Охваченный временным блаженством, он еще раз обдумал то, что ему предстоит сделать, и почему он не в силах отказаться от замысла. Он вздрогнул и отпрянул к стене, когда из окна с ликующим воплем выпрыгнул курсант.
Товарищи обвязали его голову шарфом, полностью закрыв глаза, и вытолкнули из окна. Он благополучно спрыгнул на ноги и торжествующе вскинул вверх руки.
– Я приземлился!
От его дыхания в воздухе поднялся пар. Из окна высунулась чоя.
– Видишь! Я говорила тебе, он приземлится на ноги!
– Да, это так же сложно, как управлять планером! – послышался ответ из другого окна, а вслед за ним полетел хор возражений и добродушных насмешек.
Курсант, спрыгнувший из окна, сорвал повязку.
– Ну что, я выиграл спор?
– Нет! Нет!
– Нет? Хотите, чтобы я залез повыше? Ладно, – курсант засунул шарф в карман и по внешней лестнице начал карабкаться на крышу над третьим этажом.
У окон столпились чоя, глазеющие на курсанта. Они спиной легли на подоконники, наполовину высунувшись наружу, из их ртов в воздух поднимались клубы пара. Некоторые насмехались над курсантом, другие призывали всех помириться, а кое-кто подбадривал его криками.
Недар смотрел во все глаза, его дыхание застыло в горле, ибо этот курсант живо напомнил ему самого себя – смелого, талантливого, дерзкого. Он видел, как тот вновь завязал глаза. Его товарищи взорвались смехом: – Только без левитации! Курсант пренебрежительно фыркнул, а затем начал осторожно двигаться, пока носки его обуви не стали выступать за край крыши. Он балансировал, раскинув руки. Курсанты затихли.
Ночной ветер шевелил концы повязки на затылке курсанта. Он замер на краю, и Недар задумался о том, какие сомнения одолевают юношу в последнюю секунду. Поможет ли бахдар ему приземлиться удачно? Или же он вывихнет щиколотку, сломает ногу… или поддастся внезапной панике и неожиданно умрет?
Чоя решительно шагнул вперед и прыгнул вниз головой, раскинув руки. Шарф развевался позади него белой полосой. Тело курсанта изогнулось в воздухе, он пытался приземлиться на ноги. Если бы он ударился головой, паралич был бы наилучшим из исходов.
Он упал на ноги, и его колени дрогнули от удара, но курсант удержался. Он глубоко вздохнул и выпрямился. Недар заметил, как дрожали его взброшенные в воздух руки.
Одобрительные крики резко оборвались. Головы застыли в окнах во внезапном молчании. Приглушенный голос позвал:
– Трелка! Сюда идет наставник. Пройди задней лестницей.
Свет в окнах погас, и их проемы наполнились непроглядной чернотой. Трелка развязал шарф, поклонился уже исчезнувшим зрителям и пошел прочь. Он слегка дрожал.
– Идиот, – еле слышно произнес курсант. Он сунул шарф в карман, прижался к стене так, чтобы его не увидели из окон, и направился к заднему входу, где стоял Недар.
Пилот чувствовал запах потраченного бахдара, жадно втягивал его ртом. Он почти видел расплывающуюся ауру вокруг усталого курсанта, чья смелость исчезла так внезапно. Он слышал потрескивание силы, окружающей его и напоминающей электрические разряды.
Недар сделал присвистывающий вдох через полуоткрытые губы. Курсант услышал его. Он остановился, прищурился и огляделся.
– Кто здесь?
Их взгляды встретились. Недар, привыкший к темноте, несомненно, видел курсанта лучше, чем тот. – его. Через долю секунды Недар решился и вздохнул. Его мучил голод. Этот голод преодолел расстояние между ними прежде, чем Недар сделал прыжок. Чоя успел только дернуться в сильных руках, но тут же его голова запрокинулась и с отвратительным звуком бахдар вытек из курсанта, как вода из разбитого кувшина.
Недар выпил все, что сумел. Но он не смог бы удержать бахдар в себе – он вскоре исчезнет, так, как был взят из тела мертвого курсанта. Недар был не в силах сберечь в себе бахдар, залить сжигающее его пламя, использовать его по капле. Но это его не тревожило.
На мгновение он насытился.

Закончив свое дело, он застыл в тени, держа обмякшее тело курсанта. Затем Недар взглянул на крышу. Подтащив тело поближе к зданию, он вновь завязал на голове курсанта шарф и бросил тело на землю. Утром курсанты, перебравшие накануне, буду клясться, что Трелка прыгнул благополучно, но увидев перед собой труп, неопровержимое доказательство, они поймут, что ошиблись. А может, решат, что Трелка совершил еще один прыжок.
Но это неважно – курсант уже мертв.
Это совсем неважно. Недар еще долго стоял в темноте, впитывая ауры, расходящиеся в ночном воздухе. Он и забыл, какой щедрой может быть эта сила. Он поклялся, что никогда не позволит себе оставаться пустым так долго, чтобы забыть об этом.

Глава 18

Беван проснулся – в четвертый или пятый раз на его памяти, которая, подобно вселенной вокруг него, расплывалась и путалась. Минуту он приходил в себя в темноте скорлупки-капсулы, ибо пробуждение мало чем отличалось от обморока. Его желудок ныл, словно от голода протестуя против слабого притяжения. Беван протянул руку, нащупал бутыль с водой, притянул к себе и сделал глоток, чтобы смочить пересохшее горло. У воды был затхлый привкус. Беван задумался о том, сколько прошло дней – три, а может, и все четыре. Или же всего один, но достаточно длинный для того, чтобы корабль успел разогнаться и выбросить в пространство капсулу. Беван проснулся, когда это произошло.
А теперь он сидел, ощущая присутствие Хаоса несмотря на закрытые иллюминаторы. Мозг подсказывал ему то, чего не видели глаза. Он не мог избавиться от беспорядочных видений – так же, как не мог контролировать их. Его охватило чувство беспомощности. Еще никогда Беван не считал себя жертвой – даже на улицах Сан-Паулу, где человеческая жизнь ценилась дешевле мусора, который, по крайней мере, можно было отправить на переработку; даже в сиротском приюте, где его душой пытались завладеть монахи ордена Святой Терезы.
Освещение капсулы рассеивало темноту. Беван обхватил ладонями голову и сжал ее, как будто пытаясь избавиться от ощущений, что его мозг вот-вот взорвется. Хаос проникал внутрь капсулы, жег его глаза изнутри. Беван закачался и застонал, и его голос был слабым и отдаленным, а зрение затуманилось от слишком резких движений. Он уронил трясущиеся руки на колени.
Невольно он потянулся и открыл обзорный иллюминатор. Путаница Хаоса взорвалась перед ним. Чувства смешались, вызывая ощущение тошноты, и Беван повалился в паутину поясов.
Но он не мог даже отвести взгляд, поскольку металл и пластик его капсулы внезапно растаяли и Беван оказался висящим в пустоте космоса. Ему подумалось, что если действительно существует ад, то он должен быть вот таким.
Но окружающее его не могло быть адом, ибо он отправился на небеса, небесную твердь, простирающуюся и над землей, и над адом. Беван заворочался в ремнях, прямо в центре полночного мрака и радужных вспышек. Несмотря на защиту иллюминатора, их блеск слепил глаза.
Он вытер слезы. Он висел в ремнях до тех пор, пока не почувствовал, что они врезались в тело, и не ощутил застоялый запах его одежды, пропитанной липким потом. Если это и впрямь был центр Хаоса, то Беван внезапно понял, что не настолько уж беспорядочен. Он огляделся и увидел алую реку. Она сперва извивалась, а затем бросалась со скалы, превращаясь в завесу водопада, бурлящего у подножия.
Беван наблюдал, как течет эта река, пока не понял, что видит перед собой одно из загадочных явлений Хаоса. Мало-помалу ему удалось оторваться от этого зрелища, но он тут же старательно принялся искать другой образчик этой жуткой небесной мешанины.
Он обнаружил нечто, напоминающее плакучую иву, ее ветви склонялись в пространство, отбрасывая снопы искр, похожих на фейерверк. Позади виднелась какая-то чаша. Мимо мелькнула гигантская бабочка.
Беван вздохнул с облечением, как будто кто-то протянул ему руку помощи. Эта бабочка явно была ориентиром, указывающим направление к планете или солнцу, ибо форма ее была достаточно устойчива – значит, нечто наделило ее тяжестью, и внешним видом.
Но как он мог увидеть все это? И если все увиденное действительно существует, что это значит?
Ничего. Хаос крепко держал его. Однако… Беван уцепился за надежду, как за спасательный ремень, полагая, что не ошибся насчет бабочки, что у него есть шанс найти выход из этого лабиринта.
Он протянул руку и коснулся барьера, которого больше не видели его глаза. Он был заперт в клетке-капсуле, хотя и не видел ее стен. Он пробежал рукой по примитивному пульту управления капсулы. Беван понимал, что ему мало что удастся сделать. Но если неподалеку есть выход…
Внезапно перед его глазами возник мрак. Он ввергнулся в пучину Хаоса. Беван слышал подрагивание стен капсулы, неожиданно оказавшихся на своем месте, защищающих его от космоса. Его пронзило ощущение внезапной потери, оно даже вызвало приступ тошноты, и Беван заворочался в ремнях. Его чувства были настолько искажены, что он не мог контролировать их. К счастью, он вновь потерял сознание.

– В округах начались волнения, – заметила Витерна. Она сидела у экрана, постукивая ногтями по столу. – Я хочу провести голосование.
Пришло сообщение из Чаролона, обрывочное и неясное. Пятна на солнце, подумала Витерна, прищурив глаза.
– Теперь, когда Палатон уехал на несколько дней, самое время форсировать этот вопрос.
Астен оказался не в фокусе экрана. Витерна видела только его повернутый на четверть профиль и блестящие темные волосы. Как и призывал долг, чоя пристально следил за сообщениями с конгресса. Ей недостает этого привлекательного юноши, подумала Витерна, стукнула ногтем по кнопке сигнала и пронаблюдала, как Астен обернулся, услышав резкий звук.
– Слушаю вас, – сдержанно отозвался он и взглянул в экран. – Я узнал, чем можно воздействовать на Калдина. Посмотрим, сможет ли он это выдержать…
С экрана, передающего заседание конгресса чоя, послышался громкий ропот голосов, затем его перекрыло звучное восклицание:
– Ставлю вопрос об изменении контракта!
Витерна с удовольствием прислушалась, приоткрыв губы. Эти звучные голоса принадлежали Калдину, и что бы ни сделал Астен, его действия явно оказали влияние на этого пышноволосого политика. Он стоял, повернувшись к рядам чоя.
– У меня имеется финансовое подтверждение того, что Дом Треналла переоценил свои возможности по завершению отданного им контракта. Все мы знаем, что Дом Треналла принадлежит к лучшим из Звездного дома, но где сказано, что пилоты должны сами строить крейсеры? Эти цифры ясно показывают, что контракт тяжким бременем ляжет на Дом Треналла, и шансы на то, что контракт будет выполнен в срок, весьма малы.
Пронзительные, тонкие голоса старой чоя прорвались через общий гул.
– Замолчи и сядь, Калдин! Контракт уже заключен. Этот спор не имеет никакого смысла!
Все камеры, как показали несколько экранов Витерны, повернулись в сторону Калдина. Он расправил плечи, выпрямился, и в его глазах промелькнуло упрямое выражение.
– Контракт не может быть заключен, если есть вопросы. И у меня они есть, уважаемая Софер!
Камеры повернулись к Софер, худой чоя, выглядящей так, как будто все жизненные соки уже давно были высосаны из ее тела, а его остов опалило солнце. По старой моде ее роговой гребень был сточен почти до основания. Ничто не поддерживало ее гриву волос, которая с возрастом истончилась так, что от нее остались редкие и длинные серебристые пряди. Но глаза чоя светились упорством. Она поднесла ладонь к горлу, прибавляя громкость.
– А у меня есть вопрос о законности этого заседания. У чоя есть наследник престола. Почему мы проводим заседание в его отсутствие?
– Потому, – Калдин раздраженно поклонился в сторону своей оппонентки, – что есть неотложные вопросы, которые не могут ждать, пока здесь соизволит появиться наследник. Его голос необходим только в спорных ситуациях. Этот контракт должен быть начат как можно скорее, иначе Чо лишится этого предложения, а я уверен – иврийцы только и ждут, чтобы воспользоваться нашей неудачей. Я хочу, чтобы наша техника уходила с планеты, не больше, чем ты! Но мы умеем строить такие корабли. И я задаю вопрос, разумно ли обременять таким делом Дом, уже много лет балансирующий на грани банкротства. Контракт не спасет их, а скорее окончательно погубит. Такие, с позволения сказать, «попытки спасения» попросту неразумны. Софер улыбнулась, обнажив зубы.
– Финансовые нападки гораздо коварнее нравственных. Неужели Треналл не воспользуется случаем и не попытается защититься?
Камера резко ушла в сторону, показав, как усталый чоя поднялся на ноги.
– Дом Треналла, – произнес он, – не желает обсуждать свое финансовое положение. Однако выводы мы могли бы обсудить. Нам нужен этот контракт. Мы способны выполнить его вовремя. Но лицо его осталось печальным, как будто чоя заранее знал, что дело решится не в его пользу.
Несомненно, Софер на своем мониторе уловила этот взгляд. Витерна изменила угол поворота своего экрана, чтобы проследить, какими глазами чоя смотрела на представителя Дома Треналла.
Астен проговорил:
– Он знает о поражении, и Софер это поняла.
Дом Треналла всегда побаивался чоя, обладающих искусством предвидения. Они не могли видеть последствия контракта, и им оставалось только надеяться. Однако возражения Калдина, должно быть, вызвали новые колебания у Дома, который уже и так страдал от бесконечных сомнений.
– Теперь, – с жаром произнесла Витерна, – остается только заключить контракт, – она повернулась к другому экрану, замечая одобрительный кивок Астена.
Софер произнесла:
– Я согласна с Калдином. Контракт должен быть передан другим исполнителям, – она справилась со своими записями. – Еще одна заявка была представлена Домом Депнера, из Небесного дома. Эта кандидатура заслуживает вашего одобрения?
Еще один шквал голосов стал доказательством никчемности голосования, и когда шум утих, Витерна откинулась в кресле с чувством абсолютного триумфа. Контракт не только был вырван у Звездного дома, но и оказался в ее собственной семье, ибо Депнер был ее кузеном. Витерна возлагала на него большие надежды. Астен пробормотал, почти не разжимая губ:
– Надеюсь, вы удовлетворены.
– Более чем удовлетворена, дорогой. Чем скорее мы покончим с этим делом, тем быстрее ты сможешь вернуться ко мне.
Уголок губ Астена дернулся, и он быстро отвернулся от камеры, опасаясь проявления своих эмоций. Движение было сделано с удивительной поспешностью, но не укрылось от внимания Витерны. Вряд ли ему бы удалось скрыть от нее хоть что-то. Витерна знала, что Астен боится ее. Но то, что он ее любит почти так же, как боится и ненавидит, она обнаружила только сейчас.
Витерна отключила экраны и прервала связь, отодвинувшись вместе с креслом. Затем, спустя минуту, улыбка осветила ее лицо. Что значит такое незначительное поражение после триумфа? Астен не осмелится пренебречь ее приказом – во всяком случае, не сейчас.
Она выпрямилась, чтобы встать, когда еле слышный звук эхом пронесся по комнате. Витерна повернулась, вздернув подбородок и напрягая спину, не зная, с кем придется столкнуться – с неуклюжим слугой или искусным убийцей.
В трех шагах от нее на покрытом плиткой полу стоял Недар. Его привлекательное лицо страшно осунулось с тех пор, как он в последний раз почтил ее своим присутствием, но резкие морщины только придавали ему особую красоту. Он был одет в черную кожаную куртку школы Голубой Гряды, и Витерна решила, что он скрывался в школе, собираясь с силами и накапливая информацию, прежде чем ответить на ее вызов.
– Он еще слишком молод, чтобы понять, чего лишается.
От этих голосов вся ее суровость растаяла. С Недаром Витерна могла быть только самой собой, без резкостей и острых углов. Она позволяла ему повелевать собой, поскольку собиралась сделать повелителем всей Чо.
– Где ты был? – спросила она.
– Преследовал Палатона, подбирая его объедки. Я оказался недостаточно быстр для Паншинеа. Но, по-видимому, это даже к лучшему. Палатон принес себе больше бед, чем смог бы сделать я, – Недар стащил перчатки. Казалось, в ее личных покоях он чувствовал себя, как дома. – Я помешал?
– Ничуть, – Витерна поднялась и подошла к нему. Несмотря на ее высокий рост, Недар был еще выше. Витерне пришлось запрокинуть голову, чтобы встретиться с ним взглядом. – Я скучала по тебе. Никто не просил тебя в одиночку преследовать Палатона – для этого есть Небесный дом, для этого есть я.
Недар положил руку ей на шею, погладив ее, затем соскользнул ладонью ей на затылок и притянул поближе голову. Он тихо произнес:
– Я никому не доверю эту победу, кроме тебя… когда Палатон окажется загнанным в угол, ты первой нанесешь удар, моя повелительница, – и он скрепил эту клятву поцелуем, горящим от страсти и бахдара.
Она охотно подчинилась, позволив Недару затопить себя своей силой. Из всех чоя Небесного дома, думала Витерна, он больше всех похож на нее – ее двойник по тщеславию и способностям.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29