Подняв бокал, он торжественно произнес:– Король! Благослови его бог.– За короля, – повторил Бингэм и залпом выпил шампанское.
…Чуть позже маркиз, отдав дворецкому указания проводить мистера Бингэма в предназначенную ему комнату, поднялся наверх и направился в свою спальню, зная, что для него, по обыкновению, приготовлена ванна.Погрузившись в теплую воду, Айво собирался обдумать свое теперешнее положение. Смерть короля и неразбериха в личных делах в связи с внезапной женитьбой спутали все его планы.Он уже подошел к своей комнате, когда из соседней двери появилась миссис Пил.Увидев экономку, маркиз понял без слов, что Кару переместили в соседние с ним покои.Это означало, что все в доме уже знают о его женитьбе, с Карой обращаются как с госпожой, и, по обычаю этого дома, она будет спать впредь в апартаментах маркизы Брум.На секунду он почувствовал прилив гнева при мысли о том, что слуги не стали дожидаться его распоряжений и перевели Кару в спальню, которая пустовала с тех пор, как умерла мать Айво.Будь его воля, он вышвырнул бы Кару вон, и пусть спит где угодно – на чердаке, под лестницей – только бы подальше от него. Но надо было соблюдать приличия. В конце концов, девушка не виновата в том, что произошло. Хотя, если бы не ее сумасшедшее бегство из Лондона…Миссис Пил, как всегда вежливо и почтительно, обратилась к маркизу, и, сосредоточившись, Айво выслушал ее слова:– Миледи чувствует себя лучше, ваша светлость, и хотя сначала я собиралась испросить у вас разрешения вызвать врача, чтобы он осмотрел ее спину, теперь мне кажется, что в этом нет необходимости.Маркиз застыл на месте.Он прекрасно понимал, что, если местный врач осмотрит Кару, невозможно будет скрыть, что новую маркизу Брум жестоко избили в утро ее свадьбы, и болтливые языки соседей тут же разнесут эту новость во все концы страны.– Я не хочу, миссис Пил, – властно произнес Айво, – чтобы кто-либо узнал о ранах ее светлости, и поручаю вам позаботиться о том, чтобы сплетни не распространялись ни внутри дома, ни за его пределами.– Я приложу все усилия, милорд, – пообещала миссис Пил.Она присела в реверансе, и маркиз прошел мимо нее в свою комнату, захлопнув за собой дверь.Вздохнув, миссис Пил направилась дальше по коридору.Маркиз не мог даже представить себе, как расстроил верную долгу благочестивую экономку тот факт, что ее господину пришлось жениться столь странным, необъяснимым образом на юной леди, с которой не только обошлись жестоко и неподобающе, но которая к тому же явно не соответствовала роли маркизы Брум. Совсем не такую женщину ожидала увидеть миссис Пил в один прекрасный день своей госпожой.– Короткие волосы и брюки! – бормотала себе под нос экономка, спускаясь по лестнице. – Куда только катится этот мир, я вас спрашиваю? Слава богу, что старая маркиза не дожила до этого дня…
Маркиз и мистер Бингэм пообедали вдвоем, обсуждая, что же произойдет в обществе теперь, когда истомленный долгим ожиданием принц-регент взойдет наконец на трон.– Могу только надеяться, мистер Бингэм, – сказал маркиз, – что Его Величество услышит мои постоянные призывы к реформам, пока еще не слишком поздно провести их в жизнь. Премьер-министр и члены кабинета не прислушиваются к моим словам.Мистер Бингэм, который был очень умным человеком, только покачал в ответ головой.– На севере дела идут все хуже, милорд, – заметил он. – Но, к сожалению, всем стоящим у власти нравится думать, что, если не обращать внимания на происходящее, угроза рассосется сама собой.Губы маркиза крепко сжались.Он хорошо помнил, что система мер под названием «Шесть правительственных актов», с помощью которых рассчитывали снизить царящее в стране недовольство, только ухудшила положение.Он считал, что письма, призывающие к подавлению революционных настроений, вроде письма герцога Кембриджа, где тот высказывал суждения вроде: «…ничто, кроме твердости, не способно подавить отвратительный революционный дух, царящий сейчас в Англии…», писали ничего не понимающие в текущем положении вещей люди.Маркиз довольно жестко поговорил с регентом о необходимости перемен. Тот и сам мог убедиться в царящих среди народа настроениях, когда почти у дверей его собственного замка возмущенная толпа черни преградила дорогу его экипажу.Леди Хертфорд, последнюю пассию принца, чуть не вытащили из кареты на растерзание. Хорошо, что вовремя подоспела помощь.– Необходимо, – произнес маркиз, – снизить цены на продовольствие, повысить зарплату и найти среди политиков такого человека, который заставил бы рабочий класс почувствовать, что его проблемы волнуют сильных мира сего.– Уверен, что новый король поймет необходимость этих мер, если ваша светлость объяснит ему, – сказал мистер Бингэм.Но маркиз понимал, что новому монарху, погруженному в собственные проблемы, самой актуальной из которых было поведение его жены, принцессы Кэролайн, трудно будет уделить внимание заботам своих подданных.Подумав о несчастливом браке короля, Айво снова вспомнил о лежащей в спальне наверху Каре.С момента своего прибытия из Брунсвика в 1814 году Кэролайн развлекала Европу одним скандалом за другим.Она одевала своих любовников в роскошные камзолы и шляпы с цветными плюмажами, что сразу выделяло их среди прочих мужчин.В Генуе принцесса появилась на маскараде в наряде Венеры, точнее, без какого-либо наряда выше талии.В Бадене она со смехом ворвалась в опере в ложу вдовы Маргрэвери в крестьянском платье, украшенном цветами и ленточками.В той же Генуе она разъезжала по улицам в отделанной перламутром карете в коротком бело-розовом платье, словно маленькая девочка, демонстрируя всем желающим еще не успевшие потерять привлекательность стройные ноги в розовых туфельках с бантами.В Неаполе на балу она снова появилась, как говорили очевидцы, «в чудовищно неприличном виде, с обнаженными руками и грудью».В Афинах она «ходила почти голой и танцевала в таком виде со своими слугами«.Все это вихрем пронеслось в голове маркиза.Он с ужасом представил себя страдающим от подобных проделок собственной жены, представил, как люди будут злословить о ней за его спиной. Неужели его ждет подобная участь? Разве заслужил он того, чтобы о его жене, маркизе Брум, говорили примерно то же, что сказала леди Бессборроу о легкомысленной Кэролайн:– После того, как я увидела принцессу на балу, мне стыдно, что я англичанка.Айво не любил говорить об этом, но он очень гордился чистотой и благородством собственной крови.Предки его своими подвигами украшали историю Англии. Бромли, к клану которых он принадлежал, отличились не только службой при дворе, но также подвигами на полях сражений и в морских баталиях, в которых им доводилось участвовать.Маркиз всегда заботился о том, чтобы не сделать ничего порочащего доброе имя его семьи, не опозорить герб, красовавшийся над парадным входом в замке Брумов и на дверцах его карет в Лондоне.Айво попытался успокоить себя тем, что Кара, хотя она и коротко постриглась, а также переоделась в мужское платье, чтобы убежать от опекуна, забравшись в карету незнакомого мужчины, все равно была невинным младенцем по сравнению с принцессой Кэролайн.Смешно было даже предположить, что он не сумеет заставить восемнадцатилетнюю девчонку вести себя пристойно и подчиняться ему.«В конце концов, мне ведь доводилось командовать войсками, – напомнил себе маркиз, – и мне это вполне удавалось».Но в нем зашевелилось вдруг неприятное подозрение, что женщина, сколько бы лет ей ни было, гораздо хуже целого батальона солдат, привыкших подчиняться приказам командира.
Он поговорил еще немного с мистером Бингэмом, затем тот удалился в отведенную ему спальню, сказав, что хочет выспаться перед тем, как на него свалится груз проблем, связанных с похоронами старого короля и коронацией нового.Маркиз решил, что должен подняться к Каре и поставить ее в известность о неожиданном изменении своих планов.Вряд ли девушка будет в состоянии отправиться завтра в Лондон вместе с ним, но Айво очень не хотелось оставлять ее надолго одну в Бруме.Хотя появление Кары в Лондоне наверняка вызовет определенную неловкость, у маркиза было смутное ощущение, что лучше держать ее поблизости от себя, чтобы всегда быть в курсе того, что она замышляет.«Она теперь моя жена, – сказал себе Айво. – И чем скорее я дам ей понять, что не потерплю никаких глупостей, тем будет лучше».Пожелав спокойной ночи мистеру Бингэму, Айво направился к себе в спальню.В холле он посмотрел на часы и, увидев, что нет десяти, решил, что, пожалуй, сейчас еще не слишком поздно нанести визит новобрачной.Нет худа без добра. Если о восшествии короля на престол объявят не раньше понедельника, было бы ошибкой сообщать о своем браке раньше. Возможно, лучше отложить это на несколько дней.«Не стоит принимать решение, пока я не окажусь в Лондоне и не увижу своими глазами, что там происходит», – справедливо рассудил маркиз.Он подошел к двери апартаментов, которые теперь занимала Кара, и остановился в нерешительности.Затем Айво решил, что будет гораздо естественнее зайти в спальню Кары через будуар, расположенный между их комнатами.В будуаре проводила большую часть времени мать маркиза. Комната была обставлена умелой женской рукой, здесь было все, что ценила больше всего покойная маркиза, – портреты ее сына и дочерей в детском возрасте, огромный портрет мужа на стене и чудесные картины французских мастеров, которые свидетельствовали, по мнению маркиза, что у его матери был безукоризненный художественный вкус, унаследованный им.Айво отдал лакею распоряжение собирать вещи и вошел в будуар. Ему показалась возмутительной мысль о том, что теперь этой комнатой будет пользоваться чужая женщина, тем более жена, которой ему пришлось обзавестись против воли.Он сказал себе, что сейчас самое главное – установить с Карой такие отношения, чтобы она сразу поняла, кто глава семьи, и осознала, какого именно поведения ждут окружающие от его жены.Как всегда, в соответствии с распоряжениями маркиза, все комнаты в Бруме поддерживались в безукоризненном порядке, и будуар, хотя им давно не пользовались, был полон цветов и зажженных свечей.Так было всегда, когда маркиз ночевал в Бруме. Он знал, что, хотя давно не открывал дверь, разделявшую его спальню и будуар, все за этой дверью готово к тому, чтобы порадовать его глаз уютом.Айво испытывал острую грусть, входя в эту комнату, где все напоминало о покойных родителях.Он специально не стал поднимать глаза на висящий над камином портрет отца и на чудесное изображение матери кисти сэра Джошуа Рейнолдса.Вместо этого он быстро прошел к двери, ведущей в соседнюю спальню.Взявшись за ручку двери, маркиз вдруг испытал приступ отвращения к женщине, отнявшей у него драгоценную свободу.Затем Айво сказал себе, что в этом нет ее вины и было бы крайне неспортивно и не по-мужски обвинять Кару во всем, что случилось.Он повернул ручку и обнаружил, что дверь заперта изнутри. Айво даже подергал за ручку, чтобы убедиться, что не ошибся.Маркиз не мог представить себе, что Кара намеренно заперла дверь на случай, если ему придет в голову зайти к ней, поэтому он решил, что из-за глупой ошибки какой-нибудь неопытной горничной дверь оставили запертой, несмотря на то, что в спальне расположилась Кара.Маркиз подумал, что лучше будет выйти в коридор и войти в спальню Кары через другую дверь, но потом решил все же постучать, не желая быть замеченным кем-нибудь из слуг. Им и так хватало поводов для сплетен.Он осторожно постучал по деревянной панели. Тихонько, так как не хотел, чтобы дежуривший в коридоре лакей понял, что происходит в спальне господ, но в то же время достаточно настойчиво, чтобы слышно было внутри.На стук его никто не ответил.– Кара! – позвал маркиз.Он подумал сначала, что девушка не слышит его, но через несколько секунд за дверью раздался ее слабый голос.– Что… такое?– Я хочу поговорить с вами. Откройте дверь!Последовала пауза. Затем девушка твердо произнесла:– Нет!– Это важно, нам необходимо поговорить, – настаивал маркиз.Ответа не последовало, и Айво решил, что девушка, должно быть, выбирается из кровати, чтобы открыть дверь.Когда она заговорила снова, голос звучал гораздо отчетливее, видимо, она подошла к двери с той стороны.– Зачем вам понадобилось видеть меня?– Мои планы изменились, и я хочу рассказать вам о них.– Вы можете сделать это и через дверь.Маркиз почувствовал, что начинает злиться.– Это просто смешно! – резко заявил он. – Я не собираюсь говорить с вами через запертую дверь.– Почему?– Потому что это глупо и нелепо. – Лучшего объяснения маркиз придумать не смог.– Я уже легла… и хочу спать.– Понимаю, что вы устали и нуждаетесь в отдыхе. – Маркиз решил, что надо набраться терпения. – Но все же я хочу поговорить с вами. В конце концов, я – ваш муж.– Я это знаю, но у меня нет желания беседовать с вами в столь поздний час, – донеслось из-за двери.– Может быть, сейчас и поздно, – согласился маркиз, – но когда я справился у миссис Пил, она сказала, что вы уже легли, а завтра рано утром я уезжаю в Лондон.Кара, видимо, обдумывала слова маркиза.– Откройте дверь, Кара, – приказал Айво, теряя терпение. – Я расскажу вам, что произошло.– Нет! – голос Кары звучал твердо.Маркиз едва подавил охватившее его желание навалиться плечом на дверь и сломать замок.– Я настаиваю на том, чтобы вы повиновались и делали то, что я сказал! Очень важно, чтобы вы знали, почему я отправляюсь в Лондон.– Вы можете оставить мне записку, – предложила Кара, – если не хотите, чтобы я сопровождала вас. Впрочем, не думаю, что мое физическое состояние позволит мне сделать это.– Нет, я не предлагаю вам следовать за мной, – заверил Кару маркиз. – Но вы должны присоединиться ко мне через несколько дней.– Хорошо, – ответила Кара. – Когда я почувствую себя лучше, постараюсь выполнить ваши инструкции.Пока Кара говорила это, голос ее стал постепенно удаляться, из чего Айво заключил, что девушка вернулась в постель.Он едва мог поверить в то, что она столь явно не повинуется ему и игнорирует его просьбу открыть дверь.Но несколько секунд спустя Айво услышал мелодичный голосок Кары, который произнес:– Доброй ночи, милорд!Маркиз понял, что их разговор, если его можно было так назвать, закончен.На следующее утро миссис Пил принесла Каре завтрак, дождавшись, когда новая маркиза проснется после продолжительного благотворного сна. Прошло уже несколько часов после того, как Айво уехал в Лондон.На серебряном блюде рядом с кофейником лежало письмо, написанное твердым, прямым почерком. Кара подумала, что узнала бы почерк маркиза, где бы ни увидела его – он точно передавал характер хозяина, человека властного, решительного и в то же время не чуждого обаяния.Кара специально отложила чтение письма на потом, предпочтя сначала позавтракать. Она со злорадством подумала о том, что это наверняка разозлило бы маркиза.С утра Кара чувствовала себя намного лучше, чем накануне вечером, она с аппетитом съела яйца, насладилась свежим деревенским маслом, поверх которого намазала на хлеб айвовый джем, которым всегда славилась кладовая поместья.Только съев почти все, что стояло на подносе, Кара вскрыла письмо маркиза.Безо всяких вступлений Айво переходил к делу:
« В субботу вечером скончался Его Величество король Георг Третий. Сегодня объявят о восшествии на престол нового короля, и это событие требует моего присутствия в столице. Поэтому я отправляюсь в Лондон, в наш особняк на Беркли-сквер. Если вы будете чувствовать себя достаточно хорошо, предлагаю вам присоединиться ко мне завтра или послезавтра, не говоря о том, что ваше присутствие необходимо, когда я объявлю обществу о нашем браке. Вам к тому же необходим надлежащий гардероб, обеспечить который можно только в Лондоне. Если вы поставите в известность о предполагаемом времени своего отъезда мистера Кертиса, который ведет мое хозяйство, он подготовит для вас все необходимое и выделит горничную, которая будет вас сопровождать. А.Б.»
Маркиз не стал подписывать письмо, только поставил внизу листа свои витиеватые инициалы.Кара перечитывала письмо снова и снова.Ее поразило известие о кончине Георга Третьего. Она размышляла о том, что новый король, которому так долго пришлось ждать восшествия на престол, теперь, должно быть, в восторге, что может наконец поступать, как ему вздумается.«Если бы я была королем, то вообще отменила бы браки», – подумала Кара, вспомнив все, что произошло с ней вчера.Но ей тут же пришло на ум, как и маркизу накануне вечером, что король сам женат на женщине, которая унижает его своим поведением, выставляя на посмешище перед всей Европой, не говоря уже об Англии.Некоторые друзья ее дяди встречали за границей принцессу Кэролайн, и их рассказы о ней прерывались взрывами громкого хохота, оскорбительного, по мнению Кары, не только для принца-регента, но и для всего английского народа.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15
…Чуть позже маркиз, отдав дворецкому указания проводить мистера Бингэма в предназначенную ему комнату, поднялся наверх и направился в свою спальню, зная, что для него, по обыкновению, приготовлена ванна.Погрузившись в теплую воду, Айво собирался обдумать свое теперешнее положение. Смерть короля и неразбериха в личных делах в связи с внезапной женитьбой спутали все его планы.Он уже подошел к своей комнате, когда из соседней двери появилась миссис Пил.Увидев экономку, маркиз понял без слов, что Кару переместили в соседние с ним покои.Это означало, что все в доме уже знают о его женитьбе, с Карой обращаются как с госпожой, и, по обычаю этого дома, она будет спать впредь в апартаментах маркизы Брум.На секунду он почувствовал прилив гнева при мысли о том, что слуги не стали дожидаться его распоряжений и перевели Кару в спальню, которая пустовала с тех пор, как умерла мать Айво.Будь его воля, он вышвырнул бы Кару вон, и пусть спит где угодно – на чердаке, под лестницей – только бы подальше от него. Но надо было соблюдать приличия. В конце концов, девушка не виновата в том, что произошло. Хотя, если бы не ее сумасшедшее бегство из Лондона…Миссис Пил, как всегда вежливо и почтительно, обратилась к маркизу, и, сосредоточившись, Айво выслушал ее слова:– Миледи чувствует себя лучше, ваша светлость, и хотя сначала я собиралась испросить у вас разрешения вызвать врача, чтобы он осмотрел ее спину, теперь мне кажется, что в этом нет необходимости.Маркиз застыл на месте.Он прекрасно понимал, что, если местный врач осмотрит Кару, невозможно будет скрыть, что новую маркизу Брум жестоко избили в утро ее свадьбы, и болтливые языки соседей тут же разнесут эту новость во все концы страны.– Я не хочу, миссис Пил, – властно произнес Айво, – чтобы кто-либо узнал о ранах ее светлости, и поручаю вам позаботиться о том, чтобы сплетни не распространялись ни внутри дома, ни за его пределами.– Я приложу все усилия, милорд, – пообещала миссис Пил.Она присела в реверансе, и маркиз прошел мимо нее в свою комнату, захлопнув за собой дверь.Вздохнув, миссис Пил направилась дальше по коридору.Маркиз не мог даже представить себе, как расстроил верную долгу благочестивую экономку тот факт, что ее господину пришлось жениться столь странным, необъяснимым образом на юной леди, с которой не только обошлись жестоко и неподобающе, но которая к тому же явно не соответствовала роли маркизы Брум. Совсем не такую женщину ожидала увидеть миссис Пил в один прекрасный день своей госпожой.– Короткие волосы и брюки! – бормотала себе под нос экономка, спускаясь по лестнице. – Куда только катится этот мир, я вас спрашиваю? Слава богу, что старая маркиза не дожила до этого дня…
Маркиз и мистер Бингэм пообедали вдвоем, обсуждая, что же произойдет в обществе теперь, когда истомленный долгим ожиданием принц-регент взойдет наконец на трон.– Могу только надеяться, мистер Бингэм, – сказал маркиз, – что Его Величество услышит мои постоянные призывы к реформам, пока еще не слишком поздно провести их в жизнь. Премьер-министр и члены кабинета не прислушиваются к моим словам.Мистер Бингэм, который был очень умным человеком, только покачал в ответ головой.– На севере дела идут все хуже, милорд, – заметил он. – Но, к сожалению, всем стоящим у власти нравится думать, что, если не обращать внимания на происходящее, угроза рассосется сама собой.Губы маркиза крепко сжались.Он хорошо помнил, что система мер под названием «Шесть правительственных актов», с помощью которых рассчитывали снизить царящее в стране недовольство, только ухудшила положение.Он считал, что письма, призывающие к подавлению революционных настроений, вроде письма герцога Кембриджа, где тот высказывал суждения вроде: «…ничто, кроме твердости, не способно подавить отвратительный революционный дух, царящий сейчас в Англии…», писали ничего не понимающие в текущем положении вещей люди.Маркиз довольно жестко поговорил с регентом о необходимости перемен. Тот и сам мог убедиться в царящих среди народа настроениях, когда почти у дверей его собственного замка возмущенная толпа черни преградила дорогу его экипажу.Леди Хертфорд, последнюю пассию принца, чуть не вытащили из кареты на растерзание. Хорошо, что вовремя подоспела помощь.– Необходимо, – произнес маркиз, – снизить цены на продовольствие, повысить зарплату и найти среди политиков такого человека, который заставил бы рабочий класс почувствовать, что его проблемы волнуют сильных мира сего.– Уверен, что новый король поймет необходимость этих мер, если ваша светлость объяснит ему, – сказал мистер Бингэм.Но маркиз понимал, что новому монарху, погруженному в собственные проблемы, самой актуальной из которых было поведение его жены, принцессы Кэролайн, трудно будет уделить внимание заботам своих подданных.Подумав о несчастливом браке короля, Айво снова вспомнил о лежащей в спальне наверху Каре.С момента своего прибытия из Брунсвика в 1814 году Кэролайн развлекала Европу одним скандалом за другим.Она одевала своих любовников в роскошные камзолы и шляпы с цветными плюмажами, что сразу выделяло их среди прочих мужчин.В Генуе принцесса появилась на маскараде в наряде Венеры, точнее, без какого-либо наряда выше талии.В Бадене она со смехом ворвалась в опере в ложу вдовы Маргрэвери в крестьянском платье, украшенном цветами и ленточками.В той же Генуе она разъезжала по улицам в отделанной перламутром карете в коротком бело-розовом платье, словно маленькая девочка, демонстрируя всем желающим еще не успевшие потерять привлекательность стройные ноги в розовых туфельках с бантами.В Неаполе на балу она снова появилась, как говорили очевидцы, «в чудовищно неприличном виде, с обнаженными руками и грудью».В Афинах она «ходила почти голой и танцевала в таком виде со своими слугами«.Все это вихрем пронеслось в голове маркиза.Он с ужасом представил себя страдающим от подобных проделок собственной жены, представил, как люди будут злословить о ней за его спиной. Неужели его ждет подобная участь? Разве заслужил он того, чтобы о его жене, маркизе Брум, говорили примерно то же, что сказала леди Бессборроу о легкомысленной Кэролайн:– После того, как я увидела принцессу на балу, мне стыдно, что я англичанка.Айво не любил говорить об этом, но он очень гордился чистотой и благородством собственной крови.Предки его своими подвигами украшали историю Англии. Бромли, к клану которых он принадлежал, отличились не только службой при дворе, но также подвигами на полях сражений и в морских баталиях, в которых им доводилось участвовать.Маркиз всегда заботился о том, чтобы не сделать ничего порочащего доброе имя его семьи, не опозорить герб, красовавшийся над парадным входом в замке Брумов и на дверцах его карет в Лондоне.Айво попытался успокоить себя тем, что Кара, хотя она и коротко постриглась, а также переоделась в мужское платье, чтобы убежать от опекуна, забравшись в карету незнакомого мужчины, все равно была невинным младенцем по сравнению с принцессой Кэролайн.Смешно было даже предположить, что он не сумеет заставить восемнадцатилетнюю девчонку вести себя пристойно и подчиняться ему.«В конце концов, мне ведь доводилось командовать войсками, – напомнил себе маркиз, – и мне это вполне удавалось».Но в нем зашевелилось вдруг неприятное подозрение, что женщина, сколько бы лет ей ни было, гораздо хуже целого батальона солдат, привыкших подчиняться приказам командира.
Он поговорил еще немного с мистером Бингэмом, затем тот удалился в отведенную ему спальню, сказав, что хочет выспаться перед тем, как на него свалится груз проблем, связанных с похоронами старого короля и коронацией нового.Маркиз решил, что должен подняться к Каре и поставить ее в известность о неожиданном изменении своих планов.Вряд ли девушка будет в состоянии отправиться завтра в Лондон вместе с ним, но Айво очень не хотелось оставлять ее надолго одну в Бруме.Хотя появление Кары в Лондоне наверняка вызовет определенную неловкость, у маркиза было смутное ощущение, что лучше держать ее поблизости от себя, чтобы всегда быть в курсе того, что она замышляет.«Она теперь моя жена, – сказал себе Айво. – И чем скорее я дам ей понять, что не потерплю никаких глупостей, тем будет лучше».Пожелав спокойной ночи мистеру Бингэму, Айво направился к себе в спальню.В холле он посмотрел на часы и, увидев, что нет десяти, решил, что, пожалуй, сейчас еще не слишком поздно нанести визит новобрачной.Нет худа без добра. Если о восшествии короля на престол объявят не раньше понедельника, было бы ошибкой сообщать о своем браке раньше. Возможно, лучше отложить это на несколько дней.«Не стоит принимать решение, пока я не окажусь в Лондоне и не увижу своими глазами, что там происходит», – справедливо рассудил маркиз.Он подошел к двери апартаментов, которые теперь занимала Кара, и остановился в нерешительности.Затем Айво решил, что будет гораздо естественнее зайти в спальню Кары через будуар, расположенный между их комнатами.В будуаре проводила большую часть времени мать маркиза. Комната была обставлена умелой женской рукой, здесь было все, что ценила больше всего покойная маркиза, – портреты ее сына и дочерей в детском возрасте, огромный портрет мужа на стене и чудесные картины французских мастеров, которые свидетельствовали, по мнению маркиза, что у его матери был безукоризненный художественный вкус, унаследованный им.Айво отдал лакею распоряжение собирать вещи и вошел в будуар. Ему показалась возмутительной мысль о том, что теперь этой комнатой будет пользоваться чужая женщина, тем более жена, которой ему пришлось обзавестись против воли.Он сказал себе, что сейчас самое главное – установить с Карой такие отношения, чтобы она сразу поняла, кто глава семьи, и осознала, какого именно поведения ждут окружающие от его жены.Как всегда, в соответствии с распоряжениями маркиза, все комнаты в Бруме поддерживались в безукоризненном порядке, и будуар, хотя им давно не пользовались, был полон цветов и зажженных свечей.Так было всегда, когда маркиз ночевал в Бруме. Он знал, что, хотя давно не открывал дверь, разделявшую его спальню и будуар, все за этой дверью готово к тому, чтобы порадовать его глаз уютом.Айво испытывал острую грусть, входя в эту комнату, где все напоминало о покойных родителях.Он специально не стал поднимать глаза на висящий над камином портрет отца и на чудесное изображение матери кисти сэра Джошуа Рейнолдса.Вместо этого он быстро прошел к двери, ведущей в соседнюю спальню.Взявшись за ручку двери, маркиз вдруг испытал приступ отвращения к женщине, отнявшей у него драгоценную свободу.Затем Айво сказал себе, что в этом нет ее вины и было бы крайне неспортивно и не по-мужски обвинять Кару во всем, что случилось.Он повернул ручку и обнаружил, что дверь заперта изнутри. Айво даже подергал за ручку, чтобы убедиться, что не ошибся.Маркиз не мог представить себе, что Кара намеренно заперла дверь на случай, если ему придет в голову зайти к ней, поэтому он решил, что из-за глупой ошибки какой-нибудь неопытной горничной дверь оставили запертой, несмотря на то, что в спальне расположилась Кара.Маркиз подумал, что лучше будет выйти в коридор и войти в спальню Кары через другую дверь, но потом решил все же постучать, не желая быть замеченным кем-нибудь из слуг. Им и так хватало поводов для сплетен.Он осторожно постучал по деревянной панели. Тихонько, так как не хотел, чтобы дежуривший в коридоре лакей понял, что происходит в спальне господ, но в то же время достаточно настойчиво, чтобы слышно было внутри.На стук его никто не ответил.– Кара! – позвал маркиз.Он подумал сначала, что девушка не слышит его, но через несколько секунд за дверью раздался ее слабый голос.– Что… такое?– Я хочу поговорить с вами. Откройте дверь!Последовала пауза. Затем девушка твердо произнесла:– Нет!– Это важно, нам необходимо поговорить, – настаивал маркиз.Ответа не последовало, и Айво решил, что девушка, должно быть, выбирается из кровати, чтобы открыть дверь.Когда она заговорила снова, голос звучал гораздо отчетливее, видимо, она подошла к двери с той стороны.– Зачем вам понадобилось видеть меня?– Мои планы изменились, и я хочу рассказать вам о них.– Вы можете сделать это и через дверь.Маркиз почувствовал, что начинает злиться.– Это просто смешно! – резко заявил он. – Я не собираюсь говорить с вами через запертую дверь.– Почему?– Потому что это глупо и нелепо. – Лучшего объяснения маркиз придумать не смог.– Я уже легла… и хочу спать.– Понимаю, что вы устали и нуждаетесь в отдыхе. – Маркиз решил, что надо набраться терпения. – Но все же я хочу поговорить с вами. В конце концов, я – ваш муж.– Я это знаю, но у меня нет желания беседовать с вами в столь поздний час, – донеслось из-за двери.– Может быть, сейчас и поздно, – согласился маркиз, – но когда я справился у миссис Пил, она сказала, что вы уже легли, а завтра рано утром я уезжаю в Лондон.Кара, видимо, обдумывала слова маркиза.– Откройте дверь, Кара, – приказал Айво, теряя терпение. – Я расскажу вам, что произошло.– Нет! – голос Кары звучал твердо.Маркиз едва подавил охватившее его желание навалиться плечом на дверь и сломать замок.– Я настаиваю на том, чтобы вы повиновались и делали то, что я сказал! Очень важно, чтобы вы знали, почему я отправляюсь в Лондон.– Вы можете оставить мне записку, – предложила Кара, – если не хотите, чтобы я сопровождала вас. Впрочем, не думаю, что мое физическое состояние позволит мне сделать это.– Нет, я не предлагаю вам следовать за мной, – заверил Кару маркиз. – Но вы должны присоединиться ко мне через несколько дней.– Хорошо, – ответила Кара. – Когда я почувствую себя лучше, постараюсь выполнить ваши инструкции.Пока Кара говорила это, голос ее стал постепенно удаляться, из чего Айво заключил, что девушка вернулась в постель.Он едва мог поверить в то, что она столь явно не повинуется ему и игнорирует его просьбу открыть дверь.Но несколько секунд спустя Айво услышал мелодичный голосок Кары, который произнес:– Доброй ночи, милорд!Маркиз понял, что их разговор, если его можно было так назвать, закончен.На следующее утро миссис Пил принесла Каре завтрак, дождавшись, когда новая маркиза проснется после продолжительного благотворного сна. Прошло уже несколько часов после того, как Айво уехал в Лондон.На серебряном блюде рядом с кофейником лежало письмо, написанное твердым, прямым почерком. Кара подумала, что узнала бы почерк маркиза, где бы ни увидела его – он точно передавал характер хозяина, человека властного, решительного и в то же время не чуждого обаяния.Кара специально отложила чтение письма на потом, предпочтя сначала позавтракать. Она со злорадством подумала о том, что это наверняка разозлило бы маркиза.С утра Кара чувствовала себя намного лучше, чем накануне вечером, она с аппетитом съела яйца, насладилась свежим деревенским маслом, поверх которого намазала на хлеб айвовый джем, которым всегда славилась кладовая поместья.Только съев почти все, что стояло на подносе, Кара вскрыла письмо маркиза.Безо всяких вступлений Айво переходил к делу:
« В субботу вечером скончался Его Величество король Георг Третий. Сегодня объявят о восшествии на престол нового короля, и это событие требует моего присутствия в столице. Поэтому я отправляюсь в Лондон, в наш особняк на Беркли-сквер. Если вы будете чувствовать себя достаточно хорошо, предлагаю вам присоединиться ко мне завтра или послезавтра, не говоря о том, что ваше присутствие необходимо, когда я объявлю обществу о нашем браке. Вам к тому же необходим надлежащий гардероб, обеспечить который можно только в Лондоне. Если вы поставите в известность о предполагаемом времени своего отъезда мистера Кертиса, который ведет мое хозяйство, он подготовит для вас все необходимое и выделит горничную, которая будет вас сопровождать. А.Б.»
Маркиз не стал подписывать письмо, только поставил внизу листа свои витиеватые инициалы.Кара перечитывала письмо снова и снова.Ее поразило известие о кончине Георга Третьего. Она размышляла о том, что новый король, которому так долго пришлось ждать восшествия на престол, теперь, должно быть, в восторге, что может наконец поступать, как ему вздумается.«Если бы я была королем, то вообще отменила бы браки», – подумала Кара, вспомнив все, что произошло с ней вчера.Но ей тут же пришло на ум, как и маркизу накануне вечером, что король сам женат на женщине, которая унижает его своим поведением, выставляя на посмешище перед всей Европой, не говоря уже об Англии.Некоторые друзья ее дяди встречали за границей принцессу Кэролайн, и их рассказы о ней прерывались взрывами громкого хохота, оскорбительного, по мнению Кары, не только для принца-регента, но и для всего английского народа.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15