-- Конечно нет.
-- Я прошу у вас письменный приказ, что именно по вашему
распоряжению Берия принимается на службу в Министерство
Безопасности.
Фельдмаршал недобро улыбнулся.
-- И наверняка наш разговор записывается на пленку.
-- Разумеется.
-- Не берете ли вы на себя слишком много, генерал-порутчик?
Я оскалил клыки.
-- Мне так не кажется.
И с радостью заметил смущение во взгляде фельдмаршала.
-- Во всяком случае нам далее будет очень трудно сработаться. А
по эполеты генерал-аншефа вы можете вообще забыть.
Грустно. Но почему бы мне не помечтать о фельдмаршальских
эполетах? Они мне пойдут больше. Я даже зажмурился, чтобы никто
не прочитал мои грешные мысли. А, собственно, почему бы и нет?
Тем временем шляпа догорела, оставив после себя липкое пятно
копоти. Я приказал Задунайскому:
-- Разбей стекло.
Призрак в выходной камере потерял всякое сходство с человеком.
Теперь это был просто сгусток белого тумана. Одновременно
произошли и некоторые изменения в облике фельдмаршала -- черты
его лица потеряли резкость и законченность. Оно походило на
разогретый в духовке восковой бюст. Каждую секунду по нему
пробегала волна, фельдмаршал походил сразу на десятки виденных
мною людей и ни на кого именно.
Задунайский нажал еще кнопку, и в приемной камере с потолка
рухнул тяжелый молот, обратив музейную реликвию -- шляпу Берии
-- в мелкую пыль. С протяжным стоном белое облачко в выходной
камере растаяло, вновь запахло чем-то мерзким.
Мы с Задунайским одновременно подняли головы, чтобы посмотреть
на начальство и остолбенели. Фельдмаршал не исчез, на что я
втайне надеялся, но переменился до неузнаваемости.
Втянулись пухлые щеки, черные волосы слегка порыжели и скрыли
лысину, на подбородке появилась щегольская бородка.
-- Э-э... - проскрипел я.
-- Напрасно вы поступили так, генерал, -- мягко укорил меня
фельдмаршал. Вместо со внешностью он сменил и норов, Пропал
грубый невоспитанный агрессивный хам... Мягкий ласковый голосок,
как тот шелковый шнурок, который султан посылает провинившимся
пашам и сераскирам.
-- Я так не считаю, -- заупрямился я. А что еще мне оставалось.
-- Будущее покажет, -- неопределенно произнесла голова
фельдмаршала и растаяла.
Мы с Задунайским как по команде вздохнули.
-- Ты понял? -- спросил я полковника.
-- Жизни теперь не будет, -- сокрушенно отозвался он.
-- К чему такой пессимизм? Борьба еще не кончена.
-- С кем?
-- Сам понимаешь, не маленький.
Задунайский только отмахнулся.
А я действительно не считал битву проигранной. Ситуация резко
осложнилась, ко врагу внешнему прибавился враг внутренний. Ну и
что? Я ведь могу обратиться к христову воинству, вот кого не
нужно упрашивать сражаться с подобными... Раньше я не мог
использовать их в полной мере, но сейчас, когда враг рода
человеческого откровенно выступил против нас, меня просто
обязаны поддержать. Кто там у нас в резерве? Серафимы,
херувимы, престолы... А в запасе остаются существа иной природы
-- маги, тролли, драконы... Надо будет посидеть с оборотнем,
поточнее разобраться, кто есть кто.
Главное -- не падать духом.

ГОСПОДА ДРАКОНЫ

После того, как мы освоили промышленное производство призраков
(словечко-то какое!), совершенно естественно был поднят вопрос о
драконах. По моему приказу подготовили реферат, опирающийся на
самые широкие источники -- от древнекитайских мифов до
современных спецов вроде Станислава Лема и Бориса Штерна.
Однако, добросовестно перелопаченные груды материалов так и не
дали ясного представления ни что такое есть дракон, ни как до
него добраться. Очевидно стало одно -- путь, использованный
ГРУ, нам накрепко закрыт. Наше учреждение не может позволить
себе пасть настолько низко, чтобы обратиться к силам зла.
Вот она, черная судьба. Целая дивизия подчиненных, а решения
всегда принимаешь сам, и не подскажет никто. Пришлось выдвинуть
очередную гениальную идею. Драконы -- это призраки динозавров.
Хотя я знал, что это совершенно не так.
Услышав такое впервые, ошеломленный Юрий Владимирович даже
охнул, не помогло оксфордское воспитание.
-- Динозавры? -- переспросил он.
-- Разумеется нет, -- поправил я. -- Их призраки.
-- Как?!
-- Точно так же, как волкодлак, упырь и вампир ни в коем случае
не являются долгожителями, драконов тоже нельзя принимать за
пережившие свою эпоху экспонаты. Это именно призраки динозавров.
Андропов задумался.
-- Но... ведь... вроде... Призрак может быть только у существа,
обладающего нетленной душой.
При этих словах дремавший у меня на столе Зибелла встрепенулся и
неприлично хрюкнул. Отчасти я его понимал.
-- Во-первых, никто не поручится, что у динозавров души не было.
Чем они провинились, что вы отказываете им в таком праве?
Андропов насторожился.
-- А во-вторых?
-- Во-вторых, мы не можем утверждать категорически, что только
обладающие душой получают способность перевоплощаться в
призраки. Поскольку до сих пор не зафиксировано примеров
обратного, то ваше заявление выглядит немного слишком смелым.
-- Таково всеобщее мнение.
Я снисходительно кивнул.
-- Правильно. Однако мы не должны полагаться на то, что
"говорят". Наша задача -- знать предельно точно. Я сам не столь
давно пользовался призраком золота. Не станете же вы утверждать,
будто золотые монеты также освятил своим посещение дух божий.
-- Сложный вопрос, -- уклонился Андропов.
-- Значит, и действовать мы будем соответственно. Поскольку
драконы будут приписаны к вашей епархии, (я не вижу, на что они
еще пригодны помимо спецопераций) командовать ими придется вам.
Так что готовьтесь.
-- Вот спасибо, -- скривился Андропов, точно я предложил ему
хлебнуть уксусу. -- Не знаю точно, что такое дракон, но твердо
уверен -- скотина неаккуратная и недисциплинированная. Со своими
орлами у меня полный контакт, а что эти твари могут выкинуть --
боюсь гадать. Нет, от командования драконокавалерийскими частями
прошу меня уволить.
-- Хорошо, -- кротко молвил я. -- А кому прикажете их передать?
Не Торквемаде же.
Андропов на мгновение задумался, а потом предложил:
-- Создать из них отдельное подразделение под вашим личным
командованием.
И осекся.
-- Хорошо, -- бездумно сказал я. И только потом понял, какой
козырь сдал мне упрямый генерал.
Я встал и широко улыбнулся.
-- Вы совершенно правы, Юрий Владимирович. Команда "Омега" будет
находиться в моем личном распоряжении. Благодарю вас за разумный
совет.
Отлично! Имея в подчинении десяток преданных драконов, я все
Управление возьму за горло. Никто не посмеет пискнуть, а то в
последнее время вампиры под теплым крылышком Андропова что-то
вконец распустились и обнаглели. Волками смотрят, того и гляди,
в горло вцепятся. Да что Управление, я все министерство к
послушанию приведу! Конечно, меня могут обвинить в тщеславии...
Ерунда! Просто я стремлюсь к максимальному самовыражению,
реализации своих потенций. Ну не виноват же я в том, что родился
человеком незаурядным! Уравниловка подобно яду разъедает сердца
и души, губит людей и страну, всю человеческую цивилизацию.
Стремясь к высшим постам, я, таким образом, способствую
прогрессу человечества.
Я радостно хлопнул в ладоши.
-- Великолепно!
Полные щеки Андропова как-то разом обмякли и ввалились. Похоже,
он лишь теперь сообразил, какую глупость сморозил. Поздно,
батенька.
-- Я честный призрак, -- через силу выдавил он, -- и не хочу
связываться с это огнедышащей мерзостью. Но я порекомендовал бы
вам обращаться с ними поосторожнее. Драконы отличаются
непредсказуемым характером, про который твердо известно лишь
одно -- плохой.
-- Мы решим эту проблему, -- самоуверенно ответил я. Справиться
с любым драконишкой? Запросто! Ни секунды не сомневаюсь!
-- Мое дело -- предупредить, -- меланхолично отозвался Андропов.
-- Решать -- ваше.
Он ушел, оставив меня размышлять над своим не вполне понятным
поведением и загадочным свечением глаз. Черт побери, почему он
старается выдать себя за привидение? Классификационные признаки
духов и привидений мне, разумеется, известны досконально.
Отчасти Юрий Владимирович им удовлетворяет. Но повторяю: только
отчасти. Зато под канон вампира он подходит стопроцентно. Все
это вызывает определенные сомнения. если он старается скрыть
свои истинную природу, значит, он что-то замышляет. Если он
что-то замышляет, значит, он опасен. Если же он опасен... Вывод
напрашивается сам собой. С другой стороны я не могу позволить
себе потерять такого ценного работника. Бедный я несчастный!
Голова раскалывается от великого множества проблем. Разумеется,
я решил хоть часть их переложить на чужие плечи. По крайней мере
посоветоваться.

* * *

"Там на неведомых дорожках следы невиданных зверей, избушка там
на курьих ножках стоит без окон, без дверей". Процитируй я
бессмертные строки в присутствии Задунайского, это вызвало бы у
простодушного, хотя и талантливого оборотня приступ разлития
желчи. (Мимоходом: какого цвета желчь у вампира?) Но именно
Пушкин всплыл у меня в голове, когда я впервые увидел жилище
колдуньи. Особенно меня озадачила казалось бы элементарная
проблема: как войти? Колдуну-знахарю на роду написано вылетать
на помеле через трубу. Но ведь для достоинства генерал-порутчика
невместно использовать печку как дверь. Генерал ползет на
крышу... Бред.
Я решительно застучал рукоятью неизменного "Скорпиона" по
замшелым бревнам.
-- Есть кто дома?
Молчание.
Честно говоря, мне было немного не по себе. Дремучий лес, ни
единой тропинки. Зато, естественно, во множестве следы
невиданных зверей. И вдобавок ночь. Добираясь от вертолета до
избушки, я до крови ободрался в зарослях, пару раз провалился в
бочажины, промочил ноги и рассердился. Напрасно я не захватил с
собой парочку вампиров. Гремлины отменно управляют вертолетом,
даже таким сложным, как Ка-50, но совершенно беспомощны при
общении с духами и магическими тварями. Кроме своей техники они
мало в чем разбираются.
Я застучал сильнее.
-- Открывай, бабка! А то избу по бревнышку раскатаю.
С некоторым запозданием скрипучий недовольный голос откликнулся:
-- Кто там?
-- За советом прибыл.
Опять пауза. Спит, что ли?
-- Кто там? Назовись, гость незванный!
Я так и полыхнул огнем, аж мох затрещал. Баловать вздумала,
старая!
-- Слушай, красавица. У меня здесь обойма с серебряными пулями,
и я твою хибару насквозь прошью. А на вертолете -- пара ракет.
Надолго запомнишь, как со мною шатки шутить!
Бабка надсадно закашлялась, потом недовольно проворчала:
-- Заходи.
Розовым светом мигнул прямоугольник на стене прямо у меня под
носом, и спустя малое время обрисовалась низенькая дверь. Чего
удивляться -- магия. Я, едва не стукнувшись о притолоку,
решительно шагнул внутрь.
Внутри избушка оказалась именно такой, как я ее себе
представлял. Почернелые от времени и копоти стены, кряжистые
лавки и стол, заваленный корешками, травками, сушеными гадюками.
Объемистый котел в печи булькает, распространяя неаппетитные
запахи.
Бабка копошилась возле печки, ловко орудуя ухватом и метлою. И
она полностью соответствовала заранее нарисованному образу.
Низенькая и неопрятная, как ее избушка, из-под черного платка
свирепо поблескивают красными угольками глазки. Завидев меня,
бабка попятилась.
-- Свят, свят...
Я невольно отмахнулся.
-- Кончай! Не тебе, бабка, креститься.
Пока суть да дело, колдунья справилась с оторопью и сварливо
спросила:
-- Зачем потревожил, избушку едва не развалил?
-- Совета хочу.
-- Совет просят.
-- Просят по-разному. Я попросил вежливо.
-- А ты можешь по-иному?
-- Не попадайся мне на узкой дорожке, не то впрямь узнаешь, как
могу.
-- Это верно, -- согласился бабка странным тоном. -- Ты ох как
можешь. Так какой совет тебе надобен?
Я приосанился.
-- Я многое могу, однако будущее для меня сокрыто непроницаемой
завесой. Можешь ты предсказать его?
Бабка пожевала отвислую нижнюю губу.
-- Отчего... Могу.
-- Ну, и еще несколько мелких вопросов.
-- Ты же сам мнишь себя волхвом.
-- У каждого свой талант. И свежий глаз может заметить то, чего
я не различаю, насмотревшись каждый день.
-- Может ты и прав. Попытаюсь тебе помочь, хотя и не доставит
мне это удовольствия.
Я прямо рухнул, где стоял, от такой наглости. Впрочем, если
успокоиться и трезво оценить ее слова, бабка не выходит из рамок
общего ко мне отношения. Что-то внутри меня в последнее время
сильно изменилось, если один мой взгляд внушает неодолимый ужас
всем окружающим.
-- Ладно, -- согласился я. -- Давай.
-- Погоди, не спеши, -- прервала она. -- Мои советы дорого
стоят.
-- Вот уж, что меня не смущает, -- ухмыльнулся я. -- Заплатить я
могу сколько угодно и чего угодно.
-- Как сказать. Может как раз этого у тебя и нет.
-- Чего нет? -- насторожился я.
-- За свои советы я возьму сущую малость, ты и не заметишь...
Знаем мы эти песни. Я в лоб спросил:
-- На душу намекаешь?
Бабка обрадовалась.
-- На нее, родимый.
-- Согласен.
-- Погоди соглашаться, прыткий. Есть ли она у тебя?
Я потряс головой.
-- Не городи чепуху. Вот крест святой, как же я, бездушный,
носить его могу? Он бы меня со свету сжил.
Бабка вновь пожевала губу.
-- Не знаю.
-- Не тяни время! -- взорвался я. -- Мой первый вопрос: где мне
найти драконов. Сама знаешь, о ком я говорю. Те, трое.
-- Знаю, -- окладисто кивнула она. -- Драконы гораздо ближе к
тебе, чем ты думаешь.
Я насторожился.
-- Не темни. Я не желаю загадки разгадывать.
-- Не ищи того, кто сам тебя ищет. Я провижу будущее. Ты
встретишься с ними и очень скоро.
-- Пусть так, -- кивнул я. -- Вопрос второй: что со мной
происходит?
Бабка язвительно улыбнулась.
-- Ты сам учил других: в бою дайте выход дикарю, который спит
внутри вас.
-- Говорил такое.
-- А теперь ты стараешься _своего_ дикаря усыпить.
-- Не-ет.
-- Вот потому они и шарахаются, что некогда разбуженный
продолжает буйствовать.
Признаться откровенно, она меня поставила в тупик и слегка
напугала.
-- Не тяни резину... Признавайся! То есть говори.
Бабка почесала в затылке.
-- Ну что, котик, покажем?
На печи кто-то громко мурлыкнул. Я так и подпрыгнул, схватившись
за кобуру. Но это оказался всего лишь рослый черный котище. Его
глаза шарахнули, как два криптоновых лазера, и он проворчал
недовольно что-то явно ругательное.
Я ощерился.
-- Не забывайся!
Кот мерзко фыркнул, но бабка успокоила:
-- Не злись... Ведь у... человека... несчастье. Разве мы
откажемся ему помочь?
Кот сварливо мявкнул.
-- Не спорь, -- бабкин голос затвердел. -- Давай сюда. Может,
еще не поздно.
Котяра сдался. Он закопошился у себя н печи, и из темноты
выплыло большое зеркало в резной раме. Оно плавно опустилось
бабке на колени. Та ловко подхватила зеркало, рукавом обмахнула
пыль и паутину, поставила зеркало на лавку у стены.
-- Любуйся. Оно тебе всю правду покажет.
Я не без опаски приблизился.
Зеркало древней работы, явно веницейское. Стекло хрустальное,
судя по блеску. Рама ореховая, резная, очевидно менее старая,
чем само зеркало. Поверху рамы пущены буквы славянской вязи.
Господи, до чего я докатился, сам с собой заговорил языком
протокола осмотра места происшествия.
Я нагнулся, чтобы прочитать загадочную надпись. Буквы с трудом
складывались в слова, хотя надпись оказалась предельно короткой.
"Себя зерцало". Интересно. Намек? Я поглядел в зеркало.
В черном поблескивающем провале сначала ничего не отразилось.
Словно бы и не стоял я перед зеркалом. Пришлось прищуриться и
напрячь глаза, все-таки в избушке было темновато. Я видел самого
себя. Ничего сверхъестественного. Нормальный генерал-порутчик
госбезопасности. Немного помятый и закопченный, но в остальном
вполне ординарный.
-- Дуришь мороками? -- зловеще осведомился я. -- Не промахнись.
-- Не спеши, еще увидишь, -- в голосе бабки я уловил вполне
отчетливое ехидство. Это первая, внешняя оболочка.
-- Ты хочешь сказать, будет еще внутренняя?
-- Конечно. И не одна.
-- Я что, матрешка, по-твоему?
-- Человек. А человек -- штука очень сложная. На первый взгляд
не определишь, кто там внутри. Частенько и на второй взгляд
тоже.
Я пожал плечами и снова повернулся к зеркалу.
Облик бравого военного подернулся блеклой синеватой дымкой,
слегка засветился. Это свечение мешало разобраться, кто же там
появился. я мог различить только исказившиеся черты лица...
Невольно попытался потереть зеркало ладонью, однако когти
бесполезно скребнули по стеклу. Это неприятное верезжание
заставило меня вздрогнуть, и тотчас изображение в зеркале стало
четким...
Я невольно отпрянул. Что угодно, только не это...
Налитыми кровью глазами я отыскал бабку.
-- Чары наводишь? Ты хоть соображаешь, с каким огнем играешь?
Клубы сернистого дыма совершенно заполнили избушку.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22