– Скажите им, пусть не спускают с него глаз, – приказал Фарадей. – Надеюсь, что такие слои будут попадаться нечасто.
– Думаю, по крайней мере, один еще есть, – сказал Бич. – Где-то у нижнего края Уровня Восемь.
– Почему вам так кажется? – нахмурившись, спросил Фарадей.
– Помните, что говорил Манта, когда впервые снова вступил с нами в контакт? Он упоминал о каком-то звукопроводящем слое на Уровне Восемь.
– Конечно, – неожиданно заговорил Миллиган. – Ограничьте Уровень Восемь с обеих сторон слоями турбулентности и получите огромный звуковой волновод. Как в оптико-волоконном кабеле, только для звука, а не для света: отражаясь от этих слоев, удары распространяются по спокойной средней части.
– Именно так Мудрые по всей планете связываются между собой, а наверху их никто не слышит, – кивнула Макколлам. – Я все удивлялась, как это у них получается.
– Хитроумно, – заметил Спренкл. – И становится понятно, почему Мудрые держат этот факт в секрете. Все социальные структуры в той или иной степени зависят от хорошей связи.
– Если не возражаете, доктор Спренкл, давайте отложим лекцию по социологии на потом, – отрезала Лайдоф. – Сейчас перед нами более насущные проблемы.
– Насущные, да, но что мы можем поделать? – заметил Фарадей. – В данный момент зонд целиком и полностью предоставлен самому себе.
– Если мы не вытащим его оттуда. Почему бы не сделать этого, пока его не разорвало на части? – спросила Лайдоф.
– Вообще-то на данном этапе в этом нет никакого смысла, – ответил Спренкл. – Судя по показателям ветра, он уже на полпути к цели, я бы сказал.
– Смотрите. – Спренкл кивнул на один из дисплеев. – Он прошел слой турбулентности насквозь.
Фарадей увидел, что он прав: инерционные показатели пошли на убыль.
– Точно, – подтвердил Миллиган. – Мы снова устойчиво движемся вниз. – Он оглянулся на Фарадея. – Может, остановить зонд и провести диагностику?
– Нет, пусть продолжает движение, – ответил Фарадей. – Чтобы провести диагностику, необязательно останавливаться. Будем надеяться, что нижний слой турбулентности не такой скверный.
– А что нам еще остается, кроме как надеяться? Надо полагать, вам и об этом ничего не известно, мистер Рейми? – спросила Лайдоф.
Из громкоговорителя послышался рокот языка джанска.
– Я ничего не знаю о том, что лежит ниже Уровня Восемь.
– Конечно нет, – язвительно заметила Лайдоф. – От вас вообще мало проку, не находите?
Последовала совсем коротенькая пауза.
– Сожалею, что мои знания не отвечают вашим стандартам, – сказал Манта. – Полковник Фарадей, когда вы собираетесь отправить вниз бомбы?
– Дай нам передышку, Манта, – запротестовал Фарадей. – Пока мы даже не знаем, на какую глубину придется опускаться.
– Вы говорили, что знаете.
– Мы знаем это только предположительно. Но наши расчеты базируются на представлениях об изменении плотности и структурных допущениях.
– Затем мы и послали зонд, – добавила Лайдоф. – А что у вас там за спешка?
– Позвольте напомнить вам, что у нас существует проблема, – ответил Манта. – И хотелось бы, чтобы она была разрешена.
– И все дело только в этом? – надавила Лайдоф.
– Не понимаю вопроса, – сказал Манта.
– Тогда я поставлю его по-другому. Сдается мне, что есть только два главных места, где могут находиться ваши так называемые «звездные врата»: либо где-то над этой свалкой трупов, либо где-то ниже нее. Как, по-вашему, это имеет смысл, мистер Рейми?
– Может быть, – неуверенно ответил Манта. – Не знаю.
– Логически рассуждая, они не могут находиться глубже, поскольку, надо полагать, даже мертвый джанска не в состоянии опуститься ниже них, – продолжала Лайдоф. – Следовательно, эти самые «врата» должны находиться выше. – Она бросила на Фарадея суровый взгляд. – И если я права, то наш зонд очень скоро должен наткнуться на них. Что скажете, полковник?
Все четверо инженеров повернулись, чтобы взглянуть на нее.
– К чему вы ведете, арбитр? – настороженно спросил Фарадей.
– Я веду к тому, что существуют только две возможности, – жестко и холодно ответила Лайдоф. – Либо вся эта история со «звездными вратами» чистой воды выдумка, либо мы близки к тому, чтобы найти их самостоятельно. – Она вскинула брови. – В любом случае мне непонятно, зачем нам теперь джанска.
Фарадей смотрел на нее, не веря своим ушам. Не может же она всерьез заявлять такие вещи сейчас?
– Я не допускаю мысли, что вы намекаете на пересмотр нашего соглашения, – сказал он. – Я дал свое слово. Вы дали свое.
– Основываясь на сведениях, которые, возможно, не соответствуют действительности, – возразила Лайдоф. – Мистер Рейми изучал бизнес. Он знает цену контракту, заключенному на основе ложных посылок. – Она возвысила голос. – Что скажете, мистер Рейми? Похоже, вы и остальные джанска рассчитывали получить услугу в обмен на ложь?
– Это не ложь, – сказал Манта. – Портал существует. Просто мне неизвестно, где он.
Послышалось гудение.
– Следующий турбулентный слой, – сообщил Миллиган, повернувшись к своему пульту.
– Сожалею, но я больше вам не верю, – продолжала Лайдоф. – И можете передать мои слова Советнику Латранесто. Если зонд не наткнется на эту зону высокого давления, ветров и свернутого пространства – что бы все это ни значило, – придется сделать вывод, что ее не существует.
Спренкл откашлялся.
– Вряд ли это можно назвать честным…
– Заткнитесь! – бросила ему Лайдоф. – Мистер Миллиган, ваши датчики показывают что-нибудь необычное?
– Пока ничего не могу сказать, – проворчал Миллиган. – Вот кончится турбулентность, тогда посмотрим.
– Вот-вот. Хорошенько смотрите. И поторопитесь, – распорядилась Лайдоф. – Если это все ложь, тогда я хочу, чтобы зонд подняли, пока он еще цел.
– Подождите, – сказал Манта. – Советник Латранесто вернулся.
Воцарилась тишина.
– Мистер Бич? – спросила Лайдоф. – Что происходит?
– Они вместе отплыли от зонда, – ответил Бич. – Наверно, хотят поговорить наедине.
– Арбитр, вы ведь шутите, да? – негромко заговорил Фарадей. – Мы заключили сделку.
– Да, – признала Лайдоф. – Но вы не хуже меня знаете, как часто сделки нарушаются. В особенности если изменяются обстоятельства. – Она вперила в него настойчивый взгляд. – Тогда, в конференц-зале, вы меня поставили в скверное положение, полковник, – сказала она так тихо, что он едва слышал ее. – Загнали в угол, откуда оставался один выход – дать вам то, чего вы желаете. Очень эффективная техника, нужно признать. – Она бросила взгляд на дисплеи. – Ну, теперь моя очередь.
Фарадей смотрел на нее, испытывая ощущение, будто ему ударил в лицо разряд электрического тока.
– Вот, значит, в чем дело. Ваша уязвленная гордость, – сказал он.
– Называйте как хотите. – Лайдоф снова повернулась к дисплеям. – Мистер Бич?
– Они возвращаются, – доложил тот.
– Хорошо. Мистер Миллиган, мы уже прошли сквозь слой турбулентности?
– Как раз выходим из него, – проворчал Миллиган.
– Превосходно. Я жду, мистер Рейми. Убедите меня, что джанска стоят моих усилий.
Из громкоговорителя хлынул поток низких, взволнованных звуков.
– Это Советник Латранесто, – послышался перевод. – Вы не можете так поступить. Не сейчас.
– Сожалею, Советник, – отрезала Лайдоф. – Но я не заключаю сделок с лжецами.
– Я не лжец, – сказал Латранесто. – Просто вы не найдете проход здесь, на Центральной Линии.
– Вранье, – заявила Лайдоф. – Мистер Миллиган, передайте головному кораблю приказ готовиться к подъему зонда. На сегодня хватит.
– Постойте, – воззвал к ней Латранесто. – Вы верили мне прежде. Почему не верите сейчас?
– Потому что я имела время немного пораскинуть мозгами, – ответила Лайдоф. – Большинство джанска живут вдоль Центральной Линии. Логически рассуждая, для этого может существовать только одна причина – именно отсюда ближе всего к вашему так называемому проходу, откуда они и появляются. Следовательно, если его нет на Центральной Линии, значит, он вообще не существует.
– Конечно, мы выходим вдоль Центральной Линии, – сказал Латранесто. – Так всегда происходит, согласно преданиям. Но это не означает, что здесь начинается проход.
– Тогда где он? – спросила Лайдоф. – Докажите, что вы не лжец.
Последовал отчаянный, бессловесный рокот.
– Проход начинается далеко на севере, – сказал Латранесто. – Где сходятся все направления.
– Вы имеете в виду северный полюс? – спросил Фарадей.
– Скорее, северный магнитный полюс, – заметила Лайдоф. – При перемещении джанска ориентируются на магнитное поле Юпитера. Верно, миссис Макколлам?
– Да, – со вздохом ответила та.
– Отлично, – сказала Лайдоф. Вся жесткость и возмущение исчезли из ее голоса без следа, сейчас он звучал почти светски. – Благодарю вас, Советник Латранесто.
– И что дальше? – спросил Фарадей, чувствуя во рту вкус горечи поражения.
Лайдоф все-таки победила. В последний момент она нарушила все тщательно оговоренные соглашения и вынудила джанска уступить ей.
– Что дальше? – повторила Лайдоф, вскинув брови. – Миссия продолжается, естественно. Миссис Макколлам, передайте кораблю продолжить движение зонда.
– В каком направлении? – хмуро глядя на нее, спросила Макколлам.
– Вниз, конечно, – заявила Лайдоф таким тоном, словно это было очевидно. – Нужно найти этот завал, который мы должны уничтожить.
– Простите? – удивился Фарадей.
– Что именно вам не понятно? – спросила Лайдоф, получая удовольствие от его замешательства. – Мы заключили сделку с джанска. Нужно довести дело до конца.
– Но вы только что…
– Я арбитр Совета Пятисот, – напомнила она Фарадею. – Моя работа состоит в том, чтобы заключать сделки, вести переговоры и находить общую почву. Но главным образом делать так, чтобы Земля получила то, чего хочет.
– И теперь вы этого добились, – сказал Фарадей. – Итак?..
– Вы что, в самом деле не понимаете? – Лайдоф сделала жест в сторону дисплеев. – У меня нет проблем с выполнением взятых на себя обязательств, полковник. – Она натянуто улыбнулась. – Просто я хочу получить причитающееся мне вперед.
– Понимаю, – сказал Фарадей. – Поэтому вы сами загнали джанска в угол. Дали слово, а потом пригрозили, что нарушите его.
– Система получает, что хочет; джанска получают, что хотят. По определению, все счастливы. Я совершенно искренне не вижу, в чем проблема.
Фарадей смотрел на нее, разрываясь между отвращением и жалостью.
– Да. Уверен, что не видите.
Она презрительно фыркнула.
– Продолжайте, полковник. У вас есть чем заняться.
С этими словами она вышла из комнаты.
Инженеры снова посмотрели на него, а может, они провожали взглядом Лайдоф, он не понял.
– Манта? Ты все слышал? – спросил он.
– Да, – настороженно ответил тот. – Но, по-моему, не все понял.
– Неприятности позади. Арбитр Лайдоф удовлетворила свою профессиональную гордость, и сделка сохраняет силу.
– Вы уверены?
– На самом деле я никогда и не сомневался, – твердо заявил Фарадей. – Так или иначе, я выполнил бы обещанное.
– Конечно. Когда вы пошлете вниз бомбы? – спросил Манта.
Фарадей не мог упрекать его в излишней торопливости. Кто знает? Вдруг Лайдоф еще раз изменит своему слову?
– Как можно быстрее, – заверил он Манту. – Необходимо найти местоположение завала и обеспечить, чтобы защитные корпуса бомб выдержали давление внизу. Работа уже идет. Если с зондом все будет в порядке, через неделю-другую опустим бомбы. Может быть, скорее.
– Отчасти срок зависит от того, насколько быстро все джанска покинут этот регион, – добавил Миллиган. – Вы, конечно, постоянно живете в условиях радиации, но вряд ли столь мощный взрыв будет полезен для вашего здоровья.
– Кто знает? – вмешалась в разговор Макколлам. – Он может создать разнообразные и очень интересные метаболические раздражители, способные вызвать изменения, которые скажутся уже в следующем поколении.
– Да. – Манта, казалось, обращался к себе самому. – Давление, я полагаю, будет самой сложной частью проекта.
– Очень может быть, – согласился Фарадей. – Но и слои турбулентности тоже. Теперь мне понятно, почему на Уровень Восемь опускаются только Мудрые и почему хищники никогда не делают этого. Нужно очень много силы, чтобы пробиться через верхний слой турбулентности.
– Сила важна, да, – почти отсутствующим тоном ответил Манта. – Но в основном это проблема габаритов. Если бы Производителю прибавить веса, даже он, скорее всего, сумел бы пройти этот слой.
– Советую тебе никому не высказывать эту идею, – сказал Спренкл. – Мудрым, вероятно, не понравится, если их уединенное место обитания внезапно превратится в многолюдный курорт.
– Не беспокойтесь, никому не скажу, – ответил Манта. – Бомбы тоже будут опускаться на лине, надо полагать?
– Таков план. – Фарадей нахмурился. Внезапно в голосе Манты ему почудилось что-то странное, что-то такое, чему он затруднялся дать определение. – Учитывая зоны турбулентности, вряд ли свободно плавающая система будет в состоянии опуститься так глубоко, как нужно.
– Да, – пробормотал Манта. – В таком случае продолжайте. Вы будете сообщать нам, как идут дела?
– Конечно.
Брови Фарадея совсем сошлись к переносице. Не нужно было иметь степень доктора Спренкла, чтобы догадаться – в мозгу Манты что-то происходит. Что-то важное.
Вопрос состоял в том, что именно?
Фарадей понятия не имел. Оглянувшись, он заметил странно напряженное выражение на лице Бича. Либо на того снизошло озарение, либо у него были собственные причины для беспокойства.
– Снова турбулентность, – сообщил Миллиган. – На этот раз, правда, послабее.
– Спорю, что мертвые тела болтаются между двумя такими слоями, – высказала предположение Макколлам. – Неплохой способ удерживать их на месте.
– Выведите на компьютер изображения, получаемые с зонда, – приказал Фарадей и зашагал к своему креслу.
У них впереди много дел, и, по крайней мере пока, душевное состояние Манты может подождать.
Усаживаясь, Фарадей сделал в уме пометку – позднее непременно поговорить об этом с Бичом.
Слой плавающих тел обнаружился точно там, где предсказывали теоретические расчеты. И, к удовлетворению Макколлам, которое она не замедлила шумно высказать, он, точно сэндвич, был зажат между двумя умеренно турбулентными слоями.
Это была не компактная, цельная груда, как представлялось Фарадею; тела плавали более-менее свободно. Похоже скорее не на массовое захоронение, а просто на множество плавающих рядом друг с другом джанска. Тут и там попадались более мелкие животные – как джанска, так и некоторые хищники из тех, что после своей смерти сумели избежать зубов любителей падали и прошли сквозь Уровень Восемь. Было тут также множество обглоданных костей – по-видимому, то, что осталось от пиршеств пакра.
Но как бы ни выглядело это скопление тел, эффект оказался именно тот, что и предполагал Манта. Приборы показывали, что выше этого слоя доминировала низкоэнергетическая составляющая электромагнитного спектра: в основном инфракрасное излучение с незначительной добавкой коротковолновых радиочастот и видимого света. Как только экипаж зонда сумел пробиться между плавающими телами ниже этого слоя, обнаружилась сильная концентрация ультрафиолета, рентгеновских лучей и гамма-излучения, без которых не срабатывали в нужную сторону генные триггеры джанска.
Зонд подняли на станцию. Фарадей и остальные изучали сделанные им записи и вели кажущиеся бесконечными дискуссии с Латранесто и Мантой; инженеры и техники трудились над сооружением обшивки для ядерного оружия, способной выдержать высокое давление. Порой накал дискуссий становился очень высок; инженеры утверждали, что не в состоянии создать по-настоящему прочную обшивку с тем, чтобы одновременно сооружение не утратило маневренности, а Фарадей твердил, что с божьей помощью они справятся с этой задачей.
И в конце концов, когда все было оговорено, переговорено и сделано, назначили дату спуска.
– Манта?
Он перевернулся, вглядываясь в сумрак ночи. И увидел совсем рядом с собой Драсни; ее плавники легонько покачивались под порывами ветра.
– Привет, Драсни. Ты рано проснулась.
– И ты тоже. Я заметила, что уже какое-то время ты ворочаешься. С тобой все в порядке?
– Конечно. – Манта изо всех сил постарался, чтобы голос не выдал его.
Как выяснилось, можно было и не прикладывать этих усилий.
– Ты совсем не спал, правда? – спросила она.
Он состроил гримасу.
– Нет. Пытался, но не смог.
– Нужно было разбудить меня, – сказала она. – Я составила бы тебе компанию.
Манта ударил хвостом.
– Я пожалел тебя. Мы все так устали вчера.
Она подплыла еще ближе.
– Что-то не так? Это связано с машиной, которую люди собираются опустить сегодня на рассвете? Тебя волнует, сумеют ли они решить нашу проблему? Или ты опасаешься, что они снова могут передумать?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42