– Нет, сэр, тут вы правы. Кстати, к вопросу о хищниках и прессе: мне надо покормить пираний. Не хотите посмотреть?
Паз кивнул в знак согласия, и Кукси провел его на кухню главного дома, где достал из холодильника пластиковый мешок с бычьей печенью.
Они вернулись на дорожку, которая сквозь густые заросли боярышника и дикого кофе, вверх по пологому склону привела их туда, откуда доносился шум падающей воды. Они снова оказались на солнце, выйдя на козырек коралловой скалы, примерно футах в пятнадцати над прудом, в который из-под их ног низвергался водопад.
– Мы всегда бросаем им корм отсюда. Током воды мясо затягивается вниз, туда, где они обычно собираются. И это помогает удержать других рыб от возможных неприятных случайностей.
Красная масса исчезла под клокочущей пеной, а через несколько секунд внизу возник бурлящий водоворот, вода окрасилась в розовый цвет. Сквозь ее толщу Паз различил у дна массу хаотично сталкивающихся и мечущихся серых тел.
– Они что, правда способны за несколько минуть обглодать корову до костей? – поинтересовался Паз.
– Ну, тысячный косяк, пожалуй. У нас их тут всего сорок четыре. Но я все равно поостерегся бы входить в воду, имея кровоточащие царапины, раны или порезы. То есть в скелет они вас, может быть, и не превратят, но масса весьма неприятных ощущений гарантирована.
Кукси выполоскал мешок из-под мяса и засунул в карман своих шорт.
– Так насчет ягуара, профессор…
– Вы ведь не полицейский, не так ли?
– Нет. Был полицейским. Но сейчас просто консультирую.
– По какому вопросу?
– По поводу преступления, сопряженного с необъяснимыми явлениями.
Кукси рассмеялся.
– О, хорошо, тогда вы пришли куда надо. Поскольку вы не на службе, то вполне можете со мной выпить. У меня как раз сейчас возникло сильное желание промочить горло.
Они прошли в комнату Кукси. В то время, пока профессор занимался выпивкой, Паз с любопытством озирался по сторонам: в данном случае полицейское любопытство заставило забыть о хороших манерах.
Он увидел помещение бывшей прачечной, спальный уголок, маленькую стопку женской одежды, потертый рюкзачок и висевшую на стене заключенную в рамку фотографию какого-то насекомого.
На рабочем столе Кукси стояли в рамках три фотографии. На одной миловидная молодая женщина держала на руках улыбающегося солнцу ребенка примерно двух лет от роду, на другой – мужчина и женщина постарше, одетые в стиле сафари, а на третьей – трое молодых мужчин в камуфляже и боевой амуниции, с автоматическими винтовками. Лица были измазаны грязью, как перед боем, но в одном из них Паз узнал молодого Кукси.
Заметив проявленное гостем любопытство, но никак не отреагировав, Кукси вручил Пазу стакан янтарного напитка без льда.
– Будьте здоровы!
Он сделал большой глоток. Паз последовал его примеру.
– Интересный напиток.
– «Талискер». С привкусом морских водорослей. Вкус на любителя, хотя мне не составило труда к нему привыкнуть. А вас, я вижу, заинтересовала моя галерея?
– Да, не без того. Например, вот это – вы были солдатом?
– Если быть точным, то морским пехотинцем. Из тех парней, которые теряют вафли.
– Прошу прощения?
– Шутка. Когда Мэгги Тэчер послала нас на Фолкленды и там погиб рядовой Вафли, лейбористские газеты вышли под заголовком: «Британцы теряют Вафли на Фолклендах». Да, это была великая победа, хотя двое моих однополчан до нее не дожили.
– А как насчет других ваших родственников?
– Увы, не осталось никого. Все умерли, кроме меня.
– Мне жаль.
– Мне тоже. А сейчас исчезла и бедняжка Дженни.
– У вас были с ней близкие отношения? Она спала здесь.
– Да, хотя, боюсь, одна. Мы были друзьями, и она помогала мне в работе. Я бы очень хотел надеяться на ее благополучное возвращение.
– Ну, в таком случае мы вправе ожидать от вас готовности поделиться информацией.
Кукси сел на свой вращающийся стул и отпил большой глоток.
– Да, конечно, мистер Паз, хотя я не думаю, чтобы моя информация была так уж полезна. Это похищение и убийство не имеют прямого отношения к вашим, назовем их так, «ягуаровым убийствам». То есть связь есть, но вызвана она исключительно тупостью и непониманием.
Паз пригубил из своего бокала. Он ждал.
– Есть один индеец, – начал Кукси и повел рассказ, излагая действительные факты, но избегая каких-либо указаний на то, где этого индейца можно найти. По ходу рассказа он дважды наполнял свой стакан, а под конец внимательно посмотрел на Паза и спросил: – Ну как, для вас это достаточно необъяснимо?
– Да. Кстати, вы рассказывали это детективу Моралесу?
– Пустое дело. Он знает, что индеец был здесь. Я не склонен считать его человеком, который готов признать, скажем, некую порцию сверхъестественного.
– Да, хорошо, что вы позвонили. Поэтому они и взяли меня. Но скажите, вы на самом деле хоть раз видели, как этот индеец превращается в гигантского ягуара?
– Нет. Я располагаю только косвенными свидетельствами. Вес, определенный по глубине отпечатков лап. И его собственное признание. Правда, он-то не говорит, будто сам превращается в ягуара, по его представлениям, Ягуар – это некий бог, который овладевает им и осуществляет преображение.
– Но вы как ученый не считаете, что это всего лишь фантазии?
– Откровенно? Да, конечно. Такого не бывает. Хотя Дженни, а она весьма наблюдательна, утверждала, что видела его частичное перевоплощение, когда он, посещая местный зоопарк, оказался в клетке с ягуаром. У нее от этого случился эпилептический приступ. Разумеется, я уверен, у всего этого должно быть материалистическое объяснение, хотя какое именно – я вам, к сожалению, в настоящий момент сказать не могу.
Паз покончил со своим напитком и встал.
– Как думаете, он еще сюда вернется?
– Сомневаюсь. Пока кто-нибудь, кому он доверяет, не убедит его, что опасность для его родного края устранена, он будет убивать остальных руководителей «Консуэлы», а заодно и всех, кто попытается встать на его пути.
– Силой магии?
– Мы вроде бы сошлись на том, что таких вещей, как магия, не существует.
– Предположим, он в состоянии сделать это – я имею в виду, убить этих людей. Вас это не волнует?
– Мистер Паз, правда, не напрямую, но сами они, по старой доброй традиции, занимались в промышленном масштабе нелегальными махинациями. Эти люди причастны ко множеству кровавых злодеяний. Так что уж простите великодушно, но лить по ним слезы я не собираюсь.
– Но вы ведь знаете, где он прячется, не так ли?
– Если бы я и знал, то, вероятно, отказался бы сообщить это в интересах сохранения жизней по-настоящему невинных людей, включая офицеров полиции и им подобных.
Паз собирался задать Кукси еще несколько вопросов насчет индейца, а заодно растолковать законы Флориды, касающиеся сотрудничества с полицией, но тут дверь распахнулась и в проеме с торжествующим выражением на лице появился Моралес.
– Джимми, мы тут кое-что нашли. Ты бы пошел взглянул.
Паз последовал за ним наружу, Кукси двинулся по пятам.
Полицейские и эксперты-криминалисты собрались в патио вокруг стола, на котором было разложено несколько предметов – тяжелый, стальной кованый ручной культиватор с четырьмя зубцами, заточенными до удивительной остроты, гипсовый слепок звериной лапы и прозрачный пакет с двумя коричневыми комками.
– Мы нашли все это в пластиковом пакете позади дома, где жили Восс с девчонкой. Вот он, твой таинственный ягуар.
Паз присмотрелся к содержимому.
– Ты полагаешь, это дерьмо ягуара?
– Я уверен, насчет дерьма все можно выяснить, – заявил Моралес.
– Можно мне? – спросил Кукси.
Наклонившись, он поднял мешок, присмотрелся, потом отломил маленький кусочек от одной из куч темной массы, поднес к носу и раскрошил. Некоторые из копов, переглянувшись, закатили глаза.
– Кошачье и, судя по размеру, оставлено большим котом. А это слепок правой передней лапы ягуара. Сдается мне, он из моей собственной коллекции. Я и не знал, что он пропал.
– Ну вот, теперь все стало на свои места, – заявил Моралес, не в силах скрыть ликования в голосе и взгляде.
– Ты так думаешь?
– Да, черт возьми! – отрезал Моралес. – Это были Восс и индеец. Они учинили скандал в офисе Фуэнтеса, откуда их выперли взашей. Они использовали слепок, чтобы оставлять глубокие следы. Клали его на землю, один становился сверху, а другой залезал ему на шею. Вот и все таинственное увеличение веса. Когда мы найдем индейца, сам увидишь: если сложить их веса, как раз и получится «ягуар». Что же до рваных ран на телах и следов «когтей» на дверях, то они оставляли их с помощью вот этой, – он поднял ручной культиватор, – штуковины. То же самое было в случае с Кальдероном.
Паз понимающе кивнул и осведомился:
– Это особая модель ручного культиватора, дающая возможность передвигаться с быстротой молнии и перепрыгивать через стены?
– Ну, речь ведь идет об индейце: кто знает, на что он способен? Возможно, он всю жизнь провел, лазая по деревьям. И у него вполне может быть другое оружие, о котором нам неизвестно.
– Это точно, – сказал Паз. – Думаю, я здесь свое дело сделал. Все ясно, Тито. Ты раскрыл дело об убийствах, совершавшихся огромным «ягуаром». Почти раскрыл. До полного успеха тебе не хватает только одного маленького индейца.
– Мы его заполучим, – заявил Моралес и уставился на Кукси. – Не сомневаюсь, профессор снабдит нас подробным описанием.
– Конечно, конечно, – сказал Паз. – Скажите, профессор, как по-вашему: легко будет его поймать?
– По моему мнению, поймать его почти невозможно, – ответил Кукси.
– Это еще почему? – осведомился Моралес.
– Потому что он большой мастер прятаться. Возможно, он прямо сейчас скрывается в этой живой изгороди или в кроне любого из больших деревьев.
Кукси сделал широкий жест, и Паз с Моралесом непроизвольно огляделись.
– А сейчас, если у вас ко мне больше нет вопросов, то я, с вашего позволения, пойду. У меня полно своей работы.
Он уже собрался уйти, но Паз удержал его за руку.
– Минуточку, сэр, еще один вопрос. Этот малый, у него было имя?
– Да, – ответил Кукси. – Его имя Мойе.
Спустя пару минут Паз, наплевав на все ограничения скорости, сломя голову гнал машину Моралеса по Ингрэм, несмотря на все протесты ее владельца.
Паз ругался по-испански. Главным образом он поносил Кукси, ибо спустя мгновение после того, как прозвучало имя, он обрушил на него поток свирепых вопросов и быстро установил, что профессор прятал своего индейца в кроне гигантского фикуса, в тени которого находилась школа его дочери. Клял он и самого себя за тупость и медлительность. Это ж каким надо быть тугодумом, чтобы так долго не понимать, что живший на дереве друг Амелии был вовсе не воображаемым!
Ехать было недалеко. Когда они остановились у обочины рядом со школьной лужайкой, где над дорогой нависали верхние сучья чудовищного растения, Паз распахнул дверь машины и собрался было вылезти, но Моралес удержал его за руку.
– Это моя работа, Джимми, – заявил он.
– Нет. Пойду я, приятель, – возразил Паз, пытаясь высвободить руку.
– Ты что, хочешь, чтобы я приковал тебя к рулю наручниками? Я серьезно, Джимми. Этот долбаный козел – серийный убийца, а ты, во-первых, безоружен, а во-вторых, частное лицо. Я мог бы вызвать на подмогу спецназ, да только не хочу, чтобы эти ребята всем подразделением надрали мне задницу, если все это окажется очередной дурацкой выходкой Паза.
– Но если ты не думаешь, что он там, почему бы тебе не дать мне провести неофициальный осмотр?
– Не дергайся, Паз. Подожди здесь, я скоро вернусь.
– Не сломай себе шею.
Двое мужчин вышли из машины и приблизились к дереву. Моралес поднял глаза, вгляделся в густую крону дерева и присвистнул, словно только сейчас поняв, какое оно огромное.
– Ты уверен, что эта работенка для тебя? – осведомился Паз. – Сдается мне, я ближе к нашим африканским обезьяньим предкам, чем ты.
– Джимми, если уж твоя дочка туда лазила, и ничего, то как-нибудь и я справлюсь.
– Ладно, но если через трое суток ты не вернешься или сверху посыплются клочья мяса, завернутые в обрывки дешевого костюма, я позову на помощь, годится?
Не обратив на его слова внимания, Моралес исчез в тени у подножия дерева. Паз прислонился к полицейской машине и зажег короткую толстую черную сигару. Со стороны дерева до него время от времени доносился шелест и треск ветвей, перемежавшиеся руганью. Сигара была почти выкурена, когда он услышал, как что-то падает сквозь крону на землю. Разбрасывая сухие листья и сучья, рядом с ним шлепнулся грязный потертый матерчатый чемодан. Вскоре после этого, взметнув и разбросав еще больше листвы, появился Моралес – раскрасневшийся, вспотевший, взъерошенный, растрепанный. Рубашка его выбилась из-под ремня, брюки были заляпаны растительным соком.
– Что в чемодане? – осведомился Паз. – Вяленое мясо бизнесмена?
– Нет. Черный костюм, пара туфель, шляпа и гамак. А еще я нашел это.
Он достал из заднего кармана большой конверт для вещдоков. Внутри находился маленький пустой пакетик из-под «Фритос».
– Думаю, на нем найдут отпечатки.
– Не сомневаюсь, – заявил Паз. – В том числе мои и моей дочери. Но не индейца.
– Нет, но он может вернуться. Это его база. Думаю, нам стоит устроить засаду.
– Ну, ты коп, тебе виднее, – сказал Паз. – Но вот что, Тито: я действительно рад, что в тот раз его там не было. Не пытайся взять этого парня сам.
– Джимми, это всего лишь индеец.
– Джеронимо тоже был всего лишь индейцем. Но нет, он не просто индеец, да и наш профессор не просто профессор.
– Что ты имеешь в виду?
– Что-то он слишком спокоен. Раньше служил в коммандос, или что-то в этом роде. Провел немало времени в Колумбии. На твоем месте я бы поинтересовался, кому он в последнее время звонил.
Моралес присмотрелся к Пазу, не валяет ли он дурака, убедился, что нет, пожал плечами и направился к машине, чтобы доложить о последних новостях начальству.
Сначала она ощутила медный, тошнотворный привкус во рту, потом пришла боль – как будто в ее череп, позади глаз, вбили толстенный, грязный, раскаленный гвоздь.
Еще один огненный укол. Она попыталась открыть рот и обнаружила, что не в силах. Он был заклеен, а когда она вздумала отодрать скотч, оказалось, что ее руки и ноги тоже связаны. Потребовалась некоторое время, чтобы глаза приспособились к тусклому освещению и смогли разглядеть какое-то переплетение труб, провода, шланги – и над всем этим грязный, стеклянный потолочный фонарь.
А еще – запах, знакомый, но трудноопределимый. Тяжелый, химический запах – он наполнил ноздри, и тут, неожиданно, все разрозненные части сложились в единое целое. Она находилась в ремонтном боксе гаража, распятая – руки и ноги прикручены клейкой лентой к стальной, в форме буквы «X», раме одного из подъемников, примерно на высоте стола над полом. Абсолютно голая.
Послышались тяжелые шаги и мужские голоса. Чья-то фигура остановилась между ее раздвинутыми ногами. Раздался смех, жестокий, пугающий голос произнес что-то по-испански, а потом кто-то грубо залез ей между ног пальцем. Девушка взвизгнула. Кто-то другой, тоже по-испански, произнес что-то сердитым тоном. Последовал резкий, недовольный отклик, но палец убрался, а за ним и его обладатель. Потом у ее головы появилось круглое, все в оспинах, коричневое лицо, которое она с ужасом узнала.
Человек, убивший Кевина, отодрал скотч с ее рта.
– Пить хочешь? – спросил убийца.
– Да.
Мужчина достал пластиковую бутыль и всунул горлышко ей в рот. Апельсиновый сок, холодный и сладкий. Она пила его, сколько могла, казалось, бесконечно долго.
– Спасибо, – выдохнула Дженни, когда он отнял бутылку.
– Слушай, у тебя крупные неприятности, – заявил убийца. – Нужно, чтобы ты рассказала все, comprendes? Въезжаешь? Я пока не подпускаю этих парней к тебе, но у меня может и не получиться. Соображаешь? И в любом случае тебе лучше откликнуться на мое предложение, пока не пришел босс. Потому что, когда он придет, ты выложишь ему все, что знаешь и не знаешь, но только, может быть, лишишься при этом нескольких частей тела…
Он потянулся к верстаку и приподнял короткое зубило.
– Босс начнет обрабатывать тебя этой штуковиной, начнет с того, что отрубит тебе пальцы, а культи прижжет, чтобы ты не померла раньше времени от потери крови; я видел, как он это делает. Ты ведь не хочешь иметь с ним дело, верно? Ответь на мои вопросы, и все будет в порядке, а? Давай.
– Я ничего не знаю. Я даже не понимаю, о чем вы толкуете.
Он покачал головой и с печалью в голосе сказал:
– Нет, chica, девочка, это неправильная линия поведения. Подумай об этом, ладно? Где скрываются эти indios, кто их послал, кто у них босс – тебе обязательно надо будет все это ему рассказать, если ты не хочешь, чтобы тебя изрезали на кусочки.
Дженни ударилась в слезы. Пруденсио Ривера Мартинес оставил ее и вернулся в гаражную контору, где Сантьяго Иглесиас возился с трещащим от помех телевизором, а Дарио Раскон наблюдал за его стараниями.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50