Она сунула таксисту пятерку, выскочила из машины и влетела в офис доктора Боба Челфонта за целую минуту до назначенного времени.Дверь офиса распахнулась, точно доктор Боб стоял за ней и подслушивал.— Маргарет, как ты себя чувствуешь? Что с Толанд-Джеймс? Она хорошо устроилась? — спросил он.— Да, да, — Мэгги рухнула на стул. — Может ли человек измениться сам?Доктор Боб уселся в свое чересчур большое рабочее кресло и сцепил пальцы под носом.— Ты думаешь, миссис Толанд-Джеймс может сама побороть свое пристрастие к алкоголю? Ты же знаешь, Маргарет, что я не имею права обсуждать с тобой других пациентов. Но лишь немногие люди достаточно сильны, чтобы меняться и развиваться, полагаясь лишь на себя. Всем нам время от времени нужна помощь.— Достаточно сильны, — повторила Мэгги и кивнула: — Да, это многое объясняет. Я сделала его сильным.— Его? Прошу прощения? Я думал, мы говорим о миссис Толанд-Джеймс.— А… э… разве я сказала «его»? Я, должно быть, оговорилась. Я имела в виду… Так как, Берни смогла бы бросить пить без этой вашей клиники?— Маргарет, я не могу…— Ладно. Тогда поговорим обо мне. Но только совсем недолго, потому что мне правда пора бежать. Я решила, что я — никоголик, никотиновая наркоманка, и хотя я говорила это и раньше, но сейчас я действительно решила, что хочу, по-настоящему хочу бросить курить. Правда, здорово?— Ты так думаешь?Мэгги прикусила верхнюю губу.— Прекратите отвечать вопросом на вопрос. Да, это здорово, просто замечательно, что я решила соскочить. Вся одежда пропахла дымом. А деньги? Да кокаин скоро дешевле будет, если уже не дешевле. В девяти местах из десяти, где я бываю, на меня смотрят как на прокаженную. Я должна соскочить. Я хочу соскочить. Я имею в виду, раз Берни может, значит, и я могу. Но могу ли я сделать это сама?— Маргарет, ты не одинока. Я с тобой.— Мне не хочется обижать вас, доктор Боб, но вы уже довольно давно со мной, а я по-прежнему курю.— Это потому, что на самом деле твоя проблема вовсе не в курении. Курение — лишь твоя поддержка и опора. Ты прячешься за ним, ты пользуешься им, чтобы молчать — и говорить лишь на страницах своих книг, ты боишься, что без него разучишься писать. Но на самом деле это твой подростковый бунт, в результате которого ты сейчас физически, психологически и почти наверняка эмоционально привязана к наркотику. Довольно интересный случай, хотя и не уникальный. Многим людям я с легкостью помог избавиться от чисто физической зависимости. Но к тебе нужен другой подход.Мэгги потянулась было к коробке бумажных салфеток, но вовремя остановилась. Она пришла сюда по двум причинам: во-первых, спросить про Алекса и Берни, во-вторых, немного похвастаться.— Я кое-что сделала вчера. Я сказала Берни, что она должна бросить пить. Она… она довольно сильно разозлилась на меня, заорала на меня, но я не отступила. Я кое-чему научилась. Я научилась держаться, когда на меня кто-то кричит. Так, может, я и бросить курить теперь смогу? И, — она подумала об Алексе, — может, я смогу это сделать сама?Доктор Боб снял свои новые очки-полумесяцы и старательно протер их кусочком голубой ткани.— Маргарет, твоя мать звонила тебе после того, как история с миссис Толанд-Джеймс просочилась в газеты?Черт бы его побрал. Иногда он ужасно раздражает, но он хорош, очень хорош.— Да. — Мэгги сжала зубы.— Ты разговаривала с ней?Мэгги выпятила подбородок.— Меня не было дома. Она оставила сообщение.— И ты перезвонила ей, зная, что она будет вне себя?Мэгги встала:— Увидимся на следующей неделе. Выпишите мне счет за полный час.— Разумеется. Ты делаешь успехи, Маргарет. Мы делаем успехи. Если будешь стараться, в один прекрасный день тебе уже не понадобятся костыли. Ни никотин, ни я.Мэгги выбежала из офиса и остановилась лишь на тротуаре. Она глубоко вдохнула грязный воздух. Тоже своего рода курение, если подсесть на выхлопные газы.Итак, она сделала Алекса сильным, наделила его той силой, какой сама всегда хотела обладать, но не обладала. Стерлинга же она сделала мягкосердечным, чтобы они уравновешивали друг друга. Но Стерлинг пришел в ярость при мысли о том, что Генри причинили вред, — она никогда не представляла его таким, — а Алекс проявил эмоции, он страдал и боялся, хотя она не написала об этом ни строчки.Она сделала его таким, какой сама хотела быть. Остроумным, самоуверенным… да, и смелым тоже. Но и он, и Стерлинг уже не совсем такие, какими она их придумала. Они меняются. Эволюционируют.Значит, и она может. Раз Алекс и Стерлинг могут, может и она.Она решила прогуляться домой пешком, залезла в сумочку и достала пачку сигарет и зажигалку.— Я брошу курить, но не сегодня. Я полная идиотка.К тому времени, как она вернулась домой, журналисты уже разбили лагерь у ее дверей.— Эй, — заорал один, когда Мэгги наклонила голову пониже и попыталась незаметно проскользнуть в дом. — Ты, часом, не Клео Дули? Подружка Толанд-Джеймс? Она у тебя? Что она тебе рассказала? Она его убила, да?Мэгги повернулась к нему лицом и обнаружила, что на нее надвигаются телекамеры, вспышки фотоаппаратов приведены в боевое положение и все глотки орут разом.Носокс вылетел из фойе с растопыренными руками и заслонил Мэгги собой.— Эй ты, пидор, а ну вали отсюда!Мэгги была ужасно рада возможности спрятаться за Носоксом. Хорошо бы сейчас им обоим юркнуть за дверь.Но если не сегодня, то когда? Если она не вступится за Берни, за Носокса, то за кого? За кого? К черту все, она должна это сделать.Мэгги выскочила из-за Носокса и шагнула вперед.— Кто это сказал? Кто из вас, кретинов, это сказал?— Мэгги, все в порядке. — Носокс потянул ее за руку.— Нет, Носокс, не в порядке. — Она сделала еще шаг вперед, как и один из репортеров. Похоже, он — уж больно мерзкая ухмылочка.Она подошла вплотную и ткнула в него пальцем:— Значит, так. Во-первых, это мой друг, так что заткни свою гомофобскую пасть, понял? Во-вторых, миссис Толанд-Джеймс здесь нет. В любом случае она совершенно невиновна, она — жертва обстоятельств. А теперь можешь гоняться за пожарными машинами!Кто-то из толпы закричал:— А как же окружной прокурор, мисс Дули?— Меня зовут Келли. Мэгги Келли. — Мэгги по-прежнему не спускала глаз с журналиста. — И что там с окружным прокурором?— Он выступал по телевидению сегодня утром и сказал, что арест неминуем, что Толанд-Джеймс — хладнокровная убийца. Вам есть что сказать?Мэгги уже ничего не различала. У нее перед глазами повисла багровая пелена.— Разумеется, мне есть что сказать. Окружному прокурору давно пора сменить парикмахера и визажиста. А теперь пошли все вон, потому что два моих окна выходят прямо на этот тротуар, и я как раз собираюсь подогреть смолы. Да, я знаю, что «смолы» рифмуется с «козлы», так что пошли все вон!Уже в фойе колени у нее задрожали, и она сообразила, что все это время камеры были включены.— Господи, что это я делала?— Ты вела себя как настоящая стерва, Мэгги. — Носокс едва не приплясывал от возбуждения. — Это ты Роба Боттомса стерла в порошок. Его все терпеть не могут. Тебя покажут в дневных новостях. Боже. Как настоящая стерва.— Как настоящая дура. Я вела себя как настоящая дура. Надо было промямлить «без комментариев» и пройти мимо.— Боттомс тебя разозлил, — напомнил Носокс.— Да, конечно. Ты как, Носокс?— Я-то в порядке. А вот моя мама вполне может прислать тебе шарлотку в подарок. — Он проводил ее до лифта.Она шагнула внутрь, помахала Носоксу и попыталась улыбнуться, но, как только двери закрылись, прислонилась к стене.— Да уж, нашла время. Меня зовут Келли. Мэгги Келли. Самое оно. Мамочка будет в ярости.В квартире Алекса не было. На мониторе белела записка, даже две, написанные каллиграфическим почерком Алекса, но от этого не более понятные.Звонков больше не было и не будет. Позови Носокса, Киллера. Сбор здесь в три. Мари-Луиза, я в полдень у Пьера. Тем временем другое задание.Вторая записка была короче.Всеми силами отвлекай Венделла, пока мы не узнаем, что доставят.Он подписался как Сен-Жюст.— Что за?.. — Мэгги скомкала записки и разочарованно оглядела гостиную. — Мы ждем сообщения от похитителей, а он отправился подписывать этот проклятый фотомодельный контракт? Он должен быть здесь. Нам надо поговорить. В конце концов, я еще не показала ему этот чертов паспорт!Она разгладила первую записку и прочла ее еще раз. Тем временем другое задание. Что это значит?Она прошла на кухню, открыла банку газировки, побрела назад в гостиную, ощущая себя такой же полезной, как снегоуборочная машина в Майами. А это еще откуда? Она что, свихивается потихоньку? На кофейном столике лежал фотоальбом.— Просмотрю пока остальные фотографии, — сказала она себе, водрузив альбом на колени. Она перевернула страницу, другую, потом нахмурилась: — А где же мертвец? Шишка «Два Уха» Мордини потерялся.Она вернулась к началу альбома и пролистала еще раз. На одной странице обнаружила четыре белых фотографических уголка, но без фотографии. Она быстро проверила весь альбом и нашла еще несколько пустых мест.— Алекс, что же ты делаешь? — Она посмотрела на часы. Его не будет как минимум до двух. Все это время она может сидеть и тревожиться о нем… или сделать что-нибудь. Что-нибудь отважное.Она прикурила сигарету (бросить курить — слишком отважно), взяла трубку радиотелефона, нажала кнопку быстрого вызова, подождала.— Алло, мам? Это я, Маргарет. Кхгм… ты смотришь новости с Робом Боттомсом? Глава 14 Сен-Жюст максимально тщательно отнесся к своему туалету. Он скинул черные брюки, которые в спешке натянул утром, опасаясь, что Мэгги сорвет дверь с петель. Вместо них он надел желто-коричневые слаксы с отутюженными стрелками, ничуть не помявшиеся оттого, что их бросили на пол вместе со всем остальным его гардеробом.Белую рубашку он оставил. Это была одна из его любимых рубашек, и к тому же свежевыстиранная. Поверх рубашки он накинул очередной темно-синий блейзер. Галстук решил не надевать, зато подпоясался желто-коричневым ремнем. Светло-желтые ботинки и носки в тон. Небрежно уложенные волосы, на шее — монокль, стеклышко спрятано в нагрудный карман куртки.Конечно, это не вестон из мягкой оленьей кожи и не его любимые гессенские сапоги Гессенские сапоги — низкие кавалерийские сапога, украшенные сверху галуном и кисточкой.
, но ансамбль весьма неплох.Жаль, он не мог взять с собой шпагу-трость, без нее он чувствовал себя практически голым. Но он боялся, что в присутственных местах стоят металлодетекторы и ему в лучшем случае придется объясняться, что привлечет к нему излишнее внимание, а в худшем — лишиться шпаги.Чтобы хоть чем-то занять руки, он по пути купил зонт в маленьком магазинчике, чей владелец понимал, что зонты должны быть большими, черными, с тяжелой изогнутой ручкой и длинным острым наконечником.Дождя не намечалось, но с зонтом наперевес он почувствовал себя намного увереннее. В своей тарелке.Внутри здания он изучил указатель на стене и направился прямиком к своей жертве.— Доброе утро, мисс Анжела Перкинс, — произнес он, быстро прочитав имя на табличке. Табличка стояла на столе, а стол — в приемной жертвы. — Я — Александр Блейкли, разумеется, прибыл с визитом к мистеру Деттмеру. Будьте так любезны, сообщите ему о моем прибытии.— Кто? — Мисс Анжела Перкинс одновременно восхищенно — как и предполагалось — таращилась на Сен-Жюста и машинально листала ежедневник. — Кажется, я не…— О, конечно, — мягко произнес Сен-Жюст и почтительно склонил голову. — Как глупо с моей стороны. Я забыл предложить вам свою визитную карточку. — Он достал из внутреннего кармана куртки тонкий белый конверт. — Уверен, если вы покажете это глубокоуважаемому мистеру Деттмеру, он непременно вспомнит о назначенной мне встрече.— Эээ… ммм… — Мисс Анжела Перкинс медленно встала из-за стола и протянула руку.Сен-Жюст поймал ее восхищенный взгляд, поднес к губам ее руку, поцеловал пальчики. Затем вложил в эти пальчики конверт.— Какие чудесные у вас губы, моя дорогая. Должно быть, вы устали от постоянных комплиментов вашей красоте?— Ммм… Эээ… — Не опуская руки, она сделала шаг назад, чуть не опрокинула стул, развернулась и влетела в кабинет.— Кто вы такой, черт побери?Сен-Жюст обернулся и увидел трех джентльменов, которые сидели в кожаных креслах и смотрели так, словно хотели выставить его из приемной через окно.— Какие-то проблемы, джентльмены? — Сен-Жюст элегантно оперся на ручку зонта.— Да. Мне назначено на десять утра, — произнес один.— Вам? Ни в коем случае. Это мне назначено на десять утра, — возмутился другой.— А мне назначено на половину десятого, так что я в любом случае впереди вас обоих. И все мы впереди него.— Мистер… мистер Блейкли?Сен-Жюст выгнул бровь, усмехнулся, отвесил поклон, развернулся, взял зонт подмышку и произнес:— Да, мисс Перкинс?— Вы можете войти. — Она застыла напротив отворенной двери, прижав пальцы к губам и завороженно наблюдая, как он проходит в кабинет, раза в три больше, чем отнюдь не маленькая гостиная Мэгги.— Вы принесли это?— Разумеется, — Сен-Жюст слегка поклонился полному краснощекому мужчине среднего роста. Мужчина выбрался из-за стола, размеры которого вполне позволяли сервировать обед на двенадцать персон, и еще осталось бы место для канделябров, конфитюрниц и фамильных серебряных солонок.Окружной прокурор Чедвик Деттмер помахал фотографиями:— Это что еще за чертовщина?— А я думал, это-то как раз понятно. — Сен-Жюст пересек обширный ковер, чтобы изучить два стула у противоположного конца стола. Стулья ему не понравились — слишком низкие и хлипкие, стул Деттмера намного выше и солиднее. Не то чтобы Сен-Жюста это волновало, но Деттмер явно использовал любую возможность, дабы возвыситься над посетителями. Обойдется.Сен-Жюст направился обратно. По пути он остановился, чтобы полюбоваться фотографиями на полках серванта вишневого дерева.Деттмер и мэр. Деттмер и президент. Обязательное семейное фото: Деттмер, его жена, дочь и сын. Эту фотографию Сен-Жюст взял в руки. Восхитился:— Какая замечательная у вас семья. Должно быть, вы их очень любите.— Вы угрожаете?Сен-Жюст недоуменно моргнул:— И в мыслях не было. Всего лишь комплимент. А что это у вас за окном, пляж?— Да, пляж.— Ваша дочь — настоящая красавица. — Сен-Жюст удержался и не добавил, что девочка должна еженощно на коленях возносить хвалу богу за то, что тот создал ее похожей на мать, а не на отца. — А это ваш сын?— Поставьте фотографию на место.— Весьма… крепко сложенный молодой человек и так похож на вас! А что это у него на футболке написано? — Сен-Жюст достал монокль и поднес к глазу. — Думаю, я смог бы разобрать, если…Деттмер выхватил снимок и поставил его обратно в сервант.— Анжела сказала, как вас зовут, но я не запомнил.— Блейкли. Александр Блейкли. — Сен-Жюст бросил прощальный взгляд на фотографию, убрал монокль и уселся на лучшем месте в зоне переговоров, небрежно опершись на зонт.Деттмер по-прежнему стоял и размахивал фотографиями.— Так что это такое? Я человек занятой.— Какая жалость. А как же светская беседа, ленивый разговор ни о чем, кофе с пирожными, в конце концов? Поистине, мы живем в век скоростей. Что ж, тогда перейду к делу. Полагаю, вы знаете человека, изображенного на этих фотографиях?— Тотила. Это Тотила и пара его шестерок. А на этой — только Тотила… что за черт? Чьи это ноги? Где это? Где это снято?— Вы явно выказываете нетерпение, сэр. Всему свое время, всему свое время… в том числе и паре дюжин подобных фотографий, я бы сказал, весьма интересных. Но сначала давайте обсудим условия.Деттмер наконец-то сел, его глаза-бусинки сузились.— Условия? Ты что, информатор? Ты, англичанин! Мафиози? Ты хочешь заключить сделку? И что тебе нужно?Сен-Жюст несколько секунд поразмыслил, но решил не цепляться к термину «информатор», оставив его на совести явно недалекого прокурора.— Я здесь, мой друг, дабы заключить своего рода бартерную сделку, обмен, верно, хотя я бы предпочел называть это джентльменским соглашением.Деттмер ткнул ему под нос фотографии:— Это доказательства. Я могу их сию минуту конфисковать.— Разумеется, можете. Но в этом случае, увы, не узнаете, что именно находится у вас в руках. Ни дат, ни подписей, из которых можно было бы сделать… далеко идущие выводы. Лишь эти фотографии, уважаемый сэр, и никаких других. К тому же это копии. Я точно не знаю, но по приблизительным подсчетам в моем распоряжении находится пятьдесят таких фотографий, охватывающих период в три десятка лет.Деттмер молча пялился на него.— Так вот, — Сен-Жюст поднялся на ноги, — я понимаю, что Энрико Тотила и его прихвостни — лишь банда мелких хулиганов. Небольшое, хоть и весьма досадное бельмо на глазу, оставшееся после того, как прокурор округа — не вы, а тот, кто занимал эту должность до вас, — вероятно, в сотрудничестве с федеральными властями, справился с Джоном Готти, мафиозным боссом. Разумеется, я могу и ошибаться, в конце концов, я всего лишь англичанин, как вы уже сказали.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29
, но ансамбль весьма неплох.Жаль, он не мог взять с собой шпагу-трость, без нее он чувствовал себя практически голым. Но он боялся, что в присутственных местах стоят металлодетекторы и ему в лучшем случае придется объясняться, что привлечет к нему излишнее внимание, а в худшем — лишиться шпаги.Чтобы хоть чем-то занять руки, он по пути купил зонт в маленьком магазинчике, чей владелец понимал, что зонты должны быть большими, черными, с тяжелой изогнутой ручкой и длинным острым наконечником.Дождя не намечалось, но с зонтом наперевес он почувствовал себя намного увереннее. В своей тарелке.Внутри здания он изучил указатель на стене и направился прямиком к своей жертве.— Доброе утро, мисс Анжела Перкинс, — произнес он, быстро прочитав имя на табличке. Табличка стояла на столе, а стол — в приемной жертвы. — Я — Александр Блейкли, разумеется, прибыл с визитом к мистеру Деттмеру. Будьте так любезны, сообщите ему о моем прибытии.— Кто? — Мисс Анжела Перкинс одновременно восхищенно — как и предполагалось — таращилась на Сен-Жюста и машинально листала ежедневник. — Кажется, я не…— О, конечно, — мягко произнес Сен-Жюст и почтительно склонил голову. — Как глупо с моей стороны. Я забыл предложить вам свою визитную карточку. — Он достал из внутреннего кармана куртки тонкий белый конверт. — Уверен, если вы покажете это глубокоуважаемому мистеру Деттмеру, он непременно вспомнит о назначенной мне встрече.— Эээ… ммм… — Мисс Анжела Перкинс медленно встала из-за стола и протянула руку.Сен-Жюст поймал ее восхищенный взгляд, поднес к губам ее руку, поцеловал пальчики. Затем вложил в эти пальчики конверт.— Какие чудесные у вас губы, моя дорогая. Должно быть, вы устали от постоянных комплиментов вашей красоте?— Ммм… Эээ… — Не опуская руки, она сделала шаг назад, чуть не опрокинула стул, развернулась и влетела в кабинет.— Кто вы такой, черт побери?Сен-Жюст обернулся и увидел трех джентльменов, которые сидели в кожаных креслах и смотрели так, словно хотели выставить его из приемной через окно.— Какие-то проблемы, джентльмены? — Сен-Жюст элегантно оперся на ручку зонта.— Да. Мне назначено на десять утра, — произнес один.— Вам? Ни в коем случае. Это мне назначено на десять утра, — возмутился другой.— А мне назначено на половину десятого, так что я в любом случае впереди вас обоих. И все мы впереди него.— Мистер… мистер Блейкли?Сен-Жюст выгнул бровь, усмехнулся, отвесил поклон, развернулся, взял зонт подмышку и произнес:— Да, мисс Перкинс?— Вы можете войти. — Она застыла напротив отворенной двери, прижав пальцы к губам и завороженно наблюдая, как он проходит в кабинет, раза в три больше, чем отнюдь не маленькая гостиная Мэгги.— Вы принесли это?— Разумеется, — Сен-Жюст слегка поклонился полному краснощекому мужчине среднего роста. Мужчина выбрался из-за стола, размеры которого вполне позволяли сервировать обед на двенадцать персон, и еще осталось бы место для канделябров, конфитюрниц и фамильных серебряных солонок.Окружной прокурор Чедвик Деттмер помахал фотографиями:— Это что еще за чертовщина?— А я думал, это-то как раз понятно. — Сен-Жюст пересек обширный ковер, чтобы изучить два стула у противоположного конца стола. Стулья ему не понравились — слишком низкие и хлипкие, стул Деттмера намного выше и солиднее. Не то чтобы Сен-Жюста это волновало, но Деттмер явно использовал любую возможность, дабы возвыситься над посетителями. Обойдется.Сен-Жюст направился обратно. По пути он остановился, чтобы полюбоваться фотографиями на полках серванта вишневого дерева.Деттмер и мэр. Деттмер и президент. Обязательное семейное фото: Деттмер, его жена, дочь и сын. Эту фотографию Сен-Жюст взял в руки. Восхитился:— Какая замечательная у вас семья. Должно быть, вы их очень любите.— Вы угрожаете?Сен-Жюст недоуменно моргнул:— И в мыслях не было. Всего лишь комплимент. А что это у вас за окном, пляж?— Да, пляж.— Ваша дочь — настоящая красавица. — Сен-Жюст удержался и не добавил, что девочка должна еженощно на коленях возносить хвалу богу за то, что тот создал ее похожей на мать, а не на отца. — А это ваш сын?— Поставьте фотографию на место.— Весьма… крепко сложенный молодой человек и так похож на вас! А что это у него на футболке написано? — Сен-Жюст достал монокль и поднес к глазу. — Думаю, я смог бы разобрать, если…Деттмер выхватил снимок и поставил его обратно в сервант.— Анжела сказала, как вас зовут, но я не запомнил.— Блейкли. Александр Блейкли. — Сен-Жюст бросил прощальный взгляд на фотографию, убрал монокль и уселся на лучшем месте в зоне переговоров, небрежно опершись на зонт.Деттмер по-прежнему стоял и размахивал фотографиями.— Так что это такое? Я человек занятой.— Какая жалость. А как же светская беседа, ленивый разговор ни о чем, кофе с пирожными, в конце концов? Поистине, мы живем в век скоростей. Что ж, тогда перейду к делу. Полагаю, вы знаете человека, изображенного на этих фотографиях?— Тотила. Это Тотила и пара его шестерок. А на этой — только Тотила… что за черт? Чьи это ноги? Где это? Где это снято?— Вы явно выказываете нетерпение, сэр. Всему свое время, всему свое время… в том числе и паре дюжин подобных фотографий, я бы сказал, весьма интересных. Но сначала давайте обсудим условия.Деттмер наконец-то сел, его глаза-бусинки сузились.— Условия? Ты что, информатор? Ты, англичанин! Мафиози? Ты хочешь заключить сделку? И что тебе нужно?Сен-Жюст несколько секунд поразмыслил, но решил не цепляться к термину «информатор», оставив его на совести явно недалекого прокурора.— Я здесь, мой друг, дабы заключить своего рода бартерную сделку, обмен, верно, хотя я бы предпочел называть это джентльменским соглашением.Деттмер ткнул ему под нос фотографии:— Это доказательства. Я могу их сию минуту конфисковать.— Разумеется, можете. Но в этом случае, увы, не узнаете, что именно находится у вас в руках. Ни дат, ни подписей, из которых можно было бы сделать… далеко идущие выводы. Лишь эти фотографии, уважаемый сэр, и никаких других. К тому же это копии. Я точно не знаю, но по приблизительным подсчетам в моем распоряжении находится пятьдесят таких фотографий, охватывающих период в три десятка лет.Деттмер молча пялился на него.— Так вот, — Сен-Жюст поднялся на ноги, — я понимаю, что Энрико Тотила и его прихвостни — лишь банда мелких хулиганов. Небольшое, хоть и весьма досадное бельмо на глазу, оставшееся после того, как прокурор округа — не вы, а тот, кто занимал эту должность до вас, — вероятно, в сотрудничестве с федеральными властями, справился с Джоном Готти, мафиозным боссом. Разумеется, я могу и ошибаться, в конце концов, я всего лишь англичанин, как вы уже сказали.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29