Это дало свой результат – кто-то из вившихся вокруг Козьмы Терентьевича и великого князя людей списался с Алексеем Михайловичем Жемчуговым, который в то время жил в Санкт-Петербурге и все еще участвовал, правда, без особого энтузиазма, в проекте графа Алексея Толстого «Козьма Прутков». Жемчугов написал письмо великому князю, в котором поведал о своем живейшем интересе к его любопытному начинанию. Оно было и не удивительно, так как на службе дела у Алексея Михайлович не клеились, и назревал серьезный конфликт, а потому он в серьез подумывал о новом занятии для себя. А тут такая удача! Новое, интересное и необычное дело, грозящее получить в будущем серьезный размах и глубину. Ясное дело, что Саша не стал ждать у моря погоды и в первом же своем ответном письме пригласил Алексея Михайловича оставить опостылевшую службу и приехать в Москву, чтобы принять максимально возможное участие в этом благом и любопытном начинании. Как ни странно все получилось, и Жемчугов пообещал к Рождеству прибыть для поселения в Москве. Впрочем, в поступках Александра была не малая доля цинизма. Сам по себе Алексей Михайлович, ему, конечно, был нужен, но еще важнее сказывалось удобное обстоятельство хороших отношений Жемчугова, практически дружба, с графом Алексеем Толстым, который, как Саш помнил, был весьма солидной фигурой в литературном бомонде России того времени. Впрочем, влияние у дома Толстых как у дворянского гнезда тоже было не малое, а потому привлечение их расположения не на словах, а на деле, оказывалось весьма перспективным предприятием, в том числе и для упрочнения позиций самого Александра. Как ни крути, а короля играет свита. Он, конечно, старается вырастить себе новое окружение с правильными взглядами и качествами, но брезговать имеющими влияние и здравый разум людьми было бы весьма не благоразумно. Единственной бедой, которая на первых порах становилась все более навязчивой и тревожащей, стало то, что не получалось подыскать подходящего художника для оформления комиксов.
В первых числах декабря Александр занялся так называемым анализом обстановки. Что удалось сделать за текущий год, а что нет. За этим увлекательным занятием застал его митрополит Филарет, который последние полгода практически не выходил из тени.
– Ваше императорское высочество, вы позволите?
– Конечно, владыко, входите, присаживайтесь.
– Я вас не потревожил? Вижу, что вы работаете с дневником.
– Отнюдь, вы очень вовремя, мне как раз пора передохнуть и немного отвлечься от этих скучных бумажек. К тому же, вы давно не заходили ко мне, я уже стал беспокоиться и собирался вас проведать. Думал, что вы захворали.
– Благодарствую за заботу, но милостью Божьей я пока жив и здоров. Скриплю помаленьку.
– Владыко, не будем ходить кругами, судя по вашему настороженному и обеспокоенному лицу, вы зашли с важным вопросом. Не стесняйтесь.
– Ваше императорское высочество, вы проницательны. Впрочем, действительно, давайте к делу. Меня как представителя церкви беспокоит ваше увлечение лубком. Не раз Русская Православная Церковь его осуждала, а временами вообще запрещала к продаже и изготовлению, так как неоднократно их авторы высмеивали не только государя или его верных слуг, но и Бога нашего вседержителя.
– Да, меня такое положение дел тоже не устраивает. Именно поэтому я и хочу возглавить то, чему нельзя противостоять, и повести его в нужное русло. Сейчас я собираю серьезный коллектив из литераторов и художников, которые разработают небольшой перечень героев – внешний вид, характер, слабости, интересы. И будут на их основе сочинять увлекательные и поучительные сюжеты, в преимущественно зарисованном виде, дабы даже неграмотный человек мог понять их смысл. Разве в этом есть что-то плохое? И потом, я же не говорил, что церковь должна стоять в стороне. Наоборот, я буду рад, если Русская Православная Церковь примет в этом полезном начинании живейшее участие.
– Каким же образом?
– Помните, мы с вами в письмах обсуждали перевод Святого Писания на нормальный русский язык? И это есть очень важное дело. Но я вам предлагаю другое – давайте начнем потихоньку превращать текст Евангелие в вереницу сюжетов в картинках, чтобы даже не грамотные могли понять эти тексты. Задача не простая, но если мы сможем ее решить и начать распространять эти брошюры достаточно массово, то достигнем еще большего результата, нежели от простого перевода священных текстов на русский язык. А это даст возможность через церкви бесплатно распространять эти брошюры, дабы подросткам можно было посмотреть на увлекательные сюжеты, красивые картинки и иначе увидеть церковь. А дикие народы, лишенные истинной веры? Ведь когда ты видишь глазами, это воспринимается куда лучше, чем когда ты слышишь ушами.
– Необычная затея. Вы не думаете, что Синод будет противодействовать?
– Будет, без сомнения. Если мы это тайком будем делать. А ежели изготовим один номер подобного журнала и отошлем его августейшее одобрение Его Императорским Величеством, то затея наша имеет все шансы на успех. Главное сделать ее нужно качественно и нарисовать отменно. По крайней мере, мы можем попробовать. Как вы считаете?
– Да, идея крайне необычная и ее действительно стоит попробовать. – Филарет замялся. – Но я к вам заходил не только для этого. Я списался с Василием Борисовичем, духовником вашего батюшки и расспросил его о вас. Уж больно необычный вы человек. Наша переписка меня поразила. Два года назад у вас случился приступ какой-то странной болезни, которая, к счастью, быстро отступила, а вы стали после нее стремительно меняться. Вы не могли бы мне поведать о ней?
– Владыко, что вас беспокоит? Отчего?
– Не ведаю я того, просто червяк какой-то точит меня изнутри. Никак не могу свыкнуться с тем, что такой молодой человек действует и думает, подобно взрослому мужу.
– Да, это необычно. Впрочем, такие странности уже встречались. Не будем далеко ходить за примерами, наш добрый друг Алексей Петрович в свои четырнадцать лет оказался при действующей армии и вел себя совсем не как дите. – Александр выдержал небольшую паузу и, видя, что Филарет не удовлетворен таким ответом продолжил. – Не переживайте, владыко. Я такой, какой есть. Видимо от переживаний за дедушку я был слишком сильно потрясен, настолько, что стал стремительно взрослеть. В конце концов, это совсем не плохо. Растет надежная опора для моего отца и брата, когда он взойдет на престол.
– Да, это не плохо. Но подобные странности меня удручают.
– Нас много что удручает, не берите в голову. Лучше давайте обсудим тот журнал, что я вам предложил, для издания Евангелие в картинках. Дело оно от многих тревог отвлекает, ибо они все – суть пустое.
В конце декабря 1857 года от августейшего отца Саши пришло довольно резкое письмо, в котором он осуждал его желание изложить святое писание в лубке и просил быть более сдержанным в своих идеях. Впрочем, комический рисованный журнал, который задумал Александр, отец не запрещал, даже поддерживал и поощрял сие начинание, обещая денег на издательство, ибо был поклонником альбомов швейцарца Родольфа Тепфера. Подобное обстоятельство расстроило только Александра, так как Филарет и сам не сильно горел желанием, делая подобные альбомы, вульгаризировать сакральное учение. Однако природное упрямство и желание добиваться своего не дали великому князю просто отмахнуться от подобной затеи из-за столь неожиданной преграды. Общий план был прост – работая над комиксами, потихоньку создавать альбом с изложением Евангелия. Само собой, тайно. А после завершения работы над ним представить лично на заверение отцу в приватной беседе, так как, по всей видимости, тот находился под большим влиянием замшелых консерваторов, которые только того и желали, чтобы как можно тише и спокойнее дожить свой век. Впрочем, это было нормально. Такой резкий ход, как и следовало предположить, не имел никаких шансов на стремительный успех «с наскока» и требовал длительной подготовки.
За пару дней до Рождества прибыл Алексей Михайлович Жемчугов, а вместе с ним и целый ворох корреспонденции. Тут были и письма от родственников, от невесты, от ряда других господ, заинтересовавшихся последнее время общением с молодым Александром. Помимо этого салон Солдатенкова пришел в полную непригодность из-за праздников, а кадеты, в основной своей массе, отбыли к родителям на праздники. Иными словами наступила глухая зимняя пора, когда грели лишь беседы с умными сподвижниками, которыми потихоньку великий князь обрастал. Торжественные службы в церкви и праздничные гуляния великого князя не вдохновляли, так как были чужды ему, а потому он тоскливо ждал, когда все снова зашевелится и заработает, отойдя от рождественского запала.
Пятнадцатого января нового 1858 года с ревизией прибыл великий князь Николай Николаевич, брат императора. Весь кадетский корпус его встречал построением на Николаевском вокзале. Зимняя парадная форма темно-лазурного цвета смотрелась на фоне заснеженного двора очень нарядно, выигрышно контрастируя с белым снегом и черными силуэтами зданий. Так что первое впечатление произвести удалось. Поэтому поехали смотреть классы. В прошлом году Николай Николаевич уже был со смотром, но перед ним тогда было лишь пустое поле. Теперь же он въехал в военно-учебную часть с нормальным контрольно-пропускным пунктом и прочими атрибутами здорового положения дел. Осматривалось все – от туалетов в жилых корпусах, до землянок, где складировали реагенты лабораторий. И хотя гальваническая была практически пустой, ибо не было найдено для нее нормального руководителя, то в химической лаборатории было самое лучшее оснащение в Российской империи. И это впечатляло. Заинтересовавшись ее работой, Николай Николаевич изучил и регламент, и особенности работы, и даже введенную штатно униформу, удовлетворяясь порядком дел и дисциплиной. Дальше настало дело самого вкусного – он пришел на стрелковый полигон, где уже шли интенсивные упражнения по стрельбе из карабинов Шарпса. Впрочем, это было последнее место в запланированной ревизии, а потому, настрелявшись из отменного оружия, он решил закруглиться и перейти к торжественной части ревизии, то есть к банкету и балу в Николаевском дворце по случаю его приезда в Москву.
Снова бал и снова Александр не знал, куда себя деть. Хитросплетенье красивых платьев, лукавых улыбок, утянутых корсетами талий и налитых грудей, все это буквально выводило великого князя из себя, вызывая острое желание секса. Его физическому телу было неполные тринадцать лет, выглядело оно куда старше, да и с гормонами все было нормально, поэтому сексуальное желание было зашкаливающее, особенно в пучине подобных провокаций. Помимо прочего, Александр был крепкого и статного вида, и молодые дамы буквально вились вокруг, оказывая ему знаки внимания и делая прозрачные намеки, вынуждая быть вежливым. Было всего только одиннадцать часов, как он не выдержал и ушел на балкон, отдышаться и остыть. Эти агрессивно сексуальные смотрины друг на друга казались ему издевательством, насмешкой в духе старой шутки по локоть. Пойди он на поводу у одной из этих девиц, окажи он ей просто чуть больше внимания, чем положено по этикету и с него не слезут. Пока же он старался прикидываться безразличным к женскому обществу, дабы хоть как-то держаться. Впрочем, на длинном балконе он был не один. На морозный воздух вышел остывать еще один человек, доведенный этим баллом до дикого раздражения. Это была Наталья Александровна Пушкина, которая прибыла на праздничный вечер с мужем, но тот довел ее до крайней степени кипения своим поведением.
Буквально ворвавшегося на балкон Александра было сложно не заметить, но дама выдержала паузу, давая великому князю отдышаться. Впрочем, спустя минуту он и сам ее заметил, а потому, она, сделав шаг из тени, вежливо улыбнулась:
– Что, ваше императорское высочество, вас тоже утомил этот балл?
– Да. Какая-то вакханалия. Голова уже кругом идет.
– В самом деле? – Она сделала небольшой глоток из бокала с шампанским.
– Да. Мне в какие-то моменты даже кажется, что целая плеяда дам на нашем балу считает своим долгом продемонстрировать мне свои прелести самым нечаянным образом. Бывает наклонится какая-нибудь особа, да так, что ее грудь буквально волшебством каким-то удерживается от того, чтобы вывалиться из платья. Они что, не думая такие вещи вытворяют?
– О, вы просто не успели оценить их рвение. Вы только намекните, они и ни такие поклоны отвесят, обнажив куда более любопытные места.
– Да, высший свет у нас, мягко говоря, не тяжелого поведения.
– Как, как? – Наталья Александровна сдавлено хихикнула.
– Есть дамы легкого поведения, в обиходе именуемые блудницами. Но говорить так нехорошо, ибо просто и обыденно. Нужно что-нибудь более шутливое для оценки их стараний. Получается игра слов. Если у дамы поведение легкое, значит оно не тяжелое. Заодно подобный эпитет и для мужчин подходит.
– Прелестно.
– А что вы делаете на морозном воздухе?
– Вы не поверите, но я здесь по той же самой причине, что и вы.
– В самом деле?
– Да, только эти дамы, у вас, как вы говорите, не тяжелого поведения, увлеченно флиртовали с вами, без вашего согласия, а у меня – с моим мужем. И заметьте, он был совсем непротив подобных игр. Даже не смотря на то, что рядом стояла я. Совершенно бесстыжая натура! Более того, я практически уверена в том, что мы покинем этот бал не вместе.
– Вы думаете, он вам изменит сегодня?
– Не знаю, мне уже все равно. Он редко упускает возможности мне досадить.
– Отчего же?
– Я не могу этого понять. Ему нравится моя красота и, вместе с тем, она вызывает в нем ярость, бешенство, обиду. Ума не приложу, в чем причина подобной противоречивости.
– Как в чем? Я слышал, что его отец вел не очень приятные дела против вашего, за что, в итоге, был осуждаем общественностью.
– И что с того?
– О, мадам, вы зря такой деталью пренебрегаете. Над ним же постоянно шутят на службе, что, дескать, не получилось отцу прославиться арестами, так сын теперь прославится в любви к тому же роду. Это же известная шутка, которая доходила даже до моих ушей, хотя я не любитель светских сарказмов.
– Ваше императорское высочество, а сколько вам лет? Простите меня за мою невежливость, но девичья память и шампанское совершенно беспощадны.
– А сколько вы дадите?
– Не знаю. На вид вам лет восемнадцать, но я слышала, что вы весьма юны. Однако говорите вы совсем не как мальчик.
– Вы правы, возраст, это моя беда. Можете считать, что я родился взрослым.
– Интересно, – Наталья Александровна допила шампанское из бокала, поставила его на парапет балкона и, подойдя буквально вплотную к великому князю, взяла его за талию, заглянула в глаза и томным голосом спросила. – Александр, а у вас уже были женщины?
– Наталья Александровна! – С притворным возмущением сказал Александр, взял ее левой рукой за талию, прижал к себе, а правой опустился ниже, на упругую попу.
– Александр Александрович! – С таким же наигранным возмущением сказала Наталья Александровна и лукаво улыбнулась.
– Не провоцируйте меня, ваша красота и мой огонь могут начудить. Пойдемте в зал и устроим какую-нибудь затею, а то эти постные лица с многозначительными взглядами меня уже немного раздражают.
– Как вам будет угодно, – с томным придыханием сказала Наталья Александровна и потянулась его поцеловать, но слегка хмурый взгляд Александра ее остановил. Она, чуть приоткрыв чувственно рот, посмотрела ему прямо в глаза и, выждав минуту, потянулась снова, в этот раз, уже не встречая сопротивления. После недолго, но довольно чувственного поцелуя она чуть отстранилась, довольно улыбаясь, и сказала: – Вы правы, ваше императорское высочество, будем сегодня благоразумны. Тем более что в зале так много свидетелей.
Он открыл ей дверь в залу и пропустил ее вперед. Выйти с балкона аккуратно не получилось, так как момент их совместного возвращения, по какой-то странной случайности увидели почти все присутствующие. Бал к тому времени шел довольно вяло, можно даже сказать – сонно, так как большая часть присутствующих занималась злоупотреблением алкоголя, сплетнями и грубоватым флиртом. Поэтому, подобная ситуация вызвала сдавленные смешки и перешептывания, которые сразу вогнали Наталью Александровну в смущенное состояние, так что выкручиваться пришлось не менее удивленному Александру. Помедлив несколько секунд, собираясь с мыслями, он сделал несколько решительных шагов вперед и обратился к собравшимся:
– Господа! Ну что же вы заставляете скучать дам? Они же от подобных забав уже на морозы бегают.
– В самом деле? – Николай Николаевич казалось, дежурил невдалеке от балкона, а потому вынырнул откуда-то с боку с хитрым выражением на лице.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30
В первых числах декабря Александр занялся так называемым анализом обстановки. Что удалось сделать за текущий год, а что нет. За этим увлекательным занятием застал его митрополит Филарет, который последние полгода практически не выходил из тени.
– Ваше императорское высочество, вы позволите?
– Конечно, владыко, входите, присаживайтесь.
– Я вас не потревожил? Вижу, что вы работаете с дневником.
– Отнюдь, вы очень вовремя, мне как раз пора передохнуть и немного отвлечься от этих скучных бумажек. К тому же, вы давно не заходили ко мне, я уже стал беспокоиться и собирался вас проведать. Думал, что вы захворали.
– Благодарствую за заботу, но милостью Божьей я пока жив и здоров. Скриплю помаленьку.
– Владыко, не будем ходить кругами, судя по вашему настороженному и обеспокоенному лицу, вы зашли с важным вопросом. Не стесняйтесь.
– Ваше императорское высочество, вы проницательны. Впрочем, действительно, давайте к делу. Меня как представителя церкви беспокоит ваше увлечение лубком. Не раз Русская Православная Церковь его осуждала, а временами вообще запрещала к продаже и изготовлению, так как неоднократно их авторы высмеивали не только государя или его верных слуг, но и Бога нашего вседержителя.
– Да, меня такое положение дел тоже не устраивает. Именно поэтому я и хочу возглавить то, чему нельзя противостоять, и повести его в нужное русло. Сейчас я собираю серьезный коллектив из литераторов и художников, которые разработают небольшой перечень героев – внешний вид, характер, слабости, интересы. И будут на их основе сочинять увлекательные и поучительные сюжеты, в преимущественно зарисованном виде, дабы даже неграмотный человек мог понять их смысл. Разве в этом есть что-то плохое? И потом, я же не говорил, что церковь должна стоять в стороне. Наоборот, я буду рад, если Русская Православная Церковь примет в этом полезном начинании живейшее участие.
– Каким же образом?
– Помните, мы с вами в письмах обсуждали перевод Святого Писания на нормальный русский язык? И это есть очень важное дело. Но я вам предлагаю другое – давайте начнем потихоньку превращать текст Евангелие в вереницу сюжетов в картинках, чтобы даже не грамотные могли понять эти тексты. Задача не простая, но если мы сможем ее решить и начать распространять эти брошюры достаточно массово, то достигнем еще большего результата, нежели от простого перевода священных текстов на русский язык. А это даст возможность через церкви бесплатно распространять эти брошюры, дабы подросткам можно было посмотреть на увлекательные сюжеты, красивые картинки и иначе увидеть церковь. А дикие народы, лишенные истинной веры? Ведь когда ты видишь глазами, это воспринимается куда лучше, чем когда ты слышишь ушами.
– Необычная затея. Вы не думаете, что Синод будет противодействовать?
– Будет, без сомнения. Если мы это тайком будем делать. А ежели изготовим один номер подобного журнала и отошлем его августейшее одобрение Его Императорским Величеством, то затея наша имеет все шансы на успех. Главное сделать ее нужно качественно и нарисовать отменно. По крайней мере, мы можем попробовать. Как вы считаете?
– Да, идея крайне необычная и ее действительно стоит попробовать. – Филарет замялся. – Но я к вам заходил не только для этого. Я списался с Василием Борисовичем, духовником вашего батюшки и расспросил его о вас. Уж больно необычный вы человек. Наша переписка меня поразила. Два года назад у вас случился приступ какой-то странной болезни, которая, к счастью, быстро отступила, а вы стали после нее стремительно меняться. Вы не могли бы мне поведать о ней?
– Владыко, что вас беспокоит? Отчего?
– Не ведаю я того, просто червяк какой-то точит меня изнутри. Никак не могу свыкнуться с тем, что такой молодой человек действует и думает, подобно взрослому мужу.
– Да, это необычно. Впрочем, такие странности уже встречались. Не будем далеко ходить за примерами, наш добрый друг Алексей Петрович в свои четырнадцать лет оказался при действующей армии и вел себя совсем не как дите. – Александр выдержал небольшую паузу и, видя, что Филарет не удовлетворен таким ответом продолжил. – Не переживайте, владыко. Я такой, какой есть. Видимо от переживаний за дедушку я был слишком сильно потрясен, настолько, что стал стремительно взрослеть. В конце концов, это совсем не плохо. Растет надежная опора для моего отца и брата, когда он взойдет на престол.
– Да, это не плохо. Но подобные странности меня удручают.
– Нас много что удручает, не берите в голову. Лучше давайте обсудим тот журнал, что я вам предложил, для издания Евангелие в картинках. Дело оно от многих тревог отвлекает, ибо они все – суть пустое.
В конце декабря 1857 года от августейшего отца Саши пришло довольно резкое письмо, в котором он осуждал его желание изложить святое писание в лубке и просил быть более сдержанным в своих идеях. Впрочем, комический рисованный журнал, который задумал Александр, отец не запрещал, даже поддерживал и поощрял сие начинание, обещая денег на издательство, ибо был поклонником альбомов швейцарца Родольфа Тепфера. Подобное обстоятельство расстроило только Александра, так как Филарет и сам не сильно горел желанием, делая подобные альбомы, вульгаризировать сакральное учение. Однако природное упрямство и желание добиваться своего не дали великому князю просто отмахнуться от подобной затеи из-за столь неожиданной преграды. Общий план был прост – работая над комиксами, потихоньку создавать альбом с изложением Евангелия. Само собой, тайно. А после завершения работы над ним представить лично на заверение отцу в приватной беседе, так как, по всей видимости, тот находился под большим влиянием замшелых консерваторов, которые только того и желали, чтобы как можно тише и спокойнее дожить свой век. Впрочем, это было нормально. Такой резкий ход, как и следовало предположить, не имел никаких шансов на стремительный успех «с наскока» и требовал длительной подготовки.
За пару дней до Рождества прибыл Алексей Михайлович Жемчугов, а вместе с ним и целый ворох корреспонденции. Тут были и письма от родственников, от невесты, от ряда других господ, заинтересовавшихся последнее время общением с молодым Александром. Помимо этого салон Солдатенкова пришел в полную непригодность из-за праздников, а кадеты, в основной своей массе, отбыли к родителям на праздники. Иными словами наступила глухая зимняя пора, когда грели лишь беседы с умными сподвижниками, которыми потихоньку великий князь обрастал. Торжественные службы в церкви и праздничные гуляния великого князя не вдохновляли, так как были чужды ему, а потому он тоскливо ждал, когда все снова зашевелится и заработает, отойдя от рождественского запала.
Пятнадцатого января нового 1858 года с ревизией прибыл великий князь Николай Николаевич, брат императора. Весь кадетский корпус его встречал построением на Николаевском вокзале. Зимняя парадная форма темно-лазурного цвета смотрелась на фоне заснеженного двора очень нарядно, выигрышно контрастируя с белым снегом и черными силуэтами зданий. Так что первое впечатление произвести удалось. Поэтому поехали смотреть классы. В прошлом году Николай Николаевич уже был со смотром, но перед ним тогда было лишь пустое поле. Теперь же он въехал в военно-учебную часть с нормальным контрольно-пропускным пунктом и прочими атрибутами здорового положения дел. Осматривалось все – от туалетов в жилых корпусах, до землянок, где складировали реагенты лабораторий. И хотя гальваническая была практически пустой, ибо не было найдено для нее нормального руководителя, то в химической лаборатории было самое лучшее оснащение в Российской империи. И это впечатляло. Заинтересовавшись ее работой, Николай Николаевич изучил и регламент, и особенности работы, и даже введенную штатно униформу, удовлетворяясь порядком дел и дисциплиной. Дальше настало дело самого вкусного – он пришел на стрелковый полигон, где уже шли интенсивные упражнения по стрельбе из карабинов Шарпса. Впрочем, это было последнее место в запланированной ревизии, а потому, настрелявшись из отменного оружия, он решил закруглиться и перейти к торжественной части ревизии, то есть к банкету и балу в Николаевском дворце по случаю его приезда в Москву.
Снова бал и снова Александр не знал, куда себя деть. Хитросплетенье красивых платьев, лукавых улыбок, утянутых корсетами талий и налитых грудей, все это буквально выводило великого князя из себя, вызывая острое желание секса. Его физическому телу было неполные тринадцать лет, выглядело оно куда старше, да и с гормонами все было нормально, поэтому сексуальное желание было зашкаливающее, особенно в пучине подобных провокаций. Помимо прочего, Александр был крепкого и статного вида, и молодые дамы буквально вились вокруг, оказывая ему знаки внимания и делая прозрачные намеки, вынуждая быть вежливым. Было всего только одиннадцать часов, как он не выдержал и ушел на балкон, отдышаться и остыть. Эти агрессивно сексуальные смотрины друг на друга казались ему издевательством, насмешкой в духе старой шутки по локоть. Пойди он на поводу у одной из этих девиц, окажи он ей просто чуть больше внимания, чем положено по этикету и с него не слезут. Пока же он старался прикидываться безразличным к женскому обществу, дабы хоть как-то держаться. Впрочем, на длинном балконе он был не один. На морозный воздух вышел остывать еще один человек, доведенный этим баллом до дикого раздражения. Это была Наталья Александровна Пушкина, которая прибыла на праздничный вечер с мужем, но тот довел ее до крайней степени кипения своим поведением.
Буквально ворвавшегося на балкон Александра было сложно не заметить, но дама выдержала паузу, давая великому князю отдышаться. Впрочем, спустя минуту он и сам ее заметил, а потому, она, сделав шаг из тени, вежливо улыбнулась:
– Что, ваше императорское высочество, вас тоже утомил этот балл?
– Да. Какая-то вакханалия. Голова уже кругом идет.
– В самом деле? – Она сделала небольшой глоток из бокала с шампанским.
– Да. Мне в какие-то моменты даже кажется, что целая плеяда дам на нашем балу считает своим долгом продемонстрировать мне свои прелести самым нечаянным образом. Бывает наклонится какая-нибудь особа, да так, что ее грудь буквально волшебством каким-то удерживается от того, чтобы вывалиться из платья. Они что, не думая такие вещи вытворяют?
– О, вы просто не успели оценить их рвение. Вы только намекните, они и ни такие поклоны отвесят, обнажив куда более любопытные места.
– Да, высший свет у нас, мягко говоря, не тяжелого поведения.
– Как, как? – Наталья Александровна сдавлено хихикнула.
– Есть дамы легкого поведения, в обиходе именуемые блудницами. Но говорить так нехорошо, ибо просто и обыденно. Нужно что-нибудь более шутливое для оценки их стараний. Получается игра слов. Если у дамы поведение легкое, значит оно не тяжелое. Заодно подобный эпитет и для мужчин подходит.
– Прелестно.
– А что вы делаете на морозном воздухе?
– Вы не поверите, но я здесь по той же самой причине, что и вы.
– В самом деле?
– Да, только эти дамы, у вас, как вы говорите, не тяжелого поведения, увлеченно флиртовали с вами, без вашего согласия, а у меня – с моим мужем. И заметьте, он был совсем непротив подобных игр. Даже не смотря на то, что рядом стояла я. Совершенно бесстыжая натура! Более того, я практически уверена в том, что мы покинем этот бал не вместе.
– Вы думаете, он вам изменит сегодня?
– Не знаю, мне уже все равно. Он редко упускает возможности мне досадить.
– Отчего же?
– Я не могу этого понять. Ему нравится моя красота и, вместе с тем, она вызывает в нем ярость, бешенство, обиду. Ума не приложу, в чем причина подобной противоречивости.
– Как в чем? Я слышал, что его отец вел не очень приятные дела против вашего, за что, в итоге, был осуждаем общественностью.
– И что с того?
– О, мадам, вы зря такой деталью пренебрегаете. Над ним же постоянно шутят на службе, что, дескать, не получилось отцу прославиться арестами, так сын теперь прославится в любви к тому же роду. Это же известная шутка, которая доходила даже до моих ушей, хотя я не любитель светских сарказмов.
– Ваше императорское высочество, а сколько вам лет? Простите меня за мою невежливость, но девичья память и шампанское совершенно беспощадны.
– А сколько вы дадите?
– Не знаю. На вид вам лет восемнадцать, но я слышала, что вы весьма юны. Однако говорите вы совсем не как мальчик.
– Вы правы, возраст, это моя беда. Можете считать, что я родился взрослым.
– Интересно, – Наталья Александровна допила шампанское из бокала, поставила его на парапет балкона и, подойдя буквально вплотную к великому князю, взяла его за талию, заглянула в глаза и томным голосом спросила. – Александр, а у вас уже были женщины?
– Наталья Александровна! – С притворным возмущением сказал Александр, взял ее левой рукой за талию, прижал к себе, а правой опустился ниже, на упругую попу.
– Александр Александрович! – С таким же наигранным возмущением сказала Наталья Александровна и лукаво улыбнулась.
– Не провоцируйте меня, ваша красота и мой огонь могут начудить. Пойдемте в зал и устроим какую-нибудь затею, а то эти постные лица с многозначительными взглядами меня уже немного раздражают.
– Как вам будет угодно, – с томным придыханием сказала Наталья Александровна и потянулась его поцеловать, но слегка хмурый взгляд Александра ее остановил. Она, чуть приоткрыв чувственно рот, посмотрела ему прямо в глаза и, выждав минуту, потянулась снова, в этот раз, уже не встречая сопротивления. После недолго, но довольно чувственного поцелуя она чуть отстранилась, довольно улыбаясь, и сказала: – Вы правы, ваше императорское высочество, будем сегодня благоразумны. Тем более что в зале так много свидетелей.
Он открыл ей дверь в залу и пропустил ее вперед. Выйти с балкона аккуратно не получилось, так как момент их совместного возвращения, по какой-то странной случайности увидели почти все присутствующие. Бал к тому времени шел довольно вяло, можно даже сказать – сонно, так как большая часть присутствующих занималась злоупотреблением алкоголя, сплетнями и грубоватым флиртом. Поэтому, подобная ситуация вызвала сдавленные смешки и перешептывания, которые сразу вогнали Наталью Александровну в смущенное состояние, так что выкручиваться пришлось не менее удивленному Александру. Помедлив несколько секунд, собираясь с мыслями, он сделал несколько решительных шагов вперед и обратился к собравшимся:
– Господа! Ну что же вы заставляете скучать дам? Они же от подобных забав уже на морозы бегают.
– В самом деле? – Николай Николаевич казалось, дежурил невдалеке от балкона, а потому вынырнул откуда-то с боку с хитрым выражением на лице.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30