Его густые волосы казались почти черными, а одет он был с такой элегантностью, что по контрасту сразу становилось заметно отсутствие этого качества у других мужчин.
Месье Фукар был чрезвычайно галантен. Мамина внешность, видимо, поразила его. Он явно не ожидал встретиться с такой утонченностью в этом захолустье. Со мной он был тоже чрезвычайно любезен.
Мадам Дюбюсон предложила нам аперитив и сказала, что скоро подадут обед.
Несомненно, месье Фукар играл здесь роль почетного гостя. Держался он очень внушительно и сразу завладел разговором. За столом он сидел между мамой и мной и обращался, в основном, к нам.
Его пребывание в этой местности, сообщил он, должно быть, увы, очень кратким, и он уже сожалеет об этом. Его глаза остановились на маме. Она, казалось, излучала сияние — именно в таком внимании она нуждалась. Я была рада, что вечер доставляет ей удовольствие.
— Как я понимаю, — заметила мама, — вы очень занятой человек.
Месье Фукар улыбнулся. Его глаза выражали восхищение.
— Это правда, — согласился он. — Мне приходится много ездить, бывать во всех уголках Франции. Да, я занимаюсь парфюмерией. Это очень сложное производство. Тут все дело в носе, сударыни. Вот в этом самом носе. — И он указал на эту, довольно заметную, часть
своего лица. — Почти ребенком я был способен различать тончайшие оттенки запахов, а в раннем возрасте приобрел знания о замечательных духах, которые должны подходить красивым женщинам. Я узнал, что лучшее кедровое дерево растет в горах Атласа в Марокко, а масляная эссенция, которую мы получаем из этого дерева, необходима для придания стойкости аромату… Это фиксатор.
— Как интересно! — воскликнула мама. — Рассказывайте, рассказывайте, прошу вас.
Ему только это и нужно было. Хотя время от времени он обращался и ко мне, было совершенно очевидно, что он увлечен маминой зрелой прелестью.
Я понимала, почему мама всегда находила у мужчин немедленный отклик. Она была безгранично женственна, выглядела хрупкой и беспомощной. Ее большие карие глаза молили о защите. Она притворялась невежественной, наивной, чтобы польстить мужскому чувству превосходства, и они любили ее за это. Кто из мужчин не исполнится сознания собственной значимости, когда к нему обращается такое очаровательное существо?
Сейчас она так смотрела на месье Фукара, будто всю жизнь только и мечтала, как бы познакомиться с производством духов.
Мадам Дюбюсон и Клэрмоны были в восторге от того, что их знатный гость так приятно проводит время.
Стол у Дюбюсонов всегда был превосходный. Даже мама признавала это. Здесь был культ еды. В их манере есть, в явном наслаждении, которое они при этом испытывали, чувствовалось своего рода благоговение. Думаю, однако, что эта черта, общая для всех французов. Я уверена, что и месье Фукар в этом отношении истинный француз, но в тот вечер, казалось, он больше интересовался своей собеседницей, чем подававшимися блюдами.
— Вы должны рассказать нам побольше об этих занимательных вещах, месье Фукар, — уговаривала мама.
— Если вы настаиваете, мадам, — галантно согласился тот.
— Настаиваю, — улыбнулась мама, глядя ка него снизу вверх.
— Мадам невозможно ослушаться!
Но он и сам не хотел ничего лучшего, а теперь, когда говорить о своем деле его побуждала такая элегантная и привлекательная дама, это было особенно приятно.
И он стал рассказывать. Это в самом деле было очень увлекательно. Я узнала много интересного не только о производстве духов, но и о его истории. Месье Фукар был, безусловно, очень компетентен в своей области. Он рассказал нам, какие ароматы употреблялись в древнем Египте, и с сожалением отметил, что в наши дни духами пользуются в значительно меньшей степени.
— Но поверьте, сударыня, мы этим займемся. Кроме того, теперь пренебрегают оформлением. А товар должен выглядеть хорошо, чтобы на него было приятно смотреть, и кто больше всего настаивает на этом, если не дамы? Оформление наших духов производит неотразимое впечатление, привлекает к себе. Что может быть более восхитительно, чем нежное благоухание духов?
Мама засмеялась и приостановила поток его красноречия.
— Для меня вы иногда говорите слишком быстро, месье Фукар. Не забывайте, что ваш язык для меня еще не совсем привычен.
— Никогда еще не слышал, мадам, чтобы на моем языке изъяснялись так очаровательно.
— Вы такой же великий льстец, как и парфюмер!
Она шутливо хлопнула его по руке, что заставило его рассмеяться.
— Хочу попросить вас о большой милости, — сказал он.
— Не уверена, что смогу удовлетворить вашу просьбу, — кокетливо ответила мама.
— Прошу вас, или я буду в отчаянии.
Она наклонилась, приблизив ухо к его губам.
— Разрешите мне прислать вам флакон составленных мной духов, которыми особенно горжусь. Это ландыш.
— Ландыш! — воскликнула я. — Мы называем его лилией долин.
Он произнес английское название, исковеркав его на свой лад.
Маму это очень насмешило.
— Мадам сама похожа на лилию. Именно этот аромат я бы для нее выбрал.
Весь тот вечер прошел под знаком флирта между мамой и месье Фукаром, однако это никого не раздражало. Добросердечным Дюбюсонам было приятно, что их гостям весело. Доктор был так поглощен едой, что больше ничем не интересовался. Что касается Клэрмонов, то они были просто в восторге. Всемогущий месье Фукар внушал им благоговение, и, как я догадалась, они рассчитывали, что он сделает у них большой заказ на эссенцию. Дюбюсоны радовались еще и тому, что гостей не приходится занимать — они сами развлекают друг друга и делают это с большим успехом.
Но больше всех эта ситуация устраивала, по-видимому, маму и месье Фукара.
После обеда мы остались за столом, пробуя то одно, то другое вино. В этом вопросе месье Фукар тоже оказался знатоком, но было очевидно, что по-настоящему его интересовали только духи.
Вечер подошел к концу, что явно огорчило месье Фукара.
Он горячо поблагодарил хозяев. Клэрмоны всем своим видом излучали удовлетворение. Когда месье Фукар узнал, что мы с мамой должны вернуться домой в экипаже Дюбюсонов, он попросил разрешения проводить нас.
Так и поступили, к величайшему удовольствию мамы.
Этот вечер был для нее настоящим триумфом.
Прощаясь, месье Фукар поцеловал руку сначала мне, а потом маме, причем во втором случае проделал это очень медленно. Глядя ей в глаза, он сказал, что вынужден на следующий день уехать в Париж, о чем глубоко сожалеет.
— Может быть, я вернусь сюда, — добавил он, не отпуская ее руки.
— Надеюсь, что это произойдет, — серьезным тоном ответила мама, — Но боюсь, эта деревушка показалась вам слишком скучной после интересных мест, где вы бываете, и людей, с которыми встречаетесь.
— Мадам, — торжественно произнес он, приложив руку к сердцу изящным жестом, долженствующим свидетельствовать о его искренности, — уверяю вас, ни один вечер не доставлял мне такого удовольствия, как сегодняшний.
Эвертон поджидала маму, и их возбужденная беседа доносилась до меня почти до рассвета.
Лежа в постели, я размышляла об этом вечере и о его значении.
Я не смогу долго здесь оставаться, думала я, пора уезжать.
Разговоры о месье Фукаре, умном и обаятельном светском человеке, продолжались еще несколько дней. По словам Клэрмонов, он был одним из самых богатых парфюмеров Франции, широко занимался экспортом духов и владел многочисленными парфюмерными магазинами во всей стране.
Для них было большой честью, что он провел ночь под их кровом. Как удачно, что его пребывание совпало с обедом у Дюбюсонов!
Через день-два хорошее настроение мамы пошло на убыль, но потом прибыл роскошный флакон духов «для самой красивой лилии на свете», и она была счастлива еще несколько дней.
Рождество было не за горами.
Дюбюсоны предложили нам провести этот день с ними, и мы приняли приглашение.
Мама вспоминала, как этот праздник проходил в прошлом, и становилась все грустнее, а я дала себе обещание после Рождества обязательно уехать в Корнуолл. Там я смогу все разумно обсудить с кузиной Мэри и решить, чем мне заняться, чтобы зарабатывать. Мимоходом я подумала о Джеми Макджилле. Может быть, попробовать завести пчел? Можно ли таким способом получать хоть немного денег? На скромную жизнь мне и так хватало, но совсем неплохо было бы несколько увеличить свой доход. В Лондон я не хотела ехать — мне пришлось бы там встретиться с Оливией.
В начале ноября я пошла в город, чтобы купить рождественские подарки. Нужно было что-нибудь преподнести Дюбюсонам, у которых мы проведем день Рождества, а также маме, Эвертон, Мари и Жаку.
Особого выбора товаров в местных лавчонках не было, и я быстро покончила с покупками, после чего зашла в гостиницу, где меня уже хорошо знали. Столики на улице больше не стояли, поэтому я устроилась в общем зале у окна, выходящего в сквер, и попросила принести мне стакан вина.
Пока я пила, в комнату вошел какой-то мужчина и сел недалеко от меня. Его черты показались мне знакомыми, и я внимательно посмотрела на него. Вероятно, все это мне снится, подумала я. Я так часто вспоминала о нем, что сейчас не верила собственным глазам.
Он встал и подошел ко мне. У него были темные волосы, темные глаза, он слегка сутулился. Я чувствовала, как краска заливает мне лицо.
— Простите, — сказал он, — вы англичанка? Я кивнула.
— Вы похожи… Мне кажется, вы… — Я пришла в себя.
— Ведь вы мистер Поль Лэндовер. Я сразу узнала вас.
— А вы мисс Трессидор.
— Совершенно верно.
— Я так рад вас видеть. С тех пор, как мы встречались, прошло столько времени. Вы были тогда маленькой девочкой.
— Мне было четырнадцать лет, и маленькой я себя не считала. Это было четыре года назад.
— Неужели четыре?
— Без всякого сомнения.
— Можно я присяду к вашему столу? — спросил он.
— Прошу вас. Пребывание в Корнуолле — большое событие в моей жизни. Как поживает ваш брат?
— Хорошо, благодарю вас.
— Мы были настоящими друзьями.
— Вы с ним почти одного возраста, он только немного старше. У него все в порядке.
Я хотела расспросить его о Лэндовер Холле, о том, как им живется на ферме, но боялась затронуть больную тему.
— Я закажу еще вина, — сказал он.
Облокотившись на стол, он улыбнулся мне. Я почувствовала, как растет мое возбуждение. Со мной рядом сидел мужчина, который так долго, еще до появления Джереми Брендона, занимал мои мысли. Какое странное совпадение, что он приехал во Францию, да еще именно в то место, где жила я.
— Вы приехали сюда отдыхать? — спросила я.
— Нет. У меня были дела в Париже и в Ницце. Я решил немного поездить по стране, раз уж я здесь. Эти маленькие городки так привлекательны, не правда ли? И с людьми знакомишься гораздо быстрее, чем в больших городах.
— Я гощу у мамы, — сказала я. Он кивнул. — Она теперь живет здесь. Уже несколько лет.
— Вам здесь нравится?
— Жизнь везде интересна.
— Это верно. Как жаль, что не все это понимают.
— Как поживает мисс Трессидор? Она не любит писать письма, поэтому я не так часто получаю от нее известия, как хотелось бы.
— Насколько мне известно, у нее все хорошо.
— Я совсем забыла, что ваши семьи не общаются.
— В этом смысле произошли некоторые изменения. Мы теперь встречаемся гораздо чаще, чем раньше. Мисс Трессидор надеялась, как я слышал, что вы навестите ее.
— Она сама говорила вам об этом?
Он снова кивнул.
— День моего отъезда был уже назначен, но мама неожиданно заболела.
— Мисс Трессидор была очень огорчена.
— Теперь я скоро поеду к ней. А как дела в Лэндовере?
— Там все в порядке.
— Надо полагать, что… — Я не знала, как спросить о том, что меня интересовало, и решила, что лучше об этом не заговаривать. Вместо этого я осведомилась: — А где вы остановились?
— В этой самой гостинице.
— О! Вы давно уже здесь?
— Я приехал вчера.
— И надолго?
— Нет, мне придется скоро уехать.
— Яго, должно быть, уже совсем взрослый? Надеюсь, у него все действительно хорошо.
— Яго всегда сумеет добиться того, что ему нужно.
— Когда я была в Корнуолле, туда приехали… как же их звали? Кажется, Аркрайт.
— Правильно. Они купили Лэндовер Холл.
З— начит, они его все же купили?
Мне хотелось спросить Поля о Гвенни Аркрайт, узнать, что ему известно о нашей с Яго проделке. Интересно, рассказал ли ему Яго о том, что произошло на галерее менестрелей?
— Да, но теперь мы снова там.
— О, я так рада!
— Да, Лэндовер Холл опять наш.
— Какое это, должно быть, для вас облегчение!
Он засмеялся.
— Да, ведь он был нашим домом в течение сотен лет. Поневоле испытываешь к нему привязанность.
— Еще бы. Яго всегда утверждал, что именно вы не дадите ему попасть в чужие руки.
— Он был обо мне слишком высокого мнения.
— А ведь он оказался прав.
— В этом случае… пожалуй. Но расскажите мне теперь о себе. Чем вы занимались все это время?
— После того как я вернулась в Лондон, я вскоре уехала в пансион, а свое образование закончила во Франции.
— У вас, вероятно, безупречное произношение.
— Приличное.
— Сейчас это для вас, должно быть, очень кстати. Вы часто бываете в городе?
— Довольно часто. Мы живем всего в полутора милях отсюда.
— Как поживает ваша мать?
— Она не всегда хорошо себя чувствует.
— Вы разрешите мне навестить вас?
— Прошу вас. Мама будет очень рада. Она любит встречаться с людьми.
— В таком случае, пока я не уеду… если можно.
— Сколько времени думаете вы пробыть здесь?
— Сам еще не знаю. Может быть, неделю, вряд ли дольше.
— Я полагаю, на Рождество вы будете очень заняты.
— Да, в имении всегда много дел в это время. Понимаете, следует соблюдать все старые традиции.
— Ну, конечно.
— Я взглянула на свои часы, приколотые к корсажу платья.
— Вы боитесь, что уже поздно. Разрешите мне проводить вас.
— Наш садовник, старый Жак, ждет меня в своей двуколке.
— Так я отведу вас к нему. А завтра… если позволите, я навещу вас.
— Мы будем очень рады, — ответила я.
Я дала ему адрес и рассказала, как до нас добраться.
Жак начинал уже проявлять признаки нетерпения. Обычно я была более пунктуальной.
Прощаясь, Поль крепко пожал мне руку и внимательно посмотрел на меня.
Я ответила на его взгляд, чувствуя себя гораздо счастливее, чем все последнее время, после получения жестокого письма от Джереми.
Узнав о предполагаемом визите, мама пришла в возбуждение. Поль явился с утра и сидел со мной в саду, пока взволнованная Мари готовила завтрак.
Как принято во Франции, послеполуденная трапеза была у нас основной, хотя мама и считала, что много есть в середине дня некультурно. Для нее поздний обед или ужин был главным светским событием дня.
Как бы то ни было, Поль был приглашен на ленч по-нашему.
Мама приняла его очень благосклонно. Он же, при всей своей учтивости, был с ней несколько сдержан. Он не был месье Фукаром, ее чары не могли покорить его. Почувствовав это, мама сразу сменила тактику и сделала это так ловко, что нельзя было не восхититься. Умение обращаться с мужчинами, приспосабливаться к их вкусам было, несомненно, одним из ее самых ценных светских качеств.
Ее очень интересовала кузина Мэри, о которой она так много слышала, когда была замужем за Робертом Трессидором. Поэтому жизнь в Корнуолле и отношения между двумя домами составляли главную тему разговоров за столом.
— Вы были нездоровы, как я слышал, — участливо сказал Поль.
— Ах, мистер Лэндовер, не стоит говорить о моих скучных недомоганиях, — воскликнула мама и тут же стала подробно их описывать.
Поль сочувственно слушал, потом обратился ко мне:
— Я помню, мисс Трессидор, когда вы гостили в Корнуолле, то много ездили верхом с моим братом. А здесь вы ездите?
— Увы, нет. У меня нет лошади.
— Я думаю, что мог бы нанять лошадей. Если мне это удастся, не согласитесь ли показать мне окрестности?
— С большим удовольствием.
— Кэролайн, дорогая, — вмешалась мама, — ты думаешь, это безопасно?
— Безопасно, мама? На лошади я всегда в полной безопасности.
— Но ведь это будет иностранная лошадь, милочка.
— Лошади не относятся к национальности, как люди, мама. Они более или менее одинаковы во всем мире.
— Все же это чужая страна!
— Я позабочусь о том, чтобы с вашей дочерью ничего не случилось, миссис Трессидор, — заверил ее Поль.
— Не сомневаюсь в этом. Но я буду так беспокоиться!
Я ясно видела ход ее мыслей. Как ни приветствовала она появление посетителей, нарушающих монотонность нашей жизни, мама немного опасалась Поля Лэндовера. Она привыкла рассматривать каждого мужчину, как возможного мужа или возлюбленного, а у Поля, совершенно очевидно, не было никаких планов на ее счет. Следовательно, рассуждала она, предметом его интереса являюсь я. А ей не хотелось, чтобы я уехала к нему, так же как и к кузине Мэри. Все эти предположения отразились в ее глазах.
Она помешала мне уехать в Корнуолл, и я не стала сопротивляться. Но удержать меня от катанья верхом с Полем ей не удастся.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49