— Зачем ты мне все это говоришь? Демьен пожал плечами:
— Подумал, что тебе будет интересно быть в курсе, вот и все.
— Нет, мне не интересно, — холодно отрезал Страйдер. — Здесь нет ни одного человека, который не проигрывал мне турнира. Причем большинство по нескольку раз.
— Ты уверен? — хмыкнул Демьен. — Да.
— Ну и ладно. Можешь и дальше так думать. Демьен направился было к выходу, но вдруг повернулся:
— Кстати, я тоже собираюсь стать претендентом на ее руку. Полагаю, ты запросто одолеешь меня в поединке с мечом. Это искусство мне никогда не давалось, но вот копье — совсем другое дело. Никто, даже ты, лорд Блэкмор, не сравнится со мной в конном бою на копьях. Но не волнуйся, Страйдер. Я как следует позабочусь о твоей даме, когда мы поженимся.
Тут уже Страйдер не выдержал и сорвался.
— Нет! — проговорил он сквозь зубы, давая волю гневу. — Одержу ли я победу, проиграю или вообще сниму свою кандидатуру, я позабочусь о том, чтобы Ровена получила свободу и сама выбрала себе мужа.
Демьен разразился злобным хохотом:
— Неужели ты и впрямь веришь, что Генрих позволит ей подобную вольность? Ровене нужен муж, который сумеет защитить ее земли. Человек с обширными политическими связями. В любом случае она будет моей. Помяни мое слово. — С этими словами Демьен вышел из палатки, и только полы плаща зловеще колыхнулись, не поспевая за его стремительным шагом.
Страйдер выскочил вслед за незваным гостем:
— Она никогда не выйдет за тебя!
Он не обратил внимания на какого-то рыцаря, который застыл на месте и удивленно воззрился на него. Демьен остановился и повернулся к Страйдеру лицом.
Несколько долгих секунд принц молча взирал на него, потом заговорил — тон ледяной, словно зимний ветер дохнул:
— Сердце подобных женщин легко завоевать песней или поэзией. Письмами о любви — они обожают их и мечтают о них. Скажи, тебе приходилось писать любовные письма? Хотя постой, я ведь совсем забыл. Ты же у нас шут безграмотный. Только и можешь, что поиграть мускулами да сбить человека с ног. Неужели ты действительно считаешь, что в конце концов она предпочтет тупого варвара такому человеку, как я?
Демьен развернулся на пятках и пошел вдоль линии палаток. Страйдер приложил поистине титанические усилия, чтобы не кинуться на него с кулаками и не прибить его. Демьен был его другом, а потому знал историю родителей Страйдера. Даже намек на то, что он рыцарь, а Ровена — образованная женщина, и, следовательно, между ними целая пропасть, выводил его из себя. У него прямо-таки кровь стыла в жилах.
Но еще больше его злило то, что этот ублюдок — прав. Он вдруг вспомнил, как прошлым вечером Ровена подтрунивала над ним из-за того, что он не в состоянии выучить ее песню, а музыка дается ему с трудом и пальцы постоянно слетают со струн. Говорила, что он прирожденный рыцарь и ему никогда не быть трубадуром.
Ровене нравились трубадуры и их песни.
Всю жизнь она выступала против института рыцарства…
В его ушах зазвенел призрачный колокольчик смеха матери — она частенько критиковала отца за нескладность и неповоротливость.
— Хочешь, чтобы я прирезал его во сне? Страйдер бросил взгляд через плечо и увидел Уилла.
Тот стоял и мрачно смотрел в том направлении, куда удалился Демьен.
— Ты слышал?
— Слышал. И не только я, еще несколько дюжин в придачу. — Уилл окинул взглядом собравшихся вокруг Страйдера мужчин.
Страйдер так взглянул на них, что толпа тут же рассосалась.
— Жаль, что ты не Кит, — буркнул он. — А то бы я согласился.
Уилл расхохотался:
— Мой меч всегда к твоим услугам. Одно слово, и…
— Нет. Он не стоит твоей жизни. — Страйдер пошел в палатку, Уилл — следом за ним.
— Не принимай его слова близко к сердцу, — посоветовал Уилл. — Он заносчивый и самонадеянный бахвал.
Это, конечно, так, но Демьен к тому же был опасным соперником в бою на копьях. Искусный боец, он, как и сам Страйдер, не знал поражений.
Страйдеру никогда не доводилось сходиться с ним лицом к лицу в конном поединке, и он в общем-то не думал, что проиграет ему.
Но что касается сердца Ровены, тут Страйдер ни в чем не был уверен. Может ли кто-нибудь лишить его ее любви так же легко и непринужденно, как его отца лишили любви его матери?
Человек по своей природе переменчив, а сердце женщины и подавно. Не говоря уже о том, что Демьен — принц. Человек культурный и образованный. И даже разделяет страсть Ровены к музыке и поэзии.
Страйдер сжал зубы и постарался выбросить эти мысли из головы. Ему ничего не оставалось, как только поговорить нынче вечером с Ровеной и узнать, есть ли в словах Демьена хоть доля правды.
Ровена сразу же почувствовала, что Страйдер был мрачнее обычного. Он сидел у стола, уткнувшись в листок бумаги. Красивый лоб испещрили морщинки, все внимание обращено на бумажку. Он был так поглощен своим занятием, что даже не услышал, как она вошла.
Ровену одолело любопытство. Она прекрасно знала, что читать он не умеет, чем же тогда он занят? Девушка тихонько подошла сзади и заглянула ему через плечо.
У нее перехватило дыхание.
Он пытался переписать письмо с одного листочка на другой.
— Страйдер?
Он резко повернулся и скомкал листок со своими каракулями, опрокинув при этом чернильницу, выругался, вернул ее на место. Однако было уже поздно — чернила залили весь стол.
Страйдер схватил тряпку и принялся промокать пятно.
Ровена решила помочь ему.
— Что ты делаешь? — поинтересовалась она.
— Я… я… — Он глубоко вздохнул, как будто слишком устал, чтобы что-то выдумывать. — Я пытался написать кое-кому письмо.
Она ощутила прилив нежности. Вы только представьте, чтобы человек в таком возрасте пытался научиться писать!
— Зачем?
Он вернул перо на деревянную подставку и пожал плечами.
— У меня есть что сказать, и я уже устал излагать другим свои идеи. Вот и подумал, что пришла пора научиться писать самому. Саймон уже однажды поставил меня в довольно неприятное положение, когда взялся быть моим писарем.
Она понятия не имела, о каком Саймоне идет речь, но ее это не слишком интересовало. Ее волновал только Страйдер.
— И что ты пытался написать? Может, я сумею тебе помочь?
Он как-то сразу заерзал.
— Это военное письмо? — сделала она очередную попытку. — Хочешь отдать какой-нибудь приказ своим людям или Братству?
— Нет, это личное.
Ничего удивительного, что он так сильно нервничал. Временами Страйдер бывал очень скрытным.
— Может, лучше послать за кем-то из твоих друзей?
— Я не доверяю им в этом вопросе, — прохрипел он.
— А мне доверишь?
Ей показалось, что он бросил на нее смущенный взгляд, хотя она понятия не имела, с чего бы это вдруг.
Несколько минут он молча спорил сам с собой, потом отступил назад и пододвинул ей стул.
Ровена заняла его место за столом, вытащила из ящика чистый лист пергамента и положила перед собой. Потом взяла перо, обмакнула его в чернильницу и вопросительно посмотрела на него:
— Можем начинать, милорд. Кому адресовано?
— Оставим пока это. Я хочу много чего сказать, и, если ты запишешь хоть что-то, я потом перепишу письмо своей рукой, чтобы человек знал — это я писал. Мне очень важно, чтобы он это знал.
Как странно! Однако Ровена решила воздержаться от лишних вопросов и занесла перо над листком.
— Хорошо. Просто скажи, что писать, и все. Страйдер потер глаза и принялся нервно расхаживать от стола к кровати и обратно. Повисло молчание. Ровена терпеливо ждала.
Ей еще никогда не доводилось видеть Страйдера в подобном состоянии. Он нервничал и волновался, словно неискушенный юнец, а не жестокий рыцарь, которого она знала.
Через некоторое время он заговорил:
— Мои приветствия. Надеюсь, что это письмо застанет вас в добром здравии.
Ровена записала эти слова.
— Я считаю каждую минуту, когда мы врозь.
У нее свело живот от этих слов. Кому бы он мог писать подобные вещи?
— А когда я просыпаюсь по утрам, я первым делом думаю о тебе.
Ровена застыла, но он был слишком погружен в себя, расхаживая из угла в угол, и не заметил ее досады.
— Я и подумать не мог, что когда-нибудь найду такую, как ты. Ты заставляешь меня смеяться тогда, когда у меня нет сил даже на улыбку. Стоит мне подумать о тебе, как сердце мое наполняется радостью. Каждую твою улыбку я храню в своей душе.
Ты и представить не можешь, как мне жаль, что нам не суждено быть вместе. И что этого нельзя изменить. Но жизнь моя — дорога печали, в ней много тревог и забот.
Она поняла наконец, что именно он диктует и кому предназначено это послание, и глаза ее наполнились слезами.
Он глубоко вздохнул и продолжил, не глядя на нее:
— Я надеюсь, что эта записка застанет вас в добром здравии и вы улыбнетесь, вспоминая обо мне, а не затоскуете, как я. Не надо грустить обо мне, я не хочу становиться причиной вашей печали. Больше того, я надеюсь, что у вас будет все, к чему вы стремитесь, и в один прекрасный день, если вдруг что-то переменится, вы примете меня в свои объятия. Всегда ваш. Страйдер.
Страйдер встал рядом с ней и взглянул на листочек:
— Ты все записала?
Ровена похлопала глазами, стараясь справиться со слезами, и покачала головой:
— Нет, милорд.
— Но как она узнает о моих чувствах, если я не напишу ей о них? — раздраженно вздохнул он.
— Она знает, Страйдер. — Ровена взглянула на него и увидела в голубых глазах ту же боль, которая сжимала ей душу.
— Но если я не напишу…
— Ей все равно, напишешь ты это или не напишешь. — Она взяла в свою ладошку его огрубевшую сильную руку. — Ей важно только то, что ты думаешь и чувствуешь.
Он опустился перед ней на колени и заглянул в зеленые глаза.
— Это и есть мои чувства, Ровена. Я испытываю это всякий раз, когда смотрю на тебя. Когда думаю о тебе.
Она наклонилась и коснулась губами его губ. О, этот вкус… он сводил ее с ума и лишал сил. Заставлял взлетать над этим миром и парить в облаках.
Он был ее сердцем, ее душой.
Он был для нее всем.
И ей хотелось дать ему понять, как много он для нее значит. Но не словами. Он подарил ей то, в чем она так нуждалась, и теперь она даст ему то, о чем он страстно мечтает.
Ровена оторвалась от его губ и поцеловала его в шею, Страйдер закрыл глаза. Ее язычок дразнил и поглаживал его кожу, распространяя по его телу жаркие волны. Она еще ни разу не брала инициативу в свои руки, но ему нравилось, что она сделала это по доброй воле.
Какой же он осел — наговорить ей такого! Но он хотел, чтобы она знала о чувствах, которые он к ней питает. Он в долгу перед ней, ведь она столько ему дала.
— Знаешь что, — откинула она голову назад, — я всегда ошибалась в одном вопросе.
— В каком же?
— Я считала, что в мире нет ничего обольстительнее трубадура, воспевающего свою даму сердца. Но я была не права. — Она провела ноготком по его руке, и его кожа сразу же пошла пупырышками. — Нет ничего обольстительнее, чем известный своей силой рыцарь, который говорит от чистого сердца. Не как мошенник, который пытается лестью добиться женщины, но как мужчина, желающий всего лишь открыться ей. — Ее взгляд прожег его насквозь, и он не посмел усомниться в ее искренности. — Я люблю тебя, Страйдер. И всегда буду любить.
Он поцеловал ее, впитывая эти драгоценные слова вместе с медовым ароматом ее губ. Руки его окунулись в ее волосы, прохладные шелковые пряди ласкали израненные в сражениях пальцы, а тепло и нежность — огрубевшее сердце.
Она развязала его бриджи, а он завел свои руки ей за спину и расстегнул бледно-желтое платье. И застонал, стоило ее руке скользнуть вниз по его телу.
— Мне нравится, когда ты такая, Ровена.
— Правда? — Голос ее сел. — Да.
Эти слова прибавили ей храбрости. Она стянула с него черный камзол, он приподнялся, помогая ей, и камзол полетел вслед за туникой.
— Ты слишком красив для мужчины, — прошептала она, поглаживая рукой его голую грудь.
Не успел он и слова сказать, как она опустила голову и взяла в рот его сосок. Волна неожиданного удовольствия накрыла Страйдера с головой, и у него поплыло перед глазами, а дыхание стало резким и прерывистым. Она продолжала дразнить его плоть языком и губами.
Как он мог позволить этой женщине уйти из своей жизни? Могли он предоставить ей свободу, когда все, чего ему хочется, — прижать ее к себе и не отпускать во веки веков?
Однако выбора у него не было. Никакого.
Она шаловливо прикусила его кожу и подняла голову. На губах ее заиграла озорная улыбка, от которой напряжение его возросло, и она мягко опустила его на пол.
Страйдер лег на коврик и позволил Ровене делать с ним все, что она пожелает. Как счастлив он видеть ее такой!.. Она словно тигрица, истосковавшаяся по его плоти.
Она стащила с него сапоги, за ними последовали чулки и бриджи, и он остался совершенно голым перед полностью одетой женщиной.
Никогда и никто прежде не изучал с таким интересом и вниманием его тело.
Она улыбнулась, поднялась и подошла к его столу.
— Что ты делаешь, Ровена? — заподозрил он неладное.
Она вернулась обратно с пером.
— Собираюсь научить тебя письму, — невинно ответила она.
Страйдер, нахмурившись, наблюдал за ее действиями. Она присела и написала что-то у него на животе. По его телу побежали мурашки.
— Что ты пишешь?
— Amorvincit omnia, — с улыбкой ответила она. — «Любовь сметает любые преграды».
Он приподнялся на локтях, всматриваясь в чернильные знаки на своем теле, а она тем временем добавила к ним что-то еще.
— А это?
Она прикусила губку, в глазах ее загорелись бесовские огоньки.
— «Я принадлежу Ровене».
— Это правда? — приподнял он бровь. Она кивнула.
Страйдер притянул ее к себе и прижал к полу. Она смирно лежала под ним, глаза яркие, блестящие.
Он поцеловал ее раз, потом еще и еще, вдруг отпрянул и моментально сорвал с нее одежду и туфли.
— Пора проверить, способный ли я ученик.
Он забрал у нее перо и, поглядывая на свой живот, тщательно скопировал слова.
Она с замиранием сердца следила за тем, как он пишет слово «принадлежу», вырисовывая задом наперед «р» и «е». Зрелище завораживало, ничего прекраснее она не испытывала.
— Как написать мое имя?
Она накрыла ладошкой его огромную грубую руку и тщательно вывела: «С-т-р-а-й-д-е-р-у».
Он сел на пятки и внимательно изучил свое творение.
— Все верно?
Ровена сквозь слезы взглянула на слова, утверждавшие, что она принадлежит Страйдеру. Несмотря на то что некоторые буквы были уродливыми и прочесть их не представлялось никакой возможности, это было самое волшебное из всех виданных ею чудес.
— Восхитительно, милорд.
— Да. — Он обдал ее горячим дыханием, от которого ее тут же бросило в жар. — Ты и впрямь восхитительна.
Ровена застонала от удовольствия, когда он провел обратной стороной пера по ее обнаженной груди. По ее телу пробежала дрожь.
Глаза Страйдера загорелись, на губах заиграла сладострастная улыбка. Он исследовал каждый сантиметр ее тела и губами, и перышком. Кто бы мог подумать, что от простого пера может быть такая польза?
Ровена извивалась под его горячими божественными прикосновениями.
Какой же он теплый и мускулистый! И нежный. Он словно окутывал ее со всех сторон, и ей нравилось это чувство. И еще то, как его твердое, покрытое колючими волосками мужское тело скользит вдоль нее.
Она целовала его безудержно, впитывая его запах и упиваясь его силой. Мерцающий отблеск свечи играл на его загорелой коже, плясал в черных волосах, высвечивая длинные пряди. Она провела тыльной стороной ладони по его щекам и подбородку, мелкие щетинки приятно царапали кожу.
— Ты великолепен, Страйдер. Ничего удивительного, что у тебя нет отбоя от дам.
Он опустил голову, поцеловал ложбинку меж ее грудей и потерся об нее носом.
— Но мне этого не нужно, Ровена. Ни у одной из них нет того, что мне необходимо.
Страйдер со стоном принялся ласкать ее медовую кожут В этом жестоком мире редко встретишь что-то столь нежное и мягкое, если вообще встретишь. Ее прикосновения — мягче бархата и нежнее весеннего ветра — разрывали его тело на части.
Она обхватила своими шелковистыми ножками его талию, крепко прижала его к себе, перевернулась и очутилась сверху. Страйдер с улыбкой заглянул ей в лицо. Она тоже улыбалась. Белокурые волосы упали вперед, нависли над ним, бледными локонами легли ему на грудь, защекотав обнаженную кожу и соски.
Она была похожа на дикую нимфу, тайком пробравшуюся в его палатку. Глаза ее сверкали, зубки впились в нижнюю губку, жадный взор блуждал по его телу.
— Можно я сама, милорд?
Он с шумом втянул меж зубов воздух при мысли о том, какие невероятные наслаждения несут ее обещания.
— Всегда к вашим услугам, миледи.
И тогда она поцеловала его. В этом поцелуе было столько дикой необузданной страсти, что Страйдер не выдержал и застонал. Она оторвалась от его губ, медленно двинулась вдоль подбородка к шее, обдав его своим палящим дыханием. Ее язык играл с ним, сводя с ума, продвигаясь все ниже и ниже по его груди, животу и бедрам.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29