В нависшей над столом гробовой тишине треск раздавленного хрусталя прозвучал подобно взрыву.
Джечерн нашел Коннора в его кабинете: он мерил шагами комнату и даже не заметил появления кузена, пока тот не грохнул дверью и не окликнул его по имени.
— Что тебе? — рявкнул Коннор, оборачиваясь.
— Перестанешь ты наконец вести себя как дикарь? Ступай и поговори с малышкой.
— Говорить с ней? Да я бы удавил ее своими руками!
— Ну так сделай это! По крайней мере дашь выход своему дьявольскому темпераменту! Но прежде чем лишить ее жизни, потрудись хотя бы сообщить ей, что ты ее любишь! Может быть, это и есть то, что она хотела бы от тебя услышать.
— Ха! — презрительно фыркнул Коннор.
— По крайней мере вреда от этого не будет — продолжал Джечерн.
— Ты ведь испробовал все остальное, правда? А может, ты просто боишься?
— Боюсь?! Да конечно же, нет. Не будь идиотом. Это все оттого, что я… я… ее… ох, пошел ты к черту, Джечерн!
— Коннор, — серьезно сказал Джечерн, — я не думаю, что тебе удастся по-прежнему прятаться за маской гнева. Ты просто потеряешь ее, вот и все.
— Ну и что? Мне станет намного легче, если я от нее отделаюсь, и ты это прекрасно знаешь!
— Ради всего святого! — взорвался кузен. — Да ты без нее жить не сможешь! И ты сам об этом знаешь, старик!
На это Коннор ничего не ответил. Он просто застыл посреди комнаты, безвольно повесив руки.
— Ступай же! — с силой промолвил Джечерн.
— Черт побери! — вскричал Коннор. — Да Джемма и слушать-то ничего не станет. Ей на это наплевать.
— Да откуда ты знаешь? Ты ведь даже не пытался поговорить с ней по-человечески, Коннор! Кончай тянуть время! Ступай!
Коннор несколько минут молчал. Наконец он процедил:
— Ты правда считаешь, что мне стоит попробовать?
— Тысяча чертей! — вскричал Джечерн. — А ну, вон отсюда!!!
Коннор, словно зомби, направился к двери. На пороге он задержался, опустив взгляд. Но тут же поднял глаза, и на его губах появилась робкая улыбка.
— Знаешь, Джечерн, а ты, оказывается, не такой слабак, как я думал.
— Да и ты тоже, — парировал кузен.
Они обменялись кривыми улыбками.
Пулей вылетев в коридор, Коннор набросился с расспросами на первую попавшуюся горничную. Ему было сказано, что госпожа Джемма сейчас внизу, в прачечной, вместе с Дженет.
Переведя дух, Коннор направился к лестнице и спустился в самые недра замка. Задолго до эпохи средневековья, когда друиды и пикты совершали кровавые жертвоприношения в самых глухих уголках Шотландии, пещеры Гленарриса уже были обитаемы. В те давние времена это были именно пещеры, а не подземелья, они соединялись множеством запутанных переходов и вели в самое сердце горы. Их использовали либо как кладовые, либо как темницы, а самые отдаленные были тайным достоянием лэйрдов Макджоувэнов. Во времена жестоких осад они прятали в этих закоулках семьи своего клана и запасы провианта. В мирное время там хранились щедрые дары земли Гленарриса.
Когда лэйрдом был дед Коннора, династия Стюартов потерпела окончательное поражение от англичан и мир, судя по всему, установился надолго. Многие из темниц и ставших ненужными тоннелей были завалены. А другие перестроены в винный погреб, в хранилище для овощей и в оборудованную по последнему слову техники прачечную. Расположенные непосредственно под замковой кухней, огромные котлы с кипящей водой и пышущие жаром топки обогревали верхний этаж, и кухонный персонал мог работать в теплом помещении, на теплом полу — благословенный дар, ведь зимы здесь бывали весьма жестокими.
Коннор не мог упомнить, когда в последний раз забирался так глубоко под землю. Мальчишкой он в компании кузенов и друзей часто пускался в экспедиции по загадочным темным коридорам, но когда повзрослел, позабыл о детских забавах, а работой прачечной в замке, где был лэйрдом, почти не интересовался. И теперь он подумал, не стоит ли заняться модернизацией этого практически заброшенного помещения. Ведь со времен его деда никто так и не позаботился ни об устройстве освещения, ни о вентиляции в подземелье. Обшарпанные каменные ступени осклизли от влаги, капавшей с ледяных стен и потолка, а редкие старинные лампы наполняли воздух удушливым чадом.
Вряд ли в такой обстановке было приятно работать, и впервые в жизни в душе Коннора шевельнулось сочувствие к приходившим сюда из деревни прачкам, которые из года в год трудились здесь под строгим надзором миссис Сатклифф. Тетя Мод была права, и Джемма тоже. Он слишком много лет пренебрегал своим долгом.
Джемма…
Войдя в прачечную, он увидел, что его жена и Дженет о чем-то оживленно беседуют с двумя прачками.
Судя по всему, Джемма в подробностях описывала им, как ей удалось поднять и поставить рождественскую ель, которую эта парочка видела впервые в жизни позапрошлым вечером. Она стояла спиной к двери и не заметила появления Коннора в отличие от остальных женщин.
Но вот она обернулась, и Коннор не мог не отдать должное ее самообладанию: под любопытными взглядами трех кумушек она направилась к нему, улыбаясь как можно безмятежнее, и взяла под руку.
— Добро пожаловать, Коннор. Миссис Кинтайр говорила мне, что ты не бывал здесь, внизу, уже целую вечность. Пойди взгляни на новую стиральную машину. Она отлично работает вместо прачек и к тому же отжимает воду. Мистеру Макнэйлу пришлось изрядно попотеть, прежде чем она начала действовать. Ведь ее доставляли сюда по частям несколько недель, а потом собирали, устанавливали… Но, как ты сейчас увидишь, добились своего.
— Так покажи мне ее поскорее, — весело ответил Коннор: ему еще меньше, чем Джемме, хотелось давать своим слугам повод для сплетен. Изобразив на лице чрезвычайную заинтересованность, он разглядывал и механическую мешалку, и ролики для отжима воды. Неужели Джемма не понимает, чего ему стоит торчать возле нее, скрывая свои истинные чувства, и рассматривать эту чертову стиральную машину!
Просто поговори с ней, советовал Джечерн. Он прав. Нужно сказать ей правду: он сожалеет о том, что мучил ее, что использовал ее, что любовь к ней открыла ему глубину собственного падения.
А ведь он на самом деле любил ее, любил так отчаянно, что временами сам страшился силы своего чувства. Ему достаточно было просто вот так встать возле нее, чтобы понять: его душевный покой, все его желания, конец его одиночества сосредоточены вот здесь, на расстоянии протянутой руки.
— Джемма… — неожиданно произнес он, даже не заметив, что перебил ее.
Она мгновенно замолчала и подняла на него вопросительный взгляд. Только теперь он заметил, как широко распахнуты от испуга ее глаза. У него защемило сердце. Ох, Джемма! Как же дорого дается ей эта роль… И как же, наверное, Коннор ранил ее, раз она предпочитает все же играть эту роль всякий раз, когда сталкивается с ним…
А может быть, она все еще любит его — если вообще когда-то любила?
Эта мысль ошеломила Коннора до онемения. Так он и стоял, не сводя глаз с жены и стараясь найти подходящие слова.
Коннор в замешательстве перевел дух. Видно было, что Джемма изо всех сил пытается набраться храбрости для предстоящего разговора.
И Коннор заговорил — торопливо, еле слышно:
— Нет, Джемма, не бойся. Все в порядке. Теперь мой черед. Ты и так сделала намного больше, чем должна была бы сделать, и уж наверняка больше того, что я заслужил.
— Я не понимаю, Коннор. Что… что ты имеешь в виду? — Ее голос превратился в прерывистый шепот.
— Пойдем, — тихо ответил он. — Мы не можем говорить здесь.
Но не успел он подать ей руку, как раздался испуганный визг одной из прачек. Коннор развернулся и молниеносно заслонил Джемму своей мощной спиной.
— Боже мой! — невольно вырвалось у него при взгляде на дверь.
— Что там такое? — спросила Джемма, стараясь выбраться из-под удерживающей ее руки мужа и заглянуть вперед.
Она осеклась, и Коннор понял, что ей удалось разглядеть того, кто стоял в полуосвещенном дверном проеме: высокого темноволосого мужчину с уродливо деформированным лицом и черным провалом вместо передних зубов.
Пришелец сжимал в руках пару немецких дуэльных пистолетов с рукоятками слоновой кости, и Коннор узнал их прежде, чем самого человека. Он тихонько присвистнул и выпрямился, продолжая с прежней силой удерживать Джемму за спиной.
— Ну да, Кон, это я! — приветствовал его Кинг. — Вернее, то, что от меня осталось.
Он не спеша прошел в дверь, не обращая внимания ни на Дженет, ни на перепуганных прачек. Теперь, когда его лицо было освещено достаточно ярко, Кинг уже не казался таким чудовищем. — уменьшилась предательская игра света и теней. Однако его черты лишь в малой степени напоминали того дьявольски неотразимого повесу, каким он некогда был.
Нельзя было не уловить исходившей от него угрозы, когда он молча остановился в нескольких шагах перед Коннором, поводя пистолетами на уровне его груди.
— Как видишь, ты неплохо потрудился над моей физиономией, старина.
— Я не мог ударить тебя так, чтобы у тебя вылетели все зубы, — покачал головой Коннор.
— Нет, я потерял их не сразу. Но от твоего удара образовался абсцесс, и вот тогда они и выпали. Зато носа ты меня лишил окончательно, согласен?
— Внешность — это еще не все.
— Да, внешность — это еще не все, — процедил Кинг, сузив глаза и разглядывая Джемму. — Полагаю, тебе это известно лучше, чем мне, Кон. В конце концов ты все выиграл — несмотря на то, что был на редкость отвратительным оборванцем — и получил и Гленаррис, и наследство Бэрдов, и девчонку — все это досталось тебе.
— Что ты ищешь здесь, Кинг? — холодно спросил Коннор.
— Разумеется, я пришел к тебе за помощью, Кон.
Коннор услышал, как Джемма тихонько охнула и дрожащими пальцами вцепилась ему в локоть. Он тут же накрыл ее ладонь своей и успокаивающе пожал руку.
— И какого же рода помощь ты надеешься здесь найти? — невозмутимо спросил он. — И как, черт побери, тебе удалось сюда забраться? Когда ты приехал?
— Позапрошлой ночью, как раз незадолго до конца праздника. Должен заметить, вы очень славно справили день Святого Стефана. Какая жалость, что я не получил приглашения. — И ледяные глаза Кинга неприязненно уставились на Джемму.
— Да будет тебе известно, — продолжал он, снова обращаясь к Коннору, — я уже давно живу в Инвернессе, — лечусь и составляю список претензий, — и до меня дошло множество слухов о том, что творится в Гленаррисе. Похоже, твоя жена сподобилась произвести немалое впечатление на местных кумушек, Кон. Представляю, какое уважение остальных членов клана ей удалось завоевать, когда она смешала тебя с грязью во время одного памятного завтрака! Ну-ну, не надо так нервничать, — с ухмылкой добавил Кинг. — Ты не можешь не согласиться, что наказание получилось просто блестящим. Даже лучше, чем мог бы придумать кто-то из нас, а, Кон?
— Кинг…
— И, как я уже сказал, в итоге она очаровала их всех до одного, — продолжал Кинг, повелительно взмахнув пистолетом. — Даже твою непримиримую тетку. — Он снова перевел взгляд на Джемму и прикоснулся дулом пистолета к виску. — Я салютую вам, миссис Макджоувэн.
Джемма ничего не ответила; Коннор чувствовал, как она дрожит у него за спиной. Он от души пожелал, чтобы она взяла себя в руки: ее страх только подогревает Кинга, который становится опасным и все менее управляемым, да к тому же пялит на нее глаза с таким выражением, что Коннору захотелось его прикончить.
— И вот по мере того, — продолжал Кинг, — как до меня доходили все эти разнообразные слухи о молодой миссис Макджоувэн, которая к тому же собралась с большой помпой отметить день Святого Стефана, я пришел к решению увидеть ее собственными глазами. Мне удалось пройти через боковую дверь как раз в тот момент, когда расходились остальные гости. Ночь я провел в одной из пустовавших спален в западном крыле. Никто даже не подозревал, что я оказался в замке — кроме одной из горничных, которая услыхала мои шаги.
— Тебе не было никакой нужды пробираться тайком, — возразил Коннор. — Ты мог сообщить о своем прибытии и был бы принят как должно.
— Да неужели? Даже несмотря на мой внешний вид) А тебе известно, что когда я иду по улице, женщины визжат, а дети плачут от ужаса?
— Но это не может вызвать никакого ужаса, ты преувели… — начал было Коннор, но Кинг заверещал, перебивая его:
— Ты уверен?! Легко же тебе болтать об этом, по-прежнему обладая смазливой рожей, да в придачу красоткой женой, которая с обожанием цепляется за тебя! Я всегда завидовал твоей красоте, Кон, и еще сильнее завидую теперь, когда стал уродом. А что до твоей распрекрасной жены… — Кинг умолк и задумчиво почесал голову одним из пистолетов.
Коннор тут же поспешил, заговорить, стараясь отвлечь мысли Кинга от Джеммы:
— Ты сказал, что пришел сюда искать у меня помощи. Скажи, что тебе нужно, и я все…
— Мне нужны деньги, — отчеканил Кинг, — как компенсация за утрату Грэмблер-Холл. Знаешь ли ты, Кон, что моя семья оказалась вышвырнутой на улицу и отнюдь не испытывает от этого большой радости?
— Но ведь ты заключал пари с Картером Слоуном, — напомнил Коннор. — Почему ты не пошел к нему?
— Потому что он не располагает на данный момент чем-то, чего бы я хотел, Кон. На самом деле мне нужны не только деньги. К примеру, твоя милая жена. Ведь я первый разыскал ее, и мне угодно забрать ее обратно — пусть даже она теперь и не первой свежести. Зато, как я надеюсь, тебе удалось слегка укротить ее.
Коннор рванулся было вперед, но Джемма отчаянно вцепилась в него и удержала на месте.
— Как трогательно, — прогнусавил Кинг. — Ты уже готова защищать его, Джемма? Неужели в конце концов ты все же влюбилась в него?
— Кинг… — окликнул Коннор.
— Да, вы правы, — открыто заявила Джемма. Она выскользнула из-под руки Коннора и выступила вперед, гордо задрав подбородок, несмотря на то, что оказалась прямо под дулом пистолета. — Вы абсолютно правы, мистер Спенсер. Я действительно его люблю. И прошу вас, пожалуйста, оставьте его в покое.
— Это правда, Джемма? — спросил Коннор внезапно севшим голосом.
Ел прекрасные зеленые глаза говорили сами за себя.
— Да, — подтвердила она прерывистым шепотом.
— О Боже, — скривился Кинг. — Да как же ты можешь после всего…
— Это не имеет значения, — горячо перебила она. — И никогда не имело.
И в этот миг все, что было между ними, предстало перед их взором в первозданной ясности. Они застыли, молча глядя друг на друга — мужчина и женщина, обретшие друг в друге новый смысл жизни.
— Джемма… О Господи, — Коннор провел по глазам трясущейся рукой. — Я ведь не мог не уехать тогда, когда ты вышла к моим родным, одевшись в лохмотья. Ты заставила меня понять, что мне нет смысла пытаться вымаливать твое прощение — после всего, что я учинил над тобою.
— А я подумала, что ты уехал навсегда, — ответила она, едва не плача. — И когда ты вернулся в разгар праздника, когда ты шел по этой лестнице, больше похожий на мертвого, чем на живого, я подумала… я подумала, что ты хочешь убить меня.
Он рассмеялся коротким, горестным смехом.
— Я приехал потому, что боялся нового унижения. Мне казалось, что больше я такого не перенесу. Но убивать тебя, Джемма? Нет, — с болью вырвалось у него, — нет, я не смог бы этого сделать, ведь только мысль о тебе помогла мне выжить во время нашего ужасного путешествия.
— Это… это правда? — ее глаза удивленно распахнулись.
Сердце Коннора сжалось. Он был не в состоянии облечь в слова те чувства, что испытывал к ней. Любовница и жена, помощница и подруга, мать и нянька — да что там, она была для него единственным смыслом жизни! Без Джеммы его существование утратит цель, станет никому не нужным.
Теплая волна залила его сердце, когда он то же самое прочитал в устремленных на него ярко-зеленых глазах.
— Коннор… — шепнула она.
— Джемма. — ответил он и протянул к ней руки.
— Ах, как трогательно, — снова прогнусавил Кинг, и волшебное мгновение рассыпалось на миллион осколков.
Коннору показалось, что прошла целая вечность, прежде чем он успел опять заслонить Джемму своей спиной.
— Ты сказал, что тебе нужны деньги, Кинг. — Его голос звучал спокойно, лишь слегка угрожающе, ненамного отличаясь от того тона, которым он обычно разговаривал с Кингом. — Я могу дать тебе денег. Столько, сколько ты захочешь. И мой особняк в Эдинбурге. Твои родители наверняка сочтут его достойной заменой, а возможно, даже и намного лучшей, чем запущенная развалюха на Корниш Уайлдс.
— Ого? — напряженно проговорил Кинг. — А я-то был уверен, что ты счел для меня достаточным вовсе не городской особняк, а ту заброшенную хижину в горах — по крайней мере так мне сказал Картер.
Коннор тут же успокоился. Так вот оно что! Презрительные слова, брошенные им в запальчивости в минуту гнева, обратились теперь против него самого. Он слишком хорошо мог представить, с какой непередаваемой издевкой Картер во всех подробностях пересказал Кингу необдуманные советы приятеля.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35
Джечерн нашел Коннора в его кабинете: он мерил шагами комнату и даже не заметил появления кузена, пока тот не грохнул дверью и не окликнул его по имени.
— Что тебе? — рявкнул Коннор, оборачиваясь.
— Перестанешь ты наконец вести себя как дикарь? Ступай и поговори с малышкой.
— Говорить с ней? Да я бы удавил ее своими руками!
— Ну так сделай это! По крайней мере дашь выход своему дьявольскому темпераменту! Но прежде чем лишить ее жизни, потрудись хотя бы сообщить ей, что ты ее любишь! Может быть, это и есть то, что она хотела бы от тебя услышать.
— Ха! — презрительно фыркнул Коннор.
— По крайней мере вреда от этого не будет — продолжал Джечерн.
— Ты ведь испробовал все остальное, правда? А может, ты просто боишься?
— Боюсь?! Да конечно же, нет. Не будь идиотом. Это все оттого, что я… я… ее… ох, пошел ты к черту, Джечерн!
— Коннор, — серьезно сказал Джечерн, — я не думаю, что тебе удастся по-прежнему прятаться за маской гнева. Ты просто потеряешь ее, вот и все.
— Ну и что? Мне станет намного легче, если я от нее отделаюсь, и ты это прекрасно знаешь!
— Ради всего святого! — взорвался кузен. — Да ты без нее жить не сможешь! И ты сам об этом знаешь, старик!
На это Коннор ничего не ответил. Он просто застыл посреди комнаты, безвольно повесив руки.
— Ступай же! — с силой промолвил Джечерн.
— Черт побери! — вскричал Коннор. — Да Джемма и слушать-то ничего не станет. Ей на это наплевать.
— Да откуда ты знаешь? Ты ведь даже не пытался поговорить с ней по-человечески, Коннор! Кончай тянуть время! Ступай!
Коннор несколько минут молчал. Наконец он процедил:
— Ты правда считаешь, что мне стоит попробовать?
— Тысяча чертей! — вскричал Джечерн. — А ну, вон отсюда!!!
Коннор, словно зомби, направился к двери. На пороге он задержался, опустив взгляд. Но тут же поднял глаза, и на его губах появилась робкая улыбка.
— Знаешь, Джечерн, а ты, оказывается, не такой слабак, как я думал.
— Да и ты тоже, — парировал кузен.
Они обменялись кривыми улыбками.
Пулей вылетев в коридор, Коннор набросился с расспросами на первую попавшуюся горничную. Ему было сказано, что госпожа Джемма сейчас внизу, в прачечной, вместе с Дженет.
Переведя дух, Коннор направился к лестнице и спустился в самые недра замка. Задолго до эпохи средневековья, когда друиды и пикты совершали кровавые жертвоприношения в самых глухих уголках Шотландии, пещеры Гленарриса уже были обитаемы. В те давние времена это были именно пещеры, а не подземелья, они соединялись множеством запутанных переходов и вели в самое сердце горы. Их использовали либо как кладовые, либо как темницы, а самые отдаленные были тайным достоянием лэйрдов Макджоувэнов. Во времена жестоких осад они прятали в этих закоулках семьи своего клана и запасы провианта. В мирное время там хранились щедрые дары земли Гленарриса.
Когда лэйрдом был дед Коннора, династия Стюартов потерпела окончательное поражение от англичан и мир, судя по всему, установился надолго. Многие из темниц и ставших ненужными тоннелей были завалены. А другие перестроены в винный погреб, в хранилище для овощей и в оборудованную по последнему слову техники прачечную. Расположенные непосредственно под замковой кухней, огромные котлы с кипящей водой и пышущие жаром топки обогревали верхний этаж, и кухонный персонал мог работать в теплом помещении, на теплом полу — благословенный дар, ведь зимы здесь бывали весьма жестокими.
Коннор не мог упомнить, когда в последний раз забирался так глубоко под землю. Мальчишкой он в компании кузенов и друзей часто пускался в экспедиции по загадочным темным коридорам, но когда повзрослел, позабыл о детских забавах, а работой прачечной в замке, где был лэйрдом, почти не интересовался. И теперь он подумал, не стоит ли заняться модернизацией этого практически заброшенного помещения. Ведь со времен его деда никто так и не позаботился ни об устройстве освещения, ни о вентиляции в подземелье. Обшарпанные каменные ступени осклизли от влаги, капавшей с ледяных стен и потолка, а редкие старинные лампы наполняли воздух удушливым чадом.
Вряд ли в такой обстановке было приятно работать, и впервые в жизни в душе Коннора шевельнулось сочувствие к приходившим сюда из деревни прачкам, которые из года в год трудились здесь под строгим надзором миссис Сатклифф. Тетя Мод была права, и Джемма тоже. Он слишком много лет пренебрегал своим долгом.
Джемма…
Войдя в прачечную, он увидел, что его жена и Дженет о чем-то оживленно беседуют с двумя прачками.
Судя по всему, Джемма в подробностях описывала им, как ей удалось поднять и поставить рождественскую ель, которую эта парочка видела впервые в жизни позапрошлым вечером. Она стояла спиной к двери и не заметила появления Коннора в отличие от остальных женщин.
Но вот она обернулась, и Коннор не мог не отдать должное ее самообладанию: под любопытными взглядами трех кумушек она направилась к нему, улыбаясь как можно безмятежнее, и взяла под руку.
— Добро пожаловать, Коннор. Миссис Кинтайр говорила мне, что ты не бывал здесь, внизу, уже целую вечность. Пойди взгляни на новую стиральную машину. Она отлично работает вместо прачек и к тому же отжимает воду. Мистеру Макнэйлу пришлось изрядно попотеть, прежде чем она начала действовать. Ведь ее доставляли сюда по частям несколько недель, а потом собирали, устанавливали… Но, как ты сейчас увидишь, добились своего.
— Так покажи мне ее поскорее, — весело ответил Коннор: ему еще меньше, чем Джемме, хотелось давать своим слугам повод для сплетен. Изобразив на лице чрезвычайную заинтересованность, он разглядывал и механическую мешалку, и ролики для отжима воды. Неужели Джемма не понимает, чего ему стоит торчать возле нее, скрывая свои истинные чувства, и рассматривать эту чертову стиральную машину!
Просто поговори с ней, советовал Джечерн. Он прав. Нужно сказать ей правду: он сожалеет о том, что мучил ее, что использовал ее, что любовь к ней открыла ему глубину собственного падения.
А ведь он на самом деле любил ее, любил так отчаянно, что временами сам страшился силы своего чувства. Ему достаточно было просто вот так встать возле нее, чтобы понять: его душевный покой, все его желания, конец его одиночества сосредоточены вот здесь, на расстоянии протянутой руки.
— Джемма… — неожиданно произнес он, даже не заметив, что перебил ее.
Она мгновенно замолчала и подняла на него вопросительный взгляд. Только теперь он заметил, как широко распахнуты от испуга ее глаза. У него защемило сердце. Ох, Джемма! Как же дорого дается ей эта роль… И как же, наверное, Коннор ранил ее, раз она предпочитает все же играть эту роль всякий раз, когда сталкивается с ним…
А может быть, она все еще любит его — если вообще когда-то любила?
Эта мысль ошеломила Коннора до онемения. Так он и стоял, не сводя глаз с жены и стараясь найти подходящие слова.
Коннор в замешательстве перевел дух. Видно было, что Джемма изо всех сил пытается набраться храбрости для предстоящего разговора.
И Коннор заговорил — торопливо, еле слышно:
— Нет, Джемма, не бойся. Все в порядке. Теперь мой черед. Ты и так сделала намного больше, чем должна была бы сделать, и уж наверняка больше того, что я заслужил.
— Я не понимаю, Коннор. Что… что ты имеешь в виду? — Ее голос превратился в прерывистый шепот.
— Пойдем, — тихо ответил он. — Мы не можем говорить здесь.
Но не успел он подать ей руку, как раздался испуганный визг одной из прачек. Коннор развернулся и молниеносно заслонил Джемму своей мощной спиной.
— Боже мой! — невольно вырвалось у него при взгляде на дверь.
— Что там такое? — спросила Джемма, стараясь выбраться из-под удерживающей ее руки мужа и заглянуть вперед.
Она осеклась, и Коннор понял, что ей удалось разглядеть того, кто стоял в полуосвещенном дверном проеме: высокого темноволосого мужчину с уродливо деформированным лицом и черным провалом вместо передних зубов.
Пришелец сжимал в руках пару немецких дуэльных пистолетов с рукоятками слоновой кости, и Коннор узнал их прежде, чем самого человека. Он тихонько присвистнул и выпрямился, продолжая с прежней силой удерживать Джемму за спиной.
— Ну да, Кон, это я! — приветствовал его Кинг. — Вернее, то, что от меня осталось.
Он не спеша прошел в дверь, не обращая внимания ни на Дженет, ни на перепуганных прачек. Теперь, когда его лицо было освещено достаточно ярко, Кинг уже не казался таким чудовищем. — уменьшилась предательская игра света и теней. Однако его черты лишь в малой степени напоминали того дьявольски неотразимого повесу, каким он некогда был.
Нельзя было не уловить исходившей от него угрозы, когда он молча остановился в нескольких шагах перед Коннором, поводя пистолетами на уровне его груди.
— Как видишь, ты неплохо потрудился над моей физиономией, старина.
— Я не мог ударить тебя так, чтобы у тебя вылетели все зубы, — покачал головой Коннор.
— Нет, я потерял их не сразу. Но от твоего удара образовался абсцесс, и вот тогда они и выпали. Зато носа ты меня лишил окончательно, согласен?
— Внешность — это еще не все.
— Да, внешность — это еще не все, — процедил Кинг, сузив глаза и разглядывая Джемму. — Полагаю, тебе это известно лучше, чем мне, Кон. В конце концов ты все выиграл — несмотря на то, что был на редкость отвратительным оборванцем — и получил и Гленаррис, и наследство Бэрдов, и девчонку — все это досталось тебе.
— Что ты ищешь здесь, Кинг? — холодно спросил Коннор.
— Разумеется, я пришел к тебе за помощью, Кон.
Коннор услышал, как Джемма тихонько охнула и дрожащими пальцами вцепилась ему в локоть. Он тут же накрыл ее ладонь своей и успокаивающе пожал руку.
— И какого же рода помощь ты надеешься здесь найти? — невозмутимо спросил он. — И как, черт побери, тебе удалось сюда забраться? Когда ты приехал?
— Позапрошлой ночью, как раз незадолго до конца праздника. Должен заметить, вы очень славно справили день Святого Стефана. Какая жалость, что я не получил приглашения. — И ледяные глаза Кинга неприязненно уставились на Джемму.
— Да будет тебе известно, — продолжал он, снова обращаясь к Коннору, — я уже давно живу в Инвернессе, — лечусь и составляю список претензий, — и до меня дошло множество слухов о том, что творится в Гленаррисе. Похоже, твоя жена сподобилась произвести немалое впечатление на местных кумушек, Кон. Представляю, какое уважение остальных членов клана ей удалось завоевать, когда она смешала тебя с грязью во время одного памятного завтрака! Ну-ну, не надо так нервничать, — с ухмылкой добавил Кинг. — Ты не можешь не согласиться, что наказание получилось просто блестящим. Даже лучше, чем мог бы придумать кто-то из нас, а, Кон?
— Кинг…
— И, как я уже сказал, в итоге она очаровала их всех до одного, — продолжал Кинг, повелительно взмахнув пистолетом. — Даже твою непримиримую тетку. — Он снова перевел взгляд на Джемму и прикоснулся дулом пистолета к виску. — Я салютую вам, миссис Макджоувэн.
Джемма ничего не ответила; Коннор чувствовал, как она дрожит у него за спиной. Он от души пожелал, чтобы она взяла себя в руки: ее страх только подогревает Кинга, который становится опасным и все менее управляемым, да к тому же пялит на нее глаза с таким выражением, что Коннору захотелось его прикончить.
— И вот по мере того, — продолжал Кинг, — как до меня доходили все эти разнообразные слухи о молодой миссис Макджоувэн, которая к тому же собралась с большой помпой отметить день Святого Стефана, я пришел к решению увидеть ее собственными глазами. Мне удалось пройти через боковую дверь как раз в тот момент, когда расходились остальные гости. Ночь я провел в одной из пустовавших спален в западном крыле. Никто даже не подозревал, что я оказался в замке — кроме одной из горничных, которая услыхала мои шаги.
— Тебе не было никакой нужды пробираться тайком, — возразил Коннор. — Ты мог сообщить о своем прибытии и был бы принят как должно.
— Да неужели? Даже несмотря на мой внешний вид) А тебе известно, что когда я иду по улице, женщины визжат, а дети плачут от ужаса?
— Но это не может вызвать никакого ужаса, ты преувели… — начал было Коннор, но Кинг заверещал, перебивая его:
— Ты уверен?! Легко же тебе болтать об этом, по-прежнему обладая смазливой рожей, да в придачу красоткой женой, которая с обожанием цепляется за тебя! Я всегда завидовал твоей красоте, Кон, и еще сильнее завидую теперь, когда стал уродом. А что до твоей распрекрасной жены… — Кинг умолк и задумчиво почесал голову одним из пистолетов.
Коннор тут же поспешил, заговорить, стараясь отвлечь мысли Кинга от Джеммы:
— Ты сказал, что пришел сюда искать у меня помощи. Скажи, что тебе нужно, и я все…
— Мне нужны деньги, — отчеканил Кинг, — как компенсация за утрату Грэмблер-Холл. Знаешь ли ты, Кон, что моя семья оказалась вышвырнутой на улицу и отнюдь не испытывает от этого большой радости?
— Но ведь ты заключал пари с Картером Слоуном, — напомнил Коннор. — Почему ты не пошел к нему?
— Потому что он не располагает на данный момент чем-то, чего бы я хотел, Кон. На самом деле мне нужны не только деньги. К примеру, твоя милая жена. Ведь я первый разыскал ее, и мне угодно забрать ее обратно — пусть даже она теперь и не первой свежести. Зато, как я надеюсь, тебе удалось слегка укротить ее.
Коннор рванулся было вперед, но Джемма отчаянно вцепилась в него и удержала на месте.
— Как трогательно, — прогнусавил Кинг. — Ты уже готова защищать его, Джемма? Неужели в конце концов ты все же влюбилась в него?
— Кинг… — окликнул Коннор.
— Да, вы правы, — открыто заявила Джемма. Она выскользнула из-под руки Коннора и выступила вперед, гордо задрав подбородок, несмотря на то, что оказалась прямо под дулом пистолета. — Вы абсолютно правы, мистер Спенсер. Я действительно его люблю. И прошу вас, пожалуйста, оставьте его в покое.
— Это правда, Джемма? — спросил Коннор внезапно севшим голосом.
Ел прекрасные зеленые глаза говорили сами за себя.
— Да, — подтвердила она прерывистым шепотом.
— О Боже, — скривился Кинг. — Да как же ты можешь после всего…
— Это не имеет значения, — горячо перебила она. — И никогда не имело.
И в этот миг все, что было между ними, предстало перед их взором в первозданной ясности. Они застыли, молча глядя друг на друга — мужчина и женщина, обретшие друг в друге новый смысл жизни.
— Джемма… О Господи, — Коннор провел по глазам трясущейся рукой. — Я ведь не мог не уехать тогда, когда ты вышла к моим родным, одевшись в лохмотья. Ты заставила меня понять, что мне нет смысла пытаться вымаливать твое прощение — после всего, что я учинил над тобою.
— А я подумала, что ты уехал навсегда, — ответила она, едва не плача. — И когда ты вернулся в разгар праздника, когда ты шел по этой лестнице, больше похожий на мертвого, чем на живого, я подумала… я подумала, что ты хочешь убить меня.
Он рассмеялся коротким, горестным смехом.
— Я приехал потому, что боялся нового унижения. Мне казалось, что больше я такого не перенесу. Но убивать тебя, Джемма? Нет, — с болью вырвалось у него, — нет, я не смог бы этого сделать, ведь только мысль о тебе помогла мне выжить во время нашего ужасного путешествия.
— Это… это правда? — ее глаза удивленно распахнулись.
Сердце Коннора сжалось. Он был не в состоянии облечь в слова те чувства, что испытывал к ней. Любовница и жена, помощница и подруга, мать и нянька — да что там, она была для него единственным смыслом жизни! Без Джеммы его существование утратит цель, станет никому не нужным.
Теплая волна залила его сердце, когда он то же самое прочитал в устремленных на него ярко-зеленых глазах.
— Коннор… — шепнула она.
— Джемма. — ответил он и протянул к ней руки.
— Ах, как трогательно, — снова прогнусавил Кинг, и волшебное мгновение рассыпалось на миллион осколков.
Коннору показалось, что прошла целая вечность, прежде чем он успел опять заслонить Джемму своей спиной.
— Ты сказал, что тебе нужны деньги, Кинг. — Его голос звучал спокойно, лишь слегка угрожающе, ненамного отличаясь от того тона, которым он обычно разговаривал с Кингом. — Я могу дать тебе денег. Столько, сколько ты захочешь. И мой особняк в Эдинбурге. Твои родители наверняка сочтут его достойной заменой, а возможно, даже и намного лучшей, чем запущенная развалюха на Корниш Уайлдс.
— Ого? — напряженно проговорил Кинг. — А я-то был уверен, что ты счел для меня достаточным вовсе не городской особняк, а ту заброшенную хижину в горах — по крайней мере так мне сказал Картер.
Коннор тут же успокоился. Так вот оно что! Презрительные слова, брошенные им в запальчивости в минуту гнева, обратились теперь против него самого. Он слишком хорошо мог представить, с какой непередаваемой издевкой Картер во всех подробностях пересказал Кингу необдуманные советы приятеля.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35