Пушистая недоженственность, полувзрослый интеллект. Возбуждает аромат нежданного цветка? Прикоснуться к нему тактично, красиво, понюхать везде, ни в коем случае не рвать. Быть всегда на высоте, стать ей там другом, старшим братиком… Короче, настоящим рыцарем, готовым ко всяким вывертам и поворотам – какие они сейчас, эти лолитки, чем дышит она, что у неё в этой колокольчиковой головке?.. Да, и в который раз попытаться сделать то, что почему-то никогда не удаётся, загаживается, разваливается потихоньку, летит в тартарары: быть на высоте от начала и до самого конца! Ведь всё опять с совершенно чистого листа – и с какого листочка! Может, вообще – один раз и встретиться, и – никаких намёков!
Ни-ка-кого секса!
…ну я размечтался – может, она вообще ещё девочка, а я тут такой нарисуюсь со своими свиданиями, престарелый ловелас с неясными стремлениями… (Если честно, вообще-то… вряд ли она девочка, ой, повидали уже кой-чего эти серьёзные глазки.)
…ну я размечтался – может, она вообще не тот телефон дала? Чтоб отвязался! Кстати, телефон-то явно не мобильный – почему домашний?.. Не даёт сейчас никто домашний – не принято, видите ли. Дома-то родители, а родители, поди, моего возраста… (Младше?!!) Как я туда позвоню-то вообще? – мне 38, а ей 15 – пят-над-цать только что исполнилось, самому-то не смешно?!
…хорошо, телефон, положим, дала, а дальше-то что? – дальше будет динамить, проходили много раз! Да и может, таких, как я, у неё человек этак десять?.. И как духу только хватило, ведь если она скажет Фисе… А может, это вообще ловушка – пару раз встретиться, а потом вдоволь поиздеваться?.. А?! Совместный бабский планчик, типа подраскрутить меня да и оставить с носом, то-то будет веселья!…
Уже в постели, рефлексируя таким образом с мандражным холодком внутри, я что-то совсем потерял сон. Всё норовил вызвать на беседу Перца, попытаться разведать у него мои шансы… Но тот был нем.
Вот когда он действительно нужен, так нет же его! – в сердцах подумал я и тут же уснул.

3
Завтра было воскресенье, и прямо с утра немало удивил меня звонок одной недавней знакомой, с которой очень характерно, привычно и решительно не было у меня ничего. (Ни-че-го.) Познакомились в «Цеппелине» – бурно и весело, она вроде как даже в глаза смотрела, подумал – ну вот, всё. (Вылитая Ванесса Паради. Точное попадание в сердце.) К свиданию путь был тяжёл. Встретились, несмотря на мои ежедневные, настоятельные, искромётные звонки, еле-еле, через неделю: прошлись по Арбату да в кино сходили. И утомилась девочка очень – ещё взгляды такие помню, всё мимо, пока я заливался, всё пытался возбудить ответное. Потом ещё и ещё звонил, конечно… Дело в том, что я-то, взрослый труженик, получаюсь вечно свободен. А у двадцатилетней пискли – огромная проблема. Она называется «пересечься» . (Словечку года три.) То есть планы у девчонки всегда, всегда другие, а фоном в трубке – место присутственное, непростое.
Ну – я что же. Нам не впервой.
(Вы скажете: что ж такого – может, не понравился! Может, старый?! – Нет-нет. Что за детские штучки. Просто мужчина… как бы вам это объяснить… настоящий мужчина бы первым делом не розочку подарил, а – букет огромный. Вторым бы пригласил куда-нибудь к Аркаше Новикову – а там бы и справился, может, у девушки какие затруднения… И вообще: это что, машина – «эклипс»?!)
И – месяц молчок.
И ох, не стал бы отступать я в эту зыбкую стороннюю муть от нашей кристальной темы. Но – типичнейший случай! Ведь это как же: назад лет пять ещё ну не было такого всеобщего опупения. Поделись с кем из мужиков – у всех, у всех телефонов полон мобильный, а встречаться не с кем…
Психиатры, отзовитесь! Есть ли термин новому недугу?!
Нет, если в метро спуститься, там, вероятно, не поймут, у виска покрутят: что за проблему придумал – вон кругом сколько девок!.. вон любви-то сколько вокруг!.. Сразу оговоримся. Здесь и далее речь идёт о феминах экстракласса, чья редчайшая, ломкая, невозможная, надуманная порода превозносима, боготворима, ставима во главу всех углов самцами исключительно понимающими – и, по роковому стечению обстоятельств, во всех отношениях элитарными. Такая прибудет откуда-либо из Архангельска или там Иркутска – и всё-то время многозначительно о себе недоговаривает: то она модель, то студентка, где она и как, а главное, на что. Но если судьба вам улыбнётся и через месяц таки предоставит с ней ещё одну встречу, вы искренне откроете, насколько сами провинциальны рядом с невозмутимым знатоком всех московских входов и выходов.
Снимете шляпу и уж не станете более беспокоить.
И вот теперь. Захотелось ей вдруг покататься со мною да по Москве-реке! А почему бы нет – тем более что скоро-скоро покинет она наше повествование, так и не попав в него толком. Бедняжке срочно необходимо было кому-то выговориться – о превратностях любви к нефтяникам. То есть не кому-то, а именно мне – заглянув при том пытливо в глаза: а что, если… а может, и правда?.. ведь главное – это чтобы человек был надёжный?.. благодарный?.. чтоб понимал, как трудно сейчас девушке одной… квартиру снимать за 1000 евро!
А я всё смотрел ей в пупок с одиноким волоском и удивлялся: как же раньше-то я его и не приметил.
Так что через полчасика уже сижу я опять в надраенном эклипсе, откинувшись так, весь фильдеперсовый… И вещи на мне красивые – белые шаровары да бутиковая фиалковая майка верх обтягивает.
Красавцу-орлану в гордом парении где-нибудь над озером Титикака, наверно, не так одиноко, как мне на оживлённой Фрунзенской набережной при полном джентльменском наборе в этот благодатный вечерок. И уж по крайней мере, ему там куда интереснее с самим собой.
Нет, вот рядом серебристый телефончик, техногенный умник, вобравший весь мирок мой чёткими гирляндами цифр. Одним нажатьем кнопки запущу любую… Она очнётся, вздрогнет, жужжа уже в натруженном эфире, и вернётся одушевлённая, вольётся в ухо чьим-нибудь «алё».
Напротив, через реку, зажглись мёртвые петли парка, доносится ахание зависшей вниз головой публики, и знойные провинциалки толкутся уже, наверно, на смешной открытой дискотеке, все в своём пиве и кавалерах…
Вот ухнула мимо, чуть не снесла мне зеркало длиннотелая невесомая «А8». Такая же, только помощнее – 4,2 – всё мозолила глаза у подъезда, пока я чудом не постиг, что именно с её владельцем и ездила Фиса в сочинскую «Лазурную». Надо было тогда ещё быть мужиком и непреклонно развестись, не тянуть комедию.
И вон, вон же, прямо над головой, в самом центре открытого люка, предзакатной кромкой высвечен Фисин пурпурный профиль… – через секунду облачко распалось, лишилось смысла.
Да. И в каждом-то моменте моего сидения – обречённая такая вот невысказанность. Безысходное такое опупевание… Оно уйдёт на время внутрь, и сердце поменяет ритм, как только вспомню я опять, в который уже за сегодня раз, о свежих семи цифрах, которые хранит мой телефон под кодом «Sveta little».
Звоню! (Хуже всё равно некуда, ну пошлёт она меня – и правильно сделает.) Подходит (однозначно) мама. Чуть напрягаю голосовые связки, делаю сочный молоденький баритон (бывший диктор, как-никак), и после дежурного чуть настороженного вопроса – а кто её спрашивает? (иначе и быть не может, девуля, конечно, под охраной!) – наконец-то её голос. Голос это… абсолютной маленькой девочки! Ну я и скотина. (Сердце тук-тук.) Голосок струится бойко – звонким, чистым, ни о чём не подозревающим ручейком. (Ручейком! Она, оказывается, очень мило грассирует.)
– Р-роман? Знаю, коне-е-ечно… Встретиться?… Сегодня как раз можно. Если вам удобно – хоть прямо сейчас!.. Я тут недавно приехала – с родителями загорала… Вот только спрошу у мамы…
Мне нравится, как она говорит. Просто. В меру вежливо. С очень своим, неуловимым шармом. С очаровательным маленьким достоинством.
А ещё больше нравится мне, что она говорит! (Но ч-чёрт возьми, бывает такое?!)
– …да, мама сказала – у меня два часа! Мне поздно нельзя…
(Малышня малышнёй!)
– Тогда форма одежды – парадная?..
(Это такая у меня коронка. Если там засмеялись – полдела в кармане.)
– Н-ну так, – парирует. (В карман не хочет за словом.)
– Куда идём?
– Бе-е-ез разницы.
Нет, бывает вообще такое?! Как это вдруг просто, легко и положительно можно побеседовать с нежным предметом. А эта окрыляющая готовность… На столь вдохновенной ноте недолго пуститься и дальше, в отчаянный водоворот щенячьих восторгов, ничего не сулящий, кроме повышения давления и обезличенных штампов на выходе. (В убитый этот вечер безрадостная долина моего существования воспылает розовой зарницей!.. а засидевшийся охотник вкусит волнующих ароматов неизвестности и дикой юной крови!.. и алая магма вольётся наконец в его депрессивную дыру – чтоб переполнить её, клокоча-гогоча, разбрызгиваясь шальными каплями!…)
Нет-нет, держать в узде бестолковые эмоции – всё равно всё будет, как всегда. (То есть: не так, как хотелось бы.) И пускай я вдохновенно спалюсь за час своей импровизации, ибо я буду не я и она – не совсем она… Но – господи! Пусть это мгновенье остановится, ибо оно – прекрасно!!
Панорамное зеркало в машине отражает азазелевское мерцание безумной улыбки. То Рома готовится к первому взгляду, первому слову, первому моменту предстоящей встречи.
Забойный ритм ухает, рубит, вываливается из опущенных стёкол и поднятого люка, содрогая на светофорах окружающие транспортные средства. Мой взмыленный парадный скакун ищет себе всякую лазейку, чтоб юркнуть в плотном потоке менее романтически настроенных участников движения, а на более-менее «открытых участках» дерзко рвёт до 150 км/ч под удивлённое взвывание турбины. И дальний свет бессвязной азбукой Морзе слепит весь третий ряд: расступитесь, тараканы, это же еду я – на первое свидание к такой девчонке, что вы все закачаетесь!..
(Впоследствии это моё запредельно-феерическое, перевозбуждённое состояние проходило лейтмотивом по всем нашим встречам, заполняло воздух наших свиданий, задавало им упругую, свежую цельность – для меня и эмоциональность, занимательность – для неё.
Да что там. Если бы не такая вот аномалия – состоялись бы они вообще, эти встречи?)
Поворот с Садового на проспект Мира, справа уже Новоалексеевская! Опаздывая, остановлюсь-таки возле цветочного ларька, чтобы купить розу, одну-единственную розу – чайный бутон, розу – символ любви… Взять правее, развернуться под мостом… Ах, это первое свиданье, надежды маленькая нить… Волнительный холодок в груди…
Ну – мы, кажется, приехали.
Торцовый подъезд большого сталинского дома. Уютный пейзаж вокруг, летний, московский, родной. Созорничаем? – вставим розу прямо в желобок опущенного правого стекла. И вдруг увидим справа, через розу, пеговласого мужчину в больших очках, рыжего пса при нём и какую-то ещё старушку. Все трое широко улыбаются и смотрят непосредственно на меня.
…блин, отец её с соседкой! Я звонил-то на домашний, вот вся семья и в курсе, а то и соседи ещё: поглазеть, что там за женихи у нашей малолетней красавицы.
…какой конфуз. Жених-то уж не первой свежести. (И не второй.) Но я, наперекор всем ветрам, встаю из машины, встаю, поигрывая торсом, встаю в позу Пушкина на Тверской, а ножка будет уже сейчас дежурно об асфальт постукивать: так-так, опаздываем.
И долго смотрел я на всё не раскрывающуюся дверь подъезда, и куда-то отвлёкся уже, размазывая бессвязные мысли по мелким деталям обстановки… И пропустил почему-то важный для меня момент её выхода.
Явилась она, вдруг возникнув в боковом зрении неожиданно красным улыбчивым пятнышком. Помахала дяде с собачкой… (Ну, я не ошибся!) Смешная такая – опять в клешах, на платформах и в короткой майке. Своей вихляющей походкой! Все заготовки я забыл…
– Это ктё-о-о тут? – щурюсь насмешливо (как на маленькую).
– Это я, – парирует она с достоинством.
О, как пикантна косметика на загорелом детском личике!.. (Девчушка просто побаловалась маминой помадой, пудрой и тенями.)
– Ой!.. А роза – мне?.. – спросила она вдруг серьёзно, выдернула её из щели и прижала к сердцу.
Неподдельное счастье в глазах!
Ловко подсев, прыгнула на низкое сиденье. За аккуратно захлопнутой мною дверцей мелькнула острая коленка, обтянутая красной джинсой.
Ну, вот мы и рядом!
– Так ты – та самая «Света-маленькая»! В жизни не думал, что будем сидеть вот так, вместе. Мы же из вражеских станов!
Смеётся.
– Куда едем? – Я изо всех сил таращу на неё глаза, изображая совершенное счастье.
Её вздёрнутый носик весь в розовом запахе.
Хорошо нам.
– Мне всё равно куда, только чтоб пообщаться, и чтоб был виски с колой!..
– Так вот прямо – виски с колой!
– Да-а. Люблю «Джек Дэниэлс».
– Фу-ты ну-ты мы какие.
– А т-то.
Подобную приверженность определённому бренду вряд ли мыслимо предположить в девочке пятнадцатилетней. Начнём с лекции об алкоголе?..
– Ой, извините, что я вас перебиваю, – вдруг защебетала она, – смотрите, видите справа тот огромный плакат? Это – я! Похожа? – И она соскалила в профиль такую улыбку, что обнажился весь ряд зубов – почти до дёсен.
За светофором на Королёва – рекламный щит. Мальчик с девочкой, обнимаясь, преданно смотрят друг на друга, а в руках у них по телефончику. «То, что нас объединяет. LG electronics». Да, тема эта присутствует с самого начала лета в разных местах столицы. Но…
– Ну никак не подумать, Светик, что это ты. Красиво, особенно зубки, но улыбку тебе, конечно, «сделали».
– А, по барабану. Я вообще не знаю, чего эту повесили, там были намного лучше фотографии.
– Ну что ж. Уже серьёзная работа!
– А чего – прикольно, везде я такая…
– Наверно, много денег дали…
– Да коне-е-ечно. Двести долларов, даже телефончик не подарили… Ой, извините, нескромный вопрос: у вас можно курить?
…сразу курить, испорченная девчонка!
– Кури, конечно… Но этот-то беленький ведь – LG, – по которому ты тогда разговаривала?
– Этот мне купило и оплачивает агентство, – Света глубоко затянулась «Парламент лайтс», – и я не могу его никому давать, не связанному с работой. Там есть такой Рудик, так он все мои распечатки звонков проверяет, как бы мне мужчины не звонили и всё такое. Так что все друзья у меня на другом. – Она достала из сумки маленький красный телефон. – Я вам попозже его дам, – улыбнулась, блеснув глазами.
– Так, если ты ещё раз мне скажешь «вы»…
– Это уважение! Это меня мама с детства приучила, так и осталось…
Вот какое-то кафе на Колхозной, ныне Сухаревской, по-видимому, русско-лубочного стиля – «Сундучок», то ли «Теремок». Не очень-то круто вести туда такую даму. Но… уже почти одиннадцать!
– Светик! В «Теремок» пойдём?
– Пай-дё-о-ом, – вторит мне решительно и не задумываясь, готова спустить уже ножку из машины.
(Ей и правда всё равно. Другая бы куда-нибудь сразу… к Аркаше Новикову.)
Останавливаю её – стоп, пока сиди, глушу мотор, быстро обхожу машину… Открыть ей дверцу! И, заглядывая в её ответно вспыхнувшие глазищи, широким, мощным, в меру наигранным движением предложить ей руку.
В ресторанчике, судя по всему, нас не ждали – уже доужинывали один или два столика, а дебелые официантки в кокошниках и расписанных орнаментом юбчонках устало судачили рядком у входа. Появление столь нетипичной и для сознания массового наверняка даже вызывающей пары внесло, понятным образом, смятение в их беседы, заставив бабье жало, притуплённое долгим рабочим днём и отсутствием интересных посетителей, вмиг проснуться и атаковать нас переглядами, перемигиванием и всяческим притворным подобострастием: чегоизволите-с, анеугоднолипройти-с… Однако, поздновато, но пожалуйте.
Прошед к указанному столу – деревянно-резному, в красных петухах, – мы перемигнулись и прыснули.
– Извини уж, Света, так получилось. Но нет худа без добра…
– Да ты что-о, прикольно, теперь у этих тёлочек будет тема минут на сорок!
Ну шустра девчонка. Только что ведь хотел отвесить что-то в этом роде. И право, не знаю, есть ли у них здесь «Джек Дэниэлс»…
Подошедшая официантка с русою косой туповато, по-коровьи посмотрела сначала на меня, потом на Свету.
– Это такое виски, неужели не знаете?.. – лучшее в мире! – Светик быстро листает меню в поисках доказательства. На странице вин затейливыми кренделями выведено:
в и с к и5 0 г100 р.
– Ладно, несите просто виски, с колой всё равно не разберёшь ты свой «Джек Дэниэлс». – Я начинаю глухо ревновать её к нему, разумея, что таковое пристрастие, должно быть, настаивалось на контекстах скорее эмоционального, нежели вкусового порядка. Просто эта маленькая штучка заучила когда-то «Джек Дэниэлс» и больше марок-то, небось, не знает, да и знать не хочет. – Ты кушать-то что будешь?
– Нет, – с готовностью вертит головой, – я вообще очень мало ем. Принесите лучше много, много виски с колой!
Ого!
– Короче. Давайте пока два, и не забудьте прихватить бутылку, из которой наливаете.
1 2 3 4 5 6