Мне нужно двадцать пять лошадей.
– Двадцать пять?
– Так точно. Нас – двадцать четыре человека, но я хочу, чтобы вы спешно отправили гонца в форт Сен-Пьер с сообщением о моей высадке и о моем скором прибытии. Я составлю послание, которое должно быть вручено лично Мерри Рулзу.
Лавале воздел руки к небу:
– А ваше судно? Вы на него не вернетесь?
– Нет, капитан. «Пресвятая Троица», разумеется, возьмет курс на Сен-Пьер, но я хочу ее опередить. Сейчас полдень. Вечером форт будет у меня в руках.
На лице капитана ополченцев вдруг появилось выражение отчаяния.
– Итак, вы рассчитываете захватить форт с отрядом в двадцать пять человек? – произнес он угасающим голосом. – Да что я говорю – в двадцать три! Но вы же не знаете: вас встретят три роты вспомогательных войск, в том числе рота сеньора Лауссея! И еще вам неизвестно, что Пленвиль поставил под ружье добровольцев, вернувшихся из Страны Варваров, где они победили дикарей! Берегитесь! Пленвиль просто так не дастся вам в руки!
Лефор нахмурился.
– У меня только одно слово, – сердито буркнул он. – Я сказал, что нынче вечером форт будет моим!
ГЛАВА СЕДЬМАЯ
Переполох в форте Сен-Пьер
Пленвиль проводил колониста до дверей своего кабинета и, дружески похлопав его по плечу, выдавил на лице улыбку, хотя на душе у него было тревожно.
– Спасибо, Дюкен, спасибо! Я ваш должник… Если будет что-нибудь новенькое, предупредите меня…
Пунцовый от удовольствия, Дюкен стал спускаться по лестнице, но не успел он еще исчезнуть из виду, как Пленвиль бросился бегом по коридору, что вел в кабинет Мерри Рулза. Он был уверен, что в этот час застанет губернатора на месте. Рулз обедал поздно, стараясь как можно усерднее поработать в первой половине дня, зато непременно отдыхал после обеда: жара отнимала у него силы и желание трудиться.
Пленвиль оттолкнул охрану и резко распахнул дверь.
Губернатор сидел за столом, сжимая в руке перо. При внезапном появлении Пленвиля он поднял голову и спросил, удивляясь тому, что бывший колонист вошел без доклада:
– Эге! Пленвиль? Что случилось? Кажется, вы не в себе!
Пленвиль шумно отдувался.
– Как говорит пословица: стоит упомянуть о волке, как сейчас же увидишь его хвост.
– И что же?
– Вы не слыхали последнюю новость?
– Каким же образом? Чем говорить загадками, объяснили бы толком, черт побери!
Пленвиль подошел к столу и рухнул в кресло: – Лефор высадился в Ле-Карбе! Мерри Рулз так и подскочил.
– Прошу вас, – насмешливо бросил Пленвиль, – держите себя в руках! Да, сегодня утром Лефор высадился в Ле-Карбе. В настоящую минуту он обедает у капитана Летибудуа де Лавале. Один колонист, увидав, как корабль Лефора бросил якорь и на берег высадился сам флибустьер, прискакал сюда галопом… Вы знаете Дюкена?
– Да, – мрачно подтвердил Рулз. – Знаю и Дюкена, и Лефора, к моему величайшему сожалению!
– В чем дело! – вскричал Пленвиль, стараясь приободриться. – Уж не испугались ли вы Лефора? Да, этому разбойнику наглости не занимать! Он отлично знает, что здесь его ожидает виселица, что за его голову обещана награда, и тем не менее вздумал нас дразнить! Но он дорого за это заплатит, Рулз, это говорю вам я! Наконец-то нам представился удобный случай навсегда избавиться от этого негодяя!
– Что вы намерены предпринять?
– Я пришел посоветоваться с вами. Если бы я прислушивался лишь к возмущенному голосу своего сердца, я немедленно отправил бы в Ле-Карбе три роты вспомогательных частей, расквартированных здесь. К сожалению, прежде чем наши люди прибудут на место, Лефор успеет вернуться к себе на судно. И мы его упустим.
– Вы полагаете, ему хватит смелости явиться в Сен-Пьер?
– В каком-то смысле я бы этого и хотел. Мы встретим его так, как он того заслуживает. Но эти пираты, в сущности, жалкие трусы. От них много звону, да мало толку. Нет, Лефор не объявится здесь. Да и зачем ему приходить в Сен-Пьер?
– Байярдель! – коротко возразил Рулз.
– Байярдель… Байярдель… Вы думаете, Лефор что-нибудь предпримет для освобождения своего бывшего соучастника? Ошибаетесь! Будь у него такое намерение, зачем бы он стал высаживаться в Ле-Карбе? Сразу бросил бы якорь в Сен-Пьере! Нет, разбойник сказал себе: «В Сен-Пьере – форт, а в форте – пушки…»
– Я не столь уверен, как вы, – признался Рулз. – Пленвиль! Вы заковали в кандалы двух самых дорогих этому негодяю людей: генеральшу и Байярделя. Есть все основания предположить, что он явился на Мартинику только ради их освобождения. Я знаю его лучше вас! Это пройдоха, наглец, горячая голова!.. Для него все средства хороши. Вспомните, как он казнил в этом самом форте двадцать человек, как в одиночку прикончил раненых!
Пленвиль с озабоченным видом поскреб в затылке.
У Рулза вырвался смешок:
– Соучастники! Да его тогдашние соучастники из местной братии – цыплята по сравнению с подонками, которых этот человек сумел поднять на Сент-Кристофере!
Он вдруг рассердился:
– Гром и молния! Вы не знаете, на что способны флибустьеры, корсары! Неужели вам не доводилось слышать, что десяток Береговых Братьев, как они себя называют, захватил галион с тремястами матросами на борту?.. Я вам так скажу, – после небольшой паузы продолжал Рулз. – Лучше всего, если бы Лефор вернулся на свой корабль и отправлялся бы подальше от наших берегов. Не хотелось бы мне с ним связываться!
– Пожалуй, – раздумчиво отвечал Пленвиль, – вы были правы, когда говорили о запасном выходе. Вчера вечером вы передали мне послание генеральши, вот оно… На всякий случай сделаем следующее: срочно созовем Высший Совет. Сегодня двадцать второе августа. В два часа предложим на обсуждение Совету вопрос о судьбе госпожи Дюпарке, принимая во внимание ее последнее послание.
– Вы наконец решились вернуть ей свободу?
– Если такова будет воля Совета – возможно…
– Вы же понимаете, Пленвиль, что меньше чем через час советникам станет известно о появлении Лефора на Мартинике. Они поспешат утвердить вопрос об освобождении генеральши, чтобы избежать неприятных объяснений с пиратом!
– А вы действительно считаете, что он опасен?
– Опасен! Да говорю же вам, Пленвиль, что стоит Лефору обойти поселок за поселком, и его будут приветствовать и носить на руках! Вероятно, это объясняется страхом, но все можно предсказать заранее! Лефор нарушит все ваши планы, раньше чем вы успеете зарядить хоть одну пушку. А солдаты перейдут на его сторону…
– Сейчас не до болтовни, – оборвал его Пленвиль, – надо немедленно созвать Совет. Воспользуемся этим и решим, какие меры принять против корсара!
Мерри Рулз встал, пошел к двери и отворил ее.
– Охрана! – позвал он. – Передайте сеньору Лауссею, чтобы он разослал двадцать гонцов к членам Высшего Совета и срочно созвал их.
Он закрыл дверь и вернулся к письменному столу; но не успел он сесть, как дверь снова распахнулась и дежурный доложил:
– Посланец из Ле-Карбе с сообщением для вас, господин генерал.
Рулз и Пленвиль переглянулись. Рулз повторил:
– Из Ле-Карбе? Сообщение для меня?
– Да, генерал, прибыл солдат вспомогательных войск.
– Пусть войдет!
Солдат вошел, поклонился и передал генерал-губернатору послание.
– От кого сообщение?
– Генерал! Капитан Летибудуа де Лавале вручил мне его с приказанием немедленно доставить вам. Больше он ничего не сказал.
– Хорошо, можете идти.
Солдат удалился, а Рулз сломал восковую печать. Едва он прочел первые строки, как у него вырвалось проклятие и он вскричал:
– На сей раз он перешел все границы! Приказы! Угрозы! Ладно, мы еще посмотрим!
Он стал размахивать руками, как сумасшедший. Пленвиль растерялся и немного побледнел. Рулз подскочил к нему и протянул послание:
– Прочтите сами! Пленвиль повиновался.
«Капитан Лефор, командующий эскадрой, капитан фрегата „Пресвятая Троица“ – майору Мерри Рулзу в Сен-Пьере.
От имени короля, облеченный властью и привилегиями, дарованными Его Всемилостивейшим и Прославленным Величием, требую немедленного освобождения безо всяких условий:
1. Ее высокопревосходительства госпожи Дюпарке, заключенной на складе в Ле-Прешере.
2. Капитана Байярделя, заключенного в форте Сен-Пьер.
Предупреждаю майора Мерри Рулза, что считаю его ответственным за исполнение настоящего приказа; он ответит головой за малейший ущерб или возможное насилие над вышеозначенными лицами. После освобождения пленники должны быть до захода солнца препровождены домой с соответствующими их чинам почестями.
Написано в Ле-Карбе
22 августа 1658 года.
Капитан Лефор,
командующий эскадрой
Королевского флота,
корсар его величества».
* * *
– Ну вот, – умирающим голосом пролепетал Пленвиль. – Этого я ожидал меньше всего! Командующий эскадрой Королевского флота! Корсар его величества! Наглый мерзавец! Вся эта ложь дорого ему обойдется, поверьте!
– Кто вам сказал, что он лжет? – спросил Рулз.
– А кто мог бы ему присвоить все эти чины? Он их незаконно присвоил! Этот возмутительный выскочка надеется нас запугать! Но со мной такой номер не пройдет.
Он вопросительно посмотрел на Рулза, ожидая его одобрения, но увидел, что тот смертельно побледнел, вспомнив о вмешательстве Лефора в дела Туази и Пьерьера. Теперь повторялась та же история. Одна фраза из приказа Лефора не шла у него из головы: он, Рулз, ответит головой за малейший ущерб и возможное насилие над ее высокопревосходительством или Байярделем!
– Вы только взгляните на это письмо пирата, явный пасквиль! – продолжал Пленвиль. – Ну что же, нам оно на руку, я думаю! Ни один житель Мартиники ни на мгновение не поверит, что негодяй получил подобные титулы от его величества. Да и с чего бы это, черт побери?! За какие такие заслуги? Нет и нет!.. Мы прочтем это послание членам Совета, и они быстро составят собственное мнение… Вместо того чтобы помочь генеральше, как Лефор рассчитывает, он лишь ускорит ее казнь. Виновность этой женщины подтверждается самим текстом послания, Рулз! По крайней мере, она не сможет отрицать, что поддерживала сношения с разбойниками с Сент-Кристофера!
– Э-э… Я не разделяю вашей уверенности, Пленвиль, и не думаю, чтобы король в самом деле пожелал уничтожить флибустьеров… Нам удалось по-своему истолковать его ордонансы, потому что это было нам на руку… Но кто вам сказал, что после нашей экспедиции на Мари-Галант Лефор не пожаловался командору де Пуэнси; а тот мог обратиться к королю и выхлопотать Лефору особые права, о которых последний и ведет речь!
– У вас богатое воображение. Браво! Приятель! Не советую вам излагать свои соображения на Совете! Вы меня поняли? – спросил он с едва сдерживаемой угрозой в голосе.
Мерри Рулз закусил губу и, подумав, сказал:
– Пленвиль! Поступайте как знаете. Генеральшу арестовали вы и ваши сообщники. Делайте с ней что хотите. Мое же решение принято: я прикажу выпустить Байярделя!
– Дождитесь хотя бы решения Совета. Пусть действуют его члены! А в случае необходимости отмежуетесь от их решений. И чтобы подчеркнуть свою зависимость от советников, убедительно прошу вас, Рулз, представить дело так, чтобы Совет решил оставить Байярделя в тюрьме!
– Вольно вам говорить! Но ведь Лефор считает ответственным за исполнение этого приказа именно меня!
– Гром и молния! Вы же сидите в форте под охраной солдат! Чего вам бояться? Неужели вы не сможете себя защитить? Ступайте в зал Совета…
ГЛАВА ВОСЬМАЯ
Совет
Мерри Рулз тяжело поднялся: в сложившихся обстоятельствах ему не хотелось брать слово на Совете.
Тем не менее он обвел взглядом собравшихся и про себя отметил, что на сей раз все члены Совета, за исключением одного тяжелобольного, присутствуют в зале. Он также заметил, что все, как один, хмуры и озабочены. По обрывкам разговоров, доносившимся до его слуха, пока советники рассаживались вокруг стола заседаний, он понял, что всем уже известно о высадке Лефора.
– Господа советники! Я спешно собрал вас затем, чтобы обсудить чрезвычайные события, имевшие место нынче утром на Мартинике, в Ле-Карбе. Судя по выражению ваших лиц, вы знаете, о чем идет речь.
Полковник Лауссей, сидевший в самом конце стола, нетерпеливо заерзал на стуле и перебил Мерри Рулза:
– Мы действительно знаем, что сегодня утром капитан Лефор высадился в Ле-Карбе. Так и признайтесь в этом без обиняков!
Он говорил сухо, отрывисто. Рулз увидел, что Пленвиль побледнел.
– Я собирался сообщить вам об этом, господа, – продолжал Рулз, – однако господин де Лауссей меня опередил. Раз вы в курсе дела, думаю, мне ни к чему вдаваться в подробности того, как Лефор прибыл в Ле-Карбе и каким образом он переманил на свою сторону капитана вспомогательных войск Летибудуа де Лавале. Вам же надлежит узнать и принять решение о послании, которое я меньше часа тому назад получил от этого разбойника…
Обеспокоенные лица всех советников повернулись к Рулзу. Тот искал письмо, наконец нашел, развернул и положил перед собой, собираясь прочесть не спеша. Окончив чтение, он с чувством вскричал:
– Господа! Этот человек держит себя с неслыханной дерзостью и распускает перья! Как?! Самозванец! Наглец! За его поимку назначена награда на нашем острове, равно как и на всех островах Карибского бассейна, кроме одного: Сент-Кристофера! И он еще смеет утверждать, что его прислал сам король! Он смеет утверждать, что назначен капитаном Королевского флота! Командующим эскадрой! Да что там говорить!..
Рулз поискал глазами Пленвиля и увидел, что тот одобрительно кивает головой и улыбается.
– Вас пригласили, господа, для того, чтобы решить: должны ли мы вернуть свободу, как того требует этот разбойник, генеральше Дюпарке и капитану Байярделю…
Эти слова были встречены громким ропотом, но Рулз не смог понять, одобряют или осуждают его присутствующие, а потому поспешил прибавить:
– Прежде всего хочу напомнить, что вы сами, господа, в этом самом зале одобрили арест генеральши Дюпарке. С другой стороны, кое-кто из вас имеет на руках дело капитана Байярделя, которого скоро должны судить. Никто из советников, ознакомившихся с этим делом, еще не воспротивился, насколько я знаю, аресту этого офицера, предавшего интересы острова и его поселенцев.
Никто из вас не сказал, что Байярдель арестован, закован в кандалы в нарушение закона и права! Что же касается генеральши, то именно вы решили ее судьбу в самый короткий срок. Прежде чем всем вместе подготовить ответ этому наглому пирату, я прошу вас не забывать о недавних ваших решениях, принятых вполне единодушно…
Мерри Рулз занял свое место.
Гроке поднял руку, показывая, что хочет задать вопрос. Рулз сейчас же предоставил ему эту возможность.
– Я бы хотел знать, какими силами располагает этот разбойник, – спросил Гроке.
– Прокурор-синдик Пленвиль, первым получивший сообщение из Ле-Карбе, сказал мне, что тот имеет один корабль. Следовательно, можно предположить, что численность его отряда не превышает трехсот человек.
Гроке кивнул.
Заговорил в свою очередь Леконт:
– По-моему, мы не должны отступать ни перед какими чужаками! Мы не потерпим вмешательства в дела Мартиники и ее правления. Пусть наши предводители скажут нам, способны ли они дать отпор негодяю, смеющему нам приказывать. Достаточно ли у нас людей, пушек, пороху?
Пленвиль вскочил:
– Да мы могли бы выдержать осаду английского флота целых полгода!
Леконт воздел к небу руки, словно пораженный очевидностью этого довода.
– Чего же тут обсуждать?! – вскричал он. – Дадим отпор этому разбойнику! А еще лучше – захватим его в плен, чтобы другим было неповадно!
Самые податливые из советников закивали. Другие опустили головы и притихли. Вопреки заверениям Пленвиля, присутствие Лефора на острове, где-то неподалеку, их страшило. Он слыхали о флибустьерах, что тех ничто не может остановить, что они грабят, насилуют, поджигают дома. И никакая сила не способна их остановить, невозможно им противостоять. Да к тому же во главе этих головорезов стоит Лефор, давно и хорошо им знакомый своим неудержимым натиском, беспринципностью, наглостью.
Лауссей грохнул кулаком по столу и встал, даже не испросив на то разрешения.
– Господа! – выкрикнул он. – Я хочу сказать два слова! Уже давно пять или шесть человек здесь принимают решения, исходящие от одного или двух своих главарей, а те удерживают незаконно захваченную власть, отняв бразды правления у лица, которому вы, господа, их доверили! Я говорю о ее высокопревосходительстве госпоже Дюпарке. Кое-кто из вас сделал все, чтобы опорочить эту достойную женщину. Я говорю это только сегодня, так как, похоже, наконец-то можно говорить в полный голос, не опасаясь за свою голову. Альковные тайны госпожи Дюпарке не имеют никакого касательства к делам острова. Доказательства ее предательства, которые нам могут представить, я отвергаю заранее как ложные! Я знавал ее высокопревосходительство в те времена, когда еще был жив ее благородный и достославный супруг.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44
– Двадцать пять?
– Так точно. Нас – двадцать четыре человека, но я хочу, чтобы вы спешно отправили гонца в форт Сен-Пьер с сообщением о моей высадке и о моем скором прибытии. Я составлю послание, которое должно быть вручено лично Мерри Рулзу.
Лавале воздел руки к небу:
– А ваше судно? Вы на него не вернетесь?
– Нет, капитан. «Пресвятая Троица», разумеется, возьмет курс на Сен-Пьер, но я хочу ее опередить. Сейчас полдень. Вечером форт будет у меня в руках.
На лице капитана ополченцев вдруг появилось выражение отчаяния.
– Итак, вы рассчитываете захватить форт с отрядом в двадцать пять человек? – произнес он угасающим голосом. – Да что я говорю – в двадцать три! Но вы же не знаете: вас встретят три роты вспомогательных войск, в том числе рота сеньора Лауссея! И еще вам неизвестно, что Пленвиль поставил под ружье добровольцев, вернувшихся из Страны Варваров, где они победили дикарей! Берегитесь! Пленвиль просто так не дастся вам в руки!
Лефор нахмурился.
– У меня только одно слово, – сердито буркнул он. – Я сказал, что нынче вечером форт будет моим!
ГЛАВА СЕДЬМАЯ
Переполох в форте Сен-Пьер
Пленвиль проводил колониста до дверей своего кабинета и, дружески похлопав его по плечу, выдавил на лице улыбку, хотя на душе у него было тревожно.
– Спасибо, Дюкен, спасибо! Я ваш должник… Если будет что-нибудь новенькое, предупредите меня…
Пунцовый от удовольствия, Дюкен стал спускаться по лестнице, но не успел он еще исчезнуть из виду, как Пленвиль бросился бегом по коридору, что вел в кабинет Мерри Рулза. Он был уверен, что в этот час застанет губернатора на месте. Рулз обедал поздно, стараясь как можно усерднее поработать в первой половине дня, зато непременно отдыхал после обеда: жара отнимала у него силы и желание трудиться.
Пленвиль оттолкнул охрану и резко распахнул дверь.
Губернатор сидел за столом, сжимая в руке перо. При внезапном появлении Пленвиля он поднял голову и спросил, удивляясь тому, что бывший колонист вошел без доклада:
– Эге! Пленвиль? Что случилось? Кажется, вы не в себе!
Пленвиль шумно отдувался.
– Как говорит пословица: стоит упомянуть о волке, как сейчас же увидишь его хвост.
– И что же?
– Вы не слыхали последнюю новость?
– Каким же образом? Чем говорить загадками, объяснили бы толком, черт побери!
Пленвиль подошел к столу и рухнул в кресло: – Лефор высадился в Ле-Карбе! Мерри Рулз так и подскочил.
– Прошу вас, – насмешливо бросил Пленвиль, – держите себя в руках! Да, сегодня утром Лефор высадился в Ле-Карбе. В настоящую минуту он обедает у капитана Летибудуа де Лавале. Один колонист, увидав, как корабль Лефора бросил якорь и на берег высадился сам флибустьер, прискакал сюда галопом… Вы знаете Дюкена?
– Да, – мрачно подтвердил Рулз. – Знаю и Дюкена, и Лефора, к моему величайшему сожалению!
– В чем дело! – вскричал Пленвиль, стараясь приободриться. – Уж не испугались ли вы Лефора? Да, этому разбойнику наглости не занимать! Он отлично знает, что здесь его ожидает виселица, что за его голову обещана награда, и тем не менее вздумал нас дразнить! Но он дорого за это заплатит, Рулз, это говорю вам я! Наконец-то нам представился удобный случай навсегда избавиться от этого негодяя!
– Что вы намерены предпринять?
– Я пришел посоветоваться с вами. Если бы я прислушивался лишь к возмущенному голосу своего сердца, я немедленно отправил бы в Ле-Карбе три роты вспомогательных частей, расквартированных здесь. К сожалению, прежде чем наши люди прибудут на место, Лефор успеет вернуться к себе на судно. И мы его упустим.
– Вы полагаете, ему хватит смелости явиться в Сен-Пьер?
– В каком-то смысле я бы этого и хотел. Мы встретим его так, как он того заслуживает. Но эти пираты, в сущности, жалкие трусы. От них много звону, да мало толку. Нет, Лефор не объявится здесь. Да и зачем ему приходить в Сен-Пьер?
– Байярдель! – коротко возразил Рулз.
– Байярдель… Байярдель… Вы думаете, Лефор что-нибудь предпримет для освобождения своего бывшего соучастника? Ошибаетесь! Будь у него такое намерение, зачем бы он стал высаживаться в Ле-Карбе? Сразу бросил бы якорь в Сен-Пьере! Нет, разбойник сказал себе: «В Сен-Пьере – форт, а в форте – пушки…»
– Я не столь уверен, как вы, – признался Рулз. – Пленвиль! Вы заковали в кандалы двух самых дорогих этому негодяю людей: генеральшу и Байярделя. Есть все основания предположить, что он явился на Мартинику только ради их освобождения. Я знаю его лучше вас! Это пройдоха, наглец, горячая голова!.. Для него все средства хороши. Вспомните, как он казнил в этом самом форте двадцать человек, как в одиночку прикончил раненых!
Пленвиль с озабоченным видом поскреб в затылке.
У Рулза вырвался смешок:
– Соучастники! Да его тогдашние соучастники из местной братии – цыплята по сравнению с подонками, которых этот человек сумел поднять на Сент-Кристофере!
Он вдруг рассердился:
– Гром и молния! Вы не знаете, на что способны флибустьеры, корсары! Неужели вам не доводилось слышать, что десяток Береговых Братьев, как они себя называют, захватил галион с тремястами матросами на борту?.. Я вам так скажу, – после небольшой паузы продолжал Рулз. – Лучше всего, если бы Лефор вернулся на свой корабль и отправлялся бы подальше от наших берегов. Не хотелось бы мне с ним связываться!
– Пожалуй, – раздумчиво отвечал Пленвиль, – вы были правы, когда говорили о запасном выходе. Вчера вечером вы передали мне послание генеральши, вот оно… На всякий случай сделаем следующее: срочно созовем Высший Совет. Сегодня двадцать второе августа. В два часа предложим на обсуждение Совету вопрос о судьбе госпожи Дюпарке, принимая во внимание ее последнее послание.
– Вы наконец решились вернуть ей свободу?
– Если такова будет воля Совета – возможно…
– Вы же понимаете, Пленвиль, что меньше чем через час советникам станет известно о появлении Лефора на Мартинике. Они поспешат утвердить вопрос об освобождении генеральши, чтобы избежать неприятных объяснений с пиратом!
– А вы действительно считаете, что он опасен?
– Опасен! Да говорю же вам, Пленвиль, что стоит Лефору обойти поселок за поселком, и его будут приветствовать и носить на руках! Вероятно, это объясняется страхом, но все можно предсказать заранее! Лефор нарушит все ваши планы, раньше чем вы успеете зарядить хоть одну пушку. А солдаты перейдут на его сторону…
– Сейчас не до болтовни, – оборвал его Пленвиль, – надо немедленно созвать Совет. Воспользуемся этим и решим, какие меры принять против корсара!
Мерри Рулз встал, пошел к двери и отворил ее.
– Охрана! – позвал он. – Передайте сеньору Лауссею, чтобы он разослал двадцать гонцов к членам Высшего Совета и срочно созвал их.
Он закрыл дверь и вернулся к письменному столу; но не успел он сесть, как дверь снова распахнулась и дежурный доложил:
– Посланец из Ле-Карбе с сообщением для вас, господин генерал.
Рулз и Пленвиль переглянулись. Рулз повторил:
– Из Ле-Карбе? Сообщение для меня?
– Да, генерал, прибыл солдат вспомогательных войск.
– Пусть войдет!
Солдат вошел, поклонился и передал генерал-губернатору послание.
– От кого сообщение?
– Генерал! Капитан Летибудуа де Лавале вручил мне его с приказанием немедленно доставить вам. Больше он ничего не сказал.
– Хорошо, можете идти.
Солдат удалился, а Рулз сломал восковую печать. Едва он прочел первые строки, как у него вырвалось проклятие и он вскричал:
– На сей раз он перешел все границы! Приказы! Угрозы! Ладно, мы еще посмотрим!
Он стал размахивать руками, как сумасшедший. Пленвиль растерялся и немного побледнел. Рулз подскочил к нему и протянул послание:
– Прочтите сами! Пленвиль повиновался.
«Капитан Лефор, командующий эскадрой, капитан фрегата „Пресвятая Троица“ – майору Мерри Рулзу в Сен-Пьере.
От имени короля, облеченный властью и привилегиями, дарованными Его Всемилостивейшим и Прославленным Величием, требую немедленного освобождения безо всяких условий:
1. Ее высокопревосходительства госпожи Дюпарке, заключенной на складе в Ле-Прешере.
2. Капитана Байярделя, заключенного в форте Сен-Пьер.
Предупреждаю майора Мерри Рулза, что считаю его ответственным за исполнение настоящего приказа; он ответит головой за малейший ущерб или возможное насилие над вышеозначенными лицами. После освобождения пленники должны быть до захода солнца препровождены домой с соответствующими их чинам почестями.
Написано в Ле-Карбе
22 августа 1658 года.
Капитан Лефор,
командующий эскадрой
Королевского флота,
корсар его величества».
* * *
– Ну вот, – умирающим голосом пролепетал Пленвиль. – Этого я ожидал меньше всего! Командующий эскадрой Королевского флота! Корсар его величества! Наглый мерзавец! Вся эта ложь дорого ему обойдется, поверьте!
– Кто вам сказал, что он лжет? – спросил Рулз.
– А кто мог бы ему присвоить все эти чины? Он их незаконно присвоил! Этот возмутительный выскочка надеется нас запугать! Но со мной такой номер не пройдет.
Он вопросительно посмотрел на Рулза, ожидая его одобрения, но увидел, что тот смертельно побледнел, вспомнив о вмешательстве Лефора в дела Туази и Пьерьера. Теперь повторялась та же история. Одна фраза из приказа Лефора не шла у него из головы: он, Рулз, ответит головой за малейший ущерб и возможное насилие над ее высокопревосходительством или Байярделем!
– Вы только взгляните на это письмо пирата, явный пасквиль! – продолжал Пленвиль. – Ну что же, нам оно на руку, я думаю! Ни один житель Мартиники ни на мгновение не поверит, что негодяй получил подобные титулы от его величества. Да и с чего бы это, черт побери?! За какие такие заслуги? Нет и нет!.. Мы прочтем это послание членам Совета, и они быстро составят собственное мнение… Вместо того чтобы помочь генеральше, как Лефор рассчитывает, он лишь ускорит ее казнь. Виновность этой женщины подтверждается самим текстом послания, Рулз! По крайней мере, она не сможет отрицать, что поддерживала сношения с разбойниками с Сент-Кристофера!
– Э-э… Я не разделяю вашей уверенности, Пленвиль, и не думаю, чтобы король в самом деле пожелал уничтожить флибустьеров… Нам удалось по-своему истолковать его ордонансы, потому что это было нам на руку… Но кто вам сказал, что после нашей экспедиции на Мари-Галант Лефор не пожаловался командору де Пуэнси; а тот мог обратиться к королю и выхлопотать Лефору особые права, о которых последний и ведет речь!
– У вас богатое воображение. Браво! Приятель! Не советую вам излагать свои соображения на Совете! Вы меня поняли? – спросил он с едва сдерживаемой угрозой в голосе.
Мерри Рулз закусил губу и, подумав, сказал:
– Пленвиль! Поступайте как знаете. Генеральшу арестовали вы и ваши сообщники. Делайте с ней что хотите. Мое же решение принято: я прикажу выпустить Байярделя!
– Дождитесь хотя бы решения Совета. Пусть действуют его члены! А в случае необходимости отмежуетесь от их решений. И чтобы подчеркнуть свою зависимость от советников, убедительно прошу вас, Рулз, представить дело так, чтобы Совет решил оставить Байярделя в тюрьме!
– Вольно вам говорить! Но ведь Лефор считает ответственным за исполнение этого приказа именно меня!
– Гром и молния! Вы же сидите в форте под охраной солдат! Чего вам бояться? Неужели вы не сможете себя защитить? Ступайте в зал Совета…
ГЛАВА ВОСЬМАЯ
Совет
Мерри Рулз тяжело поднялся: в сложившихся обстоятельствах ему не хотелось брать слово на Совете.
Тем не менее он обвел взглядом собравшихся и про себя отметил, что на сей раз все члены Совета, за исключением одного тяжелобольного, присутствуют в зале. Он также заметил, что все, как один, хмуры и озабочены. По обрывкам разговоров, доносившимся до его слуха, пока советники рассаживались вокруг стола заседаний, он понял, что всем уже известно о высадке Лефора.
– Господа советники! Я спешно собрал вас затем, чтобы обсудить чрезвычайные события, имевшие место нынче утром на Мартинике, в Ле-Карбе. Судя по выражению ваших лиц, вы знаете, о чем идет речь.
Полковник Лауссей, сидевший в самом конце стола, нетерпеливо заерзал на стуле и перебил Мерри Рулза:
– Мы действительно знаем, что сегодня утром капитан Лефор высадился в Ле-Карбе. Так и признайтесь в этом без обиняков!
Он говорил сухо, отрывисто. Рулз увидел, что Пленвиль побледнел.
– Я собирался сообщить вам об этом, господа, – продолжал Рулз, – однако господин де Лауссей меня опередил. Раз вы в курсе дела, думаю, мне ни к чему вдаваться в подробности того, как Лефор прибыл в Ле-Карбе и каким образом он переманил на свою сторону капитана вспомогательных войск Летибудуа де Лавале. Вам же надлежит узнать и принять решение о послании, которое я меньше часа тому назад получил от этого разбойника…
Обеспокоенные лица всех советников повернулись к Рулзу. Тот искал письмо, наконец нашел, развернул и положил перед собой, собираясь прочесть не спеша. Окончив чтение, он с чувством вскричал:
– Господа! Этот человек держит себя с неслыханной дерзостью и распускает перья! Как?! Самозванец! Наглец! За его поимку назначена награда на нашем острове, равно как и на всех островах Карибского бассейна, кроме одного: Сент-Кристофера! И он еще смеет утверждать, что его прислал сам король! Он смеет утверждать, что назначен капитаном Королевского флота! Командующим эскадрой! Да что там говорить!..
Рулз поискал глазами Пленвиля и увидел, что тот одобрительно кивает головой и улыбается.
– Вас пригласили, господа, для того, чтобы решить: должны ли мы вернуть свободу, как того требует этот разбойник, генеральше Дюпарке и капитану Байярделю…
Эти слова были встречены громким ропотом, но Рулз не смог понять, одобряют или осуждают его присутствующие, а потому поспешил прибавить:
– Прежде всего хочу напомнить, что вы сами, господа, в этом самом зале одобрили арест генеральши Дюпарке. С другой стороны, кое-кто из вас имеет на руках дело капитана Байярделя, которого скоро должны судить. Никто из советников, ознакомившихся с этим делом, еще не воспротивился, насколько я знаю, аресту этого офицера, предавшего интересы острова и его поселенцев.
Никто из вас не сказал, что Байярдель арестован, закован в кандалы в нарушение закона и права! Что же касается генеральши, то именно вы решили ее судьбу в самый короткий срок. Прежде чем всем вместе подготовить ответ этому наглому пирату, я прошу вас не забывать о недавних ваших решениях, принятых вполне единодушно…
Мерри Рулз занял свое место.
Гроке поднял руку, показывая, что хочет задать вопрос. Рулз сейчас же предоставил ему эту возможность.
– Я бы хотел знать, какими силами располагает этот разбойник, – спросил Гроке.
– Прокурор-синдик Пленвиль, первым получивший сообщение из Ле-Карбе, сказал мне, что тот имеет один корабль. Следовательно, можно предположить, что численность его отряда не превышает трехсот человек.
Гроке кивнул.
Заговорил в свою очередь Леконт:
– По-моему, мы не должны отступать ни перед какими чужаками! Мы не потерпим вмешательства в дела Мартиники и ее правления. Пусть наши предводители скажут нам, способны ли они дать отпор негодяю, смеющему нам приказывать. Достаточно ли у нас людей, пушек, пороху?
Пленвиль вскочил:
– Да мы могли бы выдержать осаду английского флота целых полгода!
Леконт воздел к небу руки, словно пораженный очевидностью этого довода.
– Чего же тут обсуждать?! – вскричал он. – Дадим отпор этому разбойнику! А еще лучше – захватим его в плен, чтобы другим было неповадно!
Самые податливые из советников закивали. Другие опустили головы и притихли. Вопреки заверениям Пленвиля, присутствие Лефора на острове, где-то неподалеку, их страшило. Он слыхали о флибустьерах, что тех ничто не может остановить, что они грабят, насилуют, поджигают дома. И никакая сила не способна их остановить, невозможно им противостоять. Да к тому же во главе этих головорезов стоит Лефор, давно и хорошо им знакомый своим неудержимым натиском, беспринципностью, наглостью.
Лауссей грохнул кулаком по столу и встал, даже не испросив на то разрешения.
– Господа! – выкрикнул он. – Я хочу сказать два слова! Уже давно пять или шесть человек здесь принимают решения, исходящие от одного или двух своих главарей, а те удерживают незаконно захваченную власть, отняв бразды правления у лица, которому вы, господа, их доверили! Я говорю о ее высокопревосходительстве госпоже Дюпарке. Кое-кто из вас сделал все, чтобы опорочить эту достойную женщину. Я говорю это только сегодня, так как, похоже, наконец-то можно говорить в полный голос, не опасаясь за свою голову. Альковные тайны госпожи Дюпарке не имеют никакого касательства к делам острова. Доказательства ее предательства, которые нам могут представить, я отвергаю заранее как ложные! Я знавал ее высокопревосходительство в те времена, когда еще был жив ее благородный и достославный супруг.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44