А-П

П-Я

А  Б  В  Г  Д  Е  Ж  З  И  Й  К  Л  М  Н  О  П  Р  С  Т  У  Ф  Х  Ц  Ч  Ш  Щ  Э  Ю  Я  A-Z

 

– Его слова не следует понимать буквально.
Кит тяжело вздохнул и покачал головой.
– Боже правый, ты хотя бы слышишь себя, когда говоришь? Порой от твоего спокойствия меня бросает в жар. Я не понимаю, какие у тебя основания так себя вести. Тебя признали виновным в уголовном преступлении, которого ты не совершал, угрожали убийством, и это, похоже, тебя не тревожит? Ты вообще-то понимаешь, в какое дерьмо влип?
Джефф сжал губы.
– Думаю, что понимаю лучше, чем ты, папа. – Он машинально сжал руку Хедер, пытаясь не давать волю эмоциям. – Но все закончилось, папа... меня признали виновным, и с этим ничего не поделаешь. Мне не повезло – я оказался в плохом месте в плохое время. Единственное, что от меня сейчас требуется, – это ухитриться прожить в тюрьме пять месяцев, чтобы потом выйти на свободу и продолжать жизнь.
– Какую жизнь? – Кит устало ссутулился. – Ты действительно думаешь, что тебя после всего этого восстановят в Колумбийском университете?
– Кит, не надо! – взмолилась Мэри. – Мы должны поддержать сына, а не... – Ее голос сорвался. – О Боже, – прошептала она, с трудом сдерживая рыдания, – прости меня, Джефф.
– Все в порядке, мама. – Джефф выдавил из себя усталую улыбку. – Не переживай. Если повезет, я, возможно, выйду даже через три месяца. Давай будем считать, что я просто взял на один семестр академический отпуск и укатил отдохнуть куда-нибудь в Европу.
Хедер высвободила руку.
– Как ты можешь над этим шутить? Ты вообще имеешь представление, каково там? Папа говорит...
Кит мгновенно среагировал на упоминание о Перри Рандалле, как бык на красную тряпку.
– И что же говорит ваш папаша? Впрочем, нам совершенно неинтересно мнение вашего папаши.
Кит произнес это с такой злостью, что Хедер отпрянула и слегка побледнела, но его уже понесло. Наконец-то он нашел, на ком можно выместить все, что накапливалось внутри все эти месяцы после ареста Джеффа.
– Вам когда-нибудь приходило в голову, что всего лишь одного слова вашего отца было бы достаточно, чтобы прекратить это дело много месяцев назад?
– Он не мог... – начала Хедер, но Кит не дал ей закончить:
– Не мог, говорите? Да в их ведомстве никогда никого не обвинят, если не хотят! Самые отъявленные проходимцы и жулики спокойно разгуливают по городу, потому что они хорошие приятели ребят вроде вашего папаши! Вы думаете, я не знаю, почему он ничего не сделал, чтобы устранить это безобразие? Потому что таким людям, как он, наплевать на таких людей, как мы. Жизнь Джеффа поломана? Ну и что? Какое ему до этого дело!
Глаза Хедер вспыхнули.
– Если вы так думаете... – начала она, вставая, но заставила себя замолчать.
Отношения между ее отцом и Джеффом с самого начала были напряженными, а когда у Хедер и Джеффа началась любовь, стало совсем плохо. «Это человек не нашего круга, – снова и снова повторял отец. – Не понимаю, что у вас может быть общего?»
Кит, отец Джеффа, тоже давил на сына. Он считал Хедер избалованной богачкой, привыкшей к роскоши, которую Джефф никогда не сможет ей обеспечить. Они с Джеффом уже давно перестали обсуждать этот вопрос, и возобновлять это теперь, определенно, было не время.
– Я, пожалуй, пойду, – проговорила Хедер упавшим голосом. Затем наклонилась поцеловать Джеффа. – Может быть, мне позволят прийти завтра...
Джефф потянулся к ее руке, но не коснулся.
– Но здесь не больница.
Их глаза встретились, затем Хедер метнула быстрый взгляд в сторону Кита Конверса и медленно опустилась на свой стул.
– Извините, – тихо сказала она, – я только подумала, что мой па...
– Все в порядке! – прервал ее Джефф. Его взгляд переметнулся на отца. – Послушай, отец, никто в этом не виноват. Ни Хедер, ни ее отец, ни я. Просто так случилось, вот и все. Так что давай попытаемся примириться с этим, хорошо? – Челюсть Кита Конверса напряглась, но он промолчал. – Ведь я мог загреметь... лет на двадцать. Это было бы много хуже.
– К тому же он имеет хорошие шансы выйти через три месяца за примерное поведение, – добавил Сэм Вайсман.
– Он там вообще не должен находиться, – гнул свою линию Кит.
Джефф встал и направился к отцу.
– Со мной все будет в порядке, папа, – произнес он, обнимая Кита и чувствуя, как тот напрягся. – Ну что мы можем сейчас с этим поделать? Приходится принимать жизнь такой, какая она есть.
Кит обнял сына.
– Береги себя. Не позволяй себя достать, ладно?
– Конечно, папа.
Джефф обнял мать и Хедер, попрощался с Вайсманом, после чего охранник вывел его из комнаты.

Глава 3

Ив Харрис не желала обращать внимания на телефон внутренней связи, который непрерывно звонил. Как и всегда, день оказался на пару часов короче, и все запланированное выполнить никак не удавалось. Как она ни старалась, утреннее собрание муниципального совета задержалось на час, что, впрочем, не удивило ее. Ив Харрис с первого дня работы в совете знала, что ни одно его заседание не заканчивалось вовремя. Слишком много амбициозных ораторов желали выступить. Тут никакой регламент не выдержит.
График работы также сильно нарушали посетители. И это несмотря на то что Ив умела с ними работать. Она могла заставить говорить кратко почти любого, ловко обрывая пространные эскапады, но все равно выслушивать приходилось всех. И очень внимательно. Ив была избрана уже на третий срок и за первые два снискала себе репутацию самого доступного и отзывчивого члена муниципального совета.
Умение слушать и отзывчивость – врожденный талант Ив Харрис. Не важно, насколько бессвязно излагал свои мысли собеседник, она все равно слушала и старалась помочь. Так было всегда, чуть ли не с первого класса гарлемской бесплатной средней школы номер 154, на Двенадцатой улице, где дети приходили к ней со своими проблемами, а также во время учебы в Колумбийском университете, который Ив окончила с отличием по двум специальностям: социологии и градостроительству. Ничто не изменилось и после того, как она вышла замуж за Линкольна Козгрова и переехала жить в большой двухквартирный дом на Риверсайд-драйв. Работая в муниципальном совете, Ив делала все возможное, чтобы облегчить жизнь беднейшим гражданам города, проводя бесконечные часы за разрешением их проблем. Некоторые уладить было не в ее власти, но Ив Харрис все равно всех внимательно выслушивала. Вообще-то она считала, что в таком городе, как Нью-Йорк, неразрешимых проблем не существует, не важно, какими бы сложными они ни казались. Просто следует найти нужных людей, способных с ними справиться.
Ив Харрис была очень самостоятельной женщиной. Выйдя замуж, она отказывалась даже ставить дефис между своей фамилией и фамилией Линкольна, не говоря уже о том, чтобы вообще взять фамилию супруга. Неудивительно, что через год после того, как у Линкольна внезапно остановилось сердце – это произошло на Ямайке, на пляже, в первый день первого и единственного отпуска, который они себе позволили, – Ив согласилась выставить свою кандидатуру в муниципальный совет. Используя только собственные деньги и отказываясь от любых дотаций, превышающих десять долларов, она легко набрала больше голосов, чем все остальные кандидаты, вместе взятые.
С тех пор двери ее офиса были открыты для всех, кто не имел доступа к властным структурам города. Ив редко работала меньше шестнадцати часов в сутки и никогда не брала свободных дней. И с каждым годом казалось, что проблем становится все больше, а времени для их разрешения все меньше.
Когда в очередной раз зазвонил внутренний телефон, Ив наконец нажала кнопку.
– В чем дело, Томми?
– Включи четвертый канал, – сказал ее помощник. – Ты хотела это посмотреть.
Оторвав взгляд от рукописи – это был конспект ее сегодняшнего вечернего выступления, – Ив включила телевизор. Женщину она узнала сразу же – Синди Аллен, которую осенью чуть не убили на станции метро «Сто десятая улица». Но говорил муж Синди. «...дать такой срок – это все равно что выпустить. Как можно чувствовать себя в безопасности на улицах города, когда...»
Ив Харрис выключила телевизор и снова принялась просматривать конспект своего выступления. Затем нажала кнопку внутренней связи.
– Сколько ему сидеть?
– Пять месяцев. Даже три, если будет примерно себя вести, – ответил Томми.
Он работал у нее помощником уже пять лет и понимал все с полуслова. Ив тяжело вздохнула. Если бы Джефф Конверс был не белым, а чернокожим, он был бы счастлив, если бы ему удалось выйти из тюрьмы лет через пятнадцать. И завтра же Ив начнут звонить избиратели, чтобы узнать, почему их родственники или друзья обречены провести многие годы в тюрьме, тогда как белому парню за более тяжкое преступление только шлепнули по рукам.
Ив не знала, что им ответить. В любом случае это очередная несправедливость.
Отложив рукопись с речью, она сняла трубку и набрала номер офиса окружного прокурора.
– Как вам нравится приговор Конверсу?
Перри Рандалл начал долго объяснять что-то. Ив Харрис слушала, на перебивая, наверное, минут пять, затем покачала головой.
– И как по-вашему, Перри, что мне сказать людям? Ясно только одно: если бы он был чернокожий, его бы заперли в тюрьме до конца жизни. – Прокурор что-то возразил, но Ив прервала его: – Нет, Перри, вас я, конечно, не виню.
Она положила трубку и некоторое время сидела неподвижно, глядя на нее. Затем тихо пробормотала:
– Черт побери, в том-то и дело, что в этом вообще никто не виноват.
Подобные события укрепляли ее убежденность в исключительной важности того, что она делает. Через несколько секунд Ив Харрис возобновила работу над текстом выступления.

* * *

Почти весь день дул резкий холодный ветер, и к восьми вечера, как раз когда Ив Харрис наконец решила закончить работу, начался дождь. Но ей даже не пришло в голову, что можно взять такси, не говоря уже о том, чтобы вызвать служебную машину, на что она имела полное право. Нет, выйдя на Фоули-сквер, Ив Харрис раскрыла зонтик и направилась к станции метро, которая располагалась неподалеку. Она поспешно спустилась по ступенькам с небольшой группой горожан, тоже, наверное, как и она, припозднившихся на работе, привычным движением сунула в прорезь автомата магнитный билет и прошла через турникет.
«Я все сделала правильно, – подумала Ив Харрис. – Такси все равно сейчас, наверное, нигде не сыщешь. В сильный дождь машины исчезают куда-то, словно засасываются в черную дыру, – да и вообще до отеля „Уолдорф-Астория“ Роскошный отель в Нью-Йорке, самый знаменитый в США.

ехать в два раза дольше, чем на метро. Что в такси, что в служебном автомобиле. А так я очень быстро доеду прямо до места».
Когда появился поезд, Ив бросила взгляд на часы.
«К ужину я, конечно, опоздала. Ну и ладно. Ведь большинство бедняков, о которых я буду там говорить, скорее всего сегодня тоже не поужинают. Зато приеду и сразу могу выступать, как только священник Магуайр меня представит. Так что все в порядке».
Она вошла в вагон и села, не глядя, на первое попавшееся свободное сиденье, собираясь в последний раз просмотреть текст своего выступления.
– Ведь вы миссис Харрис, верно? – раздалось у нее почти над ухом.
Ив подняла голову. Рядом в проходе, ухватившись за поручень, стояла женщина. Чувствовалось, что на ногах она стоит нетвердо. Вагон, конечно, качало, но виной тому скорее всего было дешевое красное вино, которое женщина приняла в изрядном количестве. Она помолчала немного и, захватив рукой горлышко бутылки, вытащила ее из грязной бумажной сумки. Затем, пристально глядя затуманенным взором на Ив, поднесла бутылку к губам, как следует глотнула, уронив несколько капель темно-красной жидкости на подбородок, и протянула бутылку ей.
– Хотите попробовать?
В голосе женщины прозвучал вызов. Ив увидела, как сидящий рядом мужчина беспокойно пошевелился и старательно отгородился газетой, чтобы не смотреть на эту женщину в затрапезной одежде с тремя драными пластиковыми мешками для сбора мусора, в которых находился, наверное, весь ее убогий скарб. Из дырок в пакетах торчали какие-то грязные тряпки. Двое пассажиров, сидевших позади этой женщины, тоже тихонько, бочком ретировались в другую часть вагона, видимо, опасаясь, что она начнет приставать и к ним.
Ив спокойно посмотрела на женщину и дружелюбно произнесла:
– Не отказалась бы, но, вы знаете, сейчас не время. Я еду выступать на очень важном собрании и не уверена, что перед этим следует принимать спиртное.
Казалось, женщина взвешивала в уме сказанное, поворачивала ее слова так и эдак в поисках скрытого смысла. Поезд начал тормозить перед станцией «Канал-стрит». Человек, сидящий рядом с Ив, встал и поспешно направился к двери. Его место намеревался занять другой, только что вошедший пассажир, но Ив неожиданно улыбнулась женщине.
– Может, присядете? – Она похлопала ладонью по сиденью.
Та слегка расширила глаза и посмотрела по сторонам, как будто не веря, что Ив обращается к ней. За ними уже наблюдали несколько пассажиров.
– Или хотя бы поставьте свои сумки на пару минут. Они, наверное, тяжелые.
Наконец женщина, видимо, приняв решение, плюхнулась на сиденье рядом с Ив, бережно поставив сумки между ног, словно там находились бриллианты.
– Я привыкла, что большинство людей отводят от меня глаза, – сказала она. – Стараются смотреть в другую сторону.
Ив сложила текст выступления и сунула в большую сумку на плече – свою неизменную спутницу, – затем порылась в ней на ощупь и извлекла прочный пластиковый пакет.
– Не хотите переложить свои вещи сюда? На улице сильный дождь.
– Наверное, и к утру не кончится, – отозвалась женщина.
Ив кивнула.
– Я слушала прогноз погоды, так там сказали, что он может продлиться несколько дней. И вообще, разве не приятно иметь новую сумку?
Неожиданно женщина улыбнулась и осторожно прикоснулась к Ив.
– Теперь я вижу, что это правда. Все, что о вас говорят, миссис Харрис. Меня зовут Эдна Фиск. Но для всех я просто Эдди.
– А меня Ив. По крайней мере приятели.
Следующие полдюжины остановок Ив Харрис весело болтала с Эдной Фиск. Та за время разговора расправилась со своим вином, аккуратно заткнула пустую бутылку пробкой и сунула в сумку, присовокупив к остальному барахлу.
– Вообще-то я бутылки не собираю, – сказала она, хотя Ив ее не спрашивала. – Просто не люблю мусорить. Вот выйду отсюда и брошу в урну.
– Жаль, что не все такие, – заметила Ив, показывая глазами на мужчину, который пробирался к выходу, оставив на сиденье бумажный пакет из-под сандвичей, весь в жирных пятнах. – Она потянулась взять пакет. – Может быть, выбросите заодно и это? Но могу сделать и я.
– Конечно, выброшу, – сказала Эдна, отправив промасленный пакет вслед за пустой бутылкой. Затем несмело улыбнулась, обнаружив на месте переднего зуба черный пробел. – И эта новая сумка, если вы позволите ее взять, очень пришлась бы мне по душе.
Поезд начал замедлять ход, подъезжая к «Пятьдесят первой улице», но Ив успела помочь Эдне Фиск вложить порванные пакеты внутрь новой сумки.
– Да, – повторила Эдна, когда Ив Харрис поднялась, чтобы направиться к двери, – все, что я слышала о вас, правда. Вы не из тех, кто только поучает и проповедует.
Ив Харрис вскинула брови.
– Но я тоже иногда поучаю, а как же! Но только тех, кто в этом нуждается. – Затем после небольшой паузы добавила: – Я хочу, чтобы вы знали: есть места, куда можно обратиться... я имею в виду – таким, как вы...
Заметив, как затуманился взор Эдны Фиск, Ив Харрис замолкла. Поезд со скрипом остановился, двери отворились.
– Приятно было побеседовать с вами, – проговорила она и вышла.
Направляясь к лестнице, Ив бросила взгляд в сторону отъезжающего поезда и увидела, что Эдна Фиск смотрит на нее и улыбается.
Через двадцать минут, стоя ни трибуне банкетного зала, в котором проходил благотворительный вечер в пользу приюта для бездомных «Монтроуз», Ив Харрис говорила, даже ни разу не заглянув в свой конспект. Не было необходимости.
– Совсем недавно, буквально только что, – сказала она, – мне улыбнулась женщина. Женщина по имени Эдна Фиск. Позвольте мне рассказать о ней.
Через полчаса, когда Ив закончила выступление под бурные аплодисменты и шелест чековых книжек, к ней наклонился священник Терренс Магуайр и прошептал на ухо:
– Должен вам сказать, Ив, вы на редкость доброжелательная и мужественная женщина. Но в метро не все такие, как эта ваша Эдна Фиск. Там попадаются и очень опасные субъекты. Так что, пожалуйста, берегите себя, помните о той пользе, какую вы приносите приюту «Монтроуз». Ведь если с вами, не дай Бог, что-нибудь случится...
– А что со мной может случиться? – удивилась Ив. – Я езжу в метро с малых лет – и ничего, все в порядке.
Пожилой священник поджал губы.
– Считайте, что вам везло. В метро иногда происходят ужасные вещи. Вот, например, прошлой осенью на Уэст-Сайде чуть не убили женщину.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32