А-П

П-Я

А  Б  В  Г  Д  Е  Ж  З  И  Й  К  Л  М  Н  О  П  Р  С  Т  У  Ф  Х  Ц  Ч  Ш  Щ  Э  Ю  Я  A-Z

 

— Пожалуйста… прошу тебя, ничего не бойся. Я останусь у себя в кабинете.
Но девушка лишь крепче сжала его руку. Пальцы молодых людей переплелись. Шагнув на первую ступеньку, Линдсей оглянулась.
— Знаешь, кажется, я забыла дорогу, — пожаловалась она и лукаво прикусила нижнюю губу.
Эдвард нахмурился.
— Но ты ведь не хочешь звать горничную.
— Не хочу. — Она выразительно замотала головой. Виконт продолжал хмуриться
— Эдвард, проводи меня.
Глава 24
Эдвард медленно шагнул к Линдсей. Она поднялась еще на ступеньку, виконт — за ней. Наконец — видимо, опомнившись — он тоже улыбнулся ей и повел наверх. У двери ее спальни он остановился.
— Как недавно я в первый раз привел тебя сюда — но сколько же всего успело случиться с нами с тех пор.
— Мне кажется, прошла целая жизнь, — отозвалась она.
— Камин уже разожжен, — предупредил Эдвард. В голос его вернулось беспокойство. — Я велел постоянно топить здесь, просто потому… ну, на случай…
— На случай, если я вернусь домой?
От улыбки на щеках виконта заиграли ямочки.
— Сдаюсь, — только и сказал он.
Когда Эдвард улыбался, он выглядел таким по-мальчишески задорным и в то же время неотразимо обольстительным, что Линдсей невольно прижала руку к бурно вздымающейся груди.
— Признаюсь, я немножко устала.
— Тогда ляг поспи. — Виконт шагнул назад.
— Боюсь, одна я не засну. — Линдсей опустила ресницы и почувствовала, как заливаются краской щеки. — А вот если бы ты со мной чуть-чуть посидел, мне было бы спокойней.
Наверное, он сочтет ее слишком развязной, но, в конце-то концов, что тут такого? Они ведь муж и жена.
Не проронив ни слова, Эдвард ввел ее в спальню. Там все выглядело точно так же, как в тот вечер, когда Линдсей сбежала из этого дома. Только со спинки кресла исчезло прекрасное подвенечное платье. Зато ночная рубашка, приготовленная для первой брачной ночи, так и лежала на подушке.
— Я подожду в гардеробной, — сказал виконт. — Если захочешь, позови меня, когда ляжешь, и я посижу с тобой. Линдсей, это из-за того, что я натворил, тебе теперь страшно засыпать?
— Ничего подобного.
Из груди его вырвался вздох облегчения. Линдсей смущенно отвела взгляд в сторону — бежевые рейтузы так плотно облегали мускулистые ноги и бедра Эдварда, что не требовалось большого воображения, чтобы представить себе все изгибы его фигуры.
Эдвард тоже отвернулся и вышел в маленькую гардеробную, смежную со спальней. Линдсей слышала, как скрипнуло кресло, когда он садился.
Отложив сумочку, девушка подошла к трюмо; уселась перед зеркалом и распустила волосы.
Кресло вновь скрипнуло.
— Эдвард…
— Да?
— Ты не мог бы подойти ко мне?
Не поворачивая головы, она следила в зеркале, как муж вошел в спальню и остановился за спинкой ее стула.
— Знаешь, оказывается, я устала гораздо больше, чем думала. Я не оторву тебя от каких-нибудь важных дел, если попрошу помочь мне приготовиться ко сну?
Глаза их встретились на серебристой глади стекла. Виконт взял с трюмо одну из дорогих расчесок.
— Для меня нет дел более важных, чем вы, миледи. Одной рукой он приподнял пышную гриву волос девушки, едва касаясь шершавыми костяшками пальцев ее шеи. Линдсей сладко зажмурилась от удовольствия. Сперва движения Эдварда были медлительны и осторожны, словно он боялся больно дернуть запутавшийся локон, но постепенно уверенность вернулась к нему, взмахи расческой стали шире и плавнее.
И при каждом взмахе пальцы виконта дразнящей лаской касались кожи Линдсей.
— Твои волосы всегда напоминали мне расплавленное золото. — Голос его был тих и нежен. — Они сияют подобно золотому шёлку. Отложив расческу, он за плечи притянул девушку к себе. Линдсей открыла глаза. Эдвард улыбался ей сквозь зеркало, тыльной стороной ладони поглаживая ее щеку.
— Наверное, миледи, теперь вам хочется остаться одной.
— Почему? — Она накрыла его ладонь рукой. — Я не хочу, чтобы ты уходил.
— Ho но я мужчина, Линдсей. А ты женщина. Прекрасная и желанная. И мы одни.
— И я твоя жена, — негромко напомнила Линдсей. Эдвард нагнулся к ней.
— Да, ты моя жена. — Он легонько куснул ее за мочку уха. Линдсей едва не вскрикнула, почувствовав, как бедра наливаются томительной тяжестью.
— А я когда-нибудь говорил тебе, что твой голос сводит мужчин с ума?
Линдсей наклонила голову, чтобы ему было удобнее.
— Не помню, может быть.
Ее вдруг пробрала дрожь.
— Замерзла? — Шепот Эдварда обжигал ей шею.
— Вроде бы нет. — Причесать тебя еще немножко?
Линдсей кивнула.
Словно стремясь убежать от расчески, шаловливые пряди рассыпались у нее по спине, плечам, даже груди, но рука Эдварда находила их повсюду.
Линдсей обвела губы языком — и заметила в зеркало, что взгляд Эдварда устремился на ее рот. Рука его застыла, где была — на одном из пышных холмиков, пальцы несильно сжимали сквозь пелену кудрей вздымающуюся плоть. Сгорая от неуемного желания, чтобы он поскорее погладил ее по-настоящему, девушка откинула назад волосы и снова накрыла его руку своей, прижала сильнее. С губ ее сорвался дрожащий вздох. Склонившись над возлюбленной, Эдвард принялся покрывать жаркими поцелуями ее шею и плечи, спускаясь все ниже и ниже.
— Эдвард! — выдохнула она. — Ах, Эдвард!
— Да, радость моя. — Губы его уже достигли выреза платья. Девушку охватило нетерпеливое предвкушение. Ему остается только…
— Ах.
Словно услышав безмолвный зов ее тела, Эдвард просунул язык под вырез, с новым пылом приникнув к жаждущему ласки розовому соску.
На Линдсей накатила вдруг тягучая приятная слабость, горячая и непреодолимая, исходящая откуда-то из глубины лона и волной разливающаяся по всему телу.
Эдвард тем временем уже успел стянуть лиф ее платья ниже.
— Боже Всевышний, — простонал он. — Линдсей, до чего же ты хороша.
Она закрыла глаза.
— Нет, — возразил виконт. — Смотри сюда, милая. Учись. Смотри на меня и на себя. Ты очень страстная и нежная. Погляди на себя.
Она послушно поглядела в зеркало на свою белоснежную грудь с розовеющими бутонами сосков. На фоне белой кожи загорелая рука Эдварда казалась еще темнее. Эта картина подействовала на Линдсей столь волнующе, что бедняжка едва не лишилась чувств. Глаза Эдварда сияли, а пальцы неустанно ласкали ее грудь, скользили вверх-вниз, вверх-вниз, пока девушка, слабея, не попыталась поймать его запястье. Безуспешно. Виконт лишь рассмеялся.
— Пожалуй, помогу тебе раздеться, — сверкнул он широкой улыбкой, слегка подтрунивая над ней. — Держу пари, тебе хочется пощеголять той милой рубашечкой, что лежит на кровати. Хотя бы поначалу.
Сердце Линдсей сделало вдруг неожиданный скачок. Сейчас снова произойдет то, что произошло той ночью. На нее накатила паника. Было так больно…
— Что с тобой, Линдсей? — Эдвард мигом уловил перемену ее настроения. — Испугалась? Она покачала головой, но потом кивнула.
Порывисто отодвинув ее стул от трюмо, виконт бросился перед ней на колени.
— Тебе нечего бояться, поверь мне.
— Я тебе верю. — Линдсей постаралась улыбнуться, чтобы убедить его.
Обняв ее, виконт проворно расстегнул ряд пуговок на спине, стянул платье с плечиков девушки и осторожно высвободил ее руки из рукавов. Она чуть приподнялась, чтобы он мог стащить платье, — и виконт одним движением откинул его в сторону.
На Линдсей оставалась лишь тончайшая белая рубашка, расшитая по подолу серебряными цветами, и белые атласные чулки с такими же серебряными цветами на щиколотках.
Схватив жену в объятия, Эдвард баюкал ее у себя на груди. — Никогда, ни за что больше не обижу тебя, Линдсей. Клянусь. И никому не позволю обидеть.
Он потянул подол рубашки вверх по прозрачным чулкам. Раздался слабый шелест. Вся, дрожа, Линдсей прильнула к Эдварду и несмело просунула руку ему под рубашку, с восторгом касаясь теплого сильного тела, стальных мышц. Но ей этого было мало. Неловкими пальцами она расстегнула пуговицы и вытащила рубашку из-за пояса брюк.
Эдвард зарылся лицом ей в грудь, осыпая ее тысячей нежных поцелуев, скользя языком по мягкому подъему. Рука его вкрадчиво нащупала колено девушки и поползла вверх.
Наконец виконт оторвался от груди Линдсей и нащупал губами ее губы. От поцелуя — крепкого, властного — у нее даже закружилась голова. Эдвард улыбнулся.
— Помнишь, чему я тебя учил? Она кивнула.
— Настало время для очередного урока. Просунь язык мне между губами, обними меня, Линдсей, прижмись ко мне.
Она повиновалась. Не отрываясь от уст Линдсей, Эдвард поднял ее рубашку на бедра и принялся умело стягивать с дрожащей девушки тонкие чулки. Вот он легонько прикусил ее пухлую нижнюю губу — и сдернул первый чулок. Шутливо пощекотал подбородок — и стащил второй.
— Ты уже готова стать моей, любимая. — Спустив с плеч ее рубашку, Эдвард залюбовался прекрасной обнаженной грудью возлюбленной, как томящийся путник, мечтающий утолить жажду. — Почти готова.
Следующий поцелуй пришелся на пылающий сосок, а через миг Эдвард уже припал к бедрам Линдсей, осторожно раздвигая ей ноги, погружаясь во влажные глубины, изнывающие от предвкушения ласк. Язык его трепетал, порхая вокруг той пульсирующей острым желанием точки, прикосновениями к которой Эдвард так хорошо умел возносить Линдсей на вершину блаженства. Бедра девушки словно сами собой заскользили по стулу. Эдвард обхватил ее за ягодицы, приподнимая чуть вверх, навстречу своим губам, и Линдсей закричала от невыносимого наслаждения. Мир вокруг стал темным, бурлящим пространством, и она отчаянно впилась ногтями в голую спину виконта, содрогаясь в такт проносившимся по ней новым и новым волнам упоительных ощущений.
— Эдвард! — С ней творилось что-то невероятное. Она чувствовала себя одновременно как никогда сильной — ей хотелось кричать и смеяться буйным, неудержимым смехом — и в то же время как никогда слабой и уязвимой. — Эдвард, я хочу… — Чего же она хочет? — Хочу быть с тобой.
Сжав ее бедра, Эдвард откинулся, сидя на корточках напротив девушки. В глазах его она читала отражение своей собственной радости и что-то еще, какой-то непонятный вопрос.
— Эдвард, скажи мне, — просто попросила она. Ей предстояло еще так много всего узнать и понять.
— Сказать тебе? — Эдвард поднялся на ноги и потянул ее за собой. — Что мне сказать тебе, радость моя? Что ты — лучшее, что у меня есть? Что то, чему я не верил, оказалось правдой? И что я узнал это лишь потому, что ты открыла мне глаза?
— Опять ты говоришь загадками. — Линдсей стояла перед ним, совершенно обнаженная, не стыдясь, однако, своей наготы, а, напротив, радуясь взгляду, которым возлюбленный ласкал ее тело. — На что я открыла тебе глаза? Ты поступаешь так, что я возношусь на небо. А тебе так же хорошо? Ты это хотел мне сказать?
— Мне тоже хорошо. Но скоро станет стократ лучше. Я хочу взять тебя к себе в постель, Линдсей. Понимаешь?
Она покачала головой. Эдвард вздернул подбородок.
— Конечно. Откуда бы тебе это знать?
— Наверное, тебе предстоит еще многому меня научить.
— Но вовсе не обязательно учиться всему сразу. Линдсей вздохнула. Медленный огонь в глубине ее лона еще не утих. Ноги дрожали и подгибались от волнующей слабости.
— По-моему, мне надо еще кое-что узнать прямо сейчас, Эдвард.
Виконт начал снова ласкать ее тело — то легкими, дразнящими прикосновениями, то медленными и настойчивыми поглаживаниями, разжигавшими новый пыл в местах, еще восхитительно чувствительных после недавней сцены.
— Что, по-твоему, тебе надо узнать прямо сейчас, милая? Линдсей придвинулась к нему, и он не замедлил обхватить ее за талию, большими пальцами нежно надавив на маленькую впадинку у основания позвоночника. Она ахнула.
— Эдвард, понимаешь, я хотела спросить… почему мне все еще хочется… чего-то большего… сейчас и с тобой. Не то чтобы мне уже и так не было замечательно, совсем нет. Больше того, я надеюсь, ты и дальше будешь так делать… ну, когда захочешь, конечно. Но у меня все равно такое ощущение, что могло бы быть и… Ох, Эдвард.
— Тсс… — Он заставил ее замолчать одним страстным поцелуем, от которого у Линдсей перехватило дыхание и вконец помутилось в голове. — Иногда ты слишком много говоришь. Попробуй снова, только покороче. Так что это за ощущение? На ней уже не осталось ни клочка ткани, а он был одет. Так нечестно! Привстав на цыпочки и чувствуя себя ужасно смелой, девушка потянула рубашку вниз по плечам виконта, лукаво улыбаясь ему из-под опущенных ресниц. Улыбнувшись в ответ, Эдвард опустил руки, помогая ей. Вскоре рубашка отлетела на пол.
— Так расскажи мне про ощущение, Линдсей. Чмокнув мужа в ключицу, Линдсей. потерлась щекой об упругие волоски у него на груди н дотронулась пальчиками до плоского соска. Эдвард резко перевел дух.
— Мадам! Я задал вам вопрос. Если вы не прекратите ваши развратные действия, боюсь, у меня не хватит терпения дожидаться ответа.
Девушка прижалась губами к его соску, и Эдвард крепко стиснул ее, прижимая к себе, так что она не могла даже пошевелиться..
— Нет, наверное, мне еще хочется кое-что узнать, — единым духом выпалила она. — Точно-точно. Наверное, это что-то вроде того, что у нас было тогда, в гардеробной. Только… только… мне опять будет больно?
Эдвард издал какой-то непонятный звук — не то вздох, не то рычание — и подхватил Линдсей на руки.
— Знаешь что я тебе скажу, дорогая. Ты схватываешь все на лету. Слишком быстро учишься. И слишком любопытна. Предоставь-ка все мне.
Двумя шагами он вынес ее в гардеробную, а оттуда — в смежную комнату с другой стороны.
— Ой, — только и вымолвила Линдсей. Они оказались в спальне — просторной и непривычно обставленной, но роскошной.
Эдвард провел губами по щеке возлюбленной.
— Ой? Больше тебе о моей спальне сказать нечего. «Ой» — и только?
— Как красиво. А вся эта обстановка с Востока?
Ее восхищенный взгляд блуждал по черным лакированным сундукам с инкрустациями в виде странных существ с огненными глазами, по красно-золотым столикам, чьи витые ножки кончались подобием когтистых лап, по огромной постели, покрытой черным стеганым покрывалом, на котором в живописном беспорядке валялась груда всевозможных подушек и подушечек, рас шитых золотыми кистями и драгоценными камнями. С высоких окон свисали бархатные черно-красные шторы с золотыми шнурами.
— Да. Нравится? Или вернемся к тебе?
По телу Линдсей пробежала восхитительная дрожь.
— Еще как нравится.
Эдвард рассмеялся. Девушка уже научилась любить этот озорной, немножко ехидный смех — он заставлял ее гадать, уж не скрывается ли в ней какая-то вторая, незнакомая Линдсей, затаившаяся до тех пор, пока Эдвард не придет выпустить ее на волю.
— Я рад, — произнес он, бережно опуская свою драгоценную ношу на покрывало и улыбаясь ей сверху. Она покорно ждала, приподнявшись на локте, пока виконт торопливо стягивал сапоги. — Мне здесь тоже нравится, Линдсей. Особенно когда ты лежишь на постели и выглядишь, как сейчас.
Линдсей невольно оглядела себя и покраснела. Бессознательно она умудрилась принять самую что ни на есть соблазнительную возу — одна нога вытянута, другая согнута в колене, волосы, которые так старательно расчесывал Эдвард, разметались по груди, не скрывая, однако, следов страстных поцелуев. Подумать только, Эдвард ее всю зацеловал! Девушка чуть качнула бедрами и заметила, что Эдвард неожиданно застыл. Застыл-потому что залюбовался ею.
Наконец, словно выйдя из забытья, он начал снимать брюки. Откинувшись на подушки, Линдсей во все глаза следила за ним. До чего красиво его стройное тело! Плоский живот, узкие бедра.
— Ой! — Она невольно зажмурилась, но тут же заставила себя снова открыть глаза. Та самая часть его тела, с которой она до сих пор была знакома лишь на ощупь, выпрыгнула на свободу — могучая и… Сердце у девушки забилось как безумное. Отшвырнув одежду, Эдвард выпрямился, уперев руки в бедра и оценивающе глядя на Линдсей.
— Я что-то не так делаю, Эдвард? — испугалась она, неверно истолковав этот взгляд, и попыталась сесть. Но виконт опустился на кровать рядом с ней и одним движением руки пресек эту попытку.
— Ты все делаешь правильно. И теперь мне осталось лишь посвятить тебя в некоторые детали.
Рука его скользнула между ног Линдсей. Девушка вздрогнула, но заставила себя успокоиться. Ведь сколько наслаждения уже доставил ей Эдвард таким образом.
— Мне нравится, когда ты так делаешь.
— Знаю. — Он поцелуем запечатал ей рот, не дав возможности сказать ничего больше. Не прошло и нескольких минут, как его умелые ласки, движения рук, губ, языка вновь привели ее к исступленному восторгу, который ей хотелось переживать вновь и вновь.
Внезапно он остановился. Линдсей широко распахнула глаза.
— Эдвард?
— Мы подходим к очередной ступени твоего образования. — Голос его звучал как-то странно, но Линдсей сейчас была не в том состоянии, чтобы здраво соображать.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40