конечно, не падали ниц, но всячески старались смягчить его гнев.
Но все, по их утверждениям, было не так. Они никогда не знали друг друга. Как могут живые люди знать призрак? В сновидении они раболепствовали перед ним, потому что так мне хотелось. А наяву все это было иначе.
Но это было. Я ощущала его объятия, помнила столько страстных и нежных мгновений.
Я знала, о чем думает Ильза. «Верю ли я действительно в то, что граф неожиданно принимает решение жениться на незнакомой девушке и так поспешно, на следующий же день, их венчает священник?»
– О да, разумные доводы были на их стороне. А у меня не было ничего, кроме сновидений. Я не могла показать ни кольца, ни документа о бракосочетании. Если они существуют, где они сейчас?
Вдруг меня осенило. Есть охотничий домик. Я должна отправиться туда и найти Хилдегарду и Ганса.
Волнение охватило меня. Если я отправлюсь в охотничий Домик, Хилдегарда поддержит мой рассказ о бракосочетании. Но в этом случае это означает, что кузина Ильза лжет, лгут Эрнст и доктор. Зачем им это надо? Какими мотивами они руководствуются?
Если я поверю в это, мне следует немедленно убраться отсюда, так как они – мои враги. Они пытаются доказать... они пытаются доказать?
Иногда мне казалось, что я схожу с ума.
Пытались ли они доказать, что я ненормальна? Зачем? По их словам, они хотели спасти меня от душевного краха к которому я была близка, когда я пришла домой, став жертвой дикого нападения в лесу.
Максимилиан – дикарь? Он был полон страсти и иногда ярости, но он любил меня и был со мной. Он страстно желал меня, но никогда не решился бы на насилие, он хотел моего добровольного согласия.
Голова моя шла кругом. Мне следует успокоиться. Я должна смотреть фактам в глаза. Я должна знать правду. Где мое кольцо, где запись о моем бракосочетании? Я вижу их совершенно ясно – простое золотое колечко, буквы на бумаге. Но их не смогли найти.
Я должна знать правду. Я потеряла шесть дней своей жизни, и я должна знать, что произошло со мной в Ночь Седьмой луны. Встретила ли я человека, которого я полюбила, вышла ли я за него замуж, прожила ли я три восхитительных дня в его охотничьем домике, как его жена? Или на меня напало чудовище, на время лишившее разума?
Я должна знать правду.
Я поеду в охотничий домик, встречусь с Хилдегардой и Гансом, и, если они скажут мне, что я никогда не была там, кроме той ночи, когда он нашел меня в тумане, мне придется поверить им. А потом я встречусь с ним, и тогда мне станет ясно, действительно ли он мой муж.
Без промедления я должна вернуться в охотничий домик.
Ильза проконсультировалась с доктором Карлсбергом, и они согласились, что мне следует поехать в охотничий домик.
– Как же мы найдем его? – спросила Ильза.
– Это неподалеку от Лейхенкина – примерно восьми милях, я думаю. И вы помните, Ильза, когда вь везли меня туда на мое бракосочетание.
Она посмотрела на меня задумчиво и печально.
– Хорошо, попробуем найти его.
Эрнст управлял лошадьми, Ильза и я сидели рядом, она держала крепко мою руку.
– Мы найдем охотничий домик, в котором ты оставалась в ту ночь, когда заблудилась в тумане. Тебе пойдет на пользу, когда ты увидишь служанку, с которой общалась в ту ночь.
Я думала о Хиддегарде. Если она скажет, что видела меня только однажды, я должна буду поверить ей. Мне было страшно, и мой страх свидетельствовал о том, что у меня появились сомнения. Когда перед тобой столько улик, ничего не остается, как поверить, что происшедшее всего лишь привиделось.
Возможно ли это? – спрашивала я себя. Можно ли так воздействовать на сознание? Я не переставала думать о докторе Карлсберге, представлять его спокойное, интеллигентное и доброе лицо. Зачем им обманывать меня? Но с другой стороны, что я знаю о Максимилиане? Он никогда толком не рассказывал мне о своей жизни. Я не представляла даже, где он живет. Чем больше я думала о случившемся, тем более – неправдоподобным оно казалось.
Я не помнила дорогу. В ту первую поездку во сне, если это было сновидением, я не обращала внимания на какие-либо ориентиры. Ведь это был день моего бракосочетания. Волнение не покидало меня во время той поездки, а на обратном пути после отъезда Максимилиана я думала только о нем и гадала, когда он вернется, и также не обращала внимания на дорогу.
Эрнст привез нас в Лейхенкин, небольшой городок, застроенный домиками с остроконечными крышами, столпившимися вокруг приходской церкви, совсем неподалеку от Даменштифта.
Я смотрела на монастырь с волнением, но вспоминала не свои школьные дни, а то утро, когда Хилдегарда привезла меня из охотничьего домика, и в каком отчаянии я пребывала, боясь, что никогда не увижу его снова. В этот приезд мое отчаяние было несоизмеримым с прежним, но настроение мое улучшилось. По прибытии в охотничий домик я увижу Хилдегарду, и она расскажет им, что я прожила в нем три дня и три ночи, будучи женой Максимилиана. И что станется тогда с Эрнстом и Илъзой? Уж они-то не могли страдать от галлюцинаций.
– Теперь, – сказал Эрнст, – нам нужно найти дорогу к охотничьему домику. Вы говорите, что он примерно в восьми милях от Даменштифта?
– Да, я уверена в этом.
– А в каком направлении?
Я показала на юг. Я была уверена, что именно так мы ехали с Хилдегардой к Даменштифту.
По прямой дороге, тянувшейся несколько миль, мы доехали до перекрестка, и здесь Эрнст стал сомневаться.
– Мы охотимся за химерами, – сказал он.
– Нет, – возразила Ильза, – мы обязаны найти охотничий домик, без этого Елена не успокоится.
Я была уверена, что нужно повернуть налево. Мне даже казалось, что я помню серый крестьянский домик дальше по дороге.
Моя память не подвела меня. Мы ехали по дороге, по которой сестра Мария везла нас в тот судьбоносный день. Поднявшись повыше, мы оказались в сосновом лесу, на том самом месте, где останавливались на пикник. Вот здесь под деревом дремала сестра Мария. А я забрела в сновидение, обернувшееся страшным сном.
– Тогда охотничий домик, в котором вы побывали той ночью, должен быть совсем рядом, – сказал Эрнст.
К сожалению, указать дорогу я не смогла. Мы сделали поворот и проехали немного. Здесь мы увидели мужчину, собиравшего хворост. Эрнст слез с повозки и спросил его, знает ли он неподалеку охотничий домик.
Человек остановился, положил на землю свою охапку хвороста и почесал затылок.
– Да, здесь был когда-то охотничий домик. Хороший домишко, какого-то графа или другого знатного дворянина.
Настроение мое улучшилось, сердце забилось чаще.
Боже, молилась я. Пусть все будет так, позволь мне найти Хилдегарду и забыть об этом кошмаре.
Да, он рассказал, как проехать. Надо ехать все время прямо, до конца просеки, затем подняться немного и резко взять влево, там он и будет.
– Они приезжают время от времени, господа с дамами. Здесь встречаются кабаны, иногда олени.
Эрнст поблагодарил его, и мы молча продолжали путь. Подъем занял много времени, и я теряла терпение. И когда мы поднялись на вершину холма, я закричала от радости. Перед нами была небольшая сосновая роща, запомнившаяся мне с первого раза. Домик был прямо за рощицей.
Эрнст въехал в рощу, дорога, как я помнила, перерезала ее насквозь. За ней стояли два каменных столба, а за ними серые стены домика, которые я так хорошо знала.
Я закричала от радости.
– Мы приехали!
Мне хотелось выпрыгнуть из повозки, но Ильза удержала меня.
– Осторожней, Елена, ты еще так слаба.
Эрнст привязал вожжи к столбу, и мы вышли из коляски.
Я побежала вперед. Кругом царило странное молчание. Куда-то исчезла конюшня. Она должна была быть слева от дома. Оттуда выходил Ганс, чтобы взять наших лошадей после прогулок. Я не могла понять, все казалось другим.
Все изменилось. Был домик, также стояли каменные столбы, были стены, но не было двери. Я могла заглянуть в пустоту.
Я смотрела на оболочку охотничьего домика, в котором, как я была уверена до этого мгновения, вышла замуж за Максимилиана.
Ильза стояла рядом со мной; она взяла меня за руку, глаза с состраданием глядели на меня.
– О, Елена, пойдем отсюда.
Но я не могла. Я вошла в проем, где когда-то была дверь, и встала среди закопченных стен. Здесь ничего не было: ни гостиной, где мы обедали, ни нашей спальни, ни комнатушки, где я провела ту первую ночь, ни синей комнаты, где хранились вещи другой женщины, ни зала с головами животных и оружием на стенах, ни Хиддегарды и Ганса. Все исчезло.
– Вот это место! – воскликнула я.
– Елена, бедное дитя!
– Но что здесь случилось?
– Такое впечатление, что домик сгорел. Пошли отсюда поехали домой. С тебя достаточно.
Я не хотела уходить, мне хотелось постоять на этом пепелище и еще раз разобраться во всем. Сновидение не могло быть таким четким. Так не бывает. Страдание переполняло меня, потому что они каждое мгновение убеждали меня в нереальности случившегося.
Ильза отвела меня к коляске.
Мы возвращались домой в молчании. В голове у меня было пусто. Все свидетельствовало о том, что мое замужество было сказкой.
Вернувшись домой, я впала в глубокую депрессию. Ильза пыталась отвлечь меня вышиванием и стряпней, но я оставалась безучастной. Иногда я мечтала о том, что Максимилиан вернется за мной, но опасалась таких мечтаний – они снова могли завести меня в опасное царство иллюзий.
Меня подавляло не только одиночество и отчаяние; в то время, как сердце взывало к мужу, я боялась за себя. Тогда много говорили о могущественных силах внушения и гипноза. Слава сестер Фокс распространилась от Америки до Англии около десяти лет тому назад; они верили, что возможна связь с умершими, и хотя находилось немало скептиков, многие верили в возможность такого общения, что ранее казалось бы невероятным, а также в то, что некоторые люди обладают знаниями и способностями раскрывать неведомые секреты. Доктор Карлсберг, несомненно, экспериментировал с новыми методами лечения, и в силу обстоятельств я оказалась подходящим объектом для его опытов.
Я больше не ощущала себя прежней простушкой Еленой Трант. Если верить уликам Глайбергов, я пережила ужасающее испытание, какое выпадает на долю невинных девушек, или пережила восхитительное упоение, которое может дать близость двух людей, объединившихся совершенный союз. У меня не было уверенности, какой я приобрела. Если правы Глайберги, я потеряла сто дней жизни, и эти дни я прожила так, как никогда не смогла бы прожить заново – я любила глубоко, страстно и во веки веков человека, который был призраком. Так любить я не смогла бы еще раз. И поэтому боль утраты была невосполнимой.
Я чувствовала себя чужой и часто, пытливо вглядываясь в зеркало, не узнавала отраженного в нем лица. Что я могла сделать, если сама не знала, содействую ли я по своей воле устранению ужасного происшествия из моей памяти, заменяя его прекрасным сновидением?
Временами по ночам я просыпалась в ужасе, когда мне снилось чудовище в облике Максимилиана, настигающее меня в лесу. В мгновение пробуждения я задумывалась, так ли все было: мы вошли в лес, он еще колебался... В эту минуту реальность превратилась в сновидение?
Мне было страшно. Я наблюдала за собой, за своими поступками. Чувство, что я теряю контроль над собой, внушало мне страх. Луиза, кузина моей матери, о которой никогда не говорили в семье, сошла с ума. Ужас охватывал меня.
Меня тянуло, к Ильзе, я ощущала ее доброту и сострадание. Меня трогали ее забота, попытки освободить мое сознание от происшедшей трагедии. Я ясно видела ее старания мне помочь.
Череда дней оставила меня безучастной. Апатия проходила лишь при звуках топота конских копыт, и тогда я вскакивала в ожидании, потому что не могла оставить надежду на возвращение Максимилиана.
Доктор Карлсберг навещал меня каждый день. Его забота обо мне была на редкость удивительной.
Думается, примерно через неделю после того, как я пробудилась в кошмарном сновидении, Ильза сказала мне, что им придется покинуть Локенбург. Отпуск Эрнста кончился, и ему необходимо вернуться в Денкендорф к своим рабочим обязанностям.
Я безучастно слушала их беседу. Был заговор с целью смещения герцога Карла, во главе его стоял брат герцога Людвиг. Глайберги возбужденно обсуждали подробности и радовались, что заговор провалился. Их преданность герцогу была безграничной.
Вскоре мы распростились с доктором Карлсбергом уверявшим меня, что с течением времени я полностью поправлюсь, и для этого следует перестать думать о случившемся и научиться считать его достойным сожаления несчастным случаем. Пользы от бесплодных мечтаний не будет.
При нашем отъезде я сказала Ильзе:
– А что если сюда вернется Максимилиан и будет искать меня? Он же велел мне оставаться в охотничьем домике, а потом переехать к вам, и как он узнает...
Я остановилась, поймав ее печальный взгляд.
– Мы уже снимали этот дом, и владелец знает, что мы из Денкендорфа. Если кто-нибудь будет разыскивать нас, ему скажут, где нас найти.
Мне было неловко огорчить ее, еще раз показав свое недоверие, но она поняла.
Она знала, что я продолжаю верить в свой сон.
Денкендорф мало чем отличался от других городков, уже виденных мною в здешних местностях.
В центре размещались магазины, улицы были вымощены булыжником, и весь он пропах средневековьем. В городке был минеральный источник, много приезжих на воды и, соответственно, несколько гостиниц; магазины ломились от товаров, на улицах было оживленней, чем в Локенбурге. Мы поселились у реки, и, гуляя по набережной, я видела на той стороне развалины замка из бледно-серебристого серого камня, прилепившиеся к обрывистому берегу.
По прибытии в Денкендорф я осознала, что уже несколько отдалилась от своего кошмарного сна, и стала мириться с тем, что никогда, как я полагала, не смогу принять. Да, теперь я признавала, что под воздействием лекарств люди могут потерять счет дням своей жизни. Как я могла сомневаться, что добрая чуткая Ильза говорит мне неправду? Мне следовало бы понять, что придуманное мною настолько дико и удивительно прекрасно, чтобы быть правдой.
Едва мы поселились в Денкендорфе, Эрнст покинул нас и уехал в Рохенберг, столицу герцогства Рохенштейн. К этому его вынудило, несмотря на слабость здоровья, критическое состояние дел в герцогстве, в правительстве которого он состоял. И так мы с Ильзой остались одни.
Мы очень сблизились. Она не позволяла мне выходить одной, и по утрам мы отправлялись на рынок и по магазинам. Иногда она представляла меня знакомым как свою кузину из Англии, и я подключалась к беседам, не отличавшимся разнообразием: нравится ли мне страна, надолго ли останусь здесь жить. Обычно я отвечала, что страна мне кажется интересной и сколько я здесь пробуду, еще не знаю. Они, очевидно, воспринимали меня как несколько странноватую и скучную особу. Я поражалась переменам в себе, тому такой я была всего несколько недель назад. Увы, я никогда снова не смогу стать той беззаботной импульсивной девушкой, очаровавшей Максимилиана.
Но как ей удалось пленить призрака? Вначале, рассуждала я сама с собой, я заинтриговала его. Вспоминать об этом случае в тумане можно было безбоязненно, ведь он произошел на самом деле.
Я написала тетям и получила от них ответ.
К тому времени я прожила в Денкендорфе шесть недель. Каждый день напоминал предыдущий. Иногда нас посещал Эрнст, я училась вышивать и ткать гобелены – очень тонкая работа и только при дневном свете. Вечерами мы занимались обычным шитьем и вышивкой. Я много читала, особенно по истории Германии, в частности, меня интересовали предки Карла, герцога Рохенштейна. Время проходило с удивительной быстротой.
Тетя Каролина писала о своих делах: о заготовках клубничного джема, о банках с черносмородиновым желе; она намекала, что ждет меня вскоре домой. Ей было непонятно, прежде всего, мое безделие. Тетя Матильда сообщала о странных хрипах, появившихся у тети Каролины; упоминала о единственной почке мистера Клиса – ей приходится работать вдвойне; о бледности Амелии Клис. Тетя Матильда надеялась, что бледность не говорит о болезни, ведь мать Амелии не отличалась крепким здоровьем. Вообще, мистеру Клису в письмах уделялось много внимания. Мне представлялось, что господин Клис с его единственной почкой и безвременно умершей женой очень привлекал тетю Матильду. Письма шли и от миссис Гревиллъ. Они скучали по мне и интересовались, когда я вернусь. Возможно, они поедут в Германию и на обратном пути прихватят меня с собой. Только на днях, сообщили они, Энтони сказал, что ему недостает вас.
Я читала и перечитывала эти письма о той, ставшей такой далекой жизни. Вернуться б Англию, жить, как будто ничего не произошло, было мне совсем не по вкусу.
Неожиданно вошла Ильза, как обычно незаметно проскользнув в дверь. Она объясняла это нежеланием беспокоить меня.
– Что-нибудь случилось, Елена?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33
Но все, по их утверждениям, было не так. Они никогда не знали друг друга. Как могут живые люди знать призрак? В сновидении они раболепствовали перед ним, потому что так мне хотелось. А наяву все это было иначе.
Но это было. Я ощущала его объятия, помнила столько страстных и нежных мгновений.
Я знала, о чем думает Ильза. «Верю ли я действительно в то, что граф неожиданно принимает решение жениться на незнакомой девушке и так поспешно, на следующий же день, их венчает священник?»
– О да, разумные доводы были на их стороне. А у меня не было ничего, кроме сновидений. Я не могла показать ни кольца, ни документа о бракосочетании. Если они существуют, где они сейчас?
Вдруг меня осенило. Есть охотничий домик. Я должна отправиться туда и найти Хилдегарду и Ганса.
Волнение охватило меня. Если я отправлюсь в охотничий Домик, Хилдегарда поддержит мой рассказ о бракосочетании. Но в этом случае это означает, что кузина Ильза лжет, лгут Эрнст и доктор. Зачем им это надо? Какими мотивами они руководствуются?
Если я поверю в это, мне следует немедленно убраться отсюда, так как они – мои враги. Они пытаются доказать... они пытаются доказать?
Иногда мне казалось, что я схожу с ума.
Пытались ли они доказать, что я ненормальна? Зачем? По их словам, они хотели спасти меня от душевного краха к которому я была близка, когда я пришла домой, став жертвой дикого нападения в лесу.
Максимилиан – дикарь? Он был полон страсти и иногда ярости, но он любил меня и был со мной. Он страстно желал меня, но никогда не решился бы на насилие, он хотел моего добровольного согласия.
Голова моя шла кругом. Мне следует успокоиться. Я должна смотреть фактам в глаза. Я должна знать правду. Где мое кольцо, где запись о моем бракосочетании? Я вижу их совершенно ясно – простое золотое колечко, буквы на бумаге. Но их не смогли найти.
Я должна знать правду. Я потеряла шесть дней своей жизни, и я должна знать, что произошло со мной в Ночь Седьмой луны. Встретила ли я человека, которого я полюбила, вышла ли я за него замуж, прожила ли я три восхитительных дня в его охотничьем домике, как его жена? Или на меня напало чудовище, на время лишившее разума?
Я должна знать правду.
Я поеду в охотничий домик, встречусь с Хилдегардой и Гансом, и, если они скажут мне, что я никогда не была там, кроме той ночи, когда он нашел меня в тумане, мне придется поверить им. А потом я встречусь с ним, и тогда мне станет ясно, действительно ли он мой муж.
Без промедления я должна вернуться в охотничий домик.
Ильза проконсультировалась с доктором Карлсбергом, и они согласились, что мне следует поехать в охотничий домик.
– Как же мы найдем его? – спросила Ильза.
– Это неподалеку от Лейхенкина – примерно восьми милях, я думаю. И вы помните, Ильза, когда вь везли меня туда на мое бракосочетание.
Она посмотрела на меня задумчиво и печально.
– Хорошо, попробуем найти его.
Эрнст управлял лошадьми, Ильза и я сидели рядом, она держала крепко мою руку.
– Мы найдем охотничий домик, в котором ты оставалась в ту ночь, когда заблудилась в тумане. Тебе пойдет на пользу, когда ты увидишь служанку, с которой общалась в ту ночь.
Я думала о Хиддегарде. Если она скажет, что видела меня только однажды, я должна буду поверить ей. Мне было страшно, и мой страх свидетельствовал о том, что у меня появились сомнения. Когда перед тобой столько улик, ничего не остается, как поверить, что происшедшее всего лишь привиделось.
Возможно ли это? – спрашивала я себя. Можно ли так воздействовать на сознание? Я не переставала думать о докторе Карлсберге, представлять его спокойное, интеллигентное и доброе лицо. Зачем им обманывать меня? Но с другой стороны, что я знаю о Максимилиане? Он никогда толком не рассказывал мне о своей жизни. Я не представляла даже, где он живет. Чем больше я думала о случившемся, тем более – неправдоподобным оно казалось.
Я не помнила дорогу. В ту первую поездку во сне, если это было сновидением, я не обращала внимания на какие-либо ориентиры. Ведь это был день моего бракосочетания. Волнение не покидало меня во время той поездки, а на обратном пути после отъезда Максимилиана я думала только о нем и гадала, когда он вернется, и также не обращала внимания на дорогу.
Эрнст привез нас в Лейхенкин, небольшой городок, застроенный домиками с остроконечными крышами, столпившимися вокруг приходской церкви, совсем неподалеку от Даменштифта.
Я смотрела на монастырь с волнением, но вспоминала не свои школьные дни, а то утро, когда Хилдегарда привезла меня из охотничьего домика, и в каком отчаянии я пребывала, боясь, что никогда не увижу его снова. В этот приезд мое отчаяние было несоизмеримым с прежним, но настроение мое улучшилось. По прибытии в охотничий домик я увижу Хилдегарду, и она расскажет им, что я прожила в нем три дня и три ночи, будучи женой Максимилиана. И что станется тогда с Эрнстом и Илъзой? Уж они-то не могли страдать от галлюцинаций.
– Теперь, – сказал Эрнст, – нам нужно найти дорогу к охотничьему домику. Вы говорите, что он примерно в восьми милях от Даменштифта?
– Да, я уверена в этом.
– А в каком направлении?
Я показала на юг. Я была уверена, что именно так мы ехали с Хилдегардой к Даменштифту.
По прямой дороге, тянувшейся несколько миль, мы доехали до перекрестка, и здесь Эрнст стал сомневаться.
– Мы охотимся за химерами, – сказал он.
– Нет, – возразила Ильза, – мы обязаны найти охотничий домик, без этого Елена не успокоится.
Я была уверена, что нужно повернуть налево. Мне даже казалось, что я помню серый крестьянский домик дальше по дороге.
Моя память не подвела меня. Мы ехали по дороге, по которой сестра Мария везла нас в тот судьбоносный день. Поднявшись повыше, мы оказались в сосновом лесу, на том самом месте, где останавливались на пикник. Вот здесь под деревом дремала сестра Мария. А я забрела в сновидение, обернувшееся страшным сном.
– Тогда охотничий домик, в котором вы побывали той ночью, должен быть совсем рядом, – сказал Эрнст.
К сожалению, указать дорогу я не смогла. Мы сделали поворот и проехали немного. Здесь мы увидели мужчину, собиравшего хворост. Эрнст слез с повозки и спросил его, знает ли он неподалеку охотничий домик.
Человек остановился, положил на землю свою охапку хвороста и почесал затылок.
– Да, здесь был когда-то охотничий домик. Хороший домишко, какого-то графа или другого знатного дворянина.
Настроение мое улучшилось, сердце забилось чаще.
Боже, молилась я. Пусть все будет так, позволь мне найти Хилдегарду и забыть об этом кошмаре.
Да, он рассказал, как проехать. Надо ехать все время прямо, до конца просеки, затем подняться немного и резко взять влево, там он и будет.
– Они приезжают время от времени, господа с дамами. Здесь встречаются кабаны, иногда олени.
Эрнст поблагодарил его, и мы молча продолжали путь. Подъем занял много времени, и я теряла терпение. И когда мы поднялись на вершину холма, я закричала от радости. Перед нами была небольшая сосновая роща, запомнившаяся мне с первого раза. Домик был прямо за рощицей.
Эрнст въехал в рощу, дорога, как я помнила, перерезала ее насквозь. За ней стояли два каменных столба, а за ними серые стены домика, которые я так хорошо знала.
Я закричала от радости.
– Мы приехали!
Мне хотелось выпрыгнуть из повозки, но Ильза удержала меня.
– Осторожней, Елена, ты еще так слаба.
Эрнст привязал вожжи к столбу, и мы вышли из коляски.
Я побежала вперед. Кругом царило странное молчание. Куда-то исчезла конюшня. Она должна была быть слева от дома. Оттуда выходил Ганс, чтобы взять наших лошадей после прогулок. Я не могла понять, все казалось другим.
Все изменилось. Был домик, также стояли каменные столбы, были стены, но не было двери. Я могла заглянуть в пустоту.
Я смотрела на оболочку охотничьего домика, в котором, как я была уверена до этого мгновения, вышла замуж за Максимилиана.
Ильза стояла рядом со мной; она взяла меня за руку, глаза с состраданием глядели на меня.
– О, Елена, пойдем отсюда.
Но я не могла. Я вошла в проем, где когда-то была дверь, и встала среди закопченных стен. Здесь ничего не было: ни гостиной, где мы обедали, ни нашей спальни, ни комнатушки, где я провела ту первую ночь, ни синей комнаты, где хранились вещи другой женщины, ни зала с головами животных и оружием на стенах, ни Хиддегарды и Ганса. Все исчезло.
– Вот это место! – воскликнула я.
– Елена, бедное дитя!
– Но что здесь случилось?
– Такое впечатление, что домик сгорел. Пошли отсюда поехали домой. С тебя достаточно.
Я не хотела уходить, мне хотелось постоять на этом пепелище и еще раз разобраться во всем. Сновидение не могло быть таким четким. Так не бывает. Страдание переполняло меня, потому что они каждое мгновение убеждали меня в нереальности случившегося.
Ильза отвела меня к коляске.
Мы возвращались домой в молчании. В голове у меня было пусто. Все свидетельствовало о том, что мое замужество было сказкой.
Вернувшись домой, я впала в глубокую депрессию. Ильза пыталась отвлечь меня вышиванием и стряпней, но я оставалась безучастной. Иногда я мечтала о том, что Максимилиан вернется за мной, но опасалась таких мечтаний – они снова могли завести меня в опасное царство иллюзий.
Меня подавляло не только одиночество и отчаяние; в то время, как сердце взывало к мужу, я боялась за себя. Тогда много говорили о могущественных силах внушения и гипноза. Слава сестер Фокс распространилась от Америки до Англии около десяти лет тому назад; они верили, что возможна связь с умершими, и хотя находилось немало скептиков, многие верили в возможность такого общения, что ранее казалось бы невероятным, а также в то, что некоторые люди обладают знаниями и способностями раскрывать неведомые секреты. Доктор Карлсберг, несомненно, экспериментировал с новыми методами лечения, и в силу обстоятельств я оказалась подходящим объектом для его опытов.
Я больше не ощущала себя прежней простушкой Еленой Трант. Если верить уликам Глайбергов, я пережила ужасающее испытание, какое выпадает на долю невинных девушек, или пережила восхитительное упоение, которое может дать близость двух людей, объединившихся совершенный союз. У меня не было уверенности, какой я приобрела. Если правы Глайберги, я потеряла сто дней жизни, и эти дни я прожила так, как никогда не смогла бы прожить заново – я любила глубоко, страстно и во веки веков человека, который был призраком. Так любить я не смогла бы еще раз. И поэтому боль утраты была невосполнимой.
Я чувствовала себя чужой и часто, пытливо вглядываясь в зеркало, не узнавала отраженного в нем лица. Что я могла сделать, если сама не знала, содействую ли я по своей воле устранению ужасного происшествия из моей памяти, заменяя его прекрасным сновидением?
Временами по ночам я просыпалась в ужасе, когда мне снилось чудовище в облике Максимилиана, настигающее меня в лесу. В мгновение пробуждения я задумывалась, так ли все было: мы вошли в лес, он еще колебался... В эту минуту реальность превратилась в сновидение?
Мне было страшно. Я наблюдала за собой, за своими поступками. Чувство, что я теряю контроль над собой, внушало мне страх. Луиза, кузина моей матери, о которой никогда не говорили в семье, сошла с ума. Ужас охватывал меня.
Меня тянуло, к Ильзе, я ощущала ее доброту и сострадание. Меня трогали ее забота, попытки освободить мое сознание от происшедшей трагедии. Я ясно видела ее старания мне помочь.
Череда дней оставила меня безучастной. Апатия проходила лишь при звуках топота конских копыт, и тогда я вскакивала в ожидании, потому что не могла оставить надежду на возвращение Максимилиана.
Доктор Карлсберг навещал меня каждый день. Его забота обо мне была на редкость удивительной.
Думается, примерно через неделю после того, как я пробудилась в кошмарном сновидении, Ильза сказала мне, что им придется покинуть Локенбург. Отпуск Эрнста кончился, и ему необходимо вернуться в Денкендорф к своим рабочим обязанностям.
Я безучастно слушала их беседу. Был заговор с целью смещения герцога Карла, во главе его стоял брат герцога Людвиг. Глайберги возбужденно обсуждали подробности и радовались, что заговор провалился. Их преданность герцогу была безграничной.
Вскоре мы распростились с доктором Карлсбергом уверявшим меня, что с течением времени я полностью поправлюсь, и для этого следует перестать думать о случившемся и научиться считать его достойным сожаления несчастным случаем. Пользы от бесплодных мечтаний не будет.
При нашем отъезде я сказала Ильзе:
– А что если сюда вернется Максимилиан и будет искать меня? Он же велел мне оставаться в охотничьем домике, а потом переехать к вам, и как он узнает...
Я остановилась, поймав ее печальный взгляд.
– Мы уже снимали этот дом, и владелец знает, что мы из Денкендорфа. Если кто-нибудь будет разыскивать нас, ему скажут, где нас найти.
Мне было неловко огорчить ее, еще раз показав свое недоверие, но она поняла.
Она знала, что я продолжаю верить в свой сон.
Денкендорф мало чем отличался от других городков, уже виденных мною в здешних местностях.
В центре размещались магазины, улицы были вымощены булыжником, и весь он пропах средневековьем. В городке был минеральный источник, много приезжих на воды и, соответственно, несколько гостиниц; магазины ломились от товаров, на улицах было оживленней, чем в Локенбурге. Мы поселились у реки, и, гуляя по набережной, я видела на той стороне развалины замка из бледно-серебристого серого камня, прилепившиеся к обрывистому берегу.
По прибытии в Денкендорф я осознала, что уже несколько отдалилась от своего кошмарного сна, и стала мириться с тем, что никогда, как я полагала, не смогу принять. Да, теперь я признавала, что под воздействием лекарств люди могут потерять счет дням своей жизни. Как я могла сомневаться, что добрая чуткая Ильза говорит мне неправду? Мне следовало бы понять, что придуманное мною настолько дико и удивительно прекрасно, чтобы быть правдой.
Едва мы поселились в Денкендорфе, Эрнст покинул нас и уехал в Рохенберг, столицу герцогства Рохенштейн. К этому его вынудило, несмотря на слабость здоровья, критическое состояние дел в герцогстве, в правительстве которого он состоял. И так мы с Ильзой остались одни.
Мы очень сблизились. Она не позволяла мне выходить одной, и по утрам мы отправлялись на рынок и по магазинам. Иногда она представляла меня знакомым как свою кузину из Англии, и я подключалась к беседам, не отличавшимся разнообразием: нравится ли мне страна, надолго ли останусь здесь жить. Обычно я отвечала, что страна мне кажется интересной и сколько я здесь пробуду, еще не знаю. Они, очевидно, воспринимали меня как несколько странноватую и скучную особу. Я поражалась переменам в себе, тому такой я была всего несколько недель назад. Увы, я никогда снова не смогу стать той беззаботной импульсивной девушкой, очаровавшей Максимилиана.
Но как ей удалось пленить призрака? Вначале, рассуждала я сама с собой, я заинтриговала его. Вспоминать об этом случае в тумане можно было безбоязненно, ведь он произошел на самом деле.
Я написала тетям и получила от них ответ.
К тому времени я прожила в Денкендорфе шесть недель. Каждый день напоминал предыдущий. Иногда нас посещал Эрнст, я училась вышивать и ткать гобелены – очень тонкая работа и только при дневном свете. Вечерами мы занимались обычным шитьем и вышивкой. Я много читала, особенно по истории Германии, в частности, меня интересовали предки Карла, герцога Рохенштейна. Время проходило с удивительной быстротой.
Тетя Каролина писала о своих делах: о заготовках клубничного джема, о банках с черносмородиновым желе; она намекала, что ждет меня вскоре домой. Ей было непонятно, прежде всего, мое безделие. Тетя Матильда сообщала о странных хрипах, появившихся у тети Каролины; упоминала о единственной почке мистера Клиса – ей приходится работать вдвойне; о бледности Амелии Клис. Тетя Матильда надеялась, что бледность не говорит о болезни, ведь мать Амелии не отличалась крепким здоровьем. Вообще, мистеру Клису в письмах уделялось много внимания. Мне представлялось, что господин Клис с его единственной почкой и безвременно умершей женой очень привлекал тетю Матильду. Письма шли и от миссис Гревиллъ. Они скучали по мне и интересовались, когда я вернусь. Возможно, они поедут в Германию и на обратном пути прихватят меня с собой. Только на днях, сообщили они, Энтони сказал, что ему недостает вас.
Я читала и перечитывала эти письма о той, ставшей такой далекой жизни. Вернуться б Англию, жить, как будто ничего не произошло, было мне совсем не по вкусу.
Неожиданно вошла Ильза, как обычно незаметно проскользнув в дверь. Она объясняла это нежеланием беспокоить меня.
– Что-нибудь случилось, Елена?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33