А-П

П-Я

 

Проще сказать, каждая минута его жизни отныне стала записываться с помощью специальной системы. Каждая секунда, когда он прогуливался, когда спал, буквально каждая. На протяжении многих лет машины подмечали и фиксировали все особенности поведения Кэла. И в любой ситуации они могли на этой основе предсказать с высокой степенью точности его поведение.— Иначе говоря, сканирование на бета-уровне?— Да, но на таком бета-уровне, который требует значительно большей подготовки и куда более сложен, нежели другие, уже существовавшие к этому времени.— Согласно некоторым дефинициям, такая компьютерная модель уже обладала сознанием. Кэлвин мог доверять или не доверять таким дефинициям, но фактически он непрерывно продолжал совершенствовать эту модель, — сказала Вольева. — Она могла создать образ Кэлвина столь реальный, столь похожий на настоящего человека, что у вас создавалось ощущение — вы действительно находитесь в его присутствии. Но Кэлвин сделал и еще один шаг вперед. Это был как бы его страховой полис.— А именно?— Клонирование. — Саджаки ухмыльнулся и почти незаметно кивнул Вольевой.— Он клонировал сам себя, — продолжала та. — Используя подпольную черную генную технологию, прибегая к помощи некоторых своих самых засекреченных клиентов. Кое-кто из них был Ультра. Если бы не они, мы бы и до сих пор ничего не узнали об этом. На Йеллоустоне клонирование было под запретом, ввоз необходимой технологии тоже. Молодые колонии всегда являются жертвами чиновничьего произвола в интересах сохранения максимального разнообразия генетического фонда. Кэлвин оказался хитрее властей и богаче тех, кого он подкупал. Вот почему ему удалось выдать собственный клон за своего сына.— Дэн! — воскликнула Хоури, и этот одинокий вскрик всколыхнул зловонный рефрижераторный воздух. — Вы хотите сказать, что Дэн — клон Кэлвина?— Дэн про это ничего не знает, — ответила Вольева. — Кэл не желал, чтобы Дэн проник в эту тайну. Нет, Силвест — такая же жертва лжи, как все население Иеллоустона. Дэн считает себя совершено самостоятельной личностью.— Не понимает, что он — всего лишь клон?— Нет, и с течением времени его шансы узнать это делаются все меньше и меньше. Кроме союзников Кэлвина — Ультра, — не знает почти никто. А Кэлвин использовал все средства, чтобы заставить их молчать. Было там несколько слабых звеньев… Кэлвину, например, пришлось рекрутировать одного из ведущих генетиков планеты… Силвест потом выбрал его для участия в своей экспедиции на Ресургем, не представляя, какие тесные связи между ними существуют. Сомневаюсь, что он с тех пор узнал правду или хотя бы стал о ней догадываться.— Но каждый раз, когда он смотрится в зеркало…— Он видит себя, а не Кэлвина, — ответила Вольева, явно наслаждаясь тем, как каждое ее откровение разрушает основы мировоззрения Хоури. — Он клон, но не знает, что похож на Кэлвина до последней потовой железки под кожей. Генетик — Жанекин — сумел создать косметические различия между Кэлвином и Дэном так, чтобы люди видели лишь семейные черты сходства во внешности и поведении. Очевидно, он же постарался привить Дэну и некоторые черты его «матери», Розали Сютейн.— Все остальное просто, — вмешался Саджаки. — Кэл вырастил свой клон в среде, максимально приближенной к той, в которой рос сам с малолетства. Вплоть до тех стимулов в определенные периоды жизни мальчика, породивших некоторые черты характера, о которых Кэлвин сам не знал — появились они естественным путем или выработаны воспитанием.— Ладно, — сказала Хоури. — Согласимся на время считать, что все это правда и зададимся вопросом: ну и что? Кэл же должен был понимать, что Дэн не будет проходить те же стадии развития, которые проходил он сам, как бы ни контролировал он жизнь мальчика. Как насчет тех впечатлений, которые ребенок получает еще в период пребывания в утробе матери? — Хоури покачала головой. — Сумасшествие! В лучшем случае Кэлвин мог рассчитывать на получение грубого приближения к себе.— Я думаю, — сказал Саджаки, — что это и было то, на что он надеялся. Кэл рассматривал это клонирование как одну из предосторожностей. Он знал, что процесс сканирования, которому он готовился подвергнуть себя и еще семьдесят девять человек, разрушит его материальное тело, а потому хотел получить другое, в которое он сможет вернуться, если жизнь в машине в конце концов придется ему не по нраву.— Так и вышло?— Возможно. Но не в этом дело. Во времена Восьмидесяти операция по обратному переносу сознания — от машины к человеку — была еще за гранью возможного. Реальной причины торопиться не было. Кэл всегда мог держать свой клон в глубоком сне до тех пор, пока тот не понадобится. Мог сделать и еще один клон — уже из клеток мальчика. Он умел заглядывать далеко вперед, этот Кэлвин!— Если считать, что обратный перенос сознания возможен.— Что ж, Кэлвин понимал, что вероятность положительного результата его действий не слишком велика. У него поэтому и был подготовлен еще один путь для продления жизни, кроме обратной перезаписи.— А именно?— Его запись на уровне бета. — Саджаки теперь говорил не торопясь, холодно, ледяным тоном, таким ледяным, как воздух в помещении Капитана. — Хотя формально эта запись не имела сознания. Но это была весьма детализированная факсимильная копия Кэлвина. Ее относительная простота означала, что ее проще закодировать и переписать во влажную среду мозга Дэна. Куда проще, нежели импринтировать туда перезапись на альфа-уровне.— Я слышала, что первичная запись на уровне альфа куда-то исчезла, — сказала Хоури. — Так что того Кэлвина, который мог бы продолжать свое дело, фактически не осталось. Не трудно догадаться, что и Дэн повел себя куда более независимо, чем захотелось бы Кэлвину.— Это еще мягко говоря, — кивнул Саджаки. — История Восьмидесяти стала началом упадка Института Силвеста. Дэн сбросил с себя кандалы, так как больше интересовался тайной Странников, нежели кибернетическим бессмертием. У него оставалась запись отца на бета-уровне, хотя он, видимо, не понимал ее истинного значения. Он, скорее, рассматривал ее как семейную реликвию, чем как нечто неизмеримо более важное. — Триумвир снова усмехнулся. — Думаю, если бы он знал, что это такое, он бы ее уничтожил, хотя это означало бы его собственную аннигиляцию.Понятно, думала Хоури. Запись на бета-уровне — это что-то вроде демона, который рвется изо всех сил, чтобы получить тело нового хозяина. Он еще не полностью обрел сознание, но обладает мощной потенцией и тонкой изобретательностью, с которой подражает истинному интеллекту.— Меры предосторожности, придуманные Кэлвином, были весьма полезны для нас, — продолжал Саджаки. — В бета-записи было заключено вполне достаточно опыта Кэлвина, чтобы вылечить Капитана. Все, что было нужно, — это уговорить Дэна позволить Кэлвину временно поселиться в его мозгу и теле.— Но Дэн мог бы кое-что заподозрить, когда этот план осуществился так легко?— Но это вовсе не было так легко, — признался Саджаки. — Еще как не легко! Те времена, когда Кэлвин одерживал верх, походили скорее на бешеное овладевание. Особенно трудно было контролировать движения. Чтобы подавить личность Дэна, нам приходилось давать ему коктейль из нейроингибиторов. А это означало, что когда Кэлвин наконец прорывался, тело, в котором он оказывался, было почти парализовано нашими наркотическими препаратами. Получалось так, будто блистательный хирург отдавал приказы пьянице. И… при этом… для Дэна эта история была особенно противна… и очень болезненна, как он говорил.— Но дело сделали?— Верно. Однако это произошло сто лет назад, а сейчас самое время посетить того же врача еще раз. * * * — Ваши флаконы, — сказала Ординатор.Одна из закутанных в мантильи сопровождающих Паскаль выступила вперед, держа в руке флакон, похожий на тот, который Силвест вынул из своего кармана. Только цвет их был различен Жидкость во флаконе Паскаль — ярко-красная, а у Силвеста — тронутая желтизной. Внутри флаконов плавали гроздья более темной субстанции. Ординатор взяла оба флакона и подержала их некоторое время на виду, прежде чем поставить на стол.— Мы готовы приступить к свадебному обряду, — сказала Ординатор, а затем задала обычный вопрос, нет ли среди присутствующих лиц, кого-нибудь, кто имеет биологические или этические соображения, по которым обряд венчания не должен состояться. Возражений, конечно, не последовало.Но в этот странный напряженный момент, казалось, таящий многочисленные нарождающиеся возможности, Силвест заметил среди зрителей женщину под вуалью. Незнакомка порылась в сумочке, достала изящный закрытый рубиновой пробкой флакончик с какими-то янтарными духами и откупорила его.— Дэниел Силвест, — произнесла Ординатор, — берешь ли ты в жены эту женщину по законам Ресургема до тех пор, пока этот брак не будет аннулирован по данной или иной легальной системе?— Беру, — ответил Силвест.Тот же вопрос, но уже обращенный к Паскаль.— Беру, — ответила она.— Тогда наложим узы.Ординатор вынула из своей шкатулки брачный пистолет и переломила его в замке. Затем взяла красный флакон, который принесла прислужница Паскаль, вложила его в казенную часть пистолета и защелкнула затвор. Иллюзорные огоньки пробежали по стволу оружия. Жирардо положил руку на предплечье Силвеста, поддерживая его, а Ординатор прижала сходящийся на конус ствол к черепу Силвеста, чуть выше глаза. Силвест был прав, когда говорил Жирардо, что церемония не слишком болезненная, но и приятной ее не назовешь. Он ощутил внезапный холод в тот момент, когда жидкий гелий ударил ему в череп. Неприятное ощущение длилось недолго, а небольшая ссадина на коже должна была зажить через несколько дней.Иммунная система мозга куда слабее, нежели у тела в целом, и клетки Паскаль, плававшие в бульоне из содержимого клеток-хелперов, скоро сольются с клетками самого Силвеста. Их объем ничтожно мал — меньше десятой доли процента от массы мозга, но трансплантируемые клетки несут на себе нестираемый отпечаток личности Паскаль — тончайшие нити голографических вместилищ памяти и характера.Ординатор удалила из пистолета использованный флакон и вложила на его место желтый. У Паскаль это был первый брак, и она с трудом скрывала свое волнение. Жирардо придерживал ее за руки, пока Ординатор вводила в ее мозг нейронный материал Силвеста. Паскаль сильно вздрогнула, когда это произошло.Силвест не стал выводить из заблуждения Жирардо, считавшего, что имплантат действует постоянно. Он знал, что здесь не тот случай. Трансплантируемая нейронная ткань помечена безвредными изотопами, которые позволяют выполоть и уничтожить чужеродные клетки с помощью специальных вирусов развода. До сих пор Силвест не прибегал к такой процедуре и надеялся, что так будет и дальше, независимо от числа браков. В его мозгу жили призрачные образы его прежних жен (так же, как в их головах — его образ), а теперь там будет жить и образ Паскаль. Говоря по правде, в памяти Паскаль тоже появятся очень бледные воспоминания о женах Силвеста, которых она никогда не видела.Таковы стоноровские обычаи.Ординатор аккуратно укладывала брачный пистолет в шкатулку.— Согласно закону Ресургема, брак отныне формально заключен, — сказала она. — Объявляю вас…В этот момент запах духов настиг птиц Жанекина.Женщина, которая открывала янтарный флакончик духов, уже исчезла, оставив пустое кресло. Нежный странный аромат, исходивший от флакона ее духов, заставил Силвеста почему-то вспомнить о хрупких осенних листьях. Ему показалось, что сейчас он расчихается.Что-то было не так.Зал, казалось, осветился резким бирюзовым светом, будто одновременно раскрылась сотня вееров, окрашенных пастелью. Это распушили свои хвосты павлины Жанекина. Со свистом раскрылись миллионы павлиньих глаз. Внезапно воздух посерел.— Ложись! — завопил Жирардо. Он как безумный рвал ногтями кожу на шее. Из нее что-то торчало, что-то маленькое и изогнутое. Немея, Силвест взглянул на свой костюм и увидел с полдюжины колючек, изогнутых в виде запятых, воткнувшихся в ткань. Им не удалось проткнуть ее, но он боялся до них дотронуться, чтобы стряхнуть на пол.— Это орудия убийства! — хрипел Жирардо. Он рухнул под стол, потянув за собой Силвеста и свою дочь. Среди присутствующих воцарился хаос. Охваченная ужасом толпа возбужденных людей рвалась к выходу.— Они воспользовались птицами Жанекина, — буквально визжал в ухо Силвесту Жирардо. — Отравленные колючки были у них в хвостах!— Ты ранен, — сказала Паскаль, слишком ошеломленная, чтобы в ее голос мог вкрасться хотя бы оттенок чувства. Над их головами посверкивали вспышки и клубился дым. Слышались отдельные вопли. Краем глаза Силвест увидел женщину с духами, обеими руками державшую обтекаемый пистолет устрашающего вида. Она поливала из него присутствующих, рубчатый ствол выбрасывал холодные импульсы энергии. Над ней висело несколько антигравных камер, безучастно регистрирующих бойню. Силвест никогда не видел такого оружия, каким пользовалась женщина. Он был уверен, что оно произведено не на Ресургеме, так что были лишь две возможности: или его привезли с Йеллоустона вместе с переселенцами, либо его продал торгаш Ремильо, который побывал здесь уже после переворота. Стекло — амарантянское стекло, — выдержавшее уже десять тысяч столетий, со звоном трескалось наверху. Брызгами карамели оно неслось с высоты, осыпая визжащую публику потоками острых зазубренных осколков. С бессильной яростью Силвест смотрел, как рубиновые стрелы вонзаются в плоть подобно замороженным молниям. В воплях испуганных людей тонули стоны раненых.Телохранители Жирардо реагировали не слишком эффективно и крайне медленно. Четверо были уже убиты, из их лиц торчали колючки. Одному удалось прорваться к сиденьям, и он безуспешно пытался вырвать у женщины пистолет. Другой палил из своего автомата, уничтожая птиц Жанекина.Жирардо стонал. Залитые кровью глаза закатились, руки бесцельно хватали воздух.— Надо уходить! — кричал в ухо Паскаль Силвест. Она все еще, видимо, была в шоке от пересадки нейронов и воспринимала случившееся как в тумане.— Мой отец! …— Он мертв.Силвест опустил тяжелое тело Жирардо на холодный пол храма, стараясь держаться под прикрытием стола.— Эти колючки смертельны, Паскаль. Мы уже ничего для него не можем сделать. Если останемся здесь, то только разделим его судьбу.Жирардо все еще старался что-то прохрипеть. Возможно, то было слово «уходите», может — лишенное смысла восклицание.— Но не можем же мы его так бросить, — еле прошептала Паскаль.— Если мы этого не сделаем, его убийцы добьются, чего хотели.Слезы заливали ее лицо.— Куда же мы скроемся?Силвест в отчаянии огляделся. В зале довольно сильно потемнело из-за дыма от автоматных очередей, который заполнил все помещение храма. Должно быть, стреляли люди Жирардо. Дым скручивался в цветные спирали и клубы, похожие на шарики танцоров. Как раз в это мгновение свет вообще погас. Его либо отключили снаружи, либо разбили фонари выстрелами. Помещение погрузилось в полную тьму.У Паскаль перехватило дыхание.Зрение Силвеста почти автоматически переключилось на инфракрасный режим.— Я все вижу, — шепнул он ей. — И пока мы будем вместе, нам не следует бояться темноты.Молясь, чтобы миновала опасность от птиц, Силвест медленно поднялся на ноги. Зал храма светился серо-зеленым светом. Женщина с духами была мертва, в ее боку еще пылала горячая рана величиной в добрый кулак. Янтарный флакончик валялся на полу у ее ног. Силвест догадался, что запах духов явился своеобразным гормональным пусковым устройством, нацеленным на рецепторы, вложенные Жанекином в своих птиц. Значит, он по уши влип в это дело. Но и сам Жанекин был мертв. Из его груди торчал узкий кинжал, а от него по вышитому жилету тянулись горячие разводы. Силвест схватил Паскаль и подтолкнулее к выходу — к арочному коридору, украшенному скульптурами и рельефными амарантянскими иероглифами. Вроде бы женщина с духами была единственным убийцей в зале, если не считать Жанекина. Но сейчас в зал входили ее друзья. Они были в камуфляжных костюмах, лица туго обтянуты дыхательными масками и инфракрасными очками.Силвест поспешно вновь спрятал Паскаль за грудой перевернутых столов.— Они ищут нас, — прошипел он. — Но думают, наверное, что мы уже мертвы.Оставшиеся в живых телохранители Жирардо отступили и заняли оборонительную позицию за стульями и креслами, которые веером спускались от цоколя шпиля к полу. Силы, конечно, были неравны: прибывшие имели тяжелое вооружение — босеровские винтовки. Милиция Жирардо могла выставить против них лишь лазеры небольшой мощности и автоматы с обычными пулями. Оружие повстанцев разрывало милиционеров чуть ли не пополам с легкостью и какой-то небрежной яростью.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79