се определения почему-то так или иначе касались коммерческой стороны жи
зни, но произносились неизменно ласково.
Ц Добытчик! Ц тут же нашлась Мария.
Я крепко задумался. Чтобы разрядить паузу, Леха крикнул:
Ц Горько!
Но дядя Миша оборвал его:
Ц А налить?
Ц Да у меня же нолито, Ц виновато пробормотал сынуля.
Все наполнили бокалы и приготовились выпить. Ленька, который до этого см
ирно и безропотно сидел под присмотром Саиры, неожиданно вскочил, выплес
нул талую воду из своего стакана и протянул его на середину стола к виноч
ерпию дяде Мише.
Ц Правильно делаешь, правильно!
Мадемуазель Ы отточенным движением выхватила стакан из тимирязьевских
рук и поставила его на стол перед собой. Тогда Ленька рассвирепел и дерзк
о смахнул стакан рукавом на пол. Стакан разлетелся вдребезги.
Ц На счастье! На счастье! Ц закричали толстые кузины.
Но мой друг не успокаивался. Он ухватил подарочную хрустальную вазу и до
краев наполнил ее водкой.
Ц За тебя, Сенька! Ц прохрипел он и присосался к хрустальному краю.
Ц Леонид! Ц взвилась Саира. Ц Я тебе запрещаю! Тебе запрещает, Ц попра
вилась она, Ц великий Прубха!
Ц Да иди ты со своим Прубхой к едрене матери, Ц пробормотал Леонид, отры
ваясь от грешного сосуда. Ц Надоела до чертиков! Святоша, блин!
Глаза мадемуазель Ы вспыхнули карающим огнем. Она величественно поднял
ась и, ни с кем не попрощавшись, выплыла из комнаты. В наступившей тишине г
улко хлопнула дверь. Дядя Миша одобрительно пробормотал:
Ц Правильно делаешь…
К кому относилось его одобрение, я не понял. Покончив с водкой, Ленька отор
вался от вазы и бережно поставил ее на место. Затем подскочил к нам с Марие
й и, тычась пьяными губами в наши лица, забормотал:
Ц Люб-бимые в-вы м-мои! К-как же я с-сос-ску-чился!
Мадам Еписеева отпихнула Тимирязьева крахмальным локтем, он опрометью
выбежал в прихожую. Понятно. За Саирой своей…
Однако через секунду Ленька ворвался в комнату. В руках его сиял саксофо
н. Он вспрыгнул на кресло и заиграл одну из своих психоделических композ
иций.
Сзади к нам подкралась тетя Рая и, обхватив за плечи толстыми руками, поти
хоньку повлекла к детско-хулиганской комнате, где была застелена кроват
ь.
Мы остались наедине с мадам Еписеевой. Из-за плотно закрытой двери несли
сь приглушенные саксофонные стоны.
Ц Ты меня любишь? Ц зачем-то спросил я.
Ц Не говори глупостей, Ц раздалось из-под тюля.
Мария выбиралась из платья.
Ц Ну ты хотя бы счастлива? Ц не отставал я.
Ц Весь праздник мне испортил!
Чувствуя свою вину, я попытался обнять Машу, но она оттолкнула меня и отве
рнулась к столу, заваленному железяками.
Ц Ну что я должен сделать, чтобы ты меня простила?
Мария оттопырила нижнюю губу и притворным обиженным голосом пропищала:

Ц Купить мне шубу.
Ц Помилуй, да ведь весна!
Ц Шуба Ц понятие растяжимое, Ц мечтательно проговорила она. Ц Это у т
ебя вон живот греет и зимой и летом! А я?..
Я слегка обиделся и сказал:
Ц Живот тоже растяжимое понятие.
Но шубу я все-таки пообещал. С первой же получки. К своему стыду, я вспомнил
, что ничегошеньки не подарил невесте. Забыл впопыхах…
Мария тут же отошла от стола и потерлась об меня, как кошка.
Ц Вот теперь я тебя люблю, дорогой!
В этот момент звуки саксофона из комнаты резко оборвались. Послышался зв
ук падения, какие-то шлепки и грохот.
Ц Убью, фраер! Ц взревел голос Василька. Ц «Таганку» давай!
Я в одних трусах выскочил из комнаты. Судя по звукам, Леньке приходилось н
елегко.
И точно! На ковре была куча мала. Дядя Миша пытался растащить дерущихся. То
лстые барышни упоенно визжали. Виталька с Ларисой испуганными истукана
ми замерли у окна. Я почувствовал на голом плече пухлую ладонь тети Раи.
Ц Иди, касатик, иди, Ц спокойно проговорила она. Ц Какая же свадьба без
драки? Мы уж тут как-нибудь сами…
Опять, значит, русские народные традиции! А если Ленька падет жертвой это
го народничества?
Лезть в самое пекло мне не хотелось, и тут у меня мелькнула спасительная м
ысль. Я тряхнул головой и запел, вспомнив свое давнишнее выступление в ре
сторане «Полевой стан»:
Ц Тага-анка! Все ночи…
Клубок тел на ковре дернулся и окаменел, словно по нему пропустили элект
рический разряд. Между Ленькиных ног просунулась репейная голова Васил
ька. Он открыл рот и раскатисто подхватил:
Ц …полные огня…
Мы допели песню до конца. Публика миролюбиво расселась за столом, потира
я бока. Виталька с Ларисой зааплодировали.
Ц А у тебя ничего получается, Ц сказал Рыбкин. Ц Может, ты и мою любимую
споешь?
Ц Ему к жене пора! Ц вступилась за меня тетя Рая и вытолкала за дверь.
Там меня поджидал дядя Миша со складным туристским стаканчиком.
Ц Глотни для храбрости, Ц он понимающе мигнул желтым козлиным глазом.

Мне обожгло гортань, я пару раз споткнулся об мотоцикл и пробрался в полу
темную спальню.
Ц Маш! Ц шепотом позвал я.
Никто не отзывался.
Ц Ты спишь?
Я похлопал по кровати. Никого. Я встревожился. Наконец мои пальцы нащупал
и нос законной супруги. Из него вырывались равномерные порции теплого во
здуха. Мадам Еписеева, намаявшись за день, спала сном праведницы.
Я включил настольную лампу и с нежностью посмотрел на жену. Она лежала, по
дтянув ноги к подбородку. Я решил не будить ее. Из комнаты раздались залих
ватские звуки саксофона. Неужели Ленька опять за свое? Еще одну песню мои
связки просто не выдержат! Но вслед за мяукающими звуками послышался дро
бный перестук женских каблуков.
Ц Их! Их! Их! Ц послышались визгливо-придурошные голоса кузин.
Тимирязьев резко сменил ритм. Послышался басовитый страдающий голос те
ти Раи:
Ц Охуе…
Ничего себе! Тетка, видно, разошлась не на шутку! Тимирязьев послушно дуде
л на саксофоне вторым голосом, а усатая женщина продолжала страдать:

Ох, уехал мой сердешный!
Наеба… Но я бантик повяжу,
Палец в жо… Палец в желтеньком колечке,
Я посса… Я по садику брожу!

Песня была нескончаемой и убаюкивающей. На словах «Только сра… Только ср
азу сообщи!» я уткнулся в теплую спину мадам Еписеевой и заснул.

Глава 47
Все хорошо?

На деревьях распустились почки. Уже почти два месяца я жил с Марией Еписе
евой суровой супружеской жизнью. Шубу я ей купил, но она надела ее только п
ару раз. Неожиданно потеплело и, как я уже говорил, распустились почки. Вме
сте с ними в моей душе распустились смешанные чувства. Хотелось воли! Но н
е очень, а в допустимых размерах. Так что на уговоры Тимирязьева, после мое
й брачной ночи ставшего прежним гулякой, я не поддавался.
Кстати сказать, моя жена неожиданно изменила свое негативное мнение о не
м. Ее родственники в один голос нахваливали Леньку, и даже Василек перед о
тъездом хмыкнул нечто невразумительное:
Ц Ну, в натуре, он не полный дрек! Чтоб я тогда лук ел!
К такому емкому замечанию добавить было нечего. Мария время от времени с
прашивала меня:
Ц Что же ты Леонида в гости не позовешь? Пусть сыграет нам что-нибудь.
Но Леонид весной был занят по горло. И не только ресторанно-музыкальной д
еятельностью, а в основном барышнями, наводнившими московские улицы.
Полюбила Мария и Игоря Хренова, с которым я неожиданно сдружился. И не тол
ько за то, что он платил мне немалые деньги за преподавание Чейза. Просто н
и одна женщина на свете не могла плохо относиться к Хренову.
Он иногда появлялся в нашей квартирке с цветами для хозяйки и дорогим ко
ньяком для меня. (С Игорем выпивать мне разрешалось. «Потому что с ним не н
апьешься», Ц говорила мадам Еписеева.) Он любезничал с женой, шутил и обс
уждал дела со мной и обкуривал шторы душистым трубочным дымом. От него ис
ходила прямо-таки солнечная энергия! Он постоянно строил планы. И не толь
ко строил, но и воплощал их в жизнь.
Например, слова Игоря о введении в гимназии курса го и мацзяна не оказали
сь пустым звуком. Еще зимой я разыскал подвал, где в полном одиночестве си
дел Автоклав Борисович, склонясь над своими костяшками и пуговками. Немо
лодой уже человек в очках с толстыми линзами, с бледным лицом грустного к
лоуна. Я предложил Автоклаву работу, и Хренов не только принял его, но и не
забыл выплатить мне приличные комиссионные.
Чего не хватает обычно друзьям, так это бережного отношения к твоим фина
нсам. У Игоря Хренова имелось и это достоинство. Так как же его не полюбить
?
Ц Вот, учись, Ц иногда говорила Мария после его визита, Ц и цветочки теб
е, и обхождение, и костюмчик, и проборчик на месте. А ты все рохля рохлей.
Я отзывался, что не мешало бы и мне обзавестись какой-нибудь приличной ве
щью. Маша отмалчивалась, а на следующий день я слышал отвратительное:
Ц Дорогой, это тебе…
Мадам Еписеева с заговорщицким видом протягивала мне маленький сверто
чек. И в мое безраздельное владение поступала пара носков или новая зубн
ая щетка.
Моя жена подружилась и с Ларисой Пастернак. Их симпатию я отметил еще в де
нь свадьбы, но апогея эта дружба достигла к весне. Едва ли не каждый вечер
Лариса торчала у нас на кухне, листая женские журналы и рассуждая о чем-то
непонятном:
Ц Спинка прямая… Вытачки косые… Сплошная лайкра…
Маша внимала этой белиберде с открытым ртом. Мне все это не слишком нрави
лось, так как через пару дней после такого ликбеза жена отправлялась в по
ход по магазинам, не забыв раздраженно сказать:
Ц Посмотри на Лариску! Одевается, как богиня. Одна я хожу Ц чучело чучел
ом. Ничего приличного нет. Зачем только на работе надрываюсь?
Ц А это как же? Ц кивал я на Машины бедра, обтянутые новой юбкой. Ц Вы же в
месте выбирали?
Ц Все равно у Лариски лучше, Ц недовольно отвечала она. Ц Ей Виталька и
з Германии тряпки привозит.
Я боязливо соглашался с тем, что «у Лариски лучше», и нарывался на взрыв гн
ева.
Ц Значит, я тебе не нравлюсь?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37