А-П

П-Я

А  Б  В  Г  Д  Е  Ж  З  И  Й  К  Л  М  Н  О  П  Р  С  Т  У  Ф  Х  Ц  Ч  Ш  Щ  Э  Ю  Я  A-Z

 

Ни одного вернувшегося из двух тысяч, кроме Мэйна. Все или погибли, или пропали в далеких краях, или оказались в рабстве: три магистра, молодые, но весьма уважаемые, генерал Версред и его штаб, другие офицеры, известные своим мужеством, вся личная охрана магистрата, не считая одной когорты, оставшейся дома, и плюс к тому тысячи простых солдат, самых храбрых юношей Ориссы, тысячи гражданских – мужчин и женщин.
Мэйн предстал перед магистратом и изложил свою историю. Я подумал, может быть, стоит что-нибудь опустить в его рассказе, например, критику в адрес покойного генерала Версреда, убийственно медленный темп продвижения экспедиции, поведение самого Яноша. Но, слыша вопли отчаяния и скорби в городе, я понял, что теперь уже разницы нет. Мэйну было приказано повторить рассказ перед жителями Ориссы, собравшимися в Большом амфитеатре, и это добавило общей скорби.
Орисса билась в истерике: заслоняя реальность происшедшего, над городом запорхали слухи и обвинения, подобно огонькам пламени среди сухого кустарника. Огоньки подпитывались воскресителями с Кассини во главе. Янош Серый Плащ, мол, намеренно завлек экспедицию в ловушку, оставив ее без защиты заклинаний, которые воскресители изо всех сил пытались послать вдогонку. Он оказался предателем и агентом, состоящим на жалованье у архонтов. Хуже того, он даже не человек, а враг рода человеческого. Да кто в конце концов знает, существует ли эта его далекая Кострома? Именно Янош не допустил исполнения священной миссии Ориссы – воссоединения с Далекими Королевствами.
Сторонники Яноша, отвергая все эти обвинения, утверждали, что причиной трагедии стали сами воскресители, желавшие лично воспользоваться славой открытия Далеких Королевств и удержать свою пошатнувшуюся власть. Но и их не слушали. Даже Гэмелен счел за лучшее удалиться из города и предаться посту и медитации, чтобы потом сделать собственное заявление относительно этих ужасных событий.
Вновь всплыли клеветнические заявления против семейства Антеро. И мы, как выяснилось, не служим по-настоящему интересам Ориссы, а заботимся лишь о золоте и серебре. Однажды вечером в своем доме я услыхал, как какой-то негодяй разносчик сказал, что благородные воскресители узнали, что Халаб нечестен, морально разложен, потому-то он и погиб. Я рукоятью кинжала вбил зубы этому малому в глотку и чуть не выпустил из него кишки, как из свиньи, если бы меня не оттащила Рали. Она и Мэйн были теперь единственным для меня утешением в этой жизни. Правда, эта стычка хоть как-то меня развеяла и потому запомнилась. Весь мир словно был погружен в серую дымку, или между миром и мной висела вуаль. И мои мысли были больше заняты Диосе и Эмили, чем переживаниями целого города.
Приблизительно в это время вернулся ко мне мой ночной кошмар, в котором лодочник, теперь с внешностью ликантианина Грифа, вел меня по причудливым пещерам к моему концу, но какая-то часть моего сознания при этом приветствовала предназначенную мне гибель.
Как-то, измученный то кошмарами, то бессонницей, я оказался в предрассветный час у реки и, глядя на ее волны, стремящиеся к морю, подумал, как же они мягки и ласковы, словно постель уставшему человеку. Я силой воли заставил себя уйти оттуда. Если бы жив был отец и понял бы мои намерения, он бы здорово побил меня. Еще ни один Антеро не опустился до того, чтобы утопиться от жалости к себе. Я должен был хоть чем-то занять себя, и по возможности скорее.
И как только эта мысль посетила меня, я тут же понял, что должен делать. Орисса и пальцем не шевельнет ради спасения Яноша, даже когда все придет в норму. Что же, хорошо, подумал я и торопливо направился домой. Я разбудил прислугу и принялся отдавать приказы. Я рассказал о своих намерениях Рали, и она нахмурилась:
– Ты можешь в этом завязнуть глубже, чем полагаешь, а то и вообще утонуть.
Я вздрогнул, услыхав такое сравнение.
– Возможно, Янош действительно представляет для Ликантии какую-то ценность… или мы что-то не понимаем.
– Ну это вряд ли, – сказал я. – Не доводилось мне еще видеть ни одного ликантианина, который отказался бы от золота. Но прежде чем выплатить выкуп, я скажу Яношу, чтобы он рассказал ликантианам все, что ему известно. И пусть они сами организуют экспедицию, если хотят, и пусть столкнутся с пустыней, работорговцами и живущими под землей чудовищами. Как показала эта экспедиция, Янош плохо пользовался картами, как наблюдательской, так и моей. И никто, кроме меня, нарисовавшего ее и запомнившего другие детали, не сможет ею воспользоваться.
Рали покачала головой:
– Ты рассуждаешь логически, дорогой братец. И это может стать причиной твоих неприятностей. Когда люди озабочены только жаждой денег и жаждой славы – именно это и наблюдается и в Ориссе и в Ликантии, – логические доводы исчезают. И это сегодняшнее умопомешательство, которое вызывается просто упоминанием о Далеких Королевствах… – Она помолчала. – Иди, Амальрик, если тебе кажется, что ты должен. Но я боюсь за тебя.
К рассвету подвода, которую я нанял, была уже за воротами города. В ней находилось два сундука чистого золота, взятого мною из хранилища моей виллы. Этого должно было хватить, чтобы подобрать ключи и к сердцам ликантиан, а если понадобится, и самих архонтов. Конечно, короля за эти деньги не выкупишь, но военных капитанов можно выкупить, и не одного. Золото охраняли шестеро самых лучших моих слуг. Хотел я взять с собой и сержанта Мэйна, но если бы из города исчез единственный оставшийся в живых свидетель трагедии, то стало бы ясно, что Антеро задумал что-то против Ликантии без ведома магистрата, а это было чревато дипломатическими неприятностями, и поэтому за нами непременно послали бы погоню.
Путешествие до Ликантии прошло без приключений. Я приказал своим людям остановиться на последнем приличном постоялом дворе, расположенном в дне пути от города, и дальше поскакал один. Я не обращал внимания ни на погоду, ни на то, проезжает ли кто-нибудь еще этой дорогой. Я был поглощен тем, что повторял и повторял про себя те доводы, с помощью которых собирался освободить Яноша. В город я въехал тоже без приключений и направился прямиком в ту гостиницу, где мы останавливались в прошлый раз. Я собирался немного отдохнуть, привести себя в порядок, а потом начать разузнавать, как со своей просьбой добраться до правителей Ликантии. Но я так и не доехал до гостиницы.
В сумерках улицы города заполнили люди, спешащие с работы домой, и мне приходилось прикладывать усилия, чтобы пробираться с конем сквозь эту толчею. И вдруг совершенно неожиданно я оказался в одиночестве на какой-то пустынной улице, и последний ликантианин исчез за дверью своего дома.
Я услышал вой, вспомнил, что это такое, и, повернув за угол, налетел на эту отвратительную безволосую гиену с лицом человека; это было то самое создание, которое созывало нас во дворец архонтов, а затем обрекло на смерть ту юную женщину. Оно сидело на задних лапах и рассматривало меня. И вновь оно взвыло, и вой этот эхом запрыгал среди каменных стен города. И тут оно заговорило:
– Амальрик Антеро. Тебя призывают. Повинуйся.
Я инстинктивно натянул поводья, повернул коня и пришпорил его, стремясь удрать от этого жуткого вестника. Но позади уже встала двойная шеренга солдат с копьями наперевес. Такая же шеренга возникла за спиной чудовища.
– Амальрик Антеро. Тебя призывают.

Глава семнадцатая
ПОДЗЕМЕЛЬЯ АРХОНТОВ

Меня препроводили к огромному замку над морем и повели по длинным сырым коридорам, разделенным закрывающимися дверями и залами с высокими потолками, где гуляло эхо. Казалось, что во всем этом громадном замке нет никого, кроме часовых, меня и этого отвратительного создания, вприпрыжку семенящего впереди меня. Так мы подошли к дверному проему, прикрытому лишь тяжелой темно-зеленой портьерой. Солдаты, повинуясь безмолвной команде, повернулись и ушли, оставив в качестве охранника при мне лишь ищейку.
– Амальрик Антеро. Тебя призывают. – С этими словами она двинулась за портьеру. Я покорно вошел в еще один пустой зал с голыми стенами. Все в этом зале было из камня: от потолков с крестовым сводом до держателей для горящих факелов и низкого подиума в дальнем конце зала. По обе стороны подиума возвышались два высоких пьедестала. Создание расположилось перед этой сценой. Я слышал, вернее, ощущал какое-то гуденье, словно вибрировали и стены, и воздух. Гуденье стало громче, и тут я увидел над каждым пьедесталом мерцание размером выше человеческого роста. Ищейка присела в униженной позе. Я остался стоять.
Наверное, мне надо было встать на колени. Я вставал и встаю на колени перед многими богами, королями и даже бандитами, присвоившими себе монаршие достоинства. Не вижу в этом ничего зазорного, и зачастую это впоследствии приносит пользу, а то и просто помогает выжить. А иногда это просто общепринятый жест учтивости. Но здесь, в недрах дворца архонтов, я остался стоять. Наверное, во мне взыграла гордость рода Антеро. Мне не хотелось вставать на колени перед этими светящимися призраками. Гудение не смолкало, перейдя вдруг в громкое и страшное жужжание, исходящее как будто из гнезда чудовищных ос, но затем жужжание смолкло.
Как только воцарилась тишина, из темноты за пьедесталами вышел человек. Он был по-настоящему прекрасен, хотя я почти не применяю этот эпитет по отношению к представителям сильного пола; но этот мужчина – с мягкими кудрявыми светлыми волосами, мальчишеской улыбкой на пухлых губах и стройным телом – был красив.
– Господин Амальрик! Я так и надеялся, что наше… обладание вашим другом заставит вас решиться на поездку в Ликантию. Я – Нису Симеон.
Так, стало быть, этот мужчина, а скорее, юноша, если верить отцу и Грифу, и был воплощением зла в Ликантии, главой клана Симеонов, клана, с которым Антеро враждовали вот уже в течение трех поколений. И даже тогда, несмотря на всю опасность моего положения, я еще раз убедился, что только дурак будет отличать добро от зла, руководствуясь лишь их красивой или безобразной наружностью.
Я задумался в поисках решения – как мне себя вести: испуганно, просительно или нахально.
– Господин Симеон, – сказал я наконец. – Стало быть, это вы убедили ваших правителей задержать благородного ориссианина, не считаясь с возможными последствиями.
– Моих повелителей, архонтов, не надо убеждать, – сказал Симеон. – В то время как вы пребывали в плену воспоминаний о прошлом, вы даже не заметили, что в Ликантии воцарился новый дух. Настало время изменить положение вещей и обрести место под солнцем, достойное нас.
И тут я припомнил резкое высказывание Кассини относительно Ликанта, когда он заявил, что лучше бы мы стерли этот город вместе с жителями с лица земли, чтобы не страшиться, что они восстанут вновь. Даже Кассини смог разглядеть очевидную опасность в дымке грядущего.
– Далее, – продолжал Симеон. – Даже если бы мы и принимали во внимание какие-либо репрессии со стороны Ориссы, то вряд ли бы силы вашего города выступили в защиту Серого Плаща, а теперь и Антеро. В эти дни там вам поют далеко не хвалебные песни.
Я старался сохранять каменное спокойствие и ничего не ответил, тем более что он был совершенно прав.
– Все, что нам надо от вас, – продолжал Симеон, – это полное и детальное описание вашего маршрута к Далеким Королевствам. Не подлежит обсуждению тот факт, что в настоящий момент только у Ликантии есть подлинное могущество, чтобы войти в равноправные отношения с этими Королевствами, особенно если учесть постигшую Ориссу катастрофу при вашей попытке добраться туда с помощью вашего мелкого чиновника.
– Вы здорово ошибаетесь, если считаете капитана Серый Плащ мелким чиновником.
– О? Неужели же вы прибыли в Ликантию, чтобы спасти его из чистого альтруизма? И если он не ваш служащий, кто же он? – Нису скривил губы. – Любовник?
Я на секунду задумался над позицией ликантианина: так ли она крепка, как их каменные дома? То, что он пытался оскорбить меня, не задевало. Я изобразил циничную ухмылку:
– Отлично. И что же вы обещаете мне в обмен на мое сотрудничество?
– Я был бы круглым дураком, – ответил он, – обещая вам золото или высокий пост здесь, в Ликантии. Разумеется, не можем мы разрешить вам и вернуться в Ориссу до тех пор… до тех пор, пока не разрешится спор между двумя нашими городами. И поэтому, не будучи дураком и не считая таковым и вас, я вам не обещаю ни того, ни другого. Для вас может быть только одна цена… и рядом с ней все остальное не имеет никакой цены. Да и не могу я ничего предложить, иначе мои господа, архонты, решат, что я не столь ревностно служу им, как другие. В общем, мы хотим обладать теми же знаниями о пути к Далеким Королевствам, которыми обладаете вы и капитан Серый Плащ. Нас интересует все: приливы и отливы, съедобность плодов вдоль маршрута, существуют ли опасные насекомые, каков характер обитающих там народов, с какими видами заклинаний вы сталкивались. И мы готовы применить все доступное искусство Ликантии, чтобы заставить вас просветить нас, и можете не сомневаться, в этом смысле будет сделано все возможное, чтобы убедить вас. Торопиться мы особо не будем, поскольку как мои повелители, так и я понимаем, что при излишней торопливости… создаются ненужные проблемы.
– Например, смерть?
– Да, – спокойно сказал Симеон, – или сумасшествие, особенно если у следователя вдруг скептическое настроение и ему кажется, что слышит он намеренную или даже неумышленную ложь. Вот, стало быть, таковы наши цели и намерения. Желаете как-то их прокомментировать или сделать заявление, исполненное мужества отказать в нашей просьбе, чтобы мы могли его по достоинству оценить?
– Я покачал головой.
Симеон кивнул.
– Что ж, тогда… подождем нужного момента. Очень скоро мы узнаем, когда вы и Серый Плащ пожелаете заговорить с нами еще раз, пожелаете заговорить искренне, от души. Ну а пока соблаговолите проследовать за посланцем моих повелителей к вашим апартаментам.
И, не дожидаясь ответа, Симеон повернулся и исчез во мраке. В то же мгновение пропало и мерцание, а факелы ярко вспыхнули и остались гореть с прежней ровной силой.
Выбора у меня не было, и я пошел за ищейкой обратно по гулким каменным коридорам. Я ожидал, что меня отведут в подземелье. Вместо этого чудовище повело меня по лестницам все выше и выше и затем опять по коридорам. Я догадался, что мы оказались на верхних этажах огромного замка. Наконец тварь остановилась перед громадным V-образным дверным проемом. Зверь разинул пасть и взвыл так, что я оглох от неожиданности. Только через минуту я понял, что тварь произнесла заклинание на непонятном языке. Слух вернулся ко мне, когда дверь широко распахнулась. Передо мной открылись роскошные апартаменты. На стенах красовались фрески, потолок был затянут шелком. Я в нерешительности остановился.
– Входи, если ты от мира этого, и будь проклят, если нет, – донесся крик изнутри. Это был голос Яноша. Я двинулся на призыв, и дверь за мной захлопнулась. Я тщетно подергал за ручку и понял, что ищейка уже наложила запорное заклинание. Я миновал прихожую и пошел в направлении той комнаты, откуда доносился голос Яноша. По обеим сторонам от меня располагались большие комнаты с высокими потолками, в некоторых стояли кровати, в других кушетки, в третьих обеденные столы и так далее. Если бы все это было сделано не из того темного камня, к которому имели пристрастие ликантиане, да не излишняя перегруженность интерьера отвратительными картинами и скульптурами, я бы сам не постыдился принять в таких апартаментах лучшего друга или глубокочтимого гостя.
Следующий сюрприз поджидал меня, когда я вошел в главный зал: Янош, полулежащий на кушетке с богатой обивкой. Он был окружен книгами, свитками и листами. Перед ним стоял пюпитр для книг с кипой бумаги, испещренной его каракулями и рисунками, очевидно, магического свойства. Несколько широких окон за его спиной были открыты, и в них я разглядел огни Ликантии и раскинувшуюся внизу гавань. Янош был одет как благородный человек дома – в свободный халат и шелковую рубаху. Он никак не походил на заключенного, которого подвергают пыткам, физическим и магическим. Но его лицо было высохшим, осунувшимся, измученным. Таким оно было у него в завершение моего открытия, когда мы вернулись на Перечное побережье.
– Добро пожаловать, друг мой, доказавший приверженность дружбе, – сказал он, встал и обнял меня. – Никто бы не пожелал себе лучшего собеседника в плену, хотя я бы предпочел, чтобы ты оказался более эгоистичен и остался дома.
– Вообще-то я не собирался, – сказал я резковато, – угодить сразу в гости к архонтам.
Янош хмыкнул:
– Мне сообщили несколько часов назад, что ты приближаешься к городу и намерен искать меня. Я-то думал, у тебя хватит благоразумия почувствовать ловушку.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61