Ханна ловила губы Слейда, словно опасаясь, что ему надоест его игра и он ускользнет из ее объятий. Кровь бежала по жилам, словно стремительный горный поток, в глазах плыл туман, и Ханна зажмурилась. Ей не хватало воздуха, но почему-то ей нравилось задыхаться, мучиться страшной жаждой, терзавшей все тело.
Тихий скрип. Слейд соскользнул с нее, вставая с дивана.
Что случилось? Что она сделала не так?
Ханна почувствовала черное отчаяние, когда вдруг поняла, куда направился Слейд. Он неторопливо задергивал плотные шторы. Музыкальная комната погрузилась во мрак. Ханна приподнялась на локтях, ища Слейда взглядом.
Почему… почему ее блузка расстегнута? Неужели она настолько забылась, что не заметила, как пальцы Слейда расстегивают пуговицы?
Растерянная сверх меры, Ханна торопливо запахнула блузку. Слейд приблизился к ней в полумраке и присел рядом, чуть заметно улыбаясь. Осторожно убрав длинные локоны с ее плеч, он разжал ее пальцы, разводя руки в стороны. Девушка тихо ахнула, но не нашла в себе сил сопротивляться.
- Я не обижу тебя, Ханна, - низким голосом проворчал он, касаясь ладонями обнаженной груди. - Одежда тебе не понадобится, милая.
Ханна вцепилась в его рубашку.
- Слейд, я боюсь. Расскажи мне, что делать. Может, тогда мне не будет так страшно?
- Тебе страшно? Ханна кивнула:
- Я вся дрожу.
- Ты не боишься, милая. Ты поймешь позже. - Он пропустил прядь ее волос между пальцами. - Ты очень красивая, Ханна. Твои волосы - словно волшебные сети. А когда ты смотришь на меня своими огромными глазами, мое сердце замирает от нежности. Ты не должна бояться меня.
Не отрывая от него взгляда, Ханна кивнула. Осторожно взяв его руку в свою, она уставилась на его пальцы.
У него такие сильные руки. Такие красивые, мужественные ладони. Такие настороженные пальцы. Разве он может обидеть ее? Сильный, немного замкнутый мужчина, не чуждый благородства. Он сумеет сделать все осторожно.
Неужели она готова сказать «да»? Готова забыть обиды и осмотрительность?
А разве может быть по-другому?
Ханна протянула к Слейду руки и обняла его за шею, положив на плечо голову. Она готова довериться ему.
Слейд как-то осторожно выдохнул, прижимая ее к себе.
- Ханна… - прошептал он, зарываясь лицом в ее волосы.
Глава 11
Он поднял ее с дивана, не отпуская из объятий. Ханна прижималась к его груди, чувствуя себя защищенной. Когда ее ноги коснулись ковра, она продолжала обнимать Слейда.
- Ты так красива, Ханна, - тихо шепнул он ей на ухо. Ханна почувствовала, как вспыхнули щеки. Она потерлась носом о плечо Слейда.
- Ты тоже красив, Гаррет. Дьявольски красив. Он изумленно вглядывался в ее глаза.
- Ты действительно так думаешь? Или просто возвращаешь комплимент?
Ресницы Ханны смущенно затрепетали. Она опустила глаза.
- Я так считала с самого начала. Даже когда боялась и ненавидела тебя.
Он рассмеялся тихо и совершенно необидно.
- Когда ты сошла с поезда, я не мог оторвать от тебя взгляда. Мне казалось, что ты приворожила меня, маленькая колдунья. А еще я подумал, что никогда прежде не встречал такой удивительной девушки.
Ханна чуть слышно вздохнула. Сердце затрепетало в груди. Ей нестерпимо захотелось поцеловать его в губы, забыв о смущении.
«Почему же я так не делаю? Ведь он мой муж, и я имею на него право.
Нет, ни за что! Я не решусь. Мне страшно!
Страшно? Разве страшно делать то, чего хочешь больше всего на свете? Разве не этого ты хотела там, в кабинете, заключая со Слейдом союз? Разве не потому ты старалась задеть его плечом или юбкой, проходя мимо? Разве ты не желала почувствовать прикосновение его губ тогда, в спальне, когда он впервые пришел к тебе?»
- Я хочу поцеловать тебя! - выпалила Ханна раньше, чем успела подумать.
- Почему же не целуешь? Ведь я твой муж, и ты имеешь право.
Слейд произнес вслух те же слова, что пронеслись в ее голове. Словно он читал в ее сердце, видел ее насквозь.
- Не надо стесняться своих желаний, Ханна. Нет ничего естественнее того, когда мужчина и женщина желают друг друга. - Слейд прищурился чуть насмешливо. - Или мама тебе не говорила об этом?
И Слейд посмотрел на нее серьезно, перестав улыбаться.
- Мама говорила, что нет ничего прекраснее любви. Она рассказывала, что любовь может изменить весь мир, придав краски серой обыденности, тогда как отсутствие любви даже самый яркий день лишает красок. Она учила меня и сестер, что без любви жизнь человека теряет смысл. Век того, кто не изведал любви, пуст и полон скорби.
- Твоя мать была… истинной женщиной, - признал Слейд, немного помолчав. Он вспомнил своих родителей, которые так и не узнали взаимной любви, и ту боль, что отравила все их существование. Губы Слейда скривились в горькую усмешку, и сердце Ханны рванулось навстречу - поддержать и утешить.
Она уже не колеблясь обвила шею Слейда руками. Губы нашли его губы и прижались, стирая мрачную ухмылку. Она боялась, что он отстранится, не пустит ее в свой мир сейчас, когда его захватили тяжелые мысли, но она ошиблась. Слейд нежно обнял ее, отвечая на поцелуй.
Мир завертелся вокруг Ханны безумным водоворотом, сметая сомнения и страхи. Запах волос Слейда, аромат кофе, перемешавшийся со слабым ароматом алкоголя, кружили ей голову. Когда язык Слейда чуть коснулся ее собственного, колени задрожали.
«Господи, я люблю его, действительно люблю. К чему самообман, если сердце шепчет правду? Я люблю его и не откажусь от своей любви».
Ханна едва не произнесла свои мысли вслух и рассмеялась - легко и непринужденно. Ей не страшно поделиться своим открытием со Слейдом. Она уже собралась признаться ему во всем, но он заговорил первым:
- Я хочу, чтобы ты разделась, Ханна. Я хочу видеть тебя, какой сотворил тебя Господь.
Ханна смутилась своей минутной откровенности.
- Что, если тебе не понравится, какой он меня сотворил? Слейд рассмеялся так, словно услышал очевидную глупость.
- Мне понравится, не сомневайся.
- Надеюсь, ты уверен в своих словах, Слейд. - Ханна огляделась. - Ты хочешь, чтобы все случилось прямо здесь?
Он медленно кивнул.
- Чем плоха музыкальная комната? Где еще заниматься любовью, как не рядом с дорогим, отлично настроенным инструментом? Здесь приятный полумрак… и есть уютный диван - даже не один. Если захочешь, мы можем испробовать их все. - Слейд говорил с ленцой, словно убаюкивая бдительность Ханны.
«Заниматься любовью… такие странные слова. Что вкладывает в них Слейд? Он хочет заняться со мной любовью, но любит ли он меня? Он умеет смотреть мне в глаза с нежностью, ладони его, скользящие по моим волосам, легки и осторожны, но признаки ли это любви?»
Слейд вплел пальцы в ее волосы, расчесывая их и распуская густой волной на плечи. Отступив немного, он полюбовался Ханной и заговорил тихим, каким-то гипнотизирующим голосом:
- Когда я впервые увидел тебя тогда, на вокзале, ты потрясла меня, я не мог отвести от тебя глаз. Ты выглядела такой испуганной и в то же время такой независимой. Твои глаза выхватывали все новые детали города, и со стороны казалось, что ты ребенок, впервые попавший в магазин игрушек. Страх смешался в тебе с любопытством. Твое лицо так поразило меня, что мне захотелось немедленно схватить тебя в охапку и любить до потери сознания. - Слейд хрипло рассмеялся. - Твоя простая и неброская одежда сразу выдавала в тебе провинциалку. Но ни одна леди, вхожая в высший свет Бостона, не носила свои жемчуга и парчу с таким достоинством, с каким ты оправила свою простую юбку и подхватила сумку, спускаясь с подножки поезда. Ты смотрела на меня с недоверием и легким презрением, словно заранее определив во мне богатого самодура. И позже, когда я узнал, кто ты такая, Ханна Уилтон Лолес, ничего не изменилось. Я хотел презирать и ненавидеть тебя, но в то же время желал прикоснуться к тебе, прижаться губами к твоим губам. Как тебе удается такое, маленькая колдунья?
- Я… я не… - забормотала Ханна, не слыша собственного голоса и находясь словно в трансе.
- Конечно, ты не знаешь, - рассмеялся Слейд. - Это в твоей крови. Мне никогда не удастся насмотреться на тебя, Ханна. Я хочу прикасаться к тебе. Я желаю слиться с тобой воедино - может, я смогу хоть немного утолить мою жажду.
Ханна задышала чаще. Ее рот чуть приоткрылся, в глазах плыл туман. Зачем он уговаривает ее? Разве он не понимает, что уже завоевал ее, превратил в свою послушную марионетку?
Слейд прижал ладонь к ее часто вздымавшейся груди, потерся щекой о ее макушку, запустил пальцы в волосы. Его долгожданные осторожные прикосновения лишили Ханну сил. Она закрыла глаза, позволяя Слейду торопливо развязывать шнуровку платья, дергать за петельки, раздевать ее. Она слышала его шепот над ухом, невнятный, дурманящий.
Оставшись в одной сорочке, она почувствовала, как прикосновения Слейда стали настойчивее. Словно он терял терпение, стремясь как можно скорее овладеть ею. У Ханны дрожали колени. Губы Слейда нашли и сжали сосок ее груди сквозь тонкую ткань, и тело Ханны пронзило острое наслаждение, отдавшееся между ног и где-то в висках.
Слейд схватил Ханну в охапку, крепко целуя ее в губы. Едва не теряя сознание от невиданной слабости, девушка ответила на поцелуй почти яростно. Приподняв Ханну за ягодицы, Слейд усадил ее себе на талию. Пальцы путались в тонком батисте, вызывая в нем желание порвать ткань в клочья. Волосы Ханны задели листы с нотами, рассыпая их веером на пол и на ближайший диван. Слейд небрежным движением сбросил остальные ноты на ковер, бережно опуская Ханну на мягкий плюш покрывала. Его пальцы торопливо расстегивали ремень брюк.
- Позволь мне, - задыхаясь, попросила Ханна.
Слейд чуть заметно улыбнулся, высвобождая полы рубашки.
- Какая смелая юная леди! Что ж, попробуй. Только поспеши.
Ханна бросила испуганный взгляд на дверь и начала расстегивать пуговицы его рубахи.
- Сюда никто не войдет, - успокоил ее Слейд. - Не бойся… - Он замялся, и Ханна подняла на него удивленный взгляд.
Ей еще не приходилось видеть Слейда в замешательстве. - Не знаю, как объяснить… дай руку.
Ханна послушно протянула ладонь. Слейд потянул ее дрожащие пальцы на себя и опустил руку на выпуклость между своих ног. Девушка едва не отдернула ладонь и подняла испуганный взгляд на Слейда. От его прежнего замешательства не осталось и следа. Ему понравился испуг в глазах Ханны.
Перехватив ее руку, он прижался губами к ее пальцам, затем потерся щекой о запястье.
- Видишь теперь, почему мы должны поспешить? Я не смогу долго держаться. Боюсь, еще немного, и я просто завалю тебя на диван, задеру юбку и…
- Слейд! - Ханна распахнула глаза. - Я постараюсь поторопиться! - пообещала она, продолжая дергать его пуговицы.
Слейд рассмеялся ее неумелым попыткам раздеть его и рывком снял рубашку через голову, вырвав несколько застежек с корнем. Смуглая грудь, покрытая завитками темных волос, предстала взгляду Ханны. Мощные широкие плечи, крепкие мускулистые руки, гладкая кожа, которой так и хотелось коснуться…
Обувь последовала за рубашкой, за ними куда-то в темный угол отправился и ремень с тяжелой пряжкой. На Слейде остались только брюки, и Ханна, подтянув ноги к себе, с волнением ждала, когда же он снимет и их. Она смотрела, не отрываясь, на движущиеся пальцы, не замечая усмешки на лице Слейда.
Последняя пуговица, и ее глазам предстало…
Ханна ахнула и прикрыла рот ладонью. Где он прятал такую штуковину раньше? У него что, такой особый мужской секрет?
Слейд присел на корточки рядом с Ханной, едва заметно улыбаясь.
- Я напугал тебя?
- Вовсе нет, - возразила Ханна. Словно в подтверждение своих слов, она спустила ноги с диванчика, обвивая ими талию Слейда.
- О, Ханна! - застонал он, опрокидывая девушку на ковер, прямо на рассыпавшиеся нотные листы.
Он ласкал ее так долго, сколько мог терпеть. Поцелуи дурманили Ханну, ладони, скользящие по груди и животу, заставляли выгибаться навстречу. Несколько раз Ханна слышала низкие, хрипловатые стоны и с удивлением понимала, что она сама их издает.
Наконец Слейд рывком дернул ее сорочку вверх, оголяя ноги и бедра. Затем осторожным движением погладил ее напряженный живот, развел ноги шире в стороны и каким-то неожиданным, неповторимым образом коснулся пальцами самых сокровенных мест ее тела.
Ханна застонала, закусив губу. Она не могла себе представить такого. Словно каждая клеточка просила коснуться, помочь достичь… разрядки.
- Нет, Слейд, не надо, - жалобно пискнула Ханна, сжимая ногами его руку. - Я… мне…
- Тебе просто немного страшно. - Слейд наклонился над девушкой и нежно поцеловал ее в висок, потеребил губами мочку уха. От его шепота несколько волосков на виске шевельнулись, а по телу пробежала волна мурашек. - Неужели ты думаешь, что я могу обидеть тебя? Я стану делать только то, что ты попросишь, Ханна. Не словами - телом.
- Но как я сама пойму, чего хочу? - спросила Ханна. Слейд рассмеялся и пожал плечами:
- Ох уж эти девственницы! - Он тряхнул головой. Черная прядь упала ему на бровь. Ханна торопливо поправила локон, даже не задумываясь над тем, что делает. - Поверь мне на слово, ты поймешь.
Глаза Ханны сузились. Упоминание о «девственницах» не слишком ей понравилось.
- Ты не веришь ни единому моему слову, да? - снова засмеялся Слейд. - Дай руку. Да не бойся, я не стану снова класть туда твою ладонь. - И он опять рассмеялся, услышав возмущенный вздох Ханны. - Видишь, я кладу твою руку себе на сердце. Не бойся, дотронься. Слышишь, как часто оно стучит? Твое будет биться так же часто, если ты захочешь большего.
- Куда… оно так торопится? - удивилась Ханна, осторожно проводя ладонью по груди Слейда.
- Мое сердце бьется только для тебя, Ханна! - Он перехватил ее руку, поднес ее к губам и поцеловал осторожно каждый пальчик.
Ханна усмехнулась, высвободив ладонь.
- Ты, должно быть, смеешься надо мной, Гаррет.
- Я серьезен, как никогда, милая.
- Ты врешь! - Улыбнувшись, Ханна ткнула кулачком Слейду в грудь. Он шутливо опрокинулся на спину рядом с ней. Ханна, расхохотавшись от столь неожиданного перехода, перевернулась и уселась на Слейда верхом. Ее преимущество длилось недолго, и уже спустя секунду Слейд перекатился обратно, подминая ее под себя. Ханна сделала еще несколько забавных рывков, пытаясь вернуть себе свободу. Лицо Слейда стало серьезным, почти мрачным, взгляд потяжелел.
Девушка едва не испугалась, хотя сразу поняла, в чем дело. Ее неосторожные движения еще сильнее завели Слейда, и теперь ему было труднее сдерживать себя.
И вдруг Ханне стало невероятно легко. Каким-то чутьем она осознала, насколько просто женщина может управлять мужскими страстями. Она успокоилась и примирилась с происходящим. При всей своей силе Слейд находился сейчас в ее власти - во власти ее рук, губ и бедер. Во власти слабой, ранимой женщины! Женившись на ней, Слейд хотел подчинить ее себе, возможно, сломить ее волю, завладеть ее телом и душой, а на самом деле добровольно продал себя в рабство, даже не подозревая о просчете, который совершил.
Девушка осторожно провела ладонями по груди Слейда сверху вниз до самого живота, задержав их над темной дорожкой жестких волос, уходящих в пах. Чуть приподняв бедра, она потерлась ими о Слейда, заметив, как он вздрогнул от неожиданности.
Сморгнув непрошеные слезы, Ханна приподнялась и прижалась к груди Слейда всем телом, шепнув:
- Я люблю тебя, муж мой. Я люблю тебя и с радостью отдаюсь тебе.
Слейд смотрел на нее несколько бесконечно долгих секунд, потрясенный, растерянный, и вдруг сжал ее так сильно, что у Ханны остановилось дыхание. Он начал целовать ее и гладить везде, где только мог, торопливо, жадно, словно открылась какая-то плотина.
«Что за силы я в нем пробудила? Не совершила ли я ошибку?» - подумала Ханна. И тут же ее тело наполнилось сладкой негой и желанием отдавать и отдаваться. Руки Слейда ласкали ее, доводя до сумасшествия, сердце рвалось из груди, словно запертая в клетку птица. Она стонала и просила ласкать ее дальше, не останавливаться.
Если бы только Ханна могла видеть себя со стороны! Волосы растрепаны, глаза полузакрыты, изо рта вырываются хриплые стоны, тело выгибается вверх, навстречу ласкам.
Странная жажда нарастала в ней, требовательная, беспощадная. Слейд припал губами между ее разведенных ног, словно услышав мольбу, и Ханна почти захрипела от нестерпимого удовольствия, вцепившись пальцами в волосы Слейда. Она не замечала, что плачет. Слезы катились по щекам, попадая ей в уши. Она шептала имя своего мужа, словно молитву.
- О, прошу тебя, милый! - вдруг воскликнула она, не понимая, о чем просит. Но Слейд, давно ожидавший ее слов, истолковал их так, как требовалось.
Он поднялся чуть выше, приподнял запрокинутую голову Ханны, заставив ее смотреть на себя.
- Будет… немного больно, милая. В первый раз всегда так. После я никогда больше не обижу тебя.
О чем он говорит? И зачем? Зачем он тратит время на слова, когда внутри ее все пылает огнем?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36