А-П

П-Я

А  Б  В  Г  Д  Е  Ж  З  И  Й  К  Л  М  Н  О  П  Р  С  Т  У  Ф  Х  Ц  Ч  Ш  Щ  Э  Ю  Я  A-Z

 

Прикли Нэт
Знамение

ЧАСТЬ 1
ГОРЫ

Больше всего это напоминало груду из неотесанных камней, наваленную поперек горной расселины метров на пять в высоту и густо поросшую травой, мелким кустарником и серебристо-синим мхом. Найл вспомнил битвы далекого прошлого, когда толпы людей бросались на идеально гладкие, отвесные, многометровые стены с лестницами наперевес, напористо карабкались вверх, навстречу стрелам, камням, кипящей смоле – и понял, что здешнее препятствие не задержит настоящую армию даже на минуту.
– Ты, что, сражался в битвах древности? – уважительно изумился сопровождающий их смертоносец.
Найл только усмехнулся в ответ. Знание, вкаченное ему в голову Белой башней, уже не раз подшучивало таким образом над Посланником Богини – события из толщи веков он помнил куда четче и подробнее, нежели собственное недавнее детство.
На мгновение в сознании всплыло видение пещеры в пустыне, отдыхающей на каменном ложе матери, копья с кремневым наконечником у входа, и мохнатой гусеницы, добытой отцом на ужин. Самому трудно поверить, что он, посланец Великой Богини Дельты, всего пару лет назад был обычным маленьким дикарем, жил в тесной норе, почитал плоды опунции за величайшее лакомство и регулярно прятался вместе с родными от воздушных шаров восьмилапых повелителей мира. Смертоносца из Провинции, привыкшего смотреть на людей, как на послушную говорящую еду, последнее воспоминание привело буквально в шоковое состояние.
– Ты прятался от пауков? – дерзнул переспросить проводник, не поверив мыслям правителя.
Найл снова усмехнулся и кивнул в сторону каменного вала:
– Неужели вы надеялись остановить Мага таким препятствием?
– Ближе к пустыне стена намного выше и ровнее, – признал паук. А здесь никто никогда не появлялся, поэтому особо не старались.
– Тогда зачем вообще строили?
– Много лет назад здесь была дорога. Когда Кизиб Великий строил стену, ее на всякий случай тоже перекрыли.
«Значит, советник Борк решил сразу вывести нас на торный путь», – понял Найл.
– Да, – подтвердил смертоносец, но на этот раз его мысленный импульс содержал сразу несколько дополнительных оттенков. В переводе на человеческий язык это звучало бы как: «Я сделал все, о чем меня просили», «Мы пришли», «Желаю вам удачи» и сожаление о расставании одновременно.
– Прощай, – ответил Посланник пауку, именем которого так и не поинтересовался, и оглянулся на своих соратников.
Большинство отряда составляли дети. Впрочем, и паучата, и человечки ростом не отличались от взрослых сородичей, но душой все равно оставались детьми – столь же любопытными, непоседливыми. Им было все равно куда идти – лишь бы не сидеть на месте, лишь бы набираться новых впечатлений и участвовать в приключениях. Пожалуй, они даже не понимали, что рискуют жизнью – ведь с момента выхода из джунглей Дельты никто из путников не погиб. Смерть еще не успела показать подросткам свой жестокий оскал.
Сразу за правителем, рядом с верной Нефтис, стоял Дравиг. Умудренный опытом старик, хитиновый панцирь которого уже начал выцветать от времени, шел за Посланником потому, что верил в обещание вернуть паукам город Смертоносца-Повелителя, возродить былую мощь державы, освободить замурованную под землей память предков. Остальные смертоносцы доверились скорее Дравигу, бывшему начальнику охраны властителя мира, нежели Найлу… Вот разве только Шабр мало интересовался могуществом Смертоносца-Повелителя. Ученый паук просто не желал расставаться с плодами своих селекционных стараний и увязался не за восьмилапыми путниками, а за двуногими.
Из людей одна лишь принцесса Мерлью преследовала свой интерес – в стремлении к величию она предпочитала рискнуть жизнью в опасном походе, лишь бы не прозябать в безвестности. Все остальные двуногие вверились уже именно ему, Посланнику Богини, его интуиции и стремлению вернуть жизнь на круги своя. Юккула и Рион, Завитра и Нефтис, Сидония и Симеон. Теперь он уже почти всех может назвать по именам, теперь принцессе не удастся упрекнуть его в высокомерии, но гордиться тут нечем – их осталось слишком мало, чуть больше сотни. Кучка людей и пауков – жалкий слепок с некогда величайшей цивилизации планеты.
– Ну что? – поторопил тощий Симеон, которого не удалось откормить даже при всем гостеприимстве Провинции. Мы идем?
– Идем, – кивнул Найл и начал вскарабкиваться на пологий каменный вал.
По ту сторону «стены» никаких следов дороги тоже не обнаружилось. Так, несколько чахлых кустиков акации да ровный слой травы. Да еще гусеница-листорезка, которую при виде путников внезапно пробило судорогой – она выгнулась дугой, несколько раз перевернулась через спину и «издохла». Даже крошечный огонек сознания перестал дрожать под черным глянцевым лбом. Ну что ж, против брезгливых тарантулов и любящих свежее мясо скорпионов – очень действенный способ обороны. Листорезке повезло – все путники были сыты, никто на гусеницу отвлекаться не стал, и ее оставили благополучно толстеть в гордом одиночестве.
Расселина, по которой шли изгнанники, постепенно становилась все уже и уже, голубоватые каменные откосы стиснули травяной ковер до тонкой полоски, и в конце концов растительность сдалась, отступила, обнажив из-под корней ровную ленту из серого камня, покрытую морщинками мелких трещин.
В спину дул свежий ветер, несущий солоноватый запах моря, дышали теплом успевшие вдоволь изведать солнечных лучей склоны – идти казалось легко и приятно. Потом стены расселины внезапно раздвинулись в стороны, словно испугались преградившего путь ущелья с еле слышно журчащей в глубине речушкой, а дорога резко повернула вправо, на скальный карниз, и стала упорно забираться в высоту.
Местами древний тракт был полностью засыпан камнями, местами – совершенно чист, но серьезных препятствий не возникало, и вскоре после полудня дорога вывела изгнанников к бурой бетонной коробке с высокой приступкой, уткнулась в нее, расширившись до округлой площадки метров пятьдесят в диаметре и оборвалась.
– Вот и пришли, – нервно хмыкнул нагнавший правителя Симеон.
– Пришли, – признал Найл и негромко подумал вслух: – Интересно, а Борк знал, чем кончается этот проход?
Никто не ответил.
– Привал! – разрешил правитель, и задумчиво подергал себя за мочку уха.
Позади шумно располагались на отдых ничуть не уставшие после короткого перехода путники – распаковывали заплечные мешки, доставали припасенные продукты, рассаживались на теплых от солнца камнях. Послышался смех. Правитель оглянулся: несколько шумливых подростков пытались оттащить с дороги широко расставившего ноги смертоносца, но пока безуспешно.
Детишки балуются.
Найл вздохнул и неторопливо обошел бетонную коробку кругом.
На жилье не похоже: единственный проем, смахивающий на дверь, слишком низок и узок – не на четвереньках же туда забирались? Окон нет совсем. Разве только два квадратных отверстия со стороны приступки. Сама приступка сильно напоминала платформу – вроде тех, что были в метро, – но только очень короткую.
А может, это и вправду платформа?
Найл опустил взгляд под ноги: нет, не похоже. Правитель прекрасно понимал, что за тысячу лет на открытом воздухе ни от рельсов, ни от шпал ничего не останется, но все же хоть какие-то следы должны сохраниться! А здесь – девственная скальная порода. Да и куда ехать? В пропасть? Приступка обращена именно к близкому обрыву.
Посланник стал внимательно рассматривать противоположную сторону ущелья, словно надеясь найти там ответ на неожиданную загадку далеких предков: относительно пологий, серый с голубоватым оттенком склон, уходящий все выше и выше, под далекий ледник, тут и там по нему разбросаны обычные угловатые скалы. Вот разве только на самой границе снежного покрова выделяется бурое пятно.
Найл прикрыл ладонью глаза от ярких лучей, вгляделся в сверкающую на солнце чуть зеленоватую горную шапку, и вдруг звонко хлопнул себя ладонью по лбу:
– Ну конечно! Как я сразу не догадался?
– Вы не желаете поесть, мой господин? – подошла Нефтис и протянула ему два крупных зеленых яблока.
Советник Борк сдержал обещание и не дал путникам в дорогу ни единого цыпленка, но соратники Найла были уже достаточно опытными путешественниками, и сами озаботились запастись у кого чем получилось.
Правитель благодарно кивнул, взял выделенный начальницей стражи «паек», впился зубами в одно из крепких, с толстой кожурой яблок, и продолжал задумчиво вглядываться в вершину, пока не ощутил, как второй плод бесцеремонно вынимают из его руки.
– Ну что, Найл? – поинтересовался Симеон, хрустко откусив чуть ли не треть чужого обеда. Путешествие закончилось?
– Почему ты так решил?
– Так сам видишь, – медик развел сухонькими ручонками. Тупик.
– А посмотри во-он туда, – Найл указал на нижний срез ледяной шапки. Что это там?
– Вроде, дом… Видно плохо.
– Там верхняя станция. А здесь – нижняя. Понял?
– Нет.
– Здесь была канатная дорога, – и Найл по слогам произнес слово, почти тысячу лет не звучавшее на здешнем полустанке: – Фуникулер.
– Канатная дорога? – Симеон даже про яблоко забыл. Ты хочешь сказать, что между этими зданиями была натянута веревка, по которой ползали люди? Да тут не меньше половины дневного перехода!
– Ну, – пожал плечами Найл, – не совсем веревка, а стальной трос толщиной с гусеницу, и не совсем ползали, а ездили в специальной коляске…
– Но зачем? – не сдержала удивления Нефтис.
Правитель промолчал: он еще не забыл, как пытался разъяснить начальнице стражи, зачем нужно метро.
– Один пустяк, Посланник, – напомнил Симеон и опять смачно хрустнул яблоком. Между нами и верхним домом имеется пропасть. Я заглянул – глубокая.
– Глубокая, – кивнул Найл, и больше для себя, нежели для медика задал вопрос: – Интересно, когда Борк приказывал вывести нас на эту дорогу, он знал, чем она кончается, или нет?
– Конечно знал! – ни минуты не колебался медик. Как можно не знать ближайших окрестностей?
– Тогда почему послал именно сюда? Мы что, так ему надоели, что он был рад избавиться от нас хоть на денек? Или снизошел до нашего стремления к свободе и отпустил на один день проветриться?
Симеон пожал плечами.
– Шабр! – мысленно позвал Найл.– Ты знаешь советника намного лучше нас. Почему он так поступил?
Формулировать вопрос точнее правитель не стал – он был уверен, что ученый паук подслушивает.
– Не знаю, Посланник, – вежливо откликнулся смертоносец.– Но советник Борк очень увлечен достижением полной гармонии в жизни Провинции. Наверно, он просто не поверил, что вы всерьез хотите уйти, и решил поставить эксперимент.
– И для этого послал в тупик?
– Разумеется, – в интонациях Шабра прозвучала нотка восхищения находчивостью своего коллеги. Вам неминуемо придется вернуться, и он сможет произвести коррекцию вашего поведения. Борк стремится выработать в двуногих не просто покорность, а искреннее стремление соблюдать
законы и пожелания смертоносцев. Приручение непокорного племени должно показаться ему очень интересной научной задачей.
– Я, кажется, знаю, зачем он заманил нас сюда, – встрял в разговор суровый Дравиг.– Вместе с тобой, Посланник, ушли все смертоносцы, вносившие колебание в единое сознание Провинции. Он просто убрал нас в горы, а теперь они решают, как поступать с нами дальше.
– Здесь слишком близко, – возразил Шабр.– Мы находимся в полноценном контакте.
– Во дворце Смертоносца-Повелителя объединялись сознания всех тех, кто находился в зале, а часовые за стенами ничего не замечали! – напомнил Дравиг.– Нужно просто отделиться от «лишних» достаточным расстоянием. При необходимости Повелителем востребовались смертоносцы дворца, если нужно – пауки города, а при крайней нужде – все, кто находился в наших владениях. Мы сейчас достаточно далеко, чтобы не ощутить призыва на «малое сознание». Можно принимать решение, не беспокоясь о том, что мы узнаем про него раньше времени.
От слов старого воина повеяло угрозой.
– Но зачем? – удивился Найл.– Ведь мы все равно хотели уйти. Да нет – мы ушли!
– Ты не совсем обычен, Посланник, – с некоторой грустью признал бывший начальник стражи восьмилапого властелина. Ты странен и непонятен. Смертоносец-Повелитель очень долго размышлял, когда узнал о твоем существовании, и ему куда больше хотелось убить тебя, нежели поставить себе на службу.
В памяти Найла всплыл пахнущий мускусом полумрак дворца, ощущение невидимого, но могучего существа, скрытого пологами паутины, его гнетущего взгляда и – свое инстинктивное стремление казаться маленьким, слабым и покорным, затаиться, отстраниться от любых крамольных мыслей, оставить их где-нибудь вне сознания, вне тела…
Смертоносец-Повелитель тогда нещадно избил своего пленника – без всяких лап и хелицер, просто волей, – едва не переломав ребра и вдоволь пошвыряв из стороны в сторону.
– Да, – признал Дравиг, тоже вспомнивший их первую встречу. Ты показался нам маленьким слабеньким дикарем с зачатками истинного разума, разума смертоносца. Достаточно безопасным, но все же способным стать промежуточным звеном между двуногими и нами, родоначальником породы слуг, умеющих разговаривать по-нашему. Согласись, когда повелители вынуждены учить язык рабов – в этом есть что-то унизительное?
Найл кивнул – только теперь ему стало понятно, почему, проснувшись в бараке слуг, к вечеру он оказался в роскошных покоях правителя. Прекрасная принцесса Мерлью должна была соблазнить его, уложить в свою постель, приручить, сделать довольным и послушным.
Правитель нашел девушку взглядом. Она сидела среди прочих путников в обычной серой тунике и ела грушу. Только не кусала, как все, а отрезала ножом по маленькому ломтику, отправляла в рот, тщательно прожевывала и отрезала следующий. Неторопливо, с достоинством. Прохладный ветерок, струящийся вдоль ущелья, слегка шевелил пряди волос, в ушах сверкали рубиновые серьги и точно так же – алым – вторила им заколка на затылке. Принцесса… Может, зря он тогда сбежал?
– Скорее, зря Повелитель тебя не убил сразу, – не согласился Дравиг, возвращая Найла к разговору. Уже вечером тебя невозможно было ни поймать, ни уничтожить.
Несмотря на кровожадный смысл последнего высказывания, в мыслях Дравига не имелось ни малейшего оттенка ненависти и злобы. Так, констатация давней ошибки. Как человек, вспомнивший, что когда-то в детстве он так и не решился подобрать потерянный кем-то пояс, вздыхает о давнем промахе.
Чего теперь жалеть? Сегодня Дравиг был первым помощником и преданным воином, готовым без малейших колебаний отдать за Посланника свою жизнь.
– Ты полагаешь, – переспросил Найл, – при возвращении нас может ожидать засада?
– Нет. Ведь ты – Посланник Богини.
– Тогда что?
– Не знаю, Посланник, – почтительно извинился смертоносец и добавил, словно в оправдание: – Нас прогнали именно для того, чтобы мы не знали.
– Ну что, Найл? – потребовал ответа бесцельно переминавшийся с ноги на ногу Симеон. Мимолетный обмен мыслями между правителем и пауками проскочил мимо его сознания.
– Дравиг подозревает, что в Провинции для нас готовят неприятный сюрприз.
– Нам что, – сразу посерьезнел медик, – придется воевать еще и с ними?
– Как ты представляешь себе войну отряда в сотню путников, половина из которых еще дети, с двух-трехтысячной армией пауков? – скривил губы Найл.
– Тогда что? Сдаться? Или сдохнуть среди этих голых скал?
– Подожди…
Найл успокаивающе похлопал его по плечу, потом подошел к принцессе, уже закончившей свою трапезу, и сел рядом.
– Как ты себя чувствуешь, Мерлью?
– Спасибо, хорошо… Посланник.
Девушка немного помедлила, прежде чем назвать его официальным титулом, но сделала ли она это потому, что колебалась, как обратиться, или Мерлью намеренно хотела подчеркнуть холодность отношений – угадать было невозможно. А прощупывать ее мысли Найл, следуя давнему обещанию, не стал.
– Как ты думаешь, принцесса, – кивнул правитель на обветшавшую станцию, – почему нас сюда занесло?
– Ты привел, – не смогла сдержать злорадной усмешки принцесса.
Похоже, после тех двух ночей, что правитель провел с надсмотрщицей солеварни, любой промах Найла доставлял Мерлью удовольствие. Даже в том случае, если риску, вместе со всеми, подвергалась и ее жизнь.
– Дравиг подозревает, будто нас специально вывели из Провинции, чтобы принять какое-то решение.
– Я так чувствую, – пожала плечами Мерлью, – что решение принято давно.
– И какое?
Принцесса повернула к нему голову с таким изумлением, словно правитель сморозил очевидную глупость, хмыкнула, однако сочла возможным ответить:
1 2 3 4 5 6