От удивления девушка не смогла издать ни звука, пока не почувствовала, что Прайд опустил ее на пол. Она была потрясена недюжинной, силой лорда: прежде он казался ей подвижным и ловким, но отнюдь не силачом.
И вот она перевела дыхание и, откинув со лба волосы, нерешительно улыбнулась ему.
– Мне было немного страшно забираться сюда сегодня. Но нельзя поддаваться страху, не правда ли?
Он без улыбки смотрел на нее.
– А искушению? – спросил лорд. – Что вы скажете об искушении, Габриэль?
– О, бороться с искушением – это совсем другое дело. Впрочем, для каждого могут быть разные последствия. В зависимости от обстоятельств.
– Да, – тихо сказал он.
Но сейчас-то почему он боролся с искушением? Через несколько часов его здесь не будет, Габриэль де Бокер останется в прошлом, и он никогда больше ее не увидит. Она хотела этого так же, как и он. И искушение это было мимолетным – не таким, с которым бы стоило бороться.
Его руки потянулись к пуговицам на ее рубашке. Он стал медленно их расстегивать. Габриэль стояла, не шевелясь, наблюдая, как Прайд это делает, но кровь уже начала стучать у нее в висках, и сердце бешено заколотилось.
Он расстегнул маленькие перламутровые пуговицы на манжетах. Потом спустил рубашку с ее плеч, любуясь телом, освещенным лунным светом… Девушка, пока он долго и неторопливо разглядывал ее, замерла. Волнение чудесными волнами окутывало все ее существо.
Все еще глядя ей в глаза, Натаниэль взял руками ее груди, а потом нагнулся и стал медленно ласкать их языком. Его нежные прикосновения обещали так много, что у Габриэль перехватило дыхание, но они оба, словно сговорившись, не проронили ни слова.
Продолжая молчать, Натаниэль приподнял ее за талию и посадил на подоконник перед тем, как снять с нее сапоги и чулки. Он не спеша расстегнул ей пояс, снова поставил ее на пол и стянул брюки.
Габриэль дрожала, но не от холода, хотя окно оставалось открытым. Натаниэль легко взял графиню на руки, отнес на кровать и осторожно уложил на смятое одеяло.
– Почему ты берешь меня на руки? – спросила она, не узнавая своего голоса.
Напряженная тишина была прервана. Габриэль хотела, чтобы в ее голосе слышалось лишь удивление, но голос выдавал ее.
Натаниэль стоял и смотрел на девушку – она лежала перед ним на кровати, беззащитная в своей наготе. Графиня была стройна, как береза, а грациозный изгиб талии удивил и восхитил Прайда. Одежда скрывала ее роскошные формы.
– Думаю, потому, что на руках ты более податлива, – произнес Натаниэль. – Или мне так кажется.
– А ты хочешь, чтобы я была податливой?
– Есть же у меня мужская гордость.
В его глазах мелькнула усмешка – над самим собой. Казалось, что тот холодный, отрешенный, сдержанный лорд Прайд, каким Габриэль привыкла его видеть, был совсем другим человеком. Но вот Натаниэль сбросил одежду и лег рядом.
– Я бы ни за что этому не поверила, – прошептала Габриэль, поглаживая кончиками пальцев его грудь. – По-моему, ты скромный, спокойный человек.
Натаниэль, усмехнувшись, прижал ее к своему горячему телу.
– Я должен был быть очень осторожным. Мне никогда прежде не приходилось иметь дело с дьявольской женщиной.
Лорд Прайд и графиня понимали: они нарочно ведут эту шутливую беседу, чтобы слегка оттянуть тот момент, когда страсть, клокотавшая в них, вырвется наружу.
Габриэль закрыла глаза и жадно вдыхала уже знакомый аромат его кожи. Она, поглаживая, изучала все изгибы его тела, спину, упругие мускулы. Потом запустила пальцы в его шевелюру и стала нежно играть густыми кудрями.
Натаниэль ощущал, как ее отвердевшая грудь прижималась к его груди. Он целовал ее губы, проникая языком в свежую сладость рта. Прайд почувствовал возбуждение, желание переполняло его. Габриэль всем телом прижалась к нему, с ее уст сорвался хрипловатый стон.
– Я хочу тебя, – прошептал он, раздвигая руками ее колени. Прайд дотронулся до самого потайного места Габриэль, и она потребовала:
– Возьми меня… Сейчас!
Несмотря на ее властное повеление, он сдержался, пытаясь обуздать на время себя и графиню, зная, что это еще только начало. Он понимал, что если поторопится, то не получит должного. К тому же Натаниэль знал, что эта встреча – единственная, и он не хотел все испортить.
Прайд разглядывал женщину: желание полностью подчинило ее; слегка раздвинув колени, она бессознательно ритмично двигалась.
– Натаниэль!
Он приподнял это совершенное тело и на весу соединился с ней. Казалось, вся темнота ночи сконцентрировалась в черной бездне ее взгляда, Натаниэль тонул в нем. Сердце Габриэль стучало в бешеном ритме торжества.
На мгновение они затихли. Тут Габриэль слегка коснулась его губ кончиком пальца и прошептала:
– Ты будешь осторожен?
– Конечно, – просто ответил он.
Медленная улыбка осветила ее лицо. Пронзительное чувство растворенности в другом, полный отказ от своей воли овладел женщиной.
Теперь Натаниэль, казалось, вобрал в себя все желание Габриэль и уже не смел остановиться. Волны его возбуждения захватили женщину…
– Ты моя дикарка, – прошептал Прайд, обдавая ее шею теплом своего дыхания. – Все слишком быстро произошло. А мне нравится, когда это длится дольше.
– Просто нам обоим безумно хотелось утолить жажду, – ответила Габриэль с довольной улыбкой. – В следующий раз мы сможем не торопиться.
Натаниэль повернулся к окну. Луна по-прежнему освещала бездонное небо, звезды были яркими, как никогда. До рассвета оставалась целая вечность. Вечность, когда не надо бороться с искушением.
– Тогда, может, начнем еще раз? – прошептал он, опершись на локоть и неспешно рассматривая ее тело – теперь желание не так подгоняло его.
У нее была нежная, молочно-белая кожа, плоский живот. Натаниэль наклонил голову и стал ласкать ее пупок, пальцами поглаживая ее лоно.
Габриэль раскинулась, млея от его возбуждающих прикосновений.
– Лежи спокойно, – приказал он, когда графиня тоже попыталась принять участие в любовной игре. – Я хочу изучить тебя, знать, что тебе нравится. Я хочу, чтобы твое тело разговаривало со мной.
– Ты сказал это очень кстати, – выгибаясь, прошептала она. Ей безумно хотелось отдаться во власть этих умелых рук и отложить на потом исследование его тела.
Натаниэль играл с ней, находя все новые точки, прикосновения к которым вызывали у нее особое возбуждение. Они тихонько переговаривались, постанывали от удовольствия, а иногда от удивления, а ночь шла, и иногда их эротические игры принимали неожиданные обороты.
Габриэль ощущала, что каждый дюйм, каждый изгиб ее тела был старательно изучен этим мужчиной, который умел так любить. Он знал, какие у нее мочки ушей, какие лодыжки, ямочки над ягодицами, пальцы, ногти. А потом графиня с такой же тщательностью принялась за изучение его тела, понимая, что нити, связывающие людей, так хорошо знающих тела друг друга, не так-то легко разорвать.
Их последнее слияние было волшебным – как будто соединились две сущности. Они вместе поднимались и падали в едином любовном танце, и ее кожа стала его кожей, и тела их стали неотделимы друг от друга, и стали они одной сутью, достигнув вершины наслаждения.
А потом, отдыхая, они лежали рядом, и гаснущие звезды известили мир о начале нового дня. Надо было возвращаться к реальной жизни, полной опасностей и грязных тайн.
Он не занимался любовью с тех пор, как Элен была беременной. Беременность так изматывала ее, что она головы не могла оторвать от кресла. А то, что после ее смерти было у него с другими женщинами, нельзя было назвать любовью, поэтому не раз этой ночью он вспоминал Элен. У него было такое чувство, – как будто внутри него растаяла глыба льда, и он обрел умиротворение.
Но он не мог не думать о женщине, которая была бы сейчас жива, если бы не он. У Элен было три выкидыша, прежде чем она смогла выносить Джейка и отдать за него свою жизнь. А лорд Прайд так и не подумал о том, что надо быть осторожным. Он ждал, что его жена станет матерью его ребенка; и она приняла это как должное. К тому же Элен была не из тех женщин, которые говорят «нет» мужчинам – она не могла изменить своему слову. Прайд знал все это и должен был подумать, понять, должен был, в конце концов, принять решение за них обоих. А вместо этого…
Женщина, лежащая подле Натаниэля, приподняла голову и посмотрела на него. Рыжие кудряшки темнели на белой батистовой наволочке, щеки пылали. А Прайд вспоминал, как кровь все текла и текла из Элен, до тех пор, пока она не рассталась с жизнью.
– В чем дело, Натаниэль? – спросила Габриэль, поднимаясь. – Что такое?
Она не была виновата. Она искушала его, и он поддался соблазну. Эта мысль так разозлила его, что Прайду захотелось наброситься на графиню с кулаками, наказать ее за собственную слабость, но он едва сдержал себя и смог говорить если не с теплотой, то хотя бы не с открытой враждебностью.
– Ночь прошла, – произнес он, опустив ноги на пол, потягиваясь и зевая. – Тебе пора возвращаться к себе, пока горничные не встали.
Габриэль на мгновение остановила на нем взгляд своих прищуренных глаз. Что-то сильно обеспокоило лорда Прайда. Она слишком хорошо изучила его за эту ночь, чтобы не понять этого. Но даже после того, что между ними было, она не имела права, да и не хотела, выпытывать, в чем дело. У нее было лишь одно дело, связанное с лордом Прайдом. А если им было так чудесно вдвоем – что ж, хорошо. Но на этом близость закончена. Большего быть не могло.
– Ты прав, – согласилась она. – Светает. Мне, наверное, лучше вылезти через окно, чтобы меня никто не увидел.
– Что? – вскричал он. – Только через мой труп!
Габриэль наклонила голову тем движением, которое приводило его в бешенство:
– По-моему, это чересчур, сэр. Это будет лишняя жертва.
Его губы скривились:
– Ведьма! Надевай свою одежду и уходи через дверь.
Он подобрал ее вещи.
– Держи! – бросил он их ей.
Вещи полетели в графиню: рубашка, брюки, чулки и ботинки. Габриэль поймала их на лету, а Натаниэль не смог не залюбоваться тем, как грациозно она изогнулась и вытянулась, чтобы поймать одежду. Но тут он снова вспомнил Элен. Ему захотелось отвернуться и не смотреть, как Габриэль надевает брюки, застегивает рубашку, но он не смог этого сделать. Его глаза были широко раскрыты, как будто кто-то держал его веки и не давал им закрыться.
К его облегчению, Габриэль не проявила ни малейшего желания задерживаться у него. Впрочем, она и не была похожа на ту нежную женщину, что провела с ним ночь, и даже не поцеловала его на прощание.
– Спокойного сна, лорд Прайд. Обещаю, что не побеспокою вас за завтраком.
В ее смехе звучала обычная насмешка, когда она закрыла за собой дверь.
Натаниэль стал быстро собираться, бросая свои немногочисленные вещи в саквояж перед тем, как спуститься вниз к поджидавшей его карете.
По пути в спальню Габриэль повстречалась служанка, которая тащила ведерко для угля. Графиня весело пожелала девушке доброго утра, но та не смогла вымолвить ни слова, оторопев при виде призрака в образе женщины, одетой в штаны и сорочку.
Пожав плечами, Габриэль прошла мимо. Девушка явно занимала одно из самых низших мест в иерархии домашней прислуги, поэтому она не знала имен гостей Ванбруков и не знала бы, о ком сплетничать, приди ей это в голову.
Впрочем, это не имело большого значения, Ни один слуга в доме не смог бы догадаться, в чьей кровати графиня де Бокер провела ночь.
Габриэль дошла до своей комнаты, никого больше не встретив. Аккуратно застеленная постель была немым свидетелем того, что графиня не спала в своей комнате. Внимание девушки сразу же привлек листок бумаги, лежавший на несмятой подушке. Габриэль схватила записку, узнав небрежный почерк Джорджи:
«Габриэль, где ты? Может, я догадываюсь? Но лучше не буду гадать. Просто хочу предупредить тебя: Саймон мне сказал, что лорд Прайд заказал на утро карету. Очевидно, он решил, что ему здесь нечего больше делать и поэтому надо уехать до завтрака! Он такой грубый, Габриэль, не знаю, что ты в нем нашла?! Ну да ладно, о вкусах не спорят. Не знаю, интересуют ли тебя его планы, но вдруг… Спокойного тебе сна!!! »
Габриэль скомкала записку и выглянула в окно. Светало. Он ничего не сказал о том, что собирается уезжать. Может, Прайд передумал? После такой ночи неужели он мог просто так собраться и, не говоря ни слова и даже не попрощавшись, уехать, как будто не было у них этих волшебных часов?
Тут графиня вспомнила, как омрачилось лицо Прайда перед ее уходом. Его глаза снова стали похожими на камни. И она поняла: он вполне мог уехать, даже не оглянувшись.
Но Габриэль не могла допустить этого. Искушение лорда Прайда должно было продолжаться больше, чем одну ночь. Ведь она ни на йоту не продвинулась в своем деле – не нанялась на службу и не отомстила за смерть Гийома.
Графиня заметалась по комнате, кидая в саквояж необходимые вещи: костюм для верховой езды, чистое белье, несколько платьев. Вечерние туалеты и драгоценности не понадобятся, да для них и не хватило бы места. Может, они бы и пригодились, знай она, куда лежит ее путь. Габриэль швырнула щетки для волос и зубной порошок, завернулась в черный бархатный плащ, сунула в карман пистолет с рукояткой из слоновой кости и черную маску, натянула перчатки, схватила сумку и хлыст и бросилась к двери.
– Дьявол! – воскликнула она, вспомнив, что не может уехать, не сказав ничего Джорджи.
Сорвав с рук перчатки, Габриэль подошла к секретеру, разыскала бумагу и перо и нацарапала записку своей подруге. Ее кузина все поймет и отошлет остальные вещи, Габриэль по адресу, который она сообщит ей позже.
Схватив записку, она выбежала из комнаты. Возле спальни Джорджи она сложила записку и сунула ее под дверь. Служанка найдет записку и передаст ее Джорджи, когда придет будить свою госпожу.
Габриэль сбежала по ступенькам. Дверь уже была отперта. Ясное дело, лорд Прайд, будь он проклят, не терял времени и уже уехал. Графиня бросилась в конюшню, на ходу запахивая черный плащ. Ей надо было взять одну из лошадей Саймона. Она знала, что он не станет возражать.
Конюх подметал пол, когда Габриэль ворвалась в конюшню.
– Оседлай для меня Майора, – приказала графиня. – Ты знаешь, куда поехал лорд Прайд?
– Да не-е, миледи, – протянул парень, теребя чуб волос. – Поди, Берт знает.
Он скрылся за перегородкой стойла и через минуту появился со старшим конюхом.
– У Майора стерта нога, миледи. Возьмите лучше Грома, – сообщил старший конюх, подходя к Габриэль.
Берт знал, что лорд Ванбрук всегда предоставлял любых лошадей своей конюшни графине. Ее необычный костюм ничуть не удивил его: он знал Габриэль с самого детства и ему были известны ее привычки.
– Он может мне понадобиться на несколько дней, Берт. Лорд Ванбрук ездит на этом коне?
– Да нет, миледи.
Габриэль кивнула:
– Вы не знаете, в каком направлении уехал лорд Прайд? У меня для него срочное сообщение.
– Кучер говорил, что они погнали в Гемпшир, миледи. В евонное поместье. Поди, они погнали по дороге Кроули.
Габриэль нахмурилась, представляя себе дорогу.
– А как давно они уехали?
– Да с полчаса будет, мадам. Карета была готова к пяти, но его сиятельство задержались.
– Ясно.
Конюх привел оседланного Грома, и Берт помог графине вскочить в седло. Она подождала, пока конюх подгонит стремена и привяжет ее сумку к седлу. Если конюх и подумал что-то о ее раннем отъезде в таком странном костюме, то он ничего не сказал и сделал вид, что считает, будто она отправилась на свою обычную утреннюю прогулку.
Габриэль пустила Грома шагом по тропинке, ведущей к большой дороге. Дорога Кроули лежала с левой стороны от поместья. Поскакав по полю, можно было срезать миль пять и выехать на дорогу возле небольшой тополиной рощи. Это графиня и решила сделать. Пустив коня в галоп, она без труда догонит карету лорда.
Она криво усмехнулась, представив себе удивление лорда Прайда, когда он ее увидит. Конечно, он придет в ярость. Но после той ночи, что они провели вместе, он, безусловно, не сможет ей противиться.
Глава 5
Натаниэль откинулся на кожаные подушки своей небольшой кареты, скрестив на груди руки. Выражение его лица было мрачнее обычного. И хоть лорд планировал свой отъезд заранее, ему самому не понравилась поспешность, с какой он был вынужден покинуть имение Ванбруков. Прайду казалось, что он спасется бегством – бегством от этой чародейки.
Его тело ликовало. Его кожа сохранила аромат этой женщины, он вспоминал вкус ее поцелуев, в его ушах звенел ее смех. Кем она была? Чем занималась? Ведь, по сути, кроме того, что ему рассказал о графине Саймон, он толком ничего о ней не знал. Он изучил лишь одно – ее прекрасное тело.
Как это могло случиться? Как мог мужчина узнать все об интимных местах женщины и при этом не знать ничего о самой любовнице – причинах ее поступков, страхах, надеждах…
Нахмурившись, Прайд попытался вспомнить все, что ему известно о ней.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43