Бинокль и нож я тоже прихватила на всякий случай, ведь никогда не знаешь, что тебе понадобится. Присваивая их, я не испытывала ни малейших угрызений совести.
Вертолет опять взлетел. Рассматривая в бинокль окрестности, я особое внимание уделила дороге. Думаю, что с этой высоты она просматривалась примерно километров на десять, не вся, разумеется, а лишь отдельные участки. Под самым носом торчал мост, и я вдруг сообразила, что легко и просто могу узнать, каким рычагом он приводится в действие. Достаточно быть в диспетчерской в тот момент, когда к нам будет приближаться или уезжать от нас какая-нибудь машина. Сейчас мост поднят, значит, надо будет его опустить.
Конечно, я могла просидеть под своей пальмой и целые сутки, не спуская глаз с дороги, но мне посчастливилось. Сначала вернулся вертолет и из него вышли трое незнакомых мужчин, а вскоре я увидела, что по дороге что-то движется. Конечно, на таком расстоянии нельзя было определить, «ягуар» это или другая машина и едет ли она к нам, или свернет куда-нибудь в сторону, но я на всякий случай стремительно бросилась вниз. Точнее, постаралась как можно быстрее преодолеть на четвереньках путь по скалам.
Двери в диспетчерскую не запирались на ключ и, как все двери, раздвинулись бесшумно при моем приближении. С бьющимся сердцем, затаив дыхание, остановилась я за спиной человека, сидящего за пультом. Белый костюм свидетельствовал о его принадлежности к высшей касте. Он внимательно следил за картой, по которой медленно передвигалась светящаяся точка, а у меня просто глаза разбежались, я не знала, на чем сосредоточить внимание. Ах, как бы мне пригодилось сейчас strabismus divergens – расходящееся косоглазие.
Точка приблизилась к тому неизвестному мне препятствию, что находилось в конце пути. Человек за пультом перевел в верхнее положение первую рукоятку справа. Точка миновала это препятствие, и он вернул рукоятку в прежнее положение. Собственно, этого было достаточно, я узнала, что хотела, но все-таки не мешало убедиться. Бесконечно долго стояла я у него за спиной. Точка ползла, как подыхающая корова, пока наконец, по прошествии нескольких столетий, не добралась до мостика. Человек в белом костюме перевел вверх вторую рукоятку справа.
Так же незаметно я удалилась. Все во мне торжествовало. Постепенно вырисовывался путь к свободе.
На общее собрание я наткнулась случайно.
Не без причины наблюдалось такое оживление воздушного и наземного транспорта. Прибыло несколько новых хмырей, но ни один из них не был шефом, поскольку по-прежнему главную роль играл патлатый. Обедала я в большой компании, вместе с моими прежними знакомыми, было их одиннадцать человек, и все новенькие с отвращением поглядывали на мою голову – как видно, их уже проинформировали.
После обеда все они куда-то исчезли. Целиком поглощенная напряженной умственной работой, я слонялась по территории, пытаясь решить очередную проблему, и совсем не собиралась разыскивать их.
Проблема же была такая: где они могут держать запасные ключи? Ведь у каждой автомашины, у каждого вертолета, яхты и всякого другого средства передвижения должно быть по два комплекта ключей от зажигания. Один комплект находится у водителя, пилота, рулевого и так далее. А где хранится запасной? Ведь водители и пилоты сменяются, их могут срочно вызвать, они могут разминуться, поэтому запасные ключи должны всегда храниться в определенном месте. Трудно предположить, что их кто-то носит при себе. Даже если и существует какой-нибудь интендант, кладовщик или ключник, вряд ли он таскает повсюду с собой огромную связку ключей. Наверное, где-то есть специальный шкафчик, или ящик в столе, или, наконец, доска, на которой висят все ключи.
Тщательно осмотрев всю диспетчерскую, в которой не было ни души, и ничего не обнаружив, я принялась размышлять: где же они могут держать ключи? Если не в диспетчерской, то наверняка у начальства – скорее всего в кабинете шефа. Раз есть шеф, то должен быть и кабинет. Правда, во время моих изысканий мне не попадалось ничего похожего на кабинет шефа, но, возможно, я просто не обратила на него внимания, так как меня интересовало главным образом техническое оснащение резиденции.
Ничего не поделаешь, придется по новой начинать обход. Во время оного я наткнулась на одного из официантов, хотя, возможно, этих людей следовало называть лакеями. С утра до вечера они обслуживали нас, и всегда в белых фраках, с ума сойти! Встреченный мною официант катил перед собою столик на колесиках, на котором был сервирован кофе, распространяющий упоительный аромат. Уж что-что, а кофе у них был хорош, ничего не скажешь.
Вдыхая этот аромат, я, не отдавая себе отчета, что делаю, двинулась за столиком. У меня, видимо, случился легкий приступ умственного расслабления – может, от жары, а может, от чрезмерных умственных усилий.
Двери перед официантом почему-то не распахнулись сами по себе, что меня удивило. Он нажал на кнопку у косяка двери, и, прежде чем дверь открылась, я успела вплотную приблизиться к нему. Он меня не видел и не слышал – пол был покрыт коврами.
Без всякой задней мысли я последовала за ним и оказалась в конференц-зале. Одиннадцать мужчин сидели вокруг стола, отделенного от входа металлической решеткой, оплетенной буйными побегами какого-то вьющегося растения. Официант покатил столик дальше, а я шагнула вправо и присела в зарослях.
Присутствие на конференции никак не входило в мои намерения. Не входило в мои намерения и подслушивание того, о чем там говорилось. Но раз уж я здесь оказалась… Да и передохнуть в прохладе и зелени совсем не мешало.
Официант удалился, не глядя по сторонам, и переговоры возобновились. Велись они сразу на трех языках – английском, французском и немецком, что лично для меня было очень удобно.
– Согласно последним данным, – заявил патлатый, – мы успели распродать паи…
И больше я ничего не поняла. Посыпались торговые термины, названия каких-то предприятий, акционерных обществ и тому подобное.
– Мы успели снять деньги со счетов… – И опять длинный перечень, на сей раз всевозможных банков в Англии, Франции, Голландии, Швейцарии.
– …и на все деньги были закуплены драгоценности…
– Конкретнее, – перебили его. – Какие именно?
– Это мы знаем только приблизительно. Нам удалось установить, что около восьмидесяти процентов вложено в алмазы. На остальное приобретены золото и платина.
– Все это заморожено, – сказал другой голос. – А что осталось у нас?
– Почти ничего, – мрачно признался патлатый, и воцарилась гробовая тишина.
– А поступления? – с надеждой спросил кто-то.
– Об этом мы уже говорили. В настоящее время они не покрывают и половины текущих расходов…
И опять гнетущая тишина. Да, веселой эту конференцию не назовешь. А мне становилось все интереснее.
– Кто же несет ответственность? – нарушил тишину чей-то зловещий голос. – Кто дал такое идиотское распоряжение?
– Шеф, – кто-то ехидно поспешил удовлетворить его любопытство. – Все придумал шеф, и очень хорошо придумал. Вся операция была произведена четко и быстро. Все мы знаем, что наши счета были блокированы буквально через час после того, как мы сняли деньги. Они действовали быстро, а мы еще быстрее, так как шеф все предусмотрел. Закупали в Париже, Амстердаме и непосредственно в ЮАР. Все провернули за двадцать четыре часа и передали Бернарду. Он один был «чистый» и мог разъезжать свободно. Место он подыскал заранее и зашифровал…
– Ха-ха, – саркастически рассмеялся кто-то. – И как зашифровал!..
– Если бы Бернард передал шифр Мадлен, – хладнокровно продолжал предыдущий оратор, – эти алмазы и платина были бы уже здесь.
Затем слово взял патлатый:
– Планом было предусмотрено переждать самое опасное время. Здесь, в безопасности, мы должны были отсидеться в течение нескольких месяцев, а потом начать все сначала. Средств у нас было более чем достаточно, у Интерпола же нет никаких конкретных улик против нас. И вот какая-то мелочь все испортила! Виноват Арне, который слишком поздно сообщил нам о готовящейся полицией облаве. Может, его подозревали и он боялся рисковать, но сейчас это не важно…
Кто-то прервал его:
– И что же, этот Арне так и…
– Несчастный случай, – коротко и равнодушно бросил патлатый. – Теперь надо как-то исправить последствия этой неприятной ошибки…
И конференция перешла к моему вопросу. Мнения выступающих разделились. Одни предлагали подвергнуть меня самым изощренным пыткам, другие высказывались за метод мягкого убеждения. Двое даже выразили желание взять меня в жены. Ясно было одно: дело надо кончать как можно скорее, и не столько из-за стесненных финансовых обстоятельств, сколько, подчиняясь приказу шефа, из желания выжать из меня шифр немедленно и любыми средствами.
Начались прения. От пыток большинством голосов отказались, ибо никто из присутствующих не мог гарантировать, что они не скажутся отрицательно на моей памяти. Отказались так же и от мысли поручить кому-нибудь войти ко мне в доверие или возбудить во мне страстную любовь – главным образом из-за отсутствия подходящего кандидата. В конце концов было принято решение обращаться со мной как с тухлым яйцом, то есть бережно и осторожно, до тех пор, пока я не выдам тайну, после чего стереть меня с лица земли, ибо я слишком много знаю.
Горячую дискуссию среди участников конференции вызвал факт доставки меня в резиденцию. Толстяк и патлатый с трудом отбивались от яростных нападок остальных, пытаясь вину за все свалить на Арне. Я поняла, что так звали полицейского, к которому я обратилась за помощью в копенгагенском игорном доме. Вместо того чтобы спокойно выслушать то, что я хотела ему сообщить, он заткнул мне рот тряпкой с хлороформом. Будучи под наркозом, я ничего не выболтала. Вот и пришлось тащить меня за тридевять земель. А так можно было бы сразу пристукнуть на месте, и никаких проблем.
Я все-таки не совсем понимала, зачем меня надо обязательно убивать после того, как я сообщила бы им шифр. В ходе дальнейшей дискуссии я поняла и это. И в самом деле, выпусти они меня на свободу – и полиция тут же возьмет меня в оборот. А если какое-нибудь непредвиденное препятствие помешает бандитам немедленно забрать драгоценности из указанного мной тайника? Их захватит полиция, и плакали денежки! Нет, рисковать никак нельзя, тут я готова была согласиться с ними.
Ну а после того, как меня доставили в их логово, не могло быть и речи о том, чтобы сохранить мне жизнь. Я проникла в их резиденцию, знаю их в лицо… Да и вообще, посторонний человек располагает сведениями об их организации. О чем тут, собственно, говорить?
Мне бы еще свечку, и в своем зеленом убежище я окончательно почувствовала бы себя покойницей, ведь все присутствующие в этом зале, не исключая и меня, только так и представляли мое ближайшее будущее, с той лишь разницей, что господам за столом это сулило радость, у меня же вызывало совсем другие эмоции. Неудивительно, что услышанное не возбудило во мне симпатии к бандитам. Кипя негодованием и жаждой мести, я стала слушать с удвоенным вниманием и узнала много интересного.
Так мне стало известно, что в настоящее время шеф пребывает на Ближнем Востоке, где спешно организует новые отделения фирмы, чтобы как-то поднять доходы. Я постаралась запомнить конкретные населенные пункты, фамилии и адреса. Из обсуждения различных технических сторон деятельности фирмы мне стало ясно, что ее специальностью являются не только нелегальные игорные дома, но и легально существующая индустрия развлечений, всякого рода контрабанда, торговля наркотиками. Идиотское упорство в решении моей судьбы настроило меня по отношению к ним резко отрицательно, и я решила не давать мерзавцам пощады.
Выяснилось, что полиция уже давно заинтересовалась ими. Создавшееся в настоящее время трудное положение объясняется акцией Интерпола. В Интерпол им не удалось внедрить своего человека. В полиции разных стран были их люди, а в Интерполе не было. Я постаралась запомнить имена и псевдонимы их людей в полиции и с интересом выслушала пожелания по адресу Интерпола. Если бы хоть часть их исполнилась, большинство сотрудников Интерпола погибли бы на редкость неприятной смертью.
Все конечности у меня затекли из-за неприятного положения, но я не могла покинуть свой зеленый тайник. Да и вопросы обсуждались один интереснее другого. Сейчас они перешли к проблеме собственной безопасности. Данная резиденция являлась их последним убежищем, так что обнаружение ее будет для них полной катастрофой. И хотя это представляется маловероятным, на всякий случай в заливе стоит яхта «Морская звезда», которую не догнать ни одному полицейскому катеру. Кроме того, два реактивных самолета находятся в постоянной готовности, а на персонал аэродрома можно полностью положиться. У шефа есть еще какое-то тайное убежище, и все было бы хорошо, если бы не я.
А я совсем одеревенела, мне жутко хотелось курить и пить, от запаха цветов разболелась голова, но я мужественно досидела до конца конференции. И оказалось, не напрасно – кабинет шефа нашелся сам собой. Все вышли в ту самую дверь, в которую проникла я. Остались только патлатый и один из приезжих. Они подошли к стене, которая была мне из моего укрытия очень хорошо видна, нажали на кнопку под висящим на этой стене бра, и часть стены отъехала в сторону. Затем они вошли в открывшуюся дверь, но что делали там, я не видела. Знаю лишь, что делали они это не долго, я даже не успела размять ноги. Когда они удалились, я покинула свой зеленый пост, подошла к стене и нажала на кнопку под бра.
Без сомнения, это был кабинет, хотя подобных кабинетов мне видеть не приходилось. Вместо окон у него были экраны телевизоров, причем на всех появлялись разные изображения. Так, на первом была представлена диспетчерская со всеми ее пультами и электрифицированной картой. Я включала один экран за другим, рассматривала изображение и выключала, чтобы перейти к следующему, каждую минуту ожидая, что нажму какую-нибудь не ту кнопку. Вместо письменного стола стоял какой-то агрегат, в аппаратуре которого я не могла разобраться и предпочла ничего там не трогать. Единственным более-менее привычным элементом этой меблировки была стеклянная этажерка на колесиках, внутри которой на наклонных полочках я увидела то, что так долго искала: множество ключей разнообразных форм и размеров, в том числе и к автомашинам, или, во всяком случае, очень на них похожие. Долго рассматривала я этот предмет меблировки, не находя способа его открыть, и решила, что в случае необходимости просто-напросто грохну этажерку об пол.
Апартаменты шефа мне удалось покинуть незаметно. Меня несколько удивляла предоставленная мне свобода в передвижении по всей резиденции, но, подумав, я нашла этому простое объяснение: члены правления фирмы были здесь у себя дома, чувствовали себя в безопасности, друг от друга им нечего было скрывать. Я же, единственный посторонний человек, все равно предназначалась на убой.
Через несколько дней я уже располагала рядом ценных сведений.
Во-первых, патлатый часто уезжал.
Во-вторых, это вызывало падение дисциплины, что проявлялось до смешного явно. Как только улетал вертолет с патлатым на борту, стоящий на часах при вертолетах черный бандит садился и закуривал, бандит при моторках оставлял пост и поднимался наверх, все бросали свои дела и располагались на отдых в тенечке, так что мне без труда удавалось исчезать из их поля зрения.
В-третьих, я обратила внимание на такой факт: когда мы пребывали в игорном доме, та моторная лодка, которая доставляла нас, отплывала, а вместо нее приплывала другая, обе они были в постоянном движении. Я не знала, пригодится ли мне такое наблюдение, но на всякий случай замечала все, связанное с водой. Океан, отделяющий меня от Европы, не позволял забывать о себе.
Посещение игорного дома стало для нас привычным занятием. Мы отправлялись в притон после обеда и возвращались далеко за полночь, между часом и тремя, причем мне удалось-таки вызвать хаос в коммуникациях. Уже на третий раз я уперлась всеми четырьмя лапами и отказалась пользоваться водными средствами сообщения. Меня попробовали наказать, лишив вечернего развлечения, но я устроила им такой скандал, что сама пришла в восторг. Следует заметить, что у меня особый дар устраивать скандалы. Теперь меня доставляли на вертолете, но этот вид транспорта действовал только в одном направлении. Если я была в выигрыше, я сразу соглашалась возвращаться на лодке, а если в проигрыше – то не сразу, и тогда возникали серьезные проблемы. После долгих уговоров я соглашалась вернуться на моторке, и это даже в некоторой степени было логично, так как после полуночи волны становились меньше – может, из-за отлива.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33
Вертолет опять взлетел. Рассматривая в бинокль окрестности, я особое внимание уделила дороге. Думаю, что с этой высоты она просматривалась примерно километров на десять, не вся, разумеется, а лишь отдельные участки. Под самым носом торчал мост, и я вдруг сообразила, что легко и просто могу узнать, каким рычагом он приводится в действие. Достаточно быть в диспетчерской в тот момент, когда к нам будет приближаться или уезжать от нас какая-нибудь машина. Сейчас мост поднят, значит, надо будет его опустить.
Конечно, я могла просидеть под своей пальмой и целые сутки, не спуская глаз с дороги, но мне посчастливилось. Сначала вернулся вертолет и из него вышли трое незнакомых мужчин, а вскоре я увидела, что по дороге что-то движется. Конечно, на таком расстоянии нельзя было определить, «ягуар» это или другая машина и едет ли она к нам, или свернет куда-нибудь в сторону, но я на всякий случай стремительно бросилась вниз. Точнее, постаралась как можно быстрее преодолеть на четвереньках путь по скалам.
Двери в диспетчерскую не запирались на ключ и, как все двери, раздвинулись бесшумно при моем приближении. С бьющимся сердцем, затаив дыхание, остановилась я за спиной человека, сидящего за пультом. Белый костюм свидетельствовал о его принадлежности к высшей касте. Он внимательно следил за картой, по которой медленно передвигалась светящаяся точка, а у меня просто глаза разбежались, я не знала, на чем сосредоточить внимание. Ах, как бы мне пригодилось сейчас strabismus divergens – расходящееся косоглазие.
Точка приблизилась к тому неизвестному мне препятствию, что находилось в конце пути. Человек за пультом перевел в верхнее положение первую рукоятку справа. Точка миновала это препятствие, и он вернул рукоятку в прежнее положение. Собственно, этого было достаточно, я узнала, что хотела, но все-таки не мешало убедиться. Бесконечно долго стояла я у него за спиной. Точка ползла, как подыхающая корова, пока наконец, по прошествии нескольких столетий, не добралась до мостика. Человек в белом костюме перевел вверх вторую рукоятку справа.
Так же незаметно я удалилась. Все во мне торжествовало. Постепенно вырисовывался путь к свободе.
На общее собрание я наткнулась случайно.
Не без причины наблюдалось такое оживление воздушного и наземного транспорта. Прибыло несколько новых хмырей, но ни один из них не был шефом, поскольку по-прежнему главную роль играл патлатый. Обедала я в большой компании, вместе с моими прежними знакомыми, было их одиннадцать человек, и все новенькие с отвращением поглядывали на мою голову – как видно, их уже проинформировали.
После обеда все они куда-то исчезли. Целиком поглощенная напряженной умственной работой, я слонялась по территории, пытаясь решить очередную проблему, и совсем не собиралась разыскивать их.
Проблема же была такая: где они могут держать запасные ключи? Ведь у каждой автомашины, у каждого вертолета, яхты и всякого другого средства передвижения должно быть по два комплекта ключей от зажигания. Один комплект находится у водителя, пилота, рулевого и так далее. А где хранится запасной? Ведь водители и пилоты сменяются, их могут срочно вызвать, они могут разминуться, поэтому запасные ключи должны всегда храниться в определенном месте. Трудно предположить, что их кто-то носит при себе. Даже если и существует какой-нибудь интендант, кладовщик или ключник, вряд ли он таскает повсюду с собой огромную связку ключей. Наверное, где-то есть специальный шкафчик, или ящик в столе, или, наконец, доска, на которой висят все ключи.
Тщательно осмотрев всю диспетчерскую, в которой не было ни души, и ничего не обнаружив, я принялась размышлять: где же они могут держать ключи? Если не в диспетчерской, то наверняка у начальства – скорее всего в кабинете шефа. Раз есть шеф, то должен быть и кабинет. Правда, во время моих изысканий мне не попадалось ничего похожего на кабинет шефа, но, возможно, я просто не обратила на него внимания, так как меня интересовало главным образом техническое оснащение резиденции.
Ничего не поделаешь, придется по новой начинать обход. Во время оного я наткнулась на одного из официантов, хотя, возможно, этих людей следовало называть лакеями. С утра до вечера они обслуживали нас, и всегда в белых фраках, с ума сойти! Встреченный мною официант катил перед собою столик на колесиках, на котором был сервирован кофе, распространяющий упоительный аромат. Уж что-что, а кофе у них был хорош, ничего не скажешь.
Вдыхая этот аромат, я, не отдавая себе отчета, что делаю, двинулась за столиком. У меня, видимо, случился легкий приступ умственного расслабления – может, от жары, а может, от чрезмерных умственных усилий.
Двери перед официантом почему-то не распахнулись сами по себе, что меня удивило. Он нажал на кнопку у косяка двери, и, прежде чем дверь открылась, я успела вплотную приблизиться к нему. Он меня не видел и не слышал – пол был покрыт коврами.
Без всякой задней мысли я последовала за ним и оказалась в конференц-зале. Одиннадцать мужчин сидели вокруг стола, отделенного от входа металлической решеткой, оплетенной буйными побегами какого-то вьющегося растения. Официант покатил столик дальше, а я шагнула вправо и присела в зарослях.
Присутствие на конференции никак не входило в мои намерения. Не входило в мои намерения и подслушивание того, о чем там говорилось. Но раз уж я здесь оказалась… Да и передохнуть в прохладе и зелени совсем не мешало.
Официант удалился, не глядя по сторонам, и переговоры возобновились. Велись они сразу на трех языках – английском, французском и немецком, что лично для меня было очень удобно.
– Согласно последним данным, – заявил патлатый, – мы успели распродать паи…
И больше я ничего не поняла. Посыпались торговые термины, названия каких-то предприятий, акционерных обществ и тому подобное.
– Мы успели снять деньги со счетов… – И опять длинный перечень, на сей раз всевозможных банков в Англии, Франции, Голландии, Швейцарии.
– …и на все деньги были закуплены драгоценности…
– Конкретнее, – перебили его. – Какие именно?
– Это мы знаем только приблизительно. Нам удалось установить, что около восьмидесяти процентов вложено в алмазы. На остальное приобретены золото и платина.
– Все это заморожено, – сказал другой голос. – А что осталось у нас?
– Почти ничего, – мрачно признался патлатый, и воцарилась гробовая тишина.
– А поступления? – с надеждой спросил кто-то.
– Об этом мы уже говорили. В настоящее время они не покрывают и половины текущих расходов…
И опять гнетущая тишина. Да, веселой эту конференцию не назовешь. А мне становилось все интереснее.
– Кто же несет ответственность? – нарушил тишину чей-то зловещий голос. – Кто дал такое идиотское распоряжение?
– Шеф, – кто-то ехидно поспешил удовлетворить его любопытство. – Все придумал шеф, и очень хорошо придумал. Вся операция была произведена четко и быстро. Все мы знаем, что наши счета были блокированы буквально через час после того, как мы сняли деньги. Они действовали быстро, а мы еще быстрее, так как шеф все предусмотрел. Закупали в Париже, Амстердаме и непосредственно в ЮАР. Все провернули за двадцать четыре часа и передали Бернарду. Он один был «чистый» и мог разъезжать свободно. Место он подыскал заранее и зашифровал…
– Ха-ха, – саркастически рассмеялся кто-то. – И как зашифровал!..
– Если бы Бернард передал шифр Мадлен, – хладнокровно продолжал предыдущий оратор, – эти алмазы и платина были бы уже здесь.
Затем слово взял патлатый:
– Планом было предусмотрено переждать самое опасное время. Здесь, в безопасности, мы должны были отсидеться в течение нескольких месяцев, а потом начать все сначала. Средств у нас было более чем достаточно, у Интерпола же нет никаких конкретных улик против нас. И вот какая-то мелочь все испортила! Виноват Арне, который слишком поздно сообщил нам о готовящейся полицией облаве. Может, его подозревали и он боялся рисковать, но сейчас это не важно…
Кто-то прервал его:
– И что же, этот Арне так и…
– Несчастный случай, – коротко и равнодушно бросил патлатый. – Теперь надо как-то исправить последствия этой неприятной ошибки…
И конференция перешла к моему вопросу. Мнения выступающих разделились. Одни предлагали подвергнуть меня самым изощренным пыткам, другие высказывались за метод мягкого убеждения. Двое даже выразили желание взять меня в жены. Ясно было одно: дело надо кончать как можно скорее, и не столько из-за стесненных финансовых обстоятельств, сколько, подчиняясь приказу шефа, из желания выжать из меня шифр немедленно и любыми средствами.
Начались прения. От пыток большинством голосов отказались, ибо никто из присутствующих не мог гарантировать, что они не скажутся отрицательно на моей памяти. Отказались так же и от мысли поручить кому-нибудь войти ко мне в доверие или возбудить во мне страстную любовь – главным образом из-за отсутствия подходящего кандидата. В конце концов было принято решение обращаться со мной как с тухлым яйцом, то есть бережно и осторожно, до тех пор, пока я не выдам тайну, после чего стереть меня с лица земли, ибо я слишком много знаю.
Горячую дискуссию среди участников конференции вызвал факт доставки меня в резиденцию. Толстяк и патлатый с трудом отбивались от яростных нападок остальных, пытаясь вину за все свалить на Арне. Я поняла, что так звали полицейского, к которому я обратилась за помощью в копенгагенском игорном доме. Вместо того чтобы спокойно выслушать то, что я хотела ему сообщить, он заткнул мне рот тряпкой с хлороформом. Будучи под наркозом, я ничего не выболтала. Вот и пришлось тащить меня за тридевять земель. А так можно было бы сразу пристукнуть на месте, и никаких проблем.
Я все-таки не совсем понимала, зачем меня надо обязательно убивать после того, как я сообщила бы им шифр. В ходе дальнейшей дискуссии я поняла и это. И в самом деле, выпусти они меня на свободу – и полиция тут же возьмет меня в оборот. А если какое-нибудь непредвиденное препятствие помешает бандитам немедленно забрать драгоценности из указанного мной тайника? Их захватит полиция, и плакали денежки! Нет, рисковать никак нельзя, тут я готова была согласиться с ними.
Ну а после того, как меня доставили в их логово, не могло быть и речи о том, чтобы сохранить мне жизнь. Я проникла в их резиденцию, знаю их в лицо… Да и вообще, посторонний человек располагает сведениями об их организации. О чем тут, собственно, говорить?
Мне бы еще свечку, и в своем зеленом убежище я окончательно почувствовала бы себя покойницей, ведь все присутствующие в этом зале, не исключая и меня, только так и представляли мое ближайшее будущее, с той лишь разницей, что господам за столом это сулило радость, у меня же вызывало совсем другие эмоции. Неудивительно, что услышанное не возбудило во мне симпатии к бандитам. Кипя негодованием и жаждой мести, я стала слушать с удвоенным вниманием и узнала много интересного.
Так мне стало известно, что в настоящее время шеф пребывает на Ближнем Востоке, где спешно организует новые отделения фирмы, чтобы как-то поднять доходы. Я постаралась запомнить конкретные населенные пункты, фамилии и адреса. Из обсуждения различных технических сторон деятельности фирмы мне стало ясно, что ее специальностью являются не только нелегальные игорные дома, но и легально существующая индустрия развлечений, всякого рода контрабанда, торговля наркотиками. Идиотское упорство в решении моей судьбы настроило меня по отношению к ним резко отрицательно, и я решила не давать мерзавцам пощады.
Выяснилось, что полиция уже давно заинтересовалась ими. Создавшееся в настоящее время трудное положение объясняется акцией Интерпола. В Интерпол им не удалось внедрить своего человека. В полиции разных стран были их люди, а в Интерполе не было. Я постаралась запомнить имена и псевдонимы их людей в полиции и с интересом выслушала пожелания по адресу Интерпола. Если бы хоть часть их исполнилась, большинство сотрудников Интерпола погибли бы на редкость неприятной смертью.
Все конечности у меня затекли из-за неприятного положения, но я не могла покинуть свой зеленый тайник. Да и вопросы обсуждались один интереснее другого. Сейчас они перешли к проблеме собственной безопасности. Данная резиденция являлась их последним убежищем, так что обнаружение ее будет для них полной катастрофой. И хотя это представляется маловероятным, на всякий случай в заливе стоит яхта «Морская звезда», которую не догнать ни одному полицейскому катеру. Кроме того, два реактивных самолета находятся в постоянной готовности, а на персонал аэродрома можно полностью положиться. У шефа есть еще какое-то тайное убежище, и все было бы хорошо, если бы не я.
А я совсем одеревенела, мне жутко хотелось курить и пить, от запаха цветов разболелась голова, но я мужественно досидела до конца конференции. И оказалось, не напрасно – кабинет шефа нашелся сам собой. Все вышли в ту самую дверь, в которую проникла я. Остались только патлатый и один из приезжих. Они подошли к стене, которая была мне из моего укрытия очень хорошо видна, нажали на кнопку под висящим на этой стене бра, и часть стены отъехала в сторону. Затем они вошли в открывшуюся дверь, но что делали там, я не видела. Знаю лишь, что делали они это не долго, я даже не успела размять ноги. Когда они удалились, я покинула свой зеленый пост, подошла к стене и нажала на кнопку под бра.
Без сомнения, это был кабинет, хотя подобных кабинетов мне видеть не приходилось. Вместо окон у него были экраны телевизоров, причем на всех появлялись разные изображения. Так, на первом была представлена диспетчерская со всеми ее пультами и электрифицированной картой. Я включала один экран за другим, рассматривала изображение и выключала, чтобы перейти к следующему, каждую минуту ожидая, что нажму какую-нибудь не ту кнопку. Вместо письменного стола стоял какой-то агрегат, в аппаратуре которого я не могла разобраться и предпочла ничего там не трогать. Единственным более-менее привычным элементом этой меблировки была стеклянная этажерка на колесиках, внутри которой на наклонных полочках я увидела то, что так долго искала: множество ключей разнообразных форм и размеров, в том числе и к автомашинам, или, во всяком случае, очень на них похожие. Долго рассматривала я этот предмет меблировки, не находя способа его открыть, и решила, что в случае необходимости просто-напросто грохну этажерку об пол.
Апартаменты шефа мне удалось покинуть незаметно. Меня несколько удивляла предоставленная мне свобода в передвижении по всей резиденции, но, подумав, я нашла этому простое объяснение: члены правления фирмы были здесь у себя дома, чувствовали себя в безопасности, друг от друга им нечего было скрывать. Я же, единственный посторонний человек, все равно предназначалась на убой.
Через несколько дней я уже располагала рядом ценных сведений.
Во-первых, патлатый часто уезжал.
Во-вторых, это вызывало падение дисциплины, что проявлялось до смешного явно. Как только улетал вертолет с патлатым на борту, стоящий на часах при вертолетах черный бандит садился и закуривал, бандит при моторках оставлял пост и поднимался наверх, все бросали свои дела и располагались на отдых в тенечке, так что мне без труда удавалось исчезать из их поля зрения.
В-третьих, я обратила внимание на такой факт: когда мы пребывали в игорном доме, та моторная лодка, которая доставляла нас, отплывала, а вместо нее приплывала другая, обе они были в постоянном движении. Я не знала, пригодится ли мне такое наблюдение, но на всякий случай замечала все, связанное с водой. Океан, отделяющий меня от Европы, не позволял забывать о себе.
Посещение игорного дома стало для нас привычным занятием. Мы отправлялись в притон после обеда и возвращались далеко за полночь, между часом и тремя, причем мне удалось-таки вызвать хаос в коммуникациях. Уже на третий раз я уперлась всеми четырьмя лапами и отказалась пользоваться водными средствами сообщения. Меня попробовали наказать, лишив вечернего развлечения, но я устроила им такой скандал, что сама пришла в восторг. Следует заметить, что у меня особый дар устраивать скандалы. Теперь меня доставляли на вертолете, но этот вид транспорта действовал только в одном направлении. Если я была в выигрыше, я сразу соглашалась возвращаться на лодке, а если в проигрыше – то не сразу, и тогда возникали серьезные проблемы. После долгих уговоров я соглашалась вернуться на моторке, и это даже в некоторой степени было логично, так как после полуночи волны становились меньше – может, из-за отлива.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33