Хотя она вроде бы женщина.
Да, забыл еще о Суслове с теплотой вспомнить. Серый Кардинал его называли. А я
думаю: почему только он Серый Кардинал? Все они были кардиналы. И все -- серые.
Серые -- потому, что с головой было плохо. А кардиналы -- потому, что с
сердцем. У них одна была линия -- прямая! Как извилин, так и кардиограммы!
Да, многих я знал. Только они меня не знали.
1825 -- 1998
Взятие Бастилии Из недавнего прошлого

-- За что двойку-то получил, сынок?
-- За взятие Бастилии.
-- А это что такое?
-- Это крепость такая.
-- Сколько градусов?
-- Не знаю. Ее штурмом брали.
-- Крепкая, значит. Раз ее так брали.
-- Да, папка, там такая битва была! С солдатами!
-- Конечно, солдатам же тоже надо.
-- Но народ все-таки прорвался!
-- То есть взяли Бастилию-то эту?
-- Взяли, папка. И устроили такой праздник!
-- Конечно, это всегда праздник, когда взял.
-- А потом они ее разбили.
-- Целую?!
-- Да. Только уже пустую.
-- Ну, слава богу! Пустую не жалко. Ее всегда разбивают. Или сдают.
-- А потом они еще генерала захватили.
-- Так уж и генерала! Полковничка, наверно. Три звездочки. А Наполеон, кстати,
там был?
-- Наполеона не было.
-- Ты внимательно читал? Наполеон -- он такой маленький, пузатенький.
-- Там Вольтер был. Томился.
-- Потому что дорогой, наверно. Как Наполеон.
-- Нет, он потому томился, что вольные мысли пробуждал.
-- Так вольные мысли не только Вольтер пробуждает. Но и Смирнофф тоже. И
Распутин. И Менделеев с Горбачевым.
-- А еще там гильотина была.
-- Тоже вольные мысли будит?
-- Наоборот, голову отрубает. В момент.
-- Хорошая штука, значит, если так моментально отрубаешься.
-- Короче, скоро Бастилии не стало.
-- То есть быстро ее разобрали?
-- Быстро, папка. Когда все ушли, там одни развалины остались.
-- Ну, развалились-то, наверно, только те, кому досталось?
-- Да, папка, те, кому досталось, подняться уже не смогли.
-- Конечно, сынок. Самому подняться, без мильтона, очень трудно. А мильтон, он
тебя и подымет, и отвезет, и обмоет, и обчистит.
-- А Мильтон -- это кто, писатель?
-- Писатель, сынок, писатель. На работу тебе такое напишет.
-- В общем, с историей у меня плохо, папка.
-- Ну, почему же, сынок? Хорошую историю рассказал.
В город, или Напутствие

-- А пуще всего, бабка, бойся рэкиту.
-- Ракиту?! Это -- которая у пруда?
-- Нет, бабка, -- рэ-ки-ту. Это когда деньги берут и не возвращают. Вот, для
примеру, Анфиска у тебя руб попросила до получки. А ты, не будь дура, -- сразу
в милицию беги. Они Анфиску-то и накроют. С автоматами. И все у ней
анфискуют.
-- Да, дед, не думала я, что Анфиска-то наша такая... рэкитутка.
-- А еще, бабка, бойся парнухи.
-- А это от чего бывает? Краснухой болела, желтухой тоже.
-- Парнуха, бабка, -- это такое кино, что просто цирк! Когда эту парнуху
смотришь, пар идет!
-- Парилка -- значит?
-- Нет. В парилке -- как? Сперва -- мужики, а после -- бабы. А в парнухе -- все
вместе.
-- Парятся?
-- Да, бабка, иной раз так спарятся -- водой не разольешь!
-- Поняла, дед. Чтоб я еще раз в баню...
-- А еще, бабка, бойся спиду.
-- Аспид?! Гад, что ли, ползучий?
-- Хуже, бабка. Спид -- это гадость такая иностранного производства. Чтобы ее
не подцепить, у тебя все должно быть одноразовое. И ложки, и тарелки.
-- Так это ж сколько ложек на одну тарелку уйдет?!
-- И не только ложки, бабка. Мужики -- и те должны быть одноразовые. То есть
один раз -- с одним, другой раз -- с другим.
-- А у Анфиски мужик как раз многоразовый. Значит, как? -- они друг от дружки
уже спидцепили?
-- Может, и спидцепили. Спид, он же, родимый, через что угодно передается.
-- И через рукопожатие?
-- А это, бабка, смотря -- что пожимать. Ежели обнаженную руку, тогда -- да. А
ежели в рукавице, тогда -- прощай спид!
-- Ну, значит, у Анфиски спиду нема. Она со своим мужиком никогда за руку не
здоровается.
-- А болезнь эту, бабка, принесли голубые.
-- Голубки?
-- Нет, бабка, -- голубые. Это -- мужики, которые без бабы живут.
-- Как сторож Михеич?
-- Вряд ли, бабка. Их тогда двое должно быть сторожей.
-- А почто двое-то, дед, когда у нас и одному охранять нечего? Все уже
растащили! Как голуби.
-- В общем, бабка, увидишь -- два мужика идут, -- знай: это -- голубые. Сразу
домой беги и запирайся!
-- Так что ж мне там, в городе, всех бояться?
-- Нет, бабка, не всех. Вот, например, зеленые. Это -- наши ребята.
-- Алкаши, что ли?
-- Нет, зеленые они не потому, что пьют, а потому, что природу охраняют. То
есть вот перед тобой болото лежит -- не смей его лапать грязными пальцами! Или
шапку на тебе увидят из кролика -- прощай шапка!
-- А что, там, в городе, других-то цветов нет? Получше?
-- Есть, бабка. Оранжевые. Это -- тетки такие, в оранжевых жилетках. Вот их ты
не боись. Это -- рельсоукладчицы. Одной рельсой она может десятерых мужиков
уложить!
-- В постель?
-- Эх, испортили тебя, бабка! На асфальт.
-- Совсем я в этих цветах запуталась! Раньше, помню, были только красные и
белые. А теперь -- и голубые, и зеленые, и оранжевые, и коричневые...
-- Эх, бабка, серая ты! Куда тебе -- в город? Оставайся лучше в деревне!
По брачному объявлению Разговор двух дам

-- И вот он мне говорит, что он -- молодой, высокий, блондин.
-- Ну, не пугайся. Нормальный мужик.
-- Да, но он это мне говорит, сидя напротив меня.
-- Ну, может, он так шутит.
-- Но я же вижу, что он -- старый, маленький, лысый и пузатый.
-- Ну, может, у него душа тонкая.
-- Да, такая тонкая, что ее не заметно. Я говорю: "Вы какую музыку любите?" А
он говорит: "Классическую. Под нее засыпаешь быстрей".
-- Значит, правдивый. Все о себе рассказывает.
-- Правдивый, как же! Он мне говорит: "Я так решил. Если вы мне понравитесь,
совру, что я -- известный артист. А если -- нет, совру, что я -- на учете в
психдиспансере".
-- Ну, тогда он -- настоящий джентльмен! Не хотел тебя обидеть.
-- Да, джентльмен! Я когда с ним по телефону договаривалась, спросила, где мы
встретимся: "В кафе или ресторане?" То есть дала ему полную свободу выбора. А
он говорит: "Где хотите. У меня все равно денег нет".
-- Значит -- не транжира. Все деньги -- в дом. Мамочке.
-- Короче говоря, встретились с ним в какой-то забегаловке. Я говорю: "Вы
пьете?" Он говорит: "Завязал". Я говорю: "Давно?" Он говорит: "С утра. Три часа
уже не пью, как последняя скотина".
-- Значит, волевой, раз завязал.
-- Да нет. Он говорит: "Пить не на что". Я говорю: "Так вы бы что-нибудь
продали. Из мебели". Он говорит: "Я и так уже все продал. На полу сплю. А ночью
забываю, что не на кровати, и не могу слезть".
-- Видишь, как он один на этом голом полу мучается! Без любимого человека.
-- Я говорю: "А вы хоть были женаты?" Он говорит: "Почему -- был? Я до сих пор
женат".
-- Ну, ничего, разведется. Детей-то нет?
-- "Детей нет, -- говорит. -- Они сейчас в лагере отдыхают".
-- Заботливый, значит. Отправил детей в пионерлагерь.
-- Да лагерь-то -- исправительно-трудовой строгого режима! Он говорит: "Еле
туда их устроил. Ограбил квартиру, а вину на них свалил".
-- Ну, это уж... За это надо... Хотя -- как сказать... Иван Грозный вообще
своего сына...
-- Так то -- царь. А этот -- олух царя небесного! Поспорил со своей девушкой на
доллар, что прыгнет с парашютом. Только с самолета прыгать испугался, а прыгнул
из окна третьего этажа. С парашютом. В общем, на свидание со мной он в коляске
приехал инвалидной.
-- Ну, что, без ног -- еще лучше. Далеко не убежит.
-- Не убежит! Он, знаешь, как на этой коляске гоняет! Троих уже сбил!
-- А действительно, зачем тебе такой мужик?! Дай-ка мне его телефончик. Я тебе
потом отдам. Лучше плохой муж, чем никакого!
Рыжий

-- Доктор, что-то у меня с организмом!
-- А что вас беспокоит?
-- Лысина.
-- Так у вас же ее нет!
-- То-то и оно! А у всех в моем возрасте уже есть.
-- Так это ж хорошо, что у вас голова такая волосатая!
-- А чего хорошего? В транспорте место не уступают.
-- Так вы бы бороду отпустили!
-- Отпускал, доктор. Я в ней еще моложе. Еще краше. Она ж густая, как
украинский борщ. И такого же цвета. Рыжая.
-- Так вы, значит, рыжий?!
-- Он, доктор. И с женщинами у меня проблемы.
-- Пробелы?
-- Вы что, доктор, плохо слышите? Не пробелы, а проблемы! Что, впрочем, одно и
то же.
-- Так может, лекарство вам какое -- возбуждающее?
-- Наоборот, обуздающее надо.
-- А остальные органы как себя чувствуют?
-- Так же, как и я. Превосходно!
-- Это настораживает.
-- Еще как, доктор! Мне девяносто -- и ничего не болит! Какой-то сбой в
организме.
-- Да, тяжелый случай.
-- Мне батя так и сказал: "Сходи к врачу. Может, это у тебя --
наследственное?"
-- Не исключено. Боюсь, голубчик, с таким организмом вы проживете еще лет
сорок. А может, даже и двадцать!
-- Вряд ли, доктор. День рождения тут мое отмечали, так дед мой все мне кричал:
"Чтоб ты прожил еще столько же!" А дед у меня -- очень строгий!
-- А прадеда у вас нет?
-- Прадеда нет. Помер прадед. В прошлом году. От испуга. Как узнал, что у него
ребенок в другом конце города родился, так и помер!
-- А цианистым пробовали?
-- Кого, ребенка?
-- Нет, себя.
-- Не берет. Организм так привык к нитратам, пестицидам, выхлопным газам и
экономическим новостям, что цианистый калий принимает за сахарный песок!
-- Что ж это у вас за порода такая? Звать-то вас как?
-- Доберман.
-- Собачья фамилия.
-- А жизнь какая? В меня только стреляли раз десять.
-- И что, вы остались живы? Или нет?
-- Конечно -- да! Все ж десять пуль -- навылет! Одна только между пальцев ноги
застряла.
-- Да, не везет вам!
-- А недавно я утонул.
-- Нашли?
-- Баграми зацепили. Порвали, правда, новое пальто. Стал жаловаться. Столкнули
опять.
-- Это хорошо. Выплыли?
-- Да. Но на другой день.
-- Нет, так вы никогда не помрете, голуба!
-- Потому к вам пришел, доктор!
Сладкая женщина

Прихожу к ней домой. Голодный как волк. А она ничего не дает: ни
сладкого, ни острого.
Это я -- не про еду.
Из острого у нее -- только язык.
Сколько с ней договаривались, созванивались, заходили в театр, пили там --
между антрактами -- и закусывали.
Это я как раз -- про еду.
А тут прихожу -- картина Сальвадора Дали "Не ждали".
А я, может, месяц не ел. Или -- два.
Это я -- не про еду.
Причем, знаю, что еды полно. Но все -- в холодильнике.
Ну, делать нечего, лезу в холодильник. Надо же как-то ее разогревать!
Это я -- не про еду.
Лезу в ее холодильник -- она говорит:
-- Руки уберите!
Но дверца чуть-чуть приоткрылась. И вижу: все у нее есть. Все на месте.
Это я, разумеется, -- не про еду.
И все -- что надо! Грудинка. Филей. Окорока.
И все копченое. Очевидно -- на юге.
Я ее спрашиваю:
-- Для кого?
Мужа у нее нет. Во всяком случае -- сегодня.
Тогда для кого все эти прелести гастрономии?
Я уже давно -- не про еду.
Она говорит:
-- Я люблю французское шампанское -- и маленькими глотками.
Я говорю:
-- Какие еще глотки?! Я уже перебродил! У меня сейчас газы пойдут! Из ушей.
В общем, ушел от нее кислый, как уксус.
Позвонил своей бывшей. Она говорит:
-- Стюдень будешь?
А я ее стюдень очень хорошо знаю. Из копыт сорокалетней свиньи.
Она говорит:
-- Стюдня навалом. Девяносто кило. Хрена только нет.
Короче, притащил ей хрен. В полруки длиной. Навернули с ней все это дело. С
бутылкой водки. Потому что без бутылки -- не идет.
Я, конечно, -- ее стюдень. Она -- мой хрен.
Это я -- и про еду, и не про еду, и про все на свете!
Анюта, я тута! Письмо от тети Мани

"Привет, Анюта, а также привет твоему Николаю и вашим Галочке,
Леночке и Славику и кто там у вас еще подродился со времени моего отъезда за
границу.
Не буду описывать, какая жизнь за границей, тем более, за нашей.
Напишу только, как я здесь живу.
Фрукты здесь такие и столько, что старик Мичурин, увидев бы эту роскошь, сразу
бы прекратил свои опыты по скрещиванию малины с лимоном, чтобы лимон был слаще,
а малина тверже, почесал бы свою репу и переключился бы на какую-нибудь
кулинарию, где тоже скрещивают все, что попало под горячую руку, но называют
это торт, винегрет, бутерброд или пирожок с ливером, хотя что бы человек ни
съел, внутри у него все превращается в винегрет. А потом уже -- в ливер.
Короче, пища и мясо -- здесь чудо! Во всяком случае, так уверяют меня те, кто
все это ел. Я же из мясных продуктов ем, в основном, вермишель, потому что цены
на мясо так кусаются, что это мясо скоро сожрет меня!
А вообще свои обещания они сдержали. То, что они обещали мне в России, они
продолжают обещать мне на Западе.
Помните, я вам показывала рекламную книжку -- синее море, желтый песок,
оранжевое солнце? Так вот -- солнца и песку здесь навалом!
Но ночью почему-то холодно, хотя я подтыкаю под бока газету.
И это при том, что квартирка у меня -- грех жаловаться: спальня, ванна, кухня и
туалет. Правда, всT -- в одной комнате.
Недалеко от моего дома -- уютный ресторанчик. Буквально -- подать рукой. Но
поскольку никто не подает, я туда не хожу.
Вы спрашиваете: владею ли я ихним иностранным языком? Да, владею. Как бы на
меня ни орали, всегда молчу. И всегда -- на ихнем языке.
Страна, конечно, -- здоровенная. Врачей больше, чем больных. Особенно --
зубников. Этих даже больше, чем зубов с кариесом. Но лечение все равно дорогое.
Поэтому сюда лучше ехать со своими зубами.
Вы спрашиваете: когда у меня будет отпуск? Отвечаю: я уже давно в отпуске. Со
дня приезда. То есть третий год.
Встретила одного знакомого. Он сказал, что у него -- своя лавка.
"Продуктовая?" -- спросила я. "Деревянная, -- ответил он. -- В одном из
лучших уголков городского парка". Потом угостил меня жевачкой, которая у него
осталась от завтрака, и предложил мне выгодное дело на миллион долларов.
Доллары должна дать я.
Я сказала: "Благодарю за доверие. Но миллионами просто так я не бросаюсь!" И
хорошо ему вспомнила, как однажды на улице незнакомый бандит вырвал у меня
сумочку. Я крикнула стоявшему рядом со мной полицейскому: "Милиция!" -- и тому
удалось довольно быстро поймать машину и скрыться от этого бандита.
Бандит же открыл мою сумочку и, увидев, что в ней ничего нет, даже кармашка,
спросил на чистом русском языке: "Зачем же ты ее носишь?!" И вернул мне назад,
бросив туда немного денег. Правда, выпущенных Ленинградским монетным двором в
1961 году.
Вы пишите, что одеваетесь в модном салоне, и спрашиваете: где одеваюсь я?
Отвечаю: там же, где и раздеваюсь. У стула. Один раз оделась в магазине одежды.
Но при выходе заставили все снять.
Еще вы спрашиваете: сколько раз в неделю я работаю? Отвечаю: много раз. Так, на
прошлой неделе у меня было пять рабочих, два крестьянина и один вшивый
интеллигент.
Кстати -- о собаках. На днях открыла парикмахерскую для собак. Точней, открыла
для себя, что в нашем городе есть такая парикмахерская. Меня спросили: могу ли
я делать собакам укладку волос феном? Я ответила: "А может, сначала попробовать
на людях?"
Вы не представляете, что такое -- постричь клиента, который все время норовит
тебя укусить. Короче, я не выдержала и уложила феном первую же собаку! А
потом -- и ее хозяина!
В общем, я проработала на одном месте более трех минут, после чего пошла
наниматься страхолюдным агентом. Директор агентства меня спросил: "Можно ли на
вас положиться?" Я сказала: "Вполне", -- и он тут же это сделал.
После чего определил участок моей работы. "Будете работать на базе", -- сказал
он. "Продуктовой?" -- обрадовалась я. "Военно-морской", -- сказал он. "А где
это?" -- спросила я. "Да тут близко, -- сказал он. -- Одна остановка. На
самолете". "А там не опасно?" -- спросила я. "Что вы?! -- сказал он. -- Вам же
дадут автомат. И, возможно, патроны".
Потом он спросил, какая зарплата меня бы устроила. Я сказала, что если будут
патроны, то зарплаты не надо.
Вы знаете, что такое -- ползти по-пластунски? Это то же самое, что плыть
кролем, только не в воде, а по песку.
Бронежилета с вытачками для меня не нашлось, а пуленепробиваемые лифчики моего
размера еще не шьют. Поэтому намазалась защитным кремом от загара и отбыла на
передовую позицию, которая почему-то всегда проходит там, где нахожусь я.
Посылаю вам свое фото. Я -- в центре. Правда, больше на фото никого нет. Но вы
можете подумать, что мужик в босоножках, каске, противогазе, с сигарой,
огнеметом, феном и лимонками в авоське -- это не я".
Умная Маша

Он ко мне прямо на остановке подвалил. Ничего такой парень.
Старый только. Годика двадцать два.
И чего они ко мне на остановках подваливают? Вроде, упакована не
сильно. Из одежды -- только самый минимум. Блузка с вырезом. До живота. И юбка
с ремнем. Да и юбки-то не очень много. Чуть больше, чем ремня.
А этот, не стесняясь, прямо на остановке спрашивает меня в спину:
-- До метро, не скажете, как доехать?
Ну, я его сразу раскусила: познакомиться хочет. Тем более, что из велосипеда со
мной разговаривает.
1 2 3 4 5