А-П

П-Я

А  Б  В  Г  Д  Е  Ж  З  И  Й  К  Л  М  Н  О  П  Р  С  Т  У  Ф  Х  Ц  Ч  Ш  Щ  Э  Ю  Я  A-Z


 

Но в том, что именно я нашел в коридоре дохлого муравья, тоже есть определенный юмор – я же у нас безнадежный инвалид по зрению? Ага, сейчас! Да я эту черную точку посреди коридора заметил метров с пяти. И спокойненько прошел мимо. Ну, соринка, ну, уборщик оставил. Сейчас потащу обратно мешок с добавками – еще и не такого мусора насыплется. Поэтому я прошел мимо, а вот Ливэй поотстал. Вдруг слышу сзади: «Хрюк!» Оборачиваюсь – Ливэй стоит в стойке. Сам напрягся, лапка поднята, ну прямо борзая гончая! Это я его учил. Только не на муравьев, конечно. Так мы его и нашли.
Я не сразу понял, что это за штука, потому что никогда муравьв не видел, тем более с крыльями. Да и вообще насекомых не видел. Но бабочку я бы узнал и пчелу тоже, а вот муравья… В книгах муравьев описывать не принято, а в фильмах их тоже почему-то не снимают. Я, конечно, догадался, что это дохлое насекомое, и притащил его в лабораторию свинарника. А как выдалось время – пошел в терминальный класс и полез искать в интернете что это такое. В интернете, разумеется, нашем, внутреннем. Потому что если с Землей с момента старта нет вообще ни малейшей связи, то откуда настоящий интернет? Поэтому у нас только тот интернет, что мы взяли в дорогу, – мировое содержимое в год старта, хочешь – копайся. Отец рассказывал, что долгие годы в интернет пускали только по специальному допуску, потому что копия была полная и перед вылетом никто ее специально не готовил, поэтому мусора и порнографии там было немыслимое количество. А несколько десятков лет назад было принято решение выделить отдельного рабочего, чтобы ее постепенно чистил. И на эту должность вызвался знаменитый господин Су, который тогда еще был молодым и не отличался своими выступлениями. Дело шло медленно, старейшина был недоволен, а потом выяснилось, что господин Су не столько чистит базу, сколько просто смакует. Всю работу прикрыли на долгие годы. Ну а потом вдруг непонятно по какой причине плюнули и открыли для всех – копайся. Вот я там и покопался, нашел фото муравья, сравнил – он. Откуда? Есть, конечно, вариант, что у нас на дальних палубах под обшивками живет муравейник… Все может быть, но чтобы они за столько лет ни разу не выползли? И оставался последний вариант – что муравей был дохлым с самого начала, пока каким-то сквозняком его не вынесло в темный коридор дальнего грузового трюма.
В Инструкции о муравьях ничего нет, но по логике вещей я должен о подобных ситуациях докладывать старейшине и Совету. И тогда они что сделают? Правильно – муравья заберут в медицинскую лабораторию, куда мне входа нет. И даже Яну, который в соседней, технической лаборатории, туда входа нет.
А у меня есть в свинарнике микроскоп, чтоб сечение шерстинок контролировать и авитаминоз определять. Поэтому я вдоволь налюбовался муравьем, а потом позвонил на селектор Яну и таинственно попросил зайти после работы. Причем перестарался с таинственностью, потому что он явился сразу. Ему, физику, свалить с рабочего места не так уж сложно. Мы рассматривали муравья долго, я все предлагал каким-то образом клонировать зверюгу, если сохранились живые ткани. На что Ян возражал, что насекомые на корабле превратят жизнь в кошмар. Хотя сама идея ему нравилась. Поэтому, прежде чем доложить старейшине, Ян унес муравья в свою лабораторию – под рентген, термограф и прочее.
Поздно вечером Ян пришел в мою каюту. Я еще с порога понял, что что-то не так – уж очень озадаченное лицо было у Яна.
Первым делом он показал мне рентгеноснимок. Ну, как внутри муравей устроен и как его снимок должен выглядеть, этого мы, понятно, не знали. Нам больше историю Китая преподавали, чем биологию животных, которых никто из нас не увидит. Наверное, так земным школьникам преподают устройство вымерших динозавров.
Затем он вынул биоснимок. Ян не обнаружил у муравья ни малейших признаков активных клеток. Я тоже. Это, конечно, досадно, но что взять с такой мумии? Более того – на снимке не обнаружилось и самих клеток. Но даже это меня не очень удивило, я же никогда не видел клеток насекомого, только свиные. А может, размеры клетки и животного пропорциональны? Тогда не разглядишь так просто.
Наконец Ян вытащил термоснимок трупика… Сказать, что трупик оказался не однородный по температуре, – это значит ничего не сказать. Тепловая карта у него оказалась совершенно дикая, мне подумалось, что Ян еще специально поигрался с цветами, чтобы этот мозаичный узор выглядел эффектнее. В общем, я посмотрел на снимок в полном обалдении и потребовал у Яна комментариев.
Ян, не меняясь в лице, начал важно излагать свои гипотезы одна другой краше. Но я-то его знаю, если он начинает вещать так уверенно и подробно, это значит, что он понятия не имеет, как объяснить. Физик, что возьмешь. Самая интересная его гипотеза была, помнится, про влажный конденсат, который накопился, пока мумия лежала в коридоре, а теперь испаряется вот такими хитрыми узорами.
Я выслушал этот бред, а затем ткнул Яна в шкалу внизу снимка. С каких это пор вода при испарении нагревается? А температура тушки выше, чем у окружающей среды, на ничтожные доли градуса. Ян мрачно покивал и добавил, что есть у муравья зона, где температура все-таки пониженная, – это крылья. Крылья у муравья, помнится, и без снимка были интересные – темно-синенькие, красивые такие, непрозрачные.
В общем, Ян сказал, что сам все видит, но более логичных объяснений у него нет. Только предположить, что это существо неземного происхождения – не органическое, кремниевое. Но как оно проникло в жилой блок корабля? В общем, мы решили с утра доложить обо всем старейшине. Термоснимок Ян мне оставил и ушел. А я еще долго на него смотрел и не заметил, как уснул.
Утром я проснулся, глянул на снимок и понял, какие мы идиоты, особенно Ян. Я, конечно, не физик, но мы оба родились и выросли на корабле «Ян Ливэй», первом корабле звездной экспансии. Сколько уж их было после нашего старта – это я не знаю. Мы – сыны Великого народа, наши судьбы посвящены Великой цели – достигнуть северного края галактики и создать Великую планетарную колонию. В день Скончания Пути мы совершим посадку на планету и построим колонию. Реактор у нас под кормой – плазменный. Это даже не термояд, это маленькое солнце. Он был запущен на земной орбите и перед посадкой будет отстрелен навсегда, потому что либо планета, либо маленькое солнце, вместе никак. Поэтому реактора у нас больше не будет, а энергию колония на планете станет получать от солнечных батарей, лепестки которых мы раскидаем далеко по периметру вокруг корабля. Это все – мой вольный пересказ Инструкции, но матчасть на корабле знает каждый малыш. Как выглядят муравьи, малыш может не знать, а порядок посадки, раскладки батарей и постройки купола знают все. И вот ситуация: два молодых переселенца – один поросячий биолог, другой и вовсе физик, весь вечер смотрели на снимок объекта, у которого внутренняя температура выше окружающей среды, а температура крыльев – ниже…
Я звоню Яну и все это высказываю, не давая ему вставить ни слова. Объясняю, что эта штука никакой не земной муравей и не чужое кремниевое животное, а просто механическое существо, построенное по образу муравья. Потому что крылья у него – световые батареи, а при таком способе питания у живого кремниевого существа будет и образ жизни другой, и какое угодно тело. Поэтому вероятность нулевая, что его тело повторит форму муравья, адаптированную для питания и переваривания всякой органики… Уж поверь биологу, это – робот, созданный мыслящим дизайнером, который привык воровать идеи и формы у живой природы.
Ян пытается что-то сказать, но я его снова перебиваю, потому что, пока я это все ему формулировал, мне пришла в голову еще одна мысль. А именно: что надо быть крайне осторожным с этой тварью, потому что, судя по снимку, она совсем не дохлая. А наоборот – усиленно набирается энергии, которой была лишена в темном коридоре, где не зажигали свет несколько месяцев.
И тут Ян наконец меня перебивает и сообщает, что как раз этой ночью муравей смылся из лаборатории. Прогрыз стеклянную банку с притертой крышкой. Два миллиметра стекла.
Ну, после этого мы, конечно, идем к старейшине Цы – с покаянием и снимками. Срочно собирается Совет, чтобы решить, как действовать. Потому что в Инструкции из подходящих пунктов только два варианта: внешняя военная агрессия или острая эпидемия. Что выбрать? В общем, корабль перевели на военно-карантинное положение, переборки задраили, проход и общение только по командам, все как положено. Тут же собрали поисковые отряды, и они начинают искать муравья. Но только где его теперь найдешь?
И вот на следующий день – снова заседание Совета. Яна там, понятно, уже нет, а вот я член Совета. Опять шум, но поскольку никакой новой информации нет, то решается в основном вопрос, как нас с Яном наказать за то, что мы грубо нарушили Инструкцию и не доложили вовремя. Заседание медленно перерастает в ругань. И вот уже госпожа Чжань берет слово и начинает говорить о том, какие мы с Яном неблагополучные сыны, которые позорят своих мать и отца. Про деда она постеснялась упоминать, потому что вот же он сидит здесь, в Совете. И начинает госпожа Чжань вспоминать все наши пригрешения – и как Ян свой маятник в ангаре построил, из-за которого я глаза лишился, и как я Ливэя завел, и как вообще у меня хватает наглости приходить на Совет со свиньей. Лишь избранные члены корабля имеют право появиться на Совете, а я со свиньей…
А что с нее взять, со старой преподавательницы идеологии? Я сижу, слушаю, почесываю за ухом своего официального поводыря. А все вокруг и так на взводе – по кораблю ползает вражеский робот-лазутчик, что делать – непонятно. Госпожа Чжань сама себя накручивает и доходит до самого кульминационного момента: заявляет, что мы с братом – позор корабля и у нас есть все шансы закончить свои дни, как идеологически разложившийся господин Су. Который, как известно, решением старейшины и Совета был выброшен за борт восемь лет назад…
И вот тут прямо над нашими головами в воздухе беззвучно вырастает светящийся шар, пульсирующий молниями. И лопается с громким звуком. А вниз падает листок рисовой бумаги с золотым тиснением. А на листке обращение:
«Достопочтенные сыны Великого народа, посвятившие свои судьбы Великой цели достижения южного края галактики! Родина гордится вами! Мы помним о вашем подвиге, дети героев, самоотверженно отправившихся в вечный полет! Мы испытываем великое счастье сообщить вам, что успехи нашей Родины столь высоки, а технологии столь стремительны, что сегодня мы наконец получили возможность телепортировать на ваш корабль предметы. Первым предметом стал автоматический наноробот-муравей, который позволил расширить технологические возможности. Благодаря ему сегодня мы наконец можем передать вам этот листок с обращением. Ученые нашей Родины работают не покладая рук, чтобы получить возможность передавать вам новости, лекарства, биодобавки, и мы надеемся, что в будущем нам удастся установить полноценный двусторонний контакт. С уважением, правительство Китая».
Как только старейшина закончил чтение, все встали и зааплодировали. Тут же включили Гимн, и мы трижды его пропели.
А мне это письмо совсем не понравилось. И не одному мне. Потому что встал мой дед, долго молчал, тщательно обдумывая слова, а затем сказал очень правильно.
Он сказал, что Родина может быть недовольна нашей боеготовностью, если мы слепо поверим каждому слову этого послания. Ведь в Инструкции ничего не говорится о том, что Родина с нами свяжется. И это могут оказаться… – дед замялся, подбирая слова, – не уполномоченные Родиной лица с враждебными намерениями.
Совет зашумел, но дед строго поднял руку и продолжил: например, вызывает неясность, как Родина гордится своими верными сынами, в то время как ее правительство забывает, что верные сыны летят не к южному, а к северному краю галактики?
Советники призадумались, а я мысленно зааплодировал деду – мне тоже резануло слух это место в обращении. А дед закончил свою речь предложением не терять пока бдительности, больше не прикасаться к листку, а отдать его в лабораторию на экспертизу, чтобы найти там отпечатки живых человеческих пальцев наших земных братьев.
По-моему, очень разумно. На том и решили. К вечеру человеческий отпечаток пальца там действительно нашли, напечатали его крупно и повесили на всеобщее обозрение в столовой рядом с увеличенным текстом обращения.
Этот листок провисел всего час, когда меня срочно вызвали на внеочередное заседание Совета. Выступил сын старого господина Юаня, много лет возглавлявшего отдел безопасности корабля и имевшего в своем распоряжении все отпечатки пальцев. Все мы знали, что господин Юань сейчас стар и немощен, он редко выходит из каюты и память его слаба. Но господин Юань утверждал, что узнал бы этот палец из миллиона, потому что это палец пресловутого господина Су. К сожалению, подтвердить это было нельзя, потому что снимки пальца Су не сохранились. Кому бы пришло в голову хранить снимки хулигана и предателя, выброшенного голым в открытый космос?
Следующее письмо явилось к нам только через два месяца, когда спало напряжение и было отменено военное положение. Появилось оно точно так же – во время заседания. И тут же было отправлено на экспертизу, но никаких отпечатков там не нашли.
Письмо оказалось куда содержательнее прежнего – это была объемная кипа листов. Начиналось оно обращением к доблестным покорителям северного края галактики – видимо, ошибку поняли. А далее шли многочисленные поздравления от родственников тех, кто семьдесят лет назад отправился в путь. То есть полный список первого экипажа, из которых в живых сегодня оставались лишь семеро стариков, включая моего деда и парализованную старую Лунь. В частности, сынов Родины поздравлял господин Цунь, должность которого была обозначена «нуль-почтовый печатник». Его отец и отец господина Су были близнецами. Это было правдой. То, как благородный отец господина Су во имя Родины расстался на Земле со своим братом-близнецом, – было одной из самых трогательных легенд нашего корабля, пока его сын не бросил тень на свой род недостойным поведением и бранью в адрес Совета и старейшины.
Оканчивался манифест обещаниями в ближайшем будущем наладить двустороннюю связь.
Если у кого-то были сомнения в том, что с нами говорит именно Родина, – теперь они исчезли. Никто, кроме Родины, не мог знать таких подробностей. Манифест был снова вывешен на всеобщее обозрение, на корабле объявлен праздник, во время ужина трижды пели Гимн, и все получили пирожки из соевого шоколада.
А я тем же вечером отправился к Яну узнать, что он думает обо всем этом. Выяснилось, что Ян думает обо всем плохо.
Во-первых, ему совершенно неясно, почему так редко работает эта загадочная связь, если технология уже существует. Что мешает делать это регулярно? Хотя он признался, что принцип неслыханный и он даже близко не представляет, как это может работать.
Во-вторых, он выразил сомнения, что в эпоху такой развитой технологии Родина присылает депеши на древней рисовой бумаге, которой и в год старта было не найти.
Ну и в-третьих, ему очень не нравилось, как умело реагирует Родина на все происходящее. Потому что если они не подслушивают, что происходит на корабле, то почему они так нарочито исправили ошибку в письме и дали нам такие ненавязчивые объяснения, откуда взялся отпечаток господина Су? А если подслушивают – почему они об этом не скажут, может, мы тоже хотим выстроиться шеренгой на Красной палубе, помахать руками и передать приветы Родине и нашим родственникам?
Тут я не выдержал и, в свою очередь, сообщил Яну, что даже у близнецов отпечатки разные, а уж у их сыновей – тем более. Как биолог говорю.
Ян помолчал и констатировал, что за последние семь лет на корабле случилось подозрительно много событий, не укладывающихся ни в какие схемы. И даже с физикой корабля далеко не все в порядке.
Я удивился, потому что приборные сводки были общедоступны в терминальном зале, и все они соответствовали нормативам Инструкции. На что Ян пробормотал фразу, которую я хорошо запомнил: «Электронные приборы обмануть легко – маятник обмануть невозможно». С маятниками у меня были связаны плохие ассоциации, и уточнять я не стал. И очень зря.
Я пошел спать в свою каюту, а Ян сказал, что отправится в лабораторию и будет там работать всю ночь до утра. Мы вышли вместе в коридор, я пошел к себе, а Ян почему-то в сторону ангара.
Я уже заснул, когда раздался звонок селектора. Ян спрашивал, не помню ли я хоть примерно, в котором часу зашел в ангар в тот злополучный день?

Это ознакомительный отрывок книги. Данная книга защищена авторским правом. Для получения полной версии книги обратитесь к нашему партнеру - распространителю легального контента "ЛитРес":
Полная версия книги ''



1 2 3 4 5 6