У нас есть народная власть, и она во всяком деле разберется по всей справедливости. Далее я сказал, что Васильченко отвезу в уезд, там его и накажут. Так я и сделал. С тех пор установились у меня с вербовцами хорошие отношения. Через несколько месяцев, когда в селе провели разъяснительную работу, вербские прихожане сами сняли колокола.
В сентябре 1925 года Павлоградский окружком партии поручил мне организовать в Вербках колхоз. На общее собрание пришли все жители села. После доклада и ответов на вопросы первым с провокационным заявлением выступил подкулачник.
— Мы обсуждали этот вопрос целую неделю, и он для всех ясен. Давайте записываться. Только вы, товарищ военком, пишитесь первым. Если вы будете у нас председателем, тогда и мы все запишемся.
Подкулачники, видимо, рассчитывали, что я не соглашусь, и тогда им будет легко сорвать организацию колхоза. Я ответил, что если меня изберут, то с радостью буду работать.
Васильченко вел собрание. Он не растерялся и сразу обратился к собравшимся:
— Кто за то, чтобы товарищ Ковпак был председателем нашего колхоза, прошу поднять руки.
Избрали единогласно.
Вот так я и стал председателем колхоза. Проработал полтора года, подготовил на свое место толкового молодого парня и попросил колхозников освободить меня от председательских обязанностей. Люди согласились, но потребовали, чтобы оставался заместителем. Что ж, воля народа — закон.
В последующие годы работал директором Павлоградского кооперативного хозяйства, затем Путивльского подсобного хозяйства. В 1937 году меня назначили заведующим районным дорожным отделом Путивльского райисполкома.
Колхозы нашего района год от года крепли и развивались. Повышались урожаи зерновых, резко увеличивались посевы конопли, свеклы, табака, картофеля, росла продуктивность животноводства и птицеводства. Дорог же хороших в районе не было. Их надо было строить. Начать решили с главной магистрали, соединяющей Путивль с железнодорожной станцией. Попробовали выхлопотать денег — ничего не вышло. Райком партии предложил строить своими силами. Связались с бригадирами колхозных дорожных бригад и шаг за шагом развернули работу. На помощь пришли дорожные бригады не только из ближних, но и из дальних колхозов. В первый год продвинулись на километр: хорошо уложили подушку и замостили булыжником. Это был наш первый экзамен перед трудящимися района, и выдержали его мы с честью.
За второй год вывезли пять тысяч кубометров камня и столько же песка, замостили пять километров дороги. Начали строить мост через Сейм. Трудился весь актив района. В работу включились дорожные бригады всех колхозов. На третий год подготовили к мощению четырнадцать километров. Для строителей организовали подвоз горячей пищи. Торговали ларьки и палатки. К осени 1939 года дорогу и мост через Сейм построили. Открытие их превратилось в большое народное празднество.
Во время первых выборов в местные Советы путивляне избрали меня депутатом районного и городского Советов, а на первой сессии горсовета — председателем исполкома.
Путивль — небольшой город, но он имеет много характерных и интересных особенностей. История его древняя. На протяжении веков он служил надежным заслоном Киевской Руси, а позже Московского государства от набегов половцев и крымских татар.
В Путивле до сих пор сохранились остатки крепостного городища, на стены которого, как свидетельствует «Слово о полку Иго-реве», выходила Ярославна оплакивать судьбу князя Игоря Святославовича. В городском музее бережно хранятся экспонаты, рассказывающие о героической борьбе путивлян с польской шляхтой, документы о могучем народном движении Ивана Болотникова, начавшемся в Путивле, о героических действиях путивльских отрядов красных партизан в годы гражданской войны.
Город расположен на холмистом берегу Сейма. В ясную погоду с путивльских холмов открывается прекрасный вид на юг, восток и запад. Луга и поля чередуются с лесами и перелесками. Чудесный край с богатыми охотничьими и рыбными угодьями ежегодно привлекает к себе па отдых многих москвичей, ленинградцев, горьковчан...
До войны в Путивле насчитывалось немногим больше двенадцати тысяч жителей. Промышленность была развита слабо: в городе имелось два завода — плодоконсервный и маслобойный, мельница и несколько мелких предприятий. На западной окраине города располагалась МТС. Много в Путивле было учебных и культурных заведений: три средние, одна семилетняя и одна зооветеринарная школы; два училища механизации сельского хозяйства, педагогическое училище, плодоовощной техникум, две библиотеки, кинотеатр, Дом пионеров, Дом учителя, краеведческий музей...
Жилой фонд города находился в запущенном состоянии. Водопровода не было. Электростанция работала из рук вон плохо, электросеть обветшала. Подует ветер, и половина Путивля погружается но тьму.
Новый состав горисполкома начал свою деятельность с приведения в порядок жилого фонда. Проверили состояние каждого дома, каждой комнаты, разработали план ремонта жилья, который утвердили на заседании горсовета, и приступили к его выполнению.
Ассигнованных на ремонт денег и материалов не хватало, дело подвигалось медленно, но на помощь опять пришел актив. Чего только не сделают наши советские люди, когда их устремление и энергия направлены на определенную, нужную народу цель! Нашли и лес, и краски, и проволоку, из которой научились делать гвозди. Организовали производство кирпича и извести, добычу камня и мела. Работа кипела круглый год. В 1940 году план ремонта жилья был намного перевыполнен.
В том же году были открыты портняжная и сапожная мастерские, пекарня по выпечке кондитерских изделий, колбасный цех, организована транспортная артель...
Ранней весной приступили к озеленению. На улицы и площади города вышло почти все население. Застрельщиком в этом деле была молодежь — студенты, учащиеся старших классов. За одну весну фруктовыми и декоративными деревьями засадили парк, разбитый на бывшей базарной площади. В центре парка устано-
вили памятник В. И. Ленину. Десятки тысяч деревьев высадили вдоль улиц.Приятно было пройти по городу, он на глазах расцветал. Здания преобразились, все сияло свежей краской. А как красиво было весной 1941 года, когда зацвели сады и покрылись листвой молодые посадки!
Каждое утро по дороге в горисполком я обходил места, где велись работы по благоустройству города. Ходил не только по улицам, но и напрямик — проходными дворами, перелазами, оттого и город, и где что делается хорошо знал.
Знали и меня в городе, да и во многих селах района было немало знакомых. Бывало, подъезжаешь к селу, а детвора уже встречает разноголосым щебетанием. Не успеешь подойти к сельсовету или правлению колхоза, как начинает собираться народ. Кто за советом, кто с просьбой или жалобой, а кто просто послушать, о чем говорить будут.
Ну, а на праздники— на 1 Мая или на Октябрьские торжества— от приглашений отбою не было. Зайдите да зайдите... И заходил. С хорошими людьми, которые тебе в работе всячески помогают, и повеселиться можно.
Хорошо жить начинали. Во всем реально ощущалась великая победа советского парода — победа социализма.
И вдруг все круто изменилось...
Началась война народная
Люди старшего и среднего поколений навсегда запомнят этот день — 22 июня 1941 года, когда ударил гром тяжелейшей войны. Пришлось временно оставить мирные планы и намерения.
В этот день, через несколько часок после тревожной вести о нападении фашистской Германии па Советский Союз, собралось бюро Путивльского райкома партии. Решили: активу перейти на казарменное положение, строить бомбоубежища, срочно ремонтировать помещения, пригодные для использования под госпитали, создавать истребительные отряды, всячески помогать райвоенкомату в проведении мобилизации.
В напряженной работе незаметно летели дни.
3 июля. Становится реальной опасность проникновения фашистских армий на Левобережную Украину, на Сумщину и даже к нашему Путивлю, расположенному чуть ли не в тысяче километров от государственной границы. Слушали по радио обращение ЦК ВКП(б) к народу. В память врезались слова:
«В занятых врагом районах создавать партизанские отряды и диверсионные группы для борьбы с частями вражеской армии, для разжигания партизанской войны всюду и везде».
Задача ясна. Долго раздумывал: где в свои пятьдесят пять лет я сумею больше принести пользы? Там, на востоке, или в тылу врага? За плечами опыт боев в империалистическую войну, партизанская и армейская школы Пархоменко и Чапаева, курсы в высшей стрелковой школе, двадцатитрехлетний стаж работы с людьми, двадцать два года работы в партии. Коммунисты, рабочие, жители Путивля избрали меня председателем исполкома горсовета. Как же оставить своих избирателей, если сюда придет враг? Ведь председатель исполкома — это представитель советской власти в городе, а власть наша народная, с народом она делит радость и горе...
Твердо решил — останусь.Вечером собрался партийный актив. Внимательно выслушали сообщение о работе ЦК КП(б)У по подготовке к развертыванию партизанской борьбы в районах, которым угрожала оккупация. Речей не произносили. Все ясно. Нужно действовать.
Решили, соблюдая строжайшую секретность, создать из партийного и советского актива района и личного состава истребительного батальона, сформированного при совете Осоавиахима, четыре партизанских отряда: первый — в Спадщанском лесу, второй — в Новослободском, третий — в Казенном, четвертый — в селе Литвиповичи.
Отрядом в Спадщанском лесу поручено командовать мне, в Новослободском — Рудневу. Кроме того, мне поручили создать три базы с продовольствием и снаряжением: одну в Спадщанском лесу, вторую в Монастырском, третью в массиве молодого сосняка, невдалеке от села Ильино-Суворовка. Расчет простой: в случае тяжелого положения, которое может создаться в Спадщанском п Монастырском лесах, Ильино-Суворовская база, заложенная в степи, далеко от дорог, будет надежным резервом.
20 августа. Задание райкома по закладке баз выполнено. Вчера закончили последние работы. Этим делом занимались я, Коренев — директор инкубаторной станции, заведующий отделом коммунального хозяйства горсовета Попов, председатель Кардашев-ского сельсовета Рыжков, коммунисты Козаченок, Мерзляков, Толстой, Войкин и Демьяненко.
Под видом оказания помощи Красной Армии мы изготовили 250 котелков, несколько десятков ведер и баки для варки пищи. Запасли 75 пар сапог, 250 шапок, 100 ватных курток, 500 пар белья, 100 пар рукавиц, полторы тонны сливочного масла, полтонны варенья, тонну колбасы, крупы разной, лапши, сала, соли, сахара, сухих овощей и фруктов. Из боеприпасов сумели раздобыть 750 килограммов аммонала. Все это днем свозили на склад горсовета, а ночами скрытно переправляли в лес.
На местах расположения баз вырыли 132 ямы, уложили туда все заготовленное, закрыли дерном и хорошо замаскировали. Одним словом, действовали по принципу: дальше спрячешь — ближе возьмешь.
28 августа. Фронт приблизился к Путивлю. С утра начали эвакуацию района. Отправил и я свою жену Екатерину Ефимовну. Поехала она на подводе еще с одной женщиной, взяв с собой маленький узелок с вещами.
6 сентября. Уже отчетливо слышна артиллерийская канонада. Продолжаем эвакуацию горожан. Выезжают женщины, старики и дети. Руднев со своим отрядом, в который вошли активисты районной организации Осоавиахима Базыма, Панин, Покровский, Пя-тышкин, Политуха, всего двадцать шесть человек, уехали в Сумы на краткосрочные курсы диверсантов-подрывников.
8 сентября. Отправил в лес весь состав своего отряда из девяти человек: Попов, Войкин, Мерзляков, Демьяненко, Рыжков, Ко-заченко, Толстой, Бородин. Старшим назначил Алексея Ильича Коренева — человека с большим жизненным опытом, партизана гражданской войны. Сам пока остался в городе.
9 сентября. В середине дня приехала в Путивль из Харькова группа белорусов. Белорусские товарищи были там на краткосрочных курсах минеров. В связи со сложившейся на фронте обстановкой их перебросили к Путивлю. Здесь командование предложило им выбор: или влиться в оборонявшие город части генерала Чеснова, или идти в партизаны. Почти вся группа присоединилась к армейской части, а четверо решили остаться у нас. Это коммунисты Курс, Юхновец, Терехов и Островский.
Николай Курс—рассудительный, вдумчивый. У него фигура гимнаста и красивое приветливое лицо. Виктор Островский и Василий Терехов — прямая противоположность друг другу. Первый молчалив, сдержан, второй — шутник и балагур. Юхновец Георгий Андреевич — самый старший из четверки, ему лет сорок. Спокойный, с большими рабочими руками и тяжелой походкой. Наблюдая их мужественное поведение во время бомбежки города, я понял: это стойкие и решительные люди.
Город опустел. Население, не успевшее эвакуироваться, попряталось. По улицам ходит только нас пятеро, вооруженных винтовками. Проверили учреждения, склады, магазины. Везде пусто, за исключением типографии районной газеты. Машины, шрифты, бумагу — все это ценное имущество какие-то разгильдяи бросили на произвол судьбы. Берите, мол, господа фашисты, пользуйтесь! Обнаруженное имущество, что смогли, попрятали, а остальное уничтожили.
В райпотребсоюзе нашли 120 тонн соли. Всю раздали населению. Научному сотруднику краеведческого музея Шелемину было поручено спрятать в действующей церкви экспонаты музея. Задание это он выполнил весьма искусно.
10 сентября. Гитлеровцы на подступах к городу. Рано утром мы оставили помещение горисполкома, служившее нам штаб-квартирой. Обосновались в городском парке, откуда продолжали вести наблюдение за приближающимся противником.
Под вечер в городе появились первые вражеские солдаты. От фашистов отделял нас один квартал. Чертовски хотелось отправить на тот свет одного-другого гитлеровского молодчика, но
вступать в бой с разведкой и этим обнаруживать себя мы не имели права, Нужно уходить в лес, пока оставался свободным от врага единственный семикилометровый путь по заболоченному берегу Сейма.
Пробирались скрытно по болоту, камышами. Тропки изучили еще во время занятий в Осоавиахиме. Все же противник заметил пас п открыл минометный огонь. Пришлось зайти в болото поглубже. К лесу добрались только к полуночи, усталые и насквозь промокшие.
Лес встретил нас неприветливо. Мелкий назойливый осенний дождь не переставал моросить, под ногами хлюпала вода, темень кромешная. Окончательно выбившись из сил, решили отдыхать стоя, прислонившись к дереву. Так стоя и заснули. Проснулся я от ужасного озноба, вижу — белорусы тоже постукивают зубами.
// сентября. На рассвете сориентировались, где находимся. Место плохое, недалеко от опушки, лес из редкой тонкой сосны, видно нас далеко. Нужно уходить.
После часовой ходьбы немного согрелись. Хотелось есть. Обшарили карманы. У Курса и Островского нашлось граммов триста размокшего хлеба, смешанного с табачной пылью. Разделили поровну. Попробовали разжечь костер — не вышло. Спички так отсырели, что при всем старании огня добыть не удалось.
Пошли дальше искать отряд. Однако задача эта оказалась не ИЗ легких. Спадщапский лес своеобразен: в нем много мест, похожих одно на другое. До войны было немало случаев, когда не только горожанки—путивльские женщины, собиравшие грибы, но и охотники из близлежащих сел и хуторов блуждали в ЭТОМ лесу.
Лесной массив довольно большой, он заполняет западнее Путивля все Междуречье между Сеймом и Клевенью. С юго-запада на север Спадщапский лес окружен болотами, непроходимыми после дождей, особенно весной и осенью.
Высокий, заросший травой и редким кустарником дубняк сменяется растущим в низине березняком, который, в свою очередь, переходит в сосняк с оголенной почвой или в стоящий сплошной темно-зеленой стеной ельник. Светлые редколесья чередуются с зарослями орешника.
Когда мы возили продукты к базам, я примечал отдельные деревья, молодые посадки, даже надламывал небольшие ветви, делал кое-где заметки. Теперь же мне казалось, что мы уже пришли на те места, но моих заметок нет. Ищем, ищем — и все безрезультатно. А Коренев должен быть где-то здесь, возле базы. Но где же она?
12 сентября. Путь преградила широкая грейдерная дорога, идущая от Путивля к селу Спадщина. Мы не решились переходить ее днем, ждали, пока стемнеет.
Взяли направление в глубь леса. Шли всю ночь под дождем. Промокли, озябли и устали настолько, что перестали ощущать сырость и холод. Наступило какое-то оцепенение. Ноги передвигались механически.
13 сентября. На рассвете подошли к опушке. В ста метрах от леса окраина знакомого села Старая Шарповка. Приняли отчаянное решение: будь, что будет, пойдем в село, обогреемся.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24
В сентябре 1925 года Павлоградский окружком партии поручил мне организовать в Вербках колхоз. На общее собрание пришли все жители села. После доклада и ответов на вопросы первым с провокационным заявлением выступил подкулачник.
— Мы обсуждали этот вопрос целую неделю, и он для всех ясен. Давайте записываться. Только вы, товарищ военком, пишитесь первым. Если вы будете у нас председателем, тогда и мы все запишемся.
Подкулачники, видимо, рассчитывали, что я не соглашусь, и тогда им будет легко сорвать организацию колхоза. Я ответил, что если меня изберут, то с радостью буду работать.
Васильченко вел собрание. Он не растерялся и сразу обратился к собравшимся:
— Кто за то, чтобы товарищ Ковпак был председателем нашего колхоза, прошу поднять руки.
Избрали единогласно.
Вот так я и стал председателем колхоза. Проработал полтора года, подготовил на свое место толкового молодого парня и попросил колхозников освободить меня от председательских обязанностей. Люди согласились, но потребовали, чтобы оставался заместителем. Что ж, воля народа — закон.
В последующие годы работал директором Павлоградского кооперативного хозяйства, затем Путивльского подсобного хозяйства. В 1937 году меня назначили заведующим районным дорожным отделом Путивльского райисполкома.
Колхозы нашего района год от года крепли и развивались. Повышались урожаи зерновых, резко увеличивались посевы конопли, свеклы, табака, картофеля, росла продуктивность животноводства и птицеводства. Дорог же хороших в районе не было. Их надо было строить. Начать решили с главной магистрали, соединяющей Путивль с железнодорожной станцией. Попробовали выхлопотать денег — ничего не вышло. Райком партии предложил строить своими силами. Связались с бригадирами колхозных дорожных бригад и шаг за шагом развернули работу. На помощь пришли дорожные бригады не только из ближних, но и из дальних колхозов. В первый год продвинулись на километр: хорошо уложили подушку и замостили булыжником. Это был наш первый экзамен перед трудящимися района, и выдержали его мы с честью.
За второй год вывезли пять тысяч кубометров камня и столько же песка, замостили пять километров дороги. Начали строить мост через Сейм. Трудился весь актив района. В работу включились дорожные бригады всех колхозов. На третий год подготовили к мощению четырнадцать километров. Для строителей организовали подвоз горячей пищи. Торговали ларьки и палатки. К осени 1939 года дорогу и мост через Сейм построили. Открытие их превратилось в большое народное празднество.
Во время первых выборов в местные Советы путивляне избрали меня депутатом районного и городского Советов, а на первой сессии горсовета — председателем исполкома.
Путивль — небольшой город, но он имеет много характерных и интересных особенностей. История его древняя. На протяжении веков он служил надежным заслоном Киевской Руси, а позже Московского государства от набегов половцев и крымских татар.
В Путивле до сих пор сохранились остатки крепостного городища, на стены которого, как свидетельствует «Слово о полку Иго-реве», выходила Ярославна оплакивать судьбу князя Игоря Святославовича. В городском музее бережно хранятся экспонаты, рассказывающие о героической борьбе путивлян с польской шляхтой, документы о могучем народном движении Ивана Болотникова, начавшемся в Путивле, о героических действиях путивльских отрядов красных партизан в годы гражданской войны.
Город расположен на холмистом берегу Сейма. В ясную погоду с путивльских холмов открывается прекрасный вид на юг, восток и запад. Луга и поля чередуются с лесами и перелесками. Чудесный край с богатыми охотничьими и рыбными угодьями ежегодно привлекает к себе па отдых многих москвичей, ленинградцев, горьковчан...
До войны в Путивле насчитывалось немногим больше двенадцати тысяч жителей. Промышленность была развита слабо: в городе имелось два завода — плодоконсервный и маслобойный, мельница и несколько мелких предприятий. На западной окраине города располагалась МТС. Много в Путивле было учебных и культурных заведений: три средние, одна семилетняя и одна зооветеринарная школы; два училища механизации сельского хозяйства, педагогическое училище, плодоовощной техникум, две библиотеки, кинотеатр, Дом пионеров, Дом учителя, краеведческий музей...
Жилой фонд города находился в запущенном состоянии. Водопровода не было. Электростанция работала из рук вон плохо, электросеть обветшала. Подует ветер, и половина Путивля погружается но тьму.
Новый состав горисполкома начал свою деятельность с приведения в порядок жилого фонда. Проверили состояние каждого дома, каждой комнаты, разработали план ремонта жилья, который утвердили на заседании горсовета, и приступили к его выполнению.
Ассигнованных на ремонт денег и материалов не хватало, дело подвигалось медленно, но на помощь опять пришел актив. Чего только не сделают наши советские люди, когда их устремление и энергия направлены на определенную, нужную народу цель! Нашли и лес, и краски, и проволоку, из которой научились делать гвозди. Организовали производство кирпича и извести, добычу камня и мела. Работа кипела круглый год. В 1940 году план ремонта жилья был намного перевыполнен.
В том же году были открыты портняжная и сапожная мастерские, пекарня по выпечке кондитерских изделий, колбасный цех, организована транспортная артель...
Ранней весной приступили к озеленению. На улицы и площади города вышло почти все население. Застрельщиком в этом деле была молодежь — студенты, учащиеся старших классов. За одну весну фруктовыми и декоративными деревьями засадили парк, разбитый на бывшей базарной площади. В центре парка устано-
вили памятник В. И. Ленину. Десятки тысяч деревьев высадили вдоль улиц.Приятно было пройти по городу, он на глазах расцветал. Здания преобразились, все сияло свежей краской. А как красиво было весной 1941 года, когда зацвели сады и покрылись листвой молодые посадки!
Каждое утро по дороге в горисполком я обходил места, где велись работы по благоустройству города. Ходил не только по улицам, но и напрямик — проходными дворами, перелазами, оттого и город, и где что делается хорошо знал.
Знали и меня в городе, да и во многих селах района было немало знакомых. Бывало, подъезжаешь к селу, а детвора уже встречает разноголосым щебетанием. Не успеешь подойти к сельсовету или правлению колхоза, как начинает собираться народ. Кто за советом, кто с просьбой или жалобой, а кто просто послушать, о чем говорить будут.
Ну, а на праздники— на 1 Мая или на Октябрьские торжества— от приглашений отбою не было. Зайдите да зайдите... И заходил. С хорошими людьми, которые тебе в работе всячески помогают, и повеселиться можно.
Хорошо жить начинали. Во всем реально ощущалась великая победа советского парода — победа социализма.
И вдруг все круто изменилось...
Началась война народная
Люди старшего и среднего поколений навсегда запомнят этот день — 22 июня 1941 года, когда ударил гром тяжелейшей войны. Пришлось временно оставить мирные планы и намерения.
В этот день, через несколько часок после тревожной вести о нападении фашистской Германии па Советский Союз, собралось бюро Путивльского райкома партии. Решили: активу перейти на казарменное положение, строить бомбоубежища, срочно ремонтировать помещения, пригодные для использования под госпитали, создавать истребительные отряды, всячески помогать райвоенкомату в проведении мобилизации.
В напряженной работе незаметно летели дни.
3 июля. Становится реальной опасность проникновения фашистских армий на Левобережную Украину, на Сумщину и даже к нашему Путивлю, расположенному чуть ли не в тысяче километров от государственной границы. Слушали по радио обращение ЦК ВКП(б) к народу. В память врезались слова:
«В занятых врагом районах создавать партизанские отряды и диверсионные группы для борьбы с частями вражеской армии, для разжигания партизанской войны всюду и везде».
Задача ясна. Долго раздумывал: где в свои пятьдесят пять лет я сумею больше принести пользы? Там, на востоке, или в тылу врага? За плечами опыт боев в империалистическую войну, партизанская и армейская школы Пархоменко и Чапаева, курсы в высшей стрелковой школе, двадцатитрехлетний стаж работы с людьми, двадцать два года работы в партии. Коммунисты, рабочие, жители Путивля избрали меня председателем исполкома горсовета. Как же оставить своих избирателей, если сюда придет враг? Ведь председатель исполкома — это представитель советской власти в городе, а власть наша народная, с народом она делит радость и горе...
Твердо решил — останусь.Вечером собрался партийный актив. Внимательно выслушали сообщение о работе ЦК КП(б)У по подготовке к развертыванию партизанской борьбы в районах, которым угрожала оккупация. Речей не произносили. Все ясно. Нужно действовать.
Решили, соблюдая строжайшую секретность, создать из партийного и советского актива района и личного состава истребительного батальона, сформированного при совете Осоавиахима, четыре партизанских отряда: первый — в Спадщанском лесу, второй — в Новослободском, третий — в Казенном, четвертый — в селе Литвиповичи.
Отрядом в Спадщанском лесу поручено командовать мне, в Новослободском — Рудневу. Кроме того, мне поручили создать три базы с продовольствием и снаряжением: одну в Спадщанском лесу, вторую в Монастырском, третью в массиве молодого сосняка, невдалеке от села Ильино-Суворовка. Расчет простой: в случае тяжелого положения, которое может создаться в Спадщанском п Монастырском лесах, Ильино-Суворовская база, заложенная в степи, далеко от дорог, будет надежным резервом.
20 августа. Задание райкома по закладке баз выполнено. Вчера закончили последние работы. Этим делом занимались я, Коренев — директор инкубаторной станции, заведующий отделом коммунального хозяйства горсовета Попов, председатель Кардашев-ского сельсовета Рыжков, коммунисты Козаченок, Мерзляков, Толстой, Войкин и Демьяненко.
Под видом оказания помощи Красной Армии мы изготовили 250 котелков, несколько десятков ведер и баки для варки пищи. Запасли 75 пар сапог, 250 шапок, 100 ватных курток, 500 пар белья, 100 пар рукавиц, полторы тонны сливочного масла, полтонны варенья, тонну колбасы, крупы разной, лапши, сала, соли, сахара, сухих овощей и фруктов. Из боеприпасов сумели раздобыть 750 килограммов аммонала. Все это днем свозили на склад горсовета, а ночами скрытно переправляли в лес.
На местах расположения баз вырыли 132 ямы, уложили туда все заготовленное, закрыли дерном и хорошо замаскировали. Одним словом, действовали по принципу: дальше спрячешь — ближе возьмешь.
28 августа. Фронт приблизился к Путивлю. С утра начали эвакуацию района. Отправил и я свою жену Екатерину Ефимовну. Поехала она на подводе еще с одной женщиной, взяв с собой маленький узелок с вещами.
6 сентября. Уже отчетливо слышна артиллерийская канонада. Продолжаем эвакуацию горожан. Выезжают женщины, старики и дети. Руднев со своим отрядом, в который вошли активисты районной организации Осоавиахима Базыма, Панин, Покровский, Пя-тышкин, Политуха, всего двадцать шесть человек, уехали в Сумы на краткосрочные курсы диверсантов-подрывников.
8 сентября. Отправил в лес весь состав своего отряда из девяти человек: Попов, Войкин, Мерзляков, Демьяненко, Рыжков, Ко-заченко, Толстой, Бородин. Старшим назначил Алексея Ильича Коренева — человека с большим жизненным опытом, партизана гражданской войны. Сам пока остался в городе.
9 сентября. В середине дня приехала в Путивль из Харькова группа белорусов. Белорусские товарищи были там на краткосрочных курсах минеров. В связи со сложившейся на фронте обстановкой их перебросили к Путивлю. Здесь командование предложило им выбор: или влиться в оборонявшие город части генерала Чеснова, или идти в партизаны. Почти вся группа присоединилась к армейской части, а четверо решили остаться у нас. Это коммунисты Курс, Юхновец, Терехов и Островский.
Николай Курс—рассудительный, вдумчивый. У него фигура гимнаста и красивое приветливое лицо. Виктор Островский и Василий Терехов — прямая противоположность друг другу. Первый молчалив, сдержан, второй — шутник и балагур. Юхновец Георгий Андреевич — самый старший из четверки, ему лет сорок. Спокойный, с большими рабочими руками и тяжелой походкой. Наблюдая их мужественное поведение во время бомбежки города, я понял: это стойкие и решительные люди.
Город опустел. Население, не успевшее эвакуироваться, попряталось. По улицам ходит только нас пятеро, вооруженных винтовками. Проверили учреждения, склады, магазины. Везде пусто, за исключением типографии районной газеты. Машины, шрифты, бумагу — все это ценное имущество какие-то разгильдяи бросили на произвол судьбы. Берите, мол, господа фашисты, пользуйтесь! Обнаруженное имущество, что смогли, попрятали, а остальное уничтожили.
В райпотребсоюзе нашли 120 тонн соли. Всю раздали населению. Научному сотруднику краеведческого музея Шелемину было поручено спрятать в действующей церкви экспонаты музея. Задание это он выполнил весьма искусно.
10 сентября. Гитлеровцы на подступах к городу. Рано утром мы оставили помещение горисполкома, служившее нам штаб-квартирой. Обосновались в городском парке, откуда продолжали вести наблюдение за приближающимся противником.
Под вечер в городе появились первые вражеские солдаты. От фашистов отделял нас один квартал. Чертовски хотелось отправить на тот свет одного-другого гитлеровского молодчика, но
вступать в бой с разведкой и этим обнаруживать себя мы не имели права, Нужно уходить в лес, пока оставался свободным от врага единственный семикилометровый путь по заболоченному берегу Сейма.
Пробирались скрытно по болоту, камышами. Тропки изучили еще во время занятий в Осоавиахиме. Все же противник заметил пас п открыл минометный огонь. Пришлось зайти в болото поглубже. К лесу добрались только к полуночи, усталые и насквозь промокшие.
Лес встретил нас неприветливо. Мелкий назойливый осенний дождь не переставал моросить, под ногами хлюпала вода, темень кромешная. Окончательно выбившись из сил, решили отдыхать стоя, прислонившись к дереву. Так стоя и заснули. Проснулся я от ужасного озноба, вижу — белорусы тоже постукивают зубами.
// сентября. На рассвете сориентировались, где находимся. Место плохое, недалеко от опушки, лес из редкой тонкой сосны, видно нас далеко. Нужно уходить.
После часовой ходьбы немного согрелись. Хотелось есть. Обшарили карманы. У Курса и Островского нашлось граммов триста размокшего хлеба, смешанного с табачной пылью. Разделили поровну. Попробовали разжечь костер — не вышло. Спички так отсырели, что при всем старании огня добыть не удалось.
Пошли дальше искать отряд. Однако задача эта оказалась не ИЗ легких. Спадщапский лес своеобразен: в нем много мест, похожих одно на другое. До войны было немало случаев, когда не только горожанки—путивльские женщины, собиравшие грибы, но и охотники из близлежащих сел и хуторов блуждали в ЭТОМ лесу.
Лесной массив довольно большой, он заполняет западнее Путивля все Междуречье между Сеймом и Клевенью. С юго-запада на север Спадщапский лес окружен болотами, непроходимыми после дождей, особенно весной и осенью.
Высокий, заросший травой и редким кустарником дубняк сменяется растущим в низине березняком, который, в свою очередь, переходит в сосняк с оголенной почвой или в стоящий сплошной темно-зеленой стеной ельник. Светлые редколесья чередуются с зарослями орешника.
Когда мы возили продукты к базам, я примечал отдельные деревья, молодые посадки, даже надламывал небольшие ветви, делал кое-где заметки. Теперь же мне казалось, что мы уже пришли на те места, но моих заметок нет. Ищем, ищем — и все безрезультатно. А Коренев должен быть где-то здесь, возле базы. Но где же она?
12 сентября. Путь преградила широкая грейдерная дорога, идущая от Путивля к селу Спадщина. Мы не решились переходить ее днем, ждали, пока стемнеет.
Взяли направление в глубь леса. Шли всю ночь под дождем. Промокли, озябли и устали настолько, что перестали ощущать сырость и холод. Наступило какое-то оцепенение. Ноги передвигались механически.
13 сентября. На рассвете подошли к опушке. В ста метрах от леса окраина знакомого села Старая Шарповка. Приняли отчаянное решение: будь, что будет, пойдем в село, обогреемся.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24