– Очень польщен, что тебе интересно мое мнение. И должен признать, что ты не ошибся… Уверен, она – то, что надо, – дерзко отметил пасынок. – Ты знаешь толк в лучшем, Джозеф.
– Да, дорогой Массимо. Теперь я с полным основанием могу сказать, что у меня есть все – успешный бизнес, деньги и общество самой красивой женщины…
– Можно ли быть уверенным, что так будет всегда? – как-то уж слишком напрямик поинтересовался Массимо Андролетти.
– В этой жизни ни в чем нельзя быть полностью уверенным, – вынужден был согласиться его отчим.
– Особенно если красавица жена так юна… Ведь ангельская внешность белокурой прелестницы – слишком зыбкая основа супружеской верности.
– Что ты хочешь этим сказать, дорогой Массимо? – нервно процедил Джозеф Ферлиани.
– Я бы мог сказать многое, но пусть лучше она сама сделает это… Спроси у своей женушки, как она провела прошедшую неделю?
Никки, которая дотоле молча слушала эту словесную дуэль между мужем и любовником, крепко сжала губы. Кровь пульсировала в ее висках, щеки покрылись румянцем…
– Достаточно, Массимо! – твердо пресек его Джозеф Ферлиани. – Никки устала и нуждается в отдыхе. Не так ли, дорогая?
– Да, – сухо ответила Никки.
– Ты прав, Джозеф. Ведь прошлой ночью ей было не до отдыха, – резанул Массимо.
– Я полагаю, тебе пора уйти, – сурово сказал отчим и, обратившись к своему доверенному лицу, добавил: – Джино, сопроводи, пожалуйста, синьора Андролетти к его авто.
Но Массимо, не считаясь с желанием отчима, подошел вплотную к новобрачной и прошипел:
– Ты, скверная потаскушка! Ты мне за все заплатишь. Видит Бог, однажды ты будешь умолять меня о пощаде, лживая дрянь!
– Ты лжешь, утверждая, что не знала, кто я, когда ложилась в мою постель. Я просто уверен, что ты лжешь…
– Ты уверен? Тогда стоит ли тебя в чем-то разубеждать? – спокойно признала Никки. – Тебе по какой-то причине хочется думать, что я цинично использовала тебя, что я сознательно посмеялась над тобой? Пожалуйста, Массимо. Не стану тебя разуверять. Тебе нравится ненавидеть меня и покойного отчима? Очень жаль. Больше мне сказать нечего, – подытожила она.
– Как все просто! – возмутился Массимо Андролетти.
– Нет, Массимо. Это не просто. Прошло пять лет. Такой срок может многое изменить в жизни и сознании человека. Мне и прежде не в чем было оправдываться перед тобой, а спустя пять лет и подавно. Я действительно не понимаю, Массимо, чего ты от меня хочешь?
– Сатисфакции, Никки. Ты надругалась над моими искренними чувствами, и я требую сатисфакции.
Никки с искренним сочувствием посмотрела на своего спутника.
– Ты застрял в каком-то кругу безысходности. Ты сам не понимаешь, что вся твоя жизнь крутится только вокруг одного-единственного переживания. Помню, когда мы познакомились, ты вынашивал план мести врагу своего отца. А теперь, пять лет спустя, все продолжаешь жить обидами и злобой, но теперь уже удовлетворяешь их за счет умершего отчима и за мой счет. И знаешь что? Когда ты покончишь со мной, непременно возьмешься за кого-то другого. Ты – несчастный человек, Массимо Андролетти. Ты сам нуждаешься в сочувствии и в деятельной помощи. Поэтому я тебя не боюсь, – размеренно проговорила Никки.
– Посмотрим, как ты заговоришь, когда я приведу свой план в исполнение, – пригрозил Массимо, выходя из лимузина.
– Для чего ты привез меня сюда? Насколько я понимаю, теперь этот особняк принадлежит тебе? – спросила Никки, раздумывая покидать салон авто.
– Ты все правильно поняла. Этот особняк теперь мой, – подтвердил Массимо. Он окликнул шофера: – Рикардо, у тебя есть пара часов свободного времени… Я вызову тебя, когда ты мне понадобишься. Нам предстоит кое-что обсудить с миссис Ферлиани.
– Мне нечего с тобой обсуждать. Я лишь заберу из особняка свои вещи, – сказала Никки, выходя из машины.
– Учитывая обманутые надежды, ты отлично держишься, – отметил Массимо.
– Одних жизнь учит хорошему, другие черпают из нее только самое дурное… К великому сожалению, ты, Массимо, относишься ко второй категории.
– Должен сразу предупредить тебя, пока ты сгоряча не наговорила мне других гадостей. Пока длится окончательное оформление документов, ты можешь пару месяцев жить в этом доме… И, пожалуй, я даже не возьму с тебя арендную плату… Согласись, с моей стороны это очень великодушное предложение.
– О чем ты говоришь? Я не задержусь здесь ни на минуту! Соберу свои вещи и даже прощаться с тобой не стану, – рассмеялась женщина ему в лицо.
В ответ Массимо наградил ее холодной полуулыбкой.
– Незадолго до смерти твой супруг связался со мной и попросил оказать ему финансовую помощь. Я, разумеется, категорически ему отказал, – самодовольно признался Массимо Андролетти.
– Это говорит только о том, что ты грязное чудовище. Ты ускорил смерть человека, который долгое время видел в тебе сына.
– Он знал, что стоит между нами. Мой отказ не был для него сюрпризом, дорогая. Я вообще не понимаю, что заставило старика так унижаться. В конце концов, он почти добровольно передал мне права на особняк, машину и бизнес…
– Почти добровольно? Звучит по меньшей мере странно, ты не находишь? А потом, заруби себе на носу. Джозеф Ферлиани никогда ни перед кем не унижался, а перед тобой – подавно! Он дал тебе шанс, которым ты не воспользовался. Зная, что его дни сочтены, он надеялся примириться с тобой. Но ты пренебрег этим благородным жестом. Ты предпочел мелочную месть.
– Это он тебе сказал? – насторожился Массимо.
– Нет. Мне он ничего не говорил. Но я хорошо знала своего мужа, – убежденно произнесла Никки.
– Тогда это не более чем пустые слова, – явно с облегчением проговорил Массимо. – Ты ровным счетом ничего не знаешь о своем муже. Ты понятия не имеешь о сути нашего последнего договора.
– Я это как-нибудь переживу, – улыбнулась Никки.
– Даже если все напрямую касается тебя?
– Скажи, что хотел сказать, и покончим с этим, – потребовала Никки.
– Джозеф ведь обязался вознаградить тебя за каждый год брака. Он сказал мне, какую сумму он тебе задолжал. Приходится признать, что ты очень высоко оценила свое общество. Жаль только, что он не сможет выполнить своего обязательства. Но у меня к тебе есть встречное предложение… Ты понимаешь, что я имею в виду, Никки. Обещаю быть очень щедрым, дорогая, – сказал Массимо и выжидающе посмотрел на Никки.
– Вряд ли ты понимаешь, о чем говоришь, – спокойно отозвалась Никки.
– Прекрасно все понимаю. В мире, где все продается и покупается, я не новичок, – заверил ее итальянец.
– А что ты рассчитываешь купить у меня? – хладнокровно поинтересовалась женщина.
– Услуги, – с готовностью ответил он.
– Мои услуги тебе не по карману.
– Возможно, сегодня ты говоришь искренне. Но скоро изменишь свое мнение. У тебя выработались повышенные требования к комфорту. Не думаю, что ты сможешь адаптироваться к новым условиям жизни. Рано или поздно тебе придется пересмотреть свои категорические суждения, отступиться от них, стать более сговорчивой. Но, боюсь, твоя ценность в моих глазах к тому времени существенно упадет…
– Иными, словами, чтобы вернуть себе самоуважение, тебе необходимо меня унизить, – резюмировала Никки.
– Ты слишком предвзято судишь, милая. Я могу и обидеться, – укорил ее Массимо. – Я всего-то и хочу, чтобы ты была добра со мной, как и с Джозефом. Стань моей женщиной – и ни в чем не будешь испытывать нужды.
Никки горько усмехнулась.
– Ты, насколько мне известно, безуспешно пытался наладить личную жизнь с независимыми женщинами и теперь видишь в шантаже единственную возможность сделать это? Это унизительно в первую очередь для тебя, Массимо, неужели ты не понимаешь?
– Не обольщайся, Никки. Женщины относятся ко мне не хуже, чем прежде. И было их в моей жизни не мало…
– Тогда зачем я нужна тебе? Такая меркантильная, вероломная, лживая дрянь? Найди милую девушку и осчастливь ее мне назло. И пусть это станет твоей местью.
– Это я всегда успею, дорогая. Но я предлагаю тебе выгодный контракт. Не отметай, его, не подумав.
– Каковы условия? – холодно поинтересовалась женщина.
– Видишь этот дом? – указал Массимо в сторону особняка. – Для тебя все останется, как при жизни Джозефа, только вместо Джозефа буду я.
– И?..
– Это все, дорогая, – сказал он, взяв Никки под локоть. – Пошли домой.
– Абсурд! – с возмущением воскликнула она, отняв руку.
– Тебе так кажется, потому что мы еще не обсудили детали, – вновь потянул ее по направлению к особняку Массимо.
– Какие детали? Рассрочка платежей в счет погашения обманутых ожиданий? Или возросший процент по кредиту за прошедшие пять лет? Какие могут быть детали, Массимо? Я едва знаю тебя. Да, у нас в прошлом произошел короткий роман, тогда мы оба были свободными людьми и оба этого хотели. Но я ни в чем не клялась тебе. Поэтому я ничего тебе не должна. Опомнись ты наконец и повзрослей! Пора уже!
– Прекрати эту демагогию, Никки! – прикрикнул на женщину Массимо. – Тебе нужны средства для существования? Нужны! Я предлагаю тебе взаимовыгодный договор. Отнесись повнимательней!
– У меня есть работа. Я официально являюсь лицом «Ферлиани фейшнс». Я не работала последние полгода только потому, что Джозефу нужен был постоянный уход.
– Я новый владелец «Ферлиани фейшнс», и у меня нет намерения продлевать с тобой контракт.
– Почему? Я плохо справлялась со своей работой? – поинтересовалась Никки, умело сохраняя спокойствие.
– Потому что у меня другие планы в отношении тебя. И я их только что тебе изложил.
– И как ты видишь наши совместные будни, дорогой, – насмешливо полюбопытствовала Никки.
– В последнюю нашу встречу Джозеф хвалился, что ты отлично стряпаешь, балуешь его деликатесами собственного приготовления. Он даже обмолвился, что с такой женой, как ты, не нужны никакие домработницы.
– Ты хочешь, чтобы я скребла полы в твоем туалете?
– А что? – пожал он плечами. – Работа как работа.
– Меня это не интересует, – отмела Никки.
– Но это, по крайней мере, был бы честный кусок хлеба, – продолжал убеждать ее Массимо.
– В любом другом доме, только не в этом, – категорически объявила женщина.
– Никки, время шуток и препирательств кончилось. Я оплатил все долговые обязательства твоего покойного супруга. Теперь я его единственный кредитор. А ты, будучи его единственной наследницей, обязана возместить мне эту довольно крупную сумму… Все до последнего цента.
– Я не обязана.
– Нет. Обязана. Ты уже поставила свою подпись, признавая себя наследницей состояния Ферлиани, – ошарашил ее Массимо.
Никки долго всматривалась в мужчину, который так жестоко пытался наказать ее.
– Прежде ты вызывал во мне искреннее сочувствие, – покачала она головой. – Теперь же это скорее отвращение. Ты кощунствуешь над памятью приемного отца!
– Неужели ты так ничего и не поняла, глупая женщина? – расхохотался Массимо. – Он, Джозеф Ферлиани, твой – почивший муж – тот самый мерзавец, который и разорил моего отца! Именно о нем я рассказывал тебе в день нашего знакомства. Это он украл у моего отца не только дело всей его жизни, назвав компанию своим именем, он отнял и любовь всей его жизни, женившись на моей матери, а еще… – Массимо сглотнул, – он отнял у меня тебя. Странно, что ты за пять лет так и не поняла, с каким человеком имеешь дело. И не поняла теперь, когда осталась без средств к существованию. И ты еще полгода ухаживала за ним… Неужели не ясно, что он предал тебя, как предавал до этого всех, кто был ему верен? Но настал долгожданный миг, когда он заплатил за все. Во имя памяти моего отца фирма вновь принадлежит Андролетти, негодяй разорен и кормит червей… Но теперь мне этого мало. – Он с трудом перевел дыхание. – Я ни о чем тебя не прошу, Никки. С этой минуты я говорю тебе, что ты должна делать. Это тебе понятно?
Никки с содроганием выслушала его тираду и повернулась по направлению к воротам.
– Если ты сделаешь еще хоть шаг, за дело возьмутся судебные приставы, – пригрозил он. – Ты этого хочешь?
– Ты можешь дать мне время? – гневно произнесла Никки.
– Тебе хватит десяти… секунд? – издевательски спросил он. – Десять… девять… восемь…
– Замолчи! – не выдержала Никки.
– Мне нужен ответ!
– Ты монстр!
– Ответ!
– Когда ты собираешься казнить меня? – закричала в отчаянии Никки.
– Я хотел это сделать пять лет назад… – проскрежетал Массимо.
Глава пятая
Они вошли в импозантный особняк, декорированный сдержанно и элегантно.
Дом словно был выстроен для того, чтобы производить должное впечатление, чтобы красноречиво рассказывать о своих хозяевах каждому, кому посчастливится переступить его порог. Как правило, это были либо избранные, либо те, кому приходилось благоговейно служить и угождать сильным мира сего.
Джозеф пристально следил за тем, чтобы в доме не появлялось случайных вещей. В его распоряжении должны были находиться только вещи «с биографией»: антикварная мебель, раритетные ковры, старинная медь, превосходнейшая живопись.
За пять прошедших лет простая австралийская девочка научилась разбираться во всех тонкостях, позволяющих отличить добротную вещь от посредственной и безошибочно распознать уникальную.
Для нее эти годы не прошли даром. Массимо Андролетти был неправ, обвиняя Никки в корысти. Она действительно испытывала к своему супругу глубокую приязнь и уважение. А то, что он оставил ее без обещанных денег, объяснялось оголтелой травлей со стороны Массимо, которой он подверг Джозефа, чтобы поквитаться за неудачи своего отца.
Никки угнетало и связывало по рукам лишь единственное обстоятельство, о котором Массимо не имел ни малейшего представления. Это-то как раз и было то единственное, что имело значение для нее все последние годы. Пять лет Джозеф снабжал Никки всем необходимым для действенной помощи младшему брату. С банкротством и смертью мужа она вновь осталась без требуемых средств. И это стало единственной причиной, по которой она не отмела безоговорочно гнусное предложение Массимо.
Никки, как и пять лет назад, однозначно решила эту дилемму.
– Что за постный вид? – небрежно окликнул ее Массимо.
– Я всего несколько дней вдова. Не мог бы ты соблюсти приличия и не демонстрировать прилюдно свою власть еще какое-то время? – отчеканила свое требование Никки.
– Позволить тебе насладиться ролью скорбящей вдовы? – циническим тоном проговорил Массимо. – Мне безразлична твоя репутация. Я догадываюсь, что наш скорый союз станет отличным поводом для всевозможных спекуляций в прессе и развяжет языки многим недоброжелателям. Но меня это нисколько не волнует.
– Если мое имя будет замарано, мне не останется ничего иного, как рассказать всему миру о твоем плане отмщения и о том шантаже, которому ты подверг меня, – робко пригрозила Никки, еще не вполне понимая, как ей следует действовать в сложившейся ситуации.
– Ты очень скоро поймешь, что в твоих же интересах не посвящать никого в историю наших отношений.
– А что мне может помешать? – поинтересовалась женщина.
– То, что этим самым ты нарушишь одно из условий нашего соглашения. А каждая твоя оплошность будет чревата штрафными санкциями, – предупредил ее Массимо.
– А чем мне навредит заявление о том, что ты самый жалкий и мелочный человек из всех, кого мне приходилось встречать? – пошла ва-банк Никки.
– Только тем, что ты так и останешься для меня неблагодарной дрянью, не способной оценить моего самого великодушного поступка, – рассмеялся Массимо.
Подойдя к ней совсем близко, он больно сжал ее запястье.
– Ты не можешь не помнить моего клятвенного заверения, Никки, которое я дал тебе в день твоего бракосочетания. Ты надругалась над моими чувствами и я заставлю тебя сожалеть об этом. Поэтому советую забыть о любой возможности заставить меня играть по твоим правилам, как это однажды было. Таковой возможности больше не представится. Я буду пристально за этим следить.
– Пусти меня, изверг, – вырываясь, прошипела Никки, но Массимо еще сильнее сжал ее руку.
Женщина побелела от боли, но заставила себя рассмеяться ему в лицо. Она выдержала это испытание, хладнокровно глядя в жестокие глаза.
– Как мелодраматично! – насмешливо произнесла Никки. – Как в средние века. Прекрасный рыцарь мстит за поруганную честь семьи. Это могло бы быть очень достойным занятием, если бы ты не выбрал себе в противники слабую женщину.
– Слабую? Это ты себя называешь слабой женщиной? – осклабился Массимо Андролетти. – Никки, я вполне допускаю, что ты могла одурачить моего отчима, которому на старости лет изменило чутье. Но меня тебе не ввести в заблуждение. Даже не надейся… Я требую от тебя полного послушания. Тебе уже хорошо известна та роль, которую ты обязана будешь играть в этом особняке. У меня множество влиятельных партнеров и важных клиентов. Время от времени я намерен приглашать их к себе.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11