Том подошел к кухонному шкафу и стал по очереди открывать дверцы, пока не нашел то, что искал. Он достал с полки склеенную хрустальную вазу, которая всегда стояла на столе в День Благодарения.
Он протянул ее Люку.
– Вы пятеро всегда расспрашивали об этом. Для нас с Фло это символ того, что мы едва не потеряли. Я разбил ее, когда узнал о тебе. И ушел в тот же день. Она сохранила осколки, поскольку ваза принадлежала моей матери. Когда я пришел в себя, мы с Фло склеили эти осколки. То же самое мы сделали с нашей жизнью. Когда нам требуется напоминание об этом, мы достаем вазу.
До встречи с Мэдди Люк не понял бы всего драматизма прошлых событий и силы чувств своих родителей. Теперь благодаря Мэдди он начал многое понимать. Неужели это и есть любовь? Он восхищался Томом и Фло, которые сумели пройти через все испытаниям, отчего их любовь стала еще крепче.
Но Люк по-прежнему не понимал, почему они держали его в неведении относительно его настоящего отца. Если бы Брэд Стивенсон не оставил завещания, Люк до сих пор не знал бы о его существовании. На это должны быть причины, ведь тот не сомневался в своем отцовстве. Молчал, потому что хотел остаться в стороне? Чтобы об этом не стало известно? Люк должен был задать этот вопрос.
– Почему вы с мамой не рассказали мне? Вам не приходило в голову, что я, возможно, захотел бы узнать об этом?
– Мы обсудили создавшуюся ситуацию втроем – твой отец, Фло и я… Иногда самый лучший поступок – не сказать ничего.
– Я так не считаю.
– Нам казалось, что лучше, чтобы ты вырос в большой, любящей семье. Дети хотят чувствовать себя в своей тарелке. А в такой ситуации вы были бы разобщены, и это вызвало бы ненужные проблемы. Разве я обращался с тобой иначе, чем с твоими братьями и сестрой? Разве ты подозревал, что отличаешься от них?
Люк улыбнулся этим словам.
– Я никогда не догадывался. Том удовлетворенно кивнул.
– Тогда я чертовски горжусь той работой, которую проделал, – сказал он.
Люк понял. То, что он не разгадал этот секрет, было свидетельством силы и порядочности Тома Мар-четти. И абсолютной мерой его любви.
Он поднялся, обошел вокруг стола и обнял своего отца.
– Ты самый лучший мужчина, которого я когда-либо встречал.
– Я сожалею, что у тебя не было возможности познакомиться с Брэдом. Он был хорошим человеком.
– Ты не сердишься на него за то, что он объявил перед смертью о своем отцовстве? – удивленно спросил Люк.
Он попытался представить, что бы чувствовал на месте Тома. Люк еще не растил собственного ребенка, но желание защитить его становилось сильнее с каждым днем. Если бы кто-нибудь посмел потревожить жизнь сына или дочери, он не простил бы.
Том пожал плечами.
– Сначала рассердился. Но я не могу осуждать его за то, что перед лицом смерти он не захотел уйти из этого мира так, чтобы ты никогда не узнал о нем. Тот факт, что он столько лет хранил молчание, подтверждает его огромную любовь к тебе.
Люк кивнул:
– Думаю, мне повезло.
– Думаю, да, – раздался женский голос.
Он увидел за спиной отца свою мать, стоящую в дверях.
– Привет, ма, – сказал Люк. Она кивнула.
– У вас с отцом было достаточно времени, чтобы поговорить.
Люк раскрыл объятия и, прежде чем Фло шагнула к нему, успел заметить, как в ее глазах блеснули слезы.
– Я скучала по тебе, – сказала она.
– Да и я тоже соскучился. – Он посмотрел на отца. – Ты очень мудрый старик.
Глаза отца подозрительно заблестели, но он улыбнулся.
– Меня не очень устраивает слово «старик», а в остальном ты совершенно прав.
Люк рассмеялся и сжал плечо матери, глядя на Тома.
– Простите меня, я был таким тупицей. Мэдди утверждает, что я несносен.
Фло улыбнулась.
– Она тебе подходит. Я рада, что все это время она была рядом и поддерживала тебя. Я по-прежнему считаю, что мы поступили правильно. Если бы мне пришлось принимать решение снова, я поступила бы так же.
Люк усмехнулся.
– Действительно хорошо, что я не узнал об этом в раннем возрасте. Большинство подростков бунтуют без особых причин. У меня причина была, но я о ней не подозревал.
Фло снова улыбнулась ему.
– Я хотела избавить тебя от боли. К счастью, когда ты узнал об этом, ты был уже взрослым человеком. И надеюсь, что сейчас тебе легче разобраться во всем и пережить выпавшее испытание.
Том поцеловал ее в щеку.
– Несмотря на временное безумство подростков, дети усваивают те понятия, которыми живет их семья. Если они выросли в обстановке спокойствия и любви, эти понятия становятся основой всей их дальнейшей самостоятельной жизни.
Люк подумал о Мэдди, которая выросла в убеждении, что она нежеланный ребенок. Она не верила, что кто-нибудь будет ее любить. И она не доверила себя ни одному мужчине – только ему. Что это означало? Она сказала, что девственность была для нее бременем, от которого она хотела избавиться, но он не поверил ей. Что он чувствует к ней? Она носит его ребенка.
Он повернулся к родителям.
– Надеюсь, что стану таким же хорошим отцом для своего ребенка, какими был ты, Том, по отношению ко мне.
– Не забывай, что ребенку нужна и мать. Вы с Мэдди должны работать вместе и выступать единым фронтом, – сказала Фло.
– Что ты хочешь этим сказать, ма?
– Не хочу, чтобы меня обвиняли в сводничестве. Больше ничего не скажу, – сказала она, поджимая губы.
Том рассмеялся.
– Ты великолепна, как всегда, Флоренс Марчетти. Люк сокрушенно покачал головой.
– Я три раза просил Мэдди выйти за меня замуж, и она все три раза отказывалась.
– Значит, нельзя сказать, что третий раз – решающий, – прокомментировала Фло. – Не останавливайся, милый. Могу поспорить на серебряные солонку и перечницу бабушки Марчетти, что Мэдди неравнодушна к тебе. Я всегда говорила, что вы созданы друг для друга.
– Да, говорила, – подтвердил Люк.
Ему было трудно признать, что мать видит то, чего не видит он. Теперь только он был в силах заделать трещину в отношениях с Мэдди. Люк вспомнил выражение глубокой боли, которое он увидел в ее глазах в последний раз. Сможет ли он сделать так, чтобы она снова улыбалась и насмешливо подтрунивала над ним?
Люк посмотрел на родителей. Если произошло чудо и он помирился с ними, то, может быть, есть надежда, что случится и другое чудо и он добьется от Мэдди согласия?
ГЛАВА ОДИННАДЦАТАЯ
Люк знал, что сегодня Мэдди идет к доктору, и собирался тоже быть там. Он даже выработал специальный план налаживания отношений с Мэдди. И хотел испытать его на своем старшем брате Нике перед тем, как решиться посмотреть ей в глаза. Поэтому он появился в офисе «Марчетти инкорпорейтед» без предварительной договоренности и теперь, уставившись на секретаршу Ника, ждал, пока она первой отведет взгляд.
– Мистер Марчетти просил не беспокоить его, – повторила она.
– Я его брат, – напомнил он.
И только что выбрался из глубочайшего личного кризиса, так что дай мне войти, добавил он про себя.
– Я сразу узнала вас, мистер Марчетти, – сказала она. – Но вам не назначено. А приказ есть приказ. И он не делает различий между членами семьи и посторонними. Вот его точные слова: «Если вам дорога ваша работа, никто не должен войти в эту дверь. Точка».
Семья. Это слово принесло Люку глубокое удовлетворение, несмотря на раздражение, которое вызывала эта женщина. Он являлся частью семьи. Его место всегда останется за ним. Просто ему потребовалось время, чтобы понять это.
– Мне нужно быть в другом месте, но сначала я должен увидеться с братом. Я не отвлеку его надолго. Если он настолько занят, что не может встретиться со мной, пусть он сам мне скажет об этом, – сказал Люк, нетерпеливо пожав плечами. – Обещаю, что ваше место останется за вами.
Он один раз стукнул в дверь кабинета и вошел.
Ник сидел в кресле, с прижатой к уху телефонной трубкой.
– Ты беременна, Эб. Управлять рестораном – утомительное занятие. Если ты устала, посиди. У жены босса есть привилегии, хотя ты и не хочешь ими пользоваться. И это мне в тебе нравится.
Он увидел стоящего в дверях Люка и широко ему улыбнулся. Когда появилась секретарша, он махнул ей рукой, чтобы вышла, и показал Люку, чтобы тот садился.
Люк проявил благородство и не посмотрел на нее с выражением «я же вам говорил». Наоборот, он вежливо улыбнулся, закрыл за ней дверь, а потом присел на уголок стола. Люк с восхищением наблюдал за своим братом, трепетно относившимся к жене даже во время обычного телефонного разговора.
– Передай Эбби привет от меня.
– Тебе привет от Люка, дорогая. – Он выслушал ответ и рассмеялся. – Ладно, я ему передам. Я люблю тебя, – сказал он нежно и положил трубку.
– Твоя секретарша просто цербер, – покачал головой Люк.
– Да, это ее лучшее качество. – Ник отклонился назад и сложил сцепленные руки на животе. – Чем могу помочь?
– Послушай, как я собираюсь пресмыкаться перед Мэдди.
Ник усмехнулся.
– Нет ничего приятнее.
– Интересно, а что Эбби просила передать мне?
– Что тебе пора кончать страдать и не вести себя как идиот по отношению ко мне.
– Не будь эгоистом, Ник. Я вел себя как идиот по отношению ко всем.
– Что верно, то верно. Люк, я рад тебя видеть. Правда. Я скучал по тебе.
– Да я тоже. – Люк резко встал. – Я разговаривал с мамой и отцом.
Ник поднял бровь.
– Неужели?
Люка насмешило его деланое удивление.
– За актерское мастерство ты бы получил неплохую оценку. Но, пожалуйста, не оставляй свою работу ради сцены. Я вижу по твоим глазам: ты уже знал о том, что я был дома.
– Ладно. Ты прав. Мама звонила. Они с отцом счастливы.
– Послушай, Ник. Извини, что я был таким остолопом. Но теперь все в порядке.
– Не уверен. Боюсь, что ты пока так остолопом и остался, – прокомментировал Ник, и в его карих глазах промелькнули искорки. – Радует, что ты по крайней мере разобрался в сложной ситуации и снова занял свое законное место в семье.
Люк усмехнулся.
– Как я понимаю, мои извинения приняты.
– Я только хочу знать, когда ты намереваешься приступить к работе.
– Парень, который занимался в мое отсутствие бухгалтерией фирмы, все делал просто замечательно. Такие специалисты на дороге не валяются. И я, кажется, подыскал ему хорошее место. А делами нашей фирмы я займусь сам. Тем более что ничего не сломано, значит, и нечего чинить. Так что думаю, могу выйти на работу прямо сейчас, – ответил Люк.
– У тебя не совсем подходящий вид. Джинсы и майка еще кое-как сошли бы для вечера пятницы, но сегодня понедельник.
Люк провел рукой по волосам.
– Я должен встретиться с Мэдди у гинеколога.
– С ребенком все в порядке? – спросил Ник. – Маленький Ник будет с нетерпением поджидать свою кузину. Думаю, они с удовольствием будут играть вместе.
– Ага, значит, у тебя будет мальчик, а у меня девочка? Чего еще ожидать, когда имеешь дело с Ником Марчетти!
– Точно, братишка. – Ник внимательно посмотрел на Люка. – А если серьезно, у тебя все хорошо?
– По последним данным, ребенок в порядке. Так что все идет нормально. Все, за исключением родителей ребенка.
– Ты хотел бы еще раз все обдумать, перед тем как сделать Мэдди предложение?
– Да я уже трижды предлагал ей выйти за меня замуж, но она мне каждый раз отказывала. Она согласна сообща воспитывать ребенка, но тверда в своем нежелании связывать себя с мужчиной, который ее не любит, как она считает.
– А ты? Ты любишь ее? Люк почесал в затылке.
– Она была девственницей, Ник. Брат присвистнул.
– Вот это новость! Но не ответ на мой вопрос. Ты любишь ее?
– Она мне небезразлична. – Люк покачал головой. – У меня ведь было столько женщин. На самом деле, думаю, я никогда не знал отказа, еще в школе.
– Тогда тебе повезло, – сухо заметил Ник. – Поверь мне, отказ заразен.
Видимо, Ник вспомнил свою давнюю тайную женитьбу и последующий тяжелый разрыв, из-за чего он так долго не мог решиться на брак с Эбби. Пока наконец ему не удалось справиться со своими сомнениями благодаря маме.
– Да, – отозвался Люк. – Но дело в том, что я никогда даже и не представлял, что меня могут отвергнуть. Я думаю, что вообще не способен влюбиться. Разве что…
– Продолжай.
– Последний раз, когда мы виделись с Мэдди, мне кажется, я довел ее до белого каления. И когда она ушла, у меня сердце упало.
– Думаю, что ты был испуган до смерти, – негромко произнес Ник. – У парней не принято признаваться в этом, но это именно страх. Я думаю, мама сказала бы: это верный знак того, что Мэдди – та самая.
– Мне бы очень хотелось так думать. Но, похоже, я не способен влюбиться. Возможно, я унаследовал это от своего настоящего отца.
– Жаль, что ты не смог поговорить с ним, – прокомментировал Ник.
– Да, очень жаль. Но Мэдди говорит, что раз уж ничего изменить нельзя, то и так долго мучить себя неразумно.
– Она права. Ты должен ей верить. И все-таки, возможно, было бы действительно лучше, если бы ты узнал хоть что-нибудь о нем.
– Он оставил письмо. Мэдди передала его мне, когда огласила завещание. Но я до сих пор не прочитал его, – признался Люк.
– Тогда сделай это. – Ник поднялся. – Но не в рабочее время. Послушай, я хотел предложить тебе приступить к своим обязанностям завтра, но будет хорошо, если ты сейчас просмотришь квартальный отчет. Не возражаешь? Ты намного лучше меня разбираешься в цифрах. Потом мы могли бы пойти на ленч, я угощаю.
Люк посмотрел на часы.
– Ленч у меня не получается.
– Понял. Не стал бы настаивать и насчет работы, но это крайне важно сделать как можно быстрее. Я даже собирался тебе звонить, чтобы ты пришел. Быстро пробегись по цифрам и иди. Не волнуйся, успеешь. Доктора никогда не принимают точно в назначенное время. Эбби успевает прочесть целую книгу, пока ждет в очереди.
– Договорились, – сказал Люк.
– Рад, что ты вернулся, братишка, – Ник обошел вокруг стола и протянул ему руку.
Люк пожал ее, а затем крепко обнял брата.
– Я тоже рад, что вернулся.
Люк упустил Мэдди. Когда он приехал в больницу, ее уже там не было. Ему не повезло: доктор Вирджиния Ольсен, наверное впервые в своей практике, приняла пациентку раньше назначенного времени. Люк позвонил в офис Мэдди, но ему ответили, что она давно уехала и уже не вернется. Он несколько раз звонил ей домой по телефону, потом заехал к ней. Все тщетно. Если она и была дома, то не брала трубку и не открывала дверь. Хорошее настроение Люка улетучилось.
Он ходил по своей квартире как тигр в клетке, пока наконец не зашел на кухню и не увидел письмо своего настоящего отца. Поскольку хуже ему уже быть не могло, он решил, что пришло время прочитать его.
Дрожащими руками вскрыв помятый конверт, на котором незнакомым почерком было написано его имя, Люк вытащил из него два листка бумаги. Смогут ли они рассказать ему что-нибудь существенное об отце?
«Дорогой Люк,
Если ты читаешь это письмо, значит, меня больше нет в живых и ты уже знаешь содержание моего завещания.
Во-первых, пожалуйста, прими мои извинения. Без сомнения, твоя жизнь перевернулась с ног на голову, о чем я глубоко и искренне сожалею. Но есть одна вещь, о которой я никогда не буду сожалеть, – это мои отношения с твоей матерью.
До встречи с Фло я никого не любил. В какой-то момент мне даже стало казаться, что я просто-напросто не способен испытывать глубокие чувства к женщине. Но когда я встретил твою мать, то понял, как сильно заблуждался. К несчастью, женщина, в которую я влюбился, была замужем и любила другого мужчину – амбициозного, вечно занятого человека.
Люк, не вини свою мать за то, что произошло. Это целиком мой грех. Я воспользовался ее одиночеством и ранимостью, чтобы получить то, чего так страстно хотел. Я не горжусь этим, мне просто нужно, чтобы ты понял ситуацию. Фло, будучи такой, какая она есть, обо всем рассказала Тому. И тот простил ее. Надеюсь, что моя просьба поступить так же не покажется тебе невыполнимой.
Мы решили сохранить все в тайне. Я очень хотел быть тебе настоящим отцом, но Том и Фло постепенно убедили меня, что для тебя будет лучше, если я буду молчать и ты никогда не узнаешь правду. Спустя годы, когда ты стал взрослым человеком, я убедился, что они были правы. Но ты не должен принимать мое молчание как безразличное к тебе отношение. Это не означает, что я не любил тебя. Совсем напротив.
Последнее, за что я прошу прощения, это за мой эгоизм. Когда я узнал, что у меня рак, я не смог смириться с тем, что уйду из жизни и никто не будет горевать обо мне. Никто не будет вспоминать обо мне. К счастью, у меня отыскались и практические соображения: кроме тебя, мне было некому оставить все, что я заработал за свою жизнь.
Поскольку твоя мать была единственной женщиной, которую я любил, мне так и не удалось найти себе жену, и других детей у меня нет. Я – однолюб.
Я отдал бы все, чтобы избавить тебя от той боли, которую ты испытал, узнав обо мне, Люк. Сожалею, что мне не хватило выдержки. Но более всего печалит то, что мне не довелось быть твоим отцом. Помогать тебе. Я желаю тебе счастья в жизни, сынок. Я люблю тебя гораздо больше, чем ты можешь себе представить.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15