Она устала и решила возвратиться домой. Мяоюй ее не удерживала и проводила до ворот.
Оставив госпожу Ван, Инчунь и сестер, а также тетушку Сюэ пить вино, матушка Цзя отправилась отдыхать в деревушку Благоухающего риса. Фэнцзе приказала подать небольшое бамбуковое кресло, усадила в него матушку Цзя. Служанки подняли кресло и понесли в деревушку Благоухающего риса, где жила Ли Вань. Следом шли Фэнцзе, Ли Вань и целая толпа служанок. Но о том, как отдыхала матушка Цзя, мы рассказывать не будем.
Тем временем тетушка Сюэ распрощалась и ушла домой. Госпожа Ван отпустила девочек-актрис, отослала служанкам остатки яств, а сама прилегла на тахту, велела девочке-служанке опустить занавески на окнах и растереть ей ноги.
- Если старая госпожа что-нибудь прикажет, немедля скажи мне, - наказала она и, едва опустившись на подушку, уснула.
Служанки тем временем расставили подносы с кушаньями и сели передохнуть: кто на камне, кто на траве, кто под деревом, кто у ручья. Они оживленно беседовали между собой, когда пришла Юаньян и объявила, что собирается погулять со старухой Лю. Все отправились следом за ними, чтобы развлечься и посмеяться.
Когда дошли до павильона Свидания с родными, старуха Лю с возгласом «какой большой храм» упала на колени и под общий смех принялась отбивать поклоны.
- Чего смеетесь? - с недоумением спросила Лю. - Я все иероглифы знаю, которые написаны на доске перед входом! У нас в деревне храмов много, и на каждом такая же доска. На ней написано название храма.
- А это что за храм, знаешь? - спросили старуху.
- Это Драгоценные палаты Яшмового владыки, верно? - ответила старуха, указывая пальцем на надпись.
Все захлопали от восторга в ладоши, продолжая потешаться над старухой. Вдруг Лю дернула за руку служанку, попросила бумаги и стала торопливо поднимать юбку.
- Здесь нельзя! - закричали ей и велели служанке отвести старуху в отхожее место. Служанка отвела старуху в северо-восточный угол сада, а сама улизнула.
Надо сказать, что старуха и так была непривычна к вину, а тут еще хватила лишнего, объелась всякими жирными кушаньями и выпила несколько чашек чаю. Не мудрено поэтому, что ее пронесло. Она долго сидела в отхожем месте на холодном ветру, а когда наконец поднялась, перед глазами все поплыло, голова закружилась, и она не знала, куда идти. Огляделась - всюду деревья, скалы, искусственные горки, башни, террасы, домики, дорожки и тропинки, а куда они ведут - неизвестно. Старуха пошла наугад по вымощенной камнем дорожке, которая привела ее к какому-то дому. Она никак не могла найти дверь и лишь после долгих поисков вдруг увидела длинную бамбуковую изгородь.
«Здесь, как и у нас, есть решетки, по которым вьется горох…» - подумала старуха.
Она побрела вдоль изгороди, очутилась перед аркой, пошла дальше и увидела пруд. Его берега были одеты каменными плитами шириною в семь-восемь чи. Над чистой голубовато-зеленой водой белел небольшой каменный мостик. Старуха перешла его и продолжала путь по вымощенной камнем аллее. В конце аллеи были ворота, старуха вошла в них и вдруг заметила, что навстречу ей направляется улыбающаяся девочка.
Старуха радостно бросилась к ней и сказала:
- Барышни меня потеряли, и я заблудилась. Не знаю, как выйти отсюда…
Девочка ничего не ответила. Старуха к ней подскочила и хотела дернуть за рукав, но налетела на стену и расшибла лоб. Придя в себя, старуха повнимательней присмотрелась - перед ней была картина.
«Что это? - растерялась Лю. - Ведь совсем как живая» .
Она снова посмотрела и даже пощупала, и в самом деле картина. Старуха поохала, покачала головой, повернула обратно и только сейчас заметила вход, занавешенный шелковой шторой бледно-зеленого цвета с узорами. Откинув штору, старуха вошла в дом и огляделась. На стенах с тонкой резьбой - музыкальные инструменты, оружие, на полу, выложенном бирюзовыми изразцами, с узором из цветов - вазы, курильницы, фонари, обтянутые шелком. Глазам больно от блеска золота, жемчугов и изобилия красок.
Старуха хотела выйти, но не могла найти дверь. Слева - полка с книгами, справа - ширма. Долго искала Лю, прежде чем увидела дверь за ширмой. Подошла к ней, но тут заметила шедшую ей навстречу старуху. Уж не ее ли это мать, с удивлением подумала Лю и сказала:
- И ты здесь? Наверное, забеспокоилась, что меня дома нет, и заявилась! Кто тебя привел?
В волосах старухи были цветы, Лю покачала головой и с улыбкой произнесла:
- Сразу видно, что не бывала ты на людях! Увидела цветы и понатыкала в волосы!
Старуха тоже улыбнулась, но ничего не ответила. Лю принялась стыдить мать, тыча ей пальцем в лицо. Мать тоже подняла руку, словно бы защищаясь. Так и стояли друг против друга две рассерженные старухи. Наконец Лю коснулась лица матери и в испуге отскочила - лицо было холодным как лед. Тут Лю осенило:
«Уж не зеркало ли это? Мне не раз приходилось слышать, что в богатых домах их много. А в зеркале - я сама».
Она опять потрогала свое изображение, внимательно пригляделась… Так и есть! Самое настоящее зеркало, вделанное в стену!
- Но как же отсюда выйти? - смеясь, задала себе вопрос Лю.
Она стала шарить руками по стенам и вдруг услышала какой-то щелчок. У Лю глаза полезли на лоб от страха. Но это оказалось всего-навсего устройство, с помощью которого зеркало уходило в стену, где была дверь. Сама того не подозревая, Лю на что-то нажала, и устройство сработало.
Испуг мгновенно сменился радостью. Дверь вела в комнату, где за атласным пологом стояла кровать. Захмелевшая и усталая, Лю обо всем забыла и плюхнулась прямо поверх одеяла.
«Немного отдохну», - сказала она сама себе, но тело перестало слушаться, глаза слипались, Лю повернулась на бок и крепко уснула.
Между тем Баньэр, потеряв бабушку, принялся плакать. Остальные смеялись, шутили:
- Уж не провалилась ли она в отхожее место! Надо пойти посмотреть!
Двум служанкам велено было отыскать Лю. Через некоторое время те возвратились и доложили, что бабушки Лю нигде нет.
Это вызвало беспокойство, а Сижэнь подумала:
«Она выпила лишнего и могла заблудиться. Если она пошла в сторону нашего внутреннего двора и через проход в решетке, увитой розами, попала в дом, девочки-служанки ее должны были видеть. Если же она свернула на юго-запад, то наверняка сбилась с пути. Пойду-ка погляжу».
И Сижэнь пошла во двор Наслаждения пурпуром. Там не было ни одной служанки: воспользовавшись тем, что хозяева отлучились, они разбрелись кто куда.
Сижэнь вошла в дом, обогнула ширму и вдруг услышала громкий храп. Она бросилась во внутреннюю комнату, и на нее пахнуло винным духом. Оглядевшись, Сижэнь увидела старуху Лю, которая, разметавшись, лежала на кровати Баоюя.
Девушка переполошилась и стала тормошить старуху.
Та наконец очнулась, вытаращила глаза и быстро поднялась.
- Барышня! - воскликнула она. - Вы уж меня простите!.. Я ничего не испачкала!..
Она провела несколько раз рукой по одеялу, словно стряхивая с него пыль. Но Сижэнь замахала на нее руками - она боялась, как бы Баоюй не расстроился, узнав о случившемся. Сижэнь подбежала к курильнице, положила в нее три пучка благовонных палочек, зажгла и закрыла курильницу крышкой. Хорошо еще, что старуху не стошнило. И Сижэнь уже спокойнее промолвила:
- Не волнуйтесь, я сама все сделаю. Пойдемте!
Она увела старуху в комнату для служанок, усадила и стала поучать:
- Скажете старой госпоже, что захмелели, сели на камень у подножия горки и задремали.
- Так и скажу, - пообещала старуха.
Сижэнь напоила Лю чаем, хмель понемногу стал проходить, и старуха спросила:
- В чьей спальне я была? Как там красиво! Словно в раю!
- В чьей спальне? - улыбнулась Сижэнь. - Господина Баоюя!
Старуха прямо-таки онемела от страха. Сижэнь отвела ее к остальным и сказала:
- Я ее нашла на лужайке.
Никто ни о чем не спрашивал, на том все и кончилось.
Как только проснулась матушка Цзя, отдыхавшая в деревушке Благоухающего риса, подали ужин. Но матушка Цзя есть не стала, ей нездоровилось. Она села в небольшой, наподобие кресла, паланкин и отправилась домой. Девушки ее проводили и вернулись в сад.
Если вам интересно узнать, что произошло дальше, прочтите следующую главу.
Глава сорок вторая

Царевна Душистых трав благоуханными словами рассеивает подозрения;
Фея реки Сяосян утонченными шутками досказывает недосказанное
Итак, матушка Цзя вернулась к себе, ушла и госпожа Ван, а сестры сели ужинать.
Старуха Лю с внуком подошла к Фэнцзе и сказала:
- Завтра утром я должна возвратиться домой. За эти три дня я столько всего повидала и услыхала, столько кушаний разных отведала, сколько за всю мою жизнь мне не пришлось. Теперь я знаю, что и сама госпожа, и все барышни, и их служанки жалеют бедных, заботятся о старых! Подарите мне немного благовоний, и каждый день я буду их возжигать и молиться Будде, чтобы послал вам долгую жизнь! Хоть этим я вас отблагодарю за все ваши милости!
- Не очень-то радуйся, - с улыбкой прервала ее Фэнцзе. - Ведь это из-за тебя старую госпожу продуло и она болеет. И Дацзе моя простудилась, жар у нее.
- Лет госпоже немало, и она быстро устает! - вздохнула старуха Лю.
- Зато как она веселилась вчера, - заметила Фэнцзе. - А то, бывало, придет в сад, погуляет немного и уходит. Ведь это ради тебя она устроила большое гулянье - чуть не весь сад обошла. Потом ты вдруг куда-то исчезла, и, пока я ходила тебя искать, госпожа Ван дала Дацзе пирожного, та съела его прямо на ветру и простудилась.
- Видно, доченька ваша не часто гуляет в саду, - проговорила старуха. - Не то что деревенские ребятишки. Стоит им вырваться из дому, глядишь, все кладбища за деревней обегут. Может, девочку и продуло, а может, это злой дух. Увидел, какая она чистенькая да красивая, и хворь на нее наслал. Заклинание над ней надо произнести, все и пройдет.
Фэнцзе тотчас же приказала Пинъэр принести «Записки из яшмовой шкатулки» и велела Цаймин читать.
Цаймин нашла нужную страницу и прочла:
«Кто заболеет в двадцать пятый день восьмого месяца, к тому болезнь приходит с юго-востока, ее вызывает либо дух удавленницы, либо дух цветов. Надо сжечь жертвенные деньги, сорок бумажек, в сорока шагах к юго-востоку от того места, где находишься, и обретешь великое счастье».
- Так и есть! - вскричала Фэнцзе. - Ведь и у нас в саду есть дух цветов! Возможно, что и старая госпожа с ним повстречалась!
Фэнцзе распорядилась принести две пачки бумажных денег, сжечь их и произнести заклинания, спасающие от наваждения.
И в самом деле, прошло совсем немного времени, Дацзе перестала метаться и спокойно уснула.
- У тебя и вправду большой жизненный опыт! - восхищенно заметила Фэнцзе, обращаясь к старухе. - Наша Дацзе постоянно болеет, и мы не могли понять, в чем причина.
- Это бывает, - сказала старуха. - В богатых и знатных семьях дети изнеженные и чуть что - болеют. Девочка ваша хоть и мала, но надо поменьше ее баловать. Так будет лучше.
- Это ты верно говоришь, - согласилась Фэнцзе. - Кстати, у девочки до сих пор нет настоящего имени! Придумай ей имя на счастье, пусть проживет столько лет, сколько ты! Деревенские хоть и терпят лишения, а живут долго. И если моей дочке даст имя бедный человек, это отвадит от нее злых духов!
Старуха задумалась, потом спросила с улыбкой:
- Позвольте узнать, в какой день ваша девочка родилась?
- В том-то и дело, что родилась она в несчастливый день, - ответила Фэнцзе, - седьмой день седьмого месяца.
- Вот и хорошо - зовите ее Цяоцзе, «Удачей», - ответила старуха. - Знаете пословицу: «Клин клином вышибают»? Назовите ее так, госпожа, и, ручаюсь, у девочки будет долгая жизнь. Став взрослым, человек обзаводится семьей и должен уметь всякое несчастье превращать в счастье, а все это зависит от «цяо» - удачи.
Обрадованная Фэнцзе принялась благодарить старуху:
- Дай бог, чтобы предсказание твое сбылось!
Она позвала Пинъэр и приказала:
- Завтра у нас много дел, поэтому собери сейчас для бабушки Лю вещи, которые мы хотели ей подарить. А то можем не успеть.
- Не надо ничего, госпожа, - всполошилась старуха, - я и так доставила вам немало хлопот, мне даже неловко!
- Не волнуйся, я подарю тебе самые простые вещи, - сказала Фэнцзе. - Непременно возьми их с собой. Соседи посмотрят, и им покажется, будто они сами в городе побывали.
В это время подошла Пинъэр и позвала старуху:
- Идите сюда, бабушка Лю, я покажу вам подарки.
Старуха поспешила за Пинъэр в соседнюю комнату и увидела на кане целую кучу всевозможных вещей.
Пинъэр брала их одну за другой, показывала старухе и поясняла:
- Вот кусок синего шелка, вы просили такой, а еще госпожа дарит на подкладку кусок белого шелка. Эти два куска на что угодно сгодятся - и на кофту, и на юбку. В этом свертке два куска шелкового полотна, из него получатся хорошие платья к Новому году. А вот пирожки с фруктовой начинкой. Вы их пробовали у нас, только не все. Как придете домой, позовите гостей, пусть отведают пирожков. Домашние все же лучше покупных. Мешки, в которых вы приносили нам овощи, мы наполнили рисом с императорских полей. Не в каждом доме есть такой рис. А вот здесь фрукты из нашего сада, свежие и сушеные. В этих двух свертках серебро, по пятьдесят лянов в каждом. Это от госпожи Ван. Она хочет, чтобы на эти деньги вы открыли торговлю или же приобрели несколько му земли и занялись собственным делом, а не просили о милости родных и друзей. И наконец, в этом пакете восемь лянов серебра от госпожи Фэнцзе.
Помолчав, Пинъэр с улыбкой добавила:
- А эти два халата и две юбки, четыре платка и моток шерстяных ниток от меня. Халаты и юбки я несколько раз надевала, если не хочется - не берите, уговаривать не посмею.
Старуха не переставала благодарить Будду, а когда дело дошло до скромных подарков Пинъэр, воскликнула:
- Что вы, барышня! Да разве побрезгую я такими вещами? Будь даже у меня деньги, ничего подобного я не смогла бы купить! Вот только не знаю, что делать. Взять - как-то нехорошо, не взять - вы обидитесь!
- Ладно, - засмеялась Пинъэр, - мы свои люди! Берите, не стесняйтесь, а нам в конце года принесете сушеных овощей, чечевицы, а еще тыквы и баклажаны, в общем, все, что найдется. Овощи у нас любят и хозяева и слуги.
Старуха слушала, поддакивала и благодарила за милость.
- А сейчас советую вам побыстрее лечь спать и ни о чем не беспокоиться, - сказала Пинъэр, - я все соберу и оставлю здесь. Утром слуги наймут повозку и без хлопот довезут вас до дому.
Старуха расчувствовалась и пошла благодарить Фэнцзе, а на ночлег отправилась отдыхать в дом матушки Цзя. Утром встала пораньше, чтобы распрощаться и уйти, но матушке Цзя нездоровилось, и та велела послать за доктором.
- Доктор приехал, - вскоре доложила служанка.
Одна из мамок попросила матушку Цзя лечь на кровать и закрыться пологом.
- Стара я уже, чтобы прятаться, - возразила матушка Цзя. - И нечего опускать полог, пусть так осматривает.
Вошел доктор в сопровождении Цзя Чжэня, Цзя Ляня и Цзя Жуна. По главной лестнице доктор не посмел идти, обошел стороной и, следуя за Цзя Чжэнем, поднялся на террасу. Служанки подняли дверную занавеску, и доктор увидел вышедшего ему навстречу Баоюя.
Матушка Цзя сидела на низенькой тахте, одетая в теплый халат, подбитый мехом барашка. Рядом стояли девочки-служанки, совсем еще маленькие, не отпускавшие волосы, держа в руках мухогонки и полоскательницы. Пожилые мамки расположились по обе стороны с опахалами в руках. Остальные служанки в разноцветных платьях и головных уборах стояли за пологом. Доктор, не смея поднять глаза, приблизился к матушке Цзя и осведомился о ее здоровье.
Матушка Цзя с головы до ног оглядела его и поняла, что перед ней придворный лекарь - на нем была форма чиновника шестого ранга.
Матушка Цзя в свою очередь приветствовала доктора, а затем обратилась к Цзя Чжэню:
- Как зовут господина придворного?
- Его фамилия Ван, - поспешил ответить Цзя Чжэнь.
- Когда-то служил при дворе доктор Ван Цзюньсяо, он очень точно определял болезни по пульсу, - заметила матушка Цзя.
- Это мой дядя, - со сдержанной улыбкой ответил доктор, слегка поклонившись.
- Вот как! - радостно воскликнула матушка Цзя. - Оказывается, мы с вами старые знакомые!
Она протянула доктору руку, опустив ее на подушечку, которую подложили служанки. Одна из женщин принесла табуретку и поставила возле столика. Доктор Ван сел, закинул ногу на ногу, склонил набок голову, долго щупал пульс, после чего вдруг поднялся и вышел.
- Доктор, наверное, утомился, - промолвила матушка Цзя. - Брат Цзя Чжэнь, напои его чаем!
Цзя Чжэнь и Цзя Лянь бросились следом за доктором и повели его в кабинет.
- У почтенной госпожи ничего серьезного, - сказал доктор. - Обычная простуда. Ей надо пить побольше жидкости. И быть в тепле. Можно обойтись без лекарства. Но я выпишу, понравится госпоже - пусть принимает.
Доктор выписал рецепт, попил чаю и уже собрался уходить, но тут появилась нянька с Дацзе на руках.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67