Листовки печатались в Улан-Баторе или Чите и потому доставка их не была оперативной.
22 июля было решено издавать газету на японском языке, редактором которой назначен полковой комиссар И. Сорокин, а заместителем - батальонный комиссар М. И. Бурцев. Вскоре были подобраны необходимые кадры, прибывшие из Забайкальского военного округа. Оттуда же поступила и полиграфическая база: шрифты, печатная машина и фотооборудование. Газеты, листовки и лозунги выпускались также на китайском и монгольском языках.
Доставлялись такие материалы в японские, маньчжурские и баргутские части самыми различными способами. Но лучшим средством их распространения была авиация. С этой целью в распоряжение полкового комиссара по приказу Военного Совета было выделено три бомбардировщика. С них регулярно сбрасывались агитационные бомбы - деревянные контейнеры, раскрывавшиеся на заданной высоте. Значительная часть листовок была спущена с разведывательных самолетов ручным способом. Использовались и все другие возможные способы доставки листовок в расположение противника, вплоть до переброски их во вражеские окопы с помощью обычных пустых консервных банок.
В лозунгах, листовках и газетах, предназначенных для разложения японо-маньчжурских войск, разоблачался империалистический характер войны японского милитаризма против монгольского народа. Почти все листовки были написаны самими же пленными и отпечатаны за их подписями, а часто и с портретами авторов. Все это не могло не повышать действенность пропаганды. Всего, как писал полковой комиссар И. Сорокин позднее, для вражеских солдат было отпечатано и распространено 99 текстов листовок, 30 лозунгов и 6 номеров газет.53
Широко действовал у нас и звуковещательный отряд. После завершения авиационной и артиллерийской подготовки, в 8 часов 45 минут 20 августа, он начал передачи словами пролетарского гимна: "...Это есть наш последний и решительный бой...". С ними наши наступающие порядки стали стремительно подвигаться вглубь обороны японских войск. С вершины Хамар-Дабы далеко и еще долго раздавались звуки "Интернационала", которые сменялись затем боевыми, маршами, веселыми песнями и частушками, под аккомпанемент которых части советско-монгольских войск громили захватчиков.
С раннего утра второго дня наступления, по указанию политического отдела армейской группы, отряд начал новую форму передач, направленных на японских солдат. На пять, а то и восемь километров в глубину разносился голос диктора-переводчика интенданта второго ранга Г. И. Селянинова, читавшего обращение к японским солдатам с разъяснением причин и целей войны. С 20 по 30 августа звуковещательный отряд передал одиннадцать таких обращений к японским солдатам, которые были прочитаны на различных участках фронта шестьдесят раз.
Вспоминается мне и приход в один из августовских дней П. И. Горохова к командующему, чтобы получить разрешение на киносъемки оператору московской студии С. Е. Гусеву. Когда Г. К. Жуков не дал такого разрешения без санкции наркома обороны, Гусев обратился с соответствующей телеграммой непосредственно к Маршалу Советского Союза К. Е. Ворошилову.
"Ранним утром следующего дня, - вспоминал С. Е. Гусев этот эпизод, меня вызвали к командующему. Г. К. Жуков принял меня в своем блиндаже довольно тесном подземном сооружении, на одной из стен которого висела за занавеской карта.
- Получен ответ от "Дербента", - сказал командующий и зачитал телеграмму, из которой явствовало, что нам разрешается вести съемки, а командованию предложено оказывать нам помощь. Затем Г. К. Жуков предупредил:
- Днем старайтесь не передвигаться на машине. Все свои действия согласовывайте с политотделом. И прежде всего смените пиджак и гимнастерку.
Я попросил разрешения сфотографировать его за работой.
- Не время, - нахмурился Жуков. - Рано позировать, надо делом заниматься. Снимайте солдат и командиров, к летчикам поезжайте, в группу Смушкевича. К Федюнинскому в полк заверните"54.
Коммунисты и политработники всегда были в передовых рядах сражавшихся. Не случайно в числе Героев Советского Союза, удостоенных этого звания за мужество и отвагу в боях у р. Халхин-Гол, можно встретить фамилии комиссара 22-го истребительного полка батальонного комиссара В. М. Калачева, политрука роты 11-й танковой бригады А. И. Киселева, комиссара разведывательного батальона 6-й танковой бригады политрука А. В. Котцова, комиссара стрелково-пулеметного батальона 8-й мотобронебригады старшего политрука А. Н. Московского, комиссара танкового батальона 6-й танковой бригады батальонного комиссара П. А. Скопина, комиссаров танкового батальона 6-й танковой бригады старшего политрука А. И. Суворова и младшего политрука В. И. Тихонова.
Начальник политотдела дивизионный комиссар П. И. Горохов прибыл на Халхин-Гол из Ленинграда. Пользовался исключительно большим авторитетом среди личного состава группы. В начале ноября 1939 года вновь был назначен начальником политуправления Ленинградского военного округа. В годы Великой Отечественной участвовал в боях на различных фронтах, закончив войну членом Военного Совета армии. Потом генерал-лейтенант П. И. Горохов - член Военного Совета 53-й армии, переброшенной в Монголию с Запада и участвовавшей в освободительном походе в составе войск Забайкальского фронта против Квантунской армии.
Военком 9-й мотобронетанковой бригады полковой комиссар В. А. Сычев особенно выделялся среди политических работников соединений. В прошлом уральский рабочий-металлург, он прошел большую школу жизни в армии. "Василий Андреевич, - особо отмечал Г. К. Жуков, - хорошо помогал своему командиру бригады; нередко в сложной боевой обстановке он становился во главе своих частей и личной смелостью увлекал их на боевой подвиг. В годы Отечественной войны, будучи членом Военного Совета армии, он с такой же отвагой осуществлял возложенные на него задачи"55.
Комиссар 150-го бомбардировочного авиационного полка, питомец военно-политической академии имени В. И. Ленина, батальонный комиссар М. А. Ююкин 4 августа совершил беспримерный подвиг. На выполнение очередного боевого задания в тот день полк вел его командир - майор М. Ф. Бурмистров. Машина комиссара шла второй. Сбросив бомбы на цель, полк развернулся и лег на обратный курс. И вдруг самолет, ведомый Михаилом Анисимовичем, тряхнуло: в его левый мотор попал зенитный снаряд. Приказав экипажу - штурману Морковкину и стрелку-радисту Разбойникову - покинуть машину, комиссар огромными усилиями пытался удержать ее в горизонтальном полете. Но высота быстро падала. Поняв, что ничего сделать нельзя, Ююкин направил объятый пламенем бомбардировщик на артиллерийскую батарею врага. "Какую же надо иметь силу воли, - вспоминал позднее спасшийся штурман старший лейтенант А. Морковкин, - какую уверенность в конечной победе, чтобы в предсмертные мгновенья оказаться достойным такого подвига!"56.
Родина не забыла своего славного воина, наградив М. А. Ююкина орденом Ленина посмертно.
До конца выполнил свой воинский долг и комиссар 80-го стрелкового полка 57-й стрелковой дивизии батальонный комиссар Г. А. Куропаткин. Коренной питерец, он в бурные дни 1917 года участвовал в схватках с самодержавием на Неве. А с весны 1919 года связал свою жизнь с Красной Армией. Участвовал в мобилизации для службы на Балтфлоте крестьян-украинцев. Затем служил в Сибири и на Дальнем Востоке в отрядах ЧОНа. В 1928 году командир взвода Куропаткин, проходя службу в Омске, подал рапорт с просьбой разрешить ему одиночный лыжный поход из Омска в Москву.
Получив разрешение и совместив отпуск за истекший и новый год, смелый воин 4 января 1929 года двинулся в далекий путь. Трудности, которые пришлось преодолеть командиру Красной Армии, были немалые, но Куропаткин выполнил поставленную перед собой задачу. В те дни газета "Правда" опубликовала его заметки "Как я прошел 2800 километров", которые заканчивались словами: "Теперь я сумею при обучении красноармейцев передать им свой опыт, а в боевых условиях со спокойной совестью вести свой взвод по лесным тропинкам и не боясь снежных сугробов..."57 Реввоенсовет СССР высоко оценил волю и мужество Г. А. Куропаткина, наградив его Почетной грамотой и именными золотыми часами.
Упорство, выносливость и выдержка, приобретенные политработником в мирные дни, пригодились ему на Халхин-Голе, куда комиссаром 80-го стрелкового полка 57-й стрелковой дивизии направила его Родина. Совершив многосоткилометровый путь пешим порядком, дивизия прибыла из Забайкалья на Халхин-Гол.
На пятый день августовского наступления в районе Большие Пески, куда наступал 80-й стрелковый полк, японцы силою до батальона пытались выйти из окружения.
Создалась критическая обстановка. Комиссар полка, разгадав замысел врага, возглавил оставшийся резерв и повел его в атаку. Японцы открыли сильный ружейно-пулеметный огонь и стали бросать гранаты. Две упали возле комиссара. Одну из них он успел обратно бросить в японцев и кинулся ко второй. Но было уже поздно: граната разорвалась в его руке.
Родина высоко оценила подвиг комиссара, наградив Георгия Алексеевича Куропаткина орденом Ленина посмертно.
...23 августа 1939 года во время рейда-разведки танк, где командиром был комиссар разведывательного батальона 6-й танковой бригады политрук А. В. Котцов, таранил противотанковую пушку врага. Но при этом у его машины была повреждена гусеница. Танк закрутился на месте у подмятой пушки. Остальные экипажи в пылу боя не заметили этого и ушли вперед. Оставив башенного стрелка Н. Мирошниченко с заданием вести огонь из пулемета по укрывшимся в щелях японцам, политрук вместе с механиком-водителем В. Слободзяном быстро выбрались наружу через аварийный люк. Под прикрытием корпуса танка и пулеметного огня они натянули гусеницу: боевая машина была вновь в строю и продолжала уничтожать пехоту врага. За этот и многие другие подвиги политрук А. В. Котцов и механик-водитель В. С. Слободзян были удостоены звания Героя Советского Союза.
Комиссар стрелково-пулеметного батальона 8-й мотоброневой бригады старший политрук А. Н. Московский неоднократно ходил в атаки, в рукопашной схватке с врагом он геройски погиб. За проявленные в боях мужество и героизм Указом от 17 ноября 1939 года отважный комиссар был удостоен звания Героя Советского Союза посмертно.
Комиссар батальона 6-й танковой бригады батальонный комиссар П. А. Скопим в ходе наступательных боев в августе 1939 года неоднократно участвовал в атаках. В одном из боев танк Скопина был подбит, и его экипаж в течение 18 часов отбивал атаки врага, пока не подошла помощь. 28 августа он возглавил смелую атаку красноармейцев на артиллерийскую батарею врага. Отважный комиссар был тяжело ранен и лишился руки.
Родина высоко оценила подвиг П. А. Скопина, удостоив его звания Героя Советского Союза.
Комиссар батальона 6-й танковой бригады старший политрук А. И. Суворов с 20 по 24 августа ежедневно и по нескольку раз ходил в танковые атаки, неоднократно участвовал в проведении разведывательных рейдов, добывая ценные сведения о противнике, а 24 августа вместе с экипажем геройски погиб на поле боя.
Александру Ивановичу Суворову посмертно было присвоено звание Героя Советского Союза.
Такого же высокого отличия удостоился и политрук роты 2-го танкового батальона родной мне 11-й ордена Ленина танковой бригады имени М. П. Яковлева старший лейтенант А. И. Киселев. В боях на Баян-Цагане он, возглавив роту, участвовал в нескольких танковых атаках, умело взаимодействуя с пехотой. Прямым попаданием вражеского снаряда его танк был подбит, а сам политрук смертельно ранен. Умирая, он сказал: "Я не выживу, но знаю, товарищи, что наше дело бессмертно, сильна наша партия, и ту борьбу, которую я вел, вы доведете до конца".
Отдали свои жизни за независимость монгольского народа многие комиссары и политработники 1-й армейской группы, среди них - комиссар 603-го стрелкового полка старший политрук Н. Л. Пильник, военком 127-го стрелкового полка батальонный комиссар Н. С. Сосунов, комиссар 70-го истребительного авиационного полка капитан Н. М. Мишин, комиссары 22-го истребительного авиаполка старшие политруки А. Е. Гринденко (убит 27 июня 1939 г.) и Н. Ф. Бибик (убит 6 июля 1939 г.).
Умер в госпитале от ран военком батальона 149-го полка старший политрук Н. И. Мартынюк.
Многих из них я знал лично, с некоторыми встречался по службе или слышал о них от своих сослуживцев.
В заключение хочется подчеркнуть, что Г. К. Жуков в деятельности командующего постоянно опирался на партийно-политический аппарат. Как идейно убежденный коммунист, обличенный большим доверием Центрального Комитета, как полководец, он главное внимание уделял политико-моральному состоянию войск, политическому воспитанию бойцов и командиров, их профессиональной подготовке.
"Главное на войне - человек, его убежденность, во имя каких целей он идет в бой, не щадя своей жизни, - говорил Георгий Константинович на одном из совещаний ответственных работников штаба и управления армейской группы. Положение наших войск особое. Они воюют на территории дружественной нам страны в то время, когда на родной земле царит мир и все советские люди с особым подъемом строят социализм. Учитывать следует и возрастной состав. Например, в 82-й стрелковой дивизии много бойцов и командиров разных возрастов, призванных из запаса, некоторые из них имеют недостаточную военную подготовку. Надо довести до сознания каждого бойца и командира всю значимость благородной миссии наших войск в Монголии и необходимость защиты ее границ, как своих собственных. Решить эту задачу силами лишь одного политического аппарата и партийных организаций очень трудно, противник не ждет нас, а использует каждый наш недочет, каждую оплошность в нашей организации. Поэтому Военный Совет считает, что этим важным делом должны и обязаны заниматься постоянно и настойчиво все старшие начальники со своими подчиненными, все штабы и командиры. Политическое воспитание на марксистско-ленинской основе следует теснее увязывать с постоянной заботой о бойце, о его нуждах, о его выучке, обеспечении всем необходимым. При этом вести эту работу нужно так, чтобы слова не расходились с делом. А боевая дружба с воинами Монгольской армии должна совершенствоваться искренне и предметно, становиться достоянием всех воинов группы".
Приведу лишь один пример того, как с помощью партаппарата и органов массовой информации был в скором времени ликвидирован пробел в ночной подготовке наших частей. В один из июльских дней поздним вечером группа японских солдат проникла в глубину обороны одной из частей 82-й стрелковой дивизии в районе реки Хайластын-Гол. Противнику удалось взорвать несколько бронемашин и совершить ряд других диверсий. Об этом сразу же было доложено командующему. Г. К. Жуков, М. С. Никишев и М. А. Богданов и сами видели отдельные взрывы, очаги пожаров со своего наблюдательного пункта.
- Данный эпизод многому должен нас научить. Японцы избрали момент снижения бдительности в нашей обороне, когда в частях проходил ужин и наводился порядок после дневных напряженных боев, - сказал командующий. Видимо, мы еще не все сделали, чтобы отбить охоту у самураев проникать на наши позиции под покровом ночной темноты. Это может привести к широким масштабам ночных действий.
Начальнику штаба М. А. Богданову тут же был брошен упрек в слабости боевого охранения в обороне войск. Не было и должной активности в ночное время со стороны наших частей.
У Военного Совета были серьезные основания для такого вывода. Сил и средств в обороне не доставало, сплошной фронт местами отсутствовал, между отдельными опорными пунктами имелось лишь только огневое взаимодействие, укрепить оборону инженерными заграждениями успевали не сразу. Все это создавало возможности проникновения противника между опорными пунктами, а тактика взаимодействия танков с пехотой и инженерными подразделениями в обороне только что обретала реальные формы.
Г. К. Жуков отчетливо понимал, что для восполнения пробела в ночной подготовке войск нужны активные формы воспитания и обучения всех родов войск, на всех уровнях их организации. Одними приказами решить такую сложную задачу было просто невозможно. Поэтому на следующее утро в блиндаже командующего руководство тщательно рассмотрело этот вопрос. По предложению М. С. Никишева было решено провести совещание с начальниками соответствующих политорганов, секретарями партийных и комсомольских организаций соединений и отдельных частей и редакторами газет. На этом расширенном совещании выступил Г. К. Жуков.
Анализируя обстановку на всем фронте, он отметил общее усиление ночных действий японских войск и обратил внимание на то, что приказы и указания по овладению приемами и способами ведения ночного боя не доходят по-настоящему до широких масс бойцов и командиров.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28
22 июля было решено издавать газету на японском языке, редактором которой назначен полковой комиссар И. Сорокин, а заместителем - батальонный комиссар М. И. Бурцев. Вскоре были подобраны необходимые кадры, прибывшие из Забайкальского военного округа. Оттуда же поступила и полиграфическая база: шрифты, печатная машина и фотооборудование. Газеты, листовки и лозунги выпускались также на китайском и монгольском языках.
Доставлялись такие материалы в японские, маньчжурские и баргутские части самыми различными способами. Но лучшим средством их распространения была авиация. С этой целью в распоряжение полкового комиссара по приказу Военного Совета было выделено три бомбардировщика. С них регулярно сбрасывались агитационные бомбы - деревянные контейнеры, раскрывавшиеся на заданной высоте. Значительная часть листовок была спущена с разведывательных самолетов ручным способом. Использовались и все другие возможные способы доставки листовок в расположение противника, вплоть до переброски их во вражеские окопы с помощью обычных пустых консервных банок.
В лозунгах, листовках и газетах, предназначенных для разложения японо-маньчжурских войск, разоблачался империалистический характер войны японского милитаризма против монгольского народа. Почти все листовки были написаны самими же пленными и отпечатаны за их подписями, а часто и с портретами авторов. Все это не могло не повышать действенность пропаганды. Всего, как писал полковой комиссар И. Сорокин позднее, для вражеских солдат было отпечатано и распространено 99 текстов листовок, 30 лозунгов и 6 номеров газет.53
Широко действовал у нас и звуковещательный отряд. После завершения авиационной и артиллерийской подготовки, в 8 часов 45 минут 20 августа, он начал передачи словами пролетарского гимна: "...Это есть наш последний и решительный бой...". С ними наши наступающие порядки стали стремительно подвигаться вглубь обороны японских войск. С вершины Хамар-Дабы далеко и еще долго раздавались звуки "Интернационала", которые сменялись затем боевыми, маршами, веселыми песнями и частушками, под аккомпанемент которых части советско-монгольских войск громили захватчиков.
С раннего утра второго дня наступления, по указанию политического отдела армейской группы, отряд начал новую форму передач, направленных на японских солдат. На пять, а то и восемь километров в глубину разносился голос диктора-переводчика интенданта второго ранга Г. И. Селянинова, читавшего обращение к японским солдатам с разъяснением причин и целей войны. С 20 по 30 августа звуковещательный отряд передал одиннадцать таких обращений к японским солдатам, которые были прочитаны на различных участках фронта шестьдесят раз.
Вспоминается мне и приход в один из августовских дней П. И. Горохова к командующему, чтобы получить разрешение на киносъемки оператору московской студии С. Е. Гусеву. Когда Г. К. Жуков не дал такого разрешения без санкции наркома обороны, Гусев обратился с соответствующей телеграммой непосредственно к Маршалу Советского Союза К. Е. Ворошилову.
"Ранним утром следующего дня, - вспоминал С. Е. Гусев этот эпизод, меня вызвали к командующему. Г. К. Жуков принял меня в своем блиндаже довольно тесном подземном сооружении, на одной из стен которого висела за занавеской карта.
- Получен ответ от "Дербента", - сказал командующий и зачитал телеграмму, из которой явствовало, что нам разрешается вести съемки, а командованию предложено оказывать нам помощь. Затем Г. К. Жуков предупредил:
- Днем старайтесь не передвигаться на машине. Все свои действия согласовывайте с политотделом. И прежде всего смените пиджак и гимнастерку.
Я попросил разрешения сфотографировать его за работой.
- Не время, - нахмурился Жуков. - Рано позировать, надо делом заниматься. Снимайте солдат и командиров, к летчикам поезжайте, в группу Смушкевича. К Федюнинскому в полк заверните"54.
Коммунисты и политработники всегда были в передовых рядах сражавшихся. Не случайно в числе Героев Советского Союза, удостоенных этого звания за мужество и отвагу в боях у р. Халхин-Гол, можно встретить фамилии комиссара 22-го истребительного полка батальонного комиссара В. М. Калачева, политрука роты 11-й танковой бригады А. И. Киселева, комиссара разведывательного батальона 6-й танковой бригады политрука А. В. Котцова, комиссара стрелково-пулеметного батальона 8-й мотобронебригады старшего политрука А. Н. Московского, комиссара танкового батальона 6-й танковой бригады батальонного комиссара П. А. Скопина, комиссаров танкового батальона 6-й танковой бригады старшего политрука А. И. Суворова и младшего политрука В. И. Тихонова.
Начальник политотдела дивизионный комиссар П. И. Горохов прибыл на Халхин-Гол из Ленинграда. Пользовался исключительно большим авторитетом среди личного состава группы. В начале ноября 1939 года вновь был назначен начальником политуправления Ленинградского военного округа. В годы Великой Отечественной участвовал в боях на различных фронтах, закончив войну членом Военного Совета армии. Потом генерал-лейтенант П. И. Горохов - член Военного Совета 53-й армии, переброшенной в Монголию с Запада и участвовавшей в освободительном походе в составе войск Забайкальского фронта против Квантунской армии.
Военком 9-й мотобронетанковой бригады полковой комиссар В. А. Сычев особенно выделялся среди политических работников соединений. В прошлом уральский рабочий-металлург, он прошел большую школу жизни в армии. "Василий Андреевич, - особо отмечал Г. К. Жуков, - хорошо помогал своему командиру бригады; нередко в сложной боевой обстановке он становился во главе своих частей и личной смелостью увлекал их на боевой подвиг. В годы Отечественной войны, будучи членом Военного Совета армии, он с такой же отвагой осуществлял возложенные на него задачи"55.
Комиссар 150-го бомбардировочного авиационного полка, питомец военно-политической академии имени В. И. Ленина, батальонный комиссар М. А. Ююкин 4 августа совершил беспримерный подвиг. На выполнение очередного боевого задания в тот день полк вел его командир - майор М. Ф. Бурмистров. Машина комиссара шла второй. Сбросив бомбы на цель, полк развернулся и лег на обратный курс. И вдруг самолет, ведомый Михаилом Анисимовичем, тряхнуло: в его левый мотор попал зенитный снаряд. Приказав экипажу - штурману Морковкину и стрелку-радисту Разбойникову - покинуть машину, комиссар огромными усилиями пытался удержать ее в горизонтальном полете. Но высота быстро падала. Поняв, что ничего сделать нельзя, Ююкин направил объятый пламенем бомбардировщик на артиллерийскую батарею врага. "Какую же надо иметь силу воли, - вспоминал позднее спасшийся штурман старший лейтенант А. Морковкин, - какую уверенность в конечной победе, чтобы в предсмертные мгновенья оказаться достойным такого подвига!"56.
Родина не забыла своего славного воина, наградив М. А. Ююкина орденом Ленина посмертно.
До конца выполнил свой воинский долг и комиссар 80-го стрелкового полка 57-й стрелковой дивизии батальонный комиссар Г. А. Куропаткин. Коренной питерец, он в бурные дни 1917 года участвовал в схватках с самодержавием на Неве. А с весны 1919 года связал свою жизнь с Красной Армией. Участвовал в мобилизации для службы на Балтфлоте крестьян-украинцев. Затем служил в Сибири и на Дальнем Востоке в отрядах ЧОНа. В 1928 году командир взвода Куропаткин, проходя службу в Омске, подал рапорт с просьбой разрешить ему одиночный лыжный поход из Омска в Москву.
Получив разрешение и совместив отпуск за истекший и новый год, смелый воин 4 января 1929 года двинулся в далекий путь. Трудности, которые пришлось преодолеть командиру Красной Армии, были немалые, но Куропаткин выполнил поставленную перед собой задачу. В те дни газета "Правда" опубликовала его заметки "Как я прошел 2800 километров", которые заканчивались словами: "Теперь я сумею при обучении красноармейцев передать им свой опыт, а в боевых условиях со спокойной совестью вести свой взвод по лесным тропинкам и не боясь снежных сугробов..."57 Реввоенсовет СССР высоко оценил волю и мужество Г. А. Куропаткина, наградив его Почетной грамотой и именными золотыми часами.
Упорство, выносливость и выдержка, приобретенные политработником в мирные дни, пригодились ему на Халхин-Голе, куда комиссаром 80-го стрелкового полка 57-й стрелковой дивизии направила его Родина. Совершив многосоткилометровый путь пешим порядком, дивизия прибыла из Забайкалья на Халхин-Гол.
На пятый день августовского наступления в районе Большие Пески, куда наступал 80-й стрелковый полк, японцы силою до батальона пытались выйти из окружения.
Создалась критическая обстановка. Комиссар полка, разгадав замысел врага, возглавил оставшийся резерв и повел его в атаку. Японцы открыли сильный ружейно-пулеметный огонь и стали бросать гранаты. Две упали возле комиссара. Одну из них он успел обратно бросить в японцев и кинулся ко второй. Но было уже поздно: граната разорвалась в его руке.
Родина высоко оценила подвиг комиссара, наградив Георгия Алексеевича Куропаткина орденом Ленина посмертно.
...23 августа 1939 года во время рейда-разведки танк, где командиром был комиссар разведывательного батальона 6-й танковой бригады политрук А. В. Котцов, таранил противотанковую пушку врага. Но при этом у его машины была повреждена гусеница. Танк закрутился на месте у подмятой пушки. Остальные экипажи в пылу боя не заметили этого и ушли вперед. Оставив башенного стрелка Н. Мирошниченко с заданием вести огонь из пулемета по укрывшимся в щелях японцам, политрук вместе с механиком-водителем В. Слободзяном быстро выбрались наружу через аварийный люк. Под прикрытием корпуса танка и пулеметного огня они натянули гусеницу: боевая машина была вновь в строю и продолжала уничтожать пехоту врага. За этот и многие другие подвиги политрук А. В. Котцов и механик-водитель В. С. Слободзян были удостоены звания Героя Советского Союза.
Комиссар стрелково-пулеметного батальона 8-й мотоброневой бригады старший политрук А. Н. Московский неоднократно ходил в атаки, в рукопашной схватке с врагом он геройски погиб. За проявленные в боях мужество и героизм Указом от 17 ноября 1939 года отважный комиссар был удостоен звания Героя Советского Союза посмертно.
Комиссар батальона 6-й танковой бригады батальонный комиссар П. А. Скопим в ходе наступательных боев в августе 1939 года неоднократно участвовал в атаках. В одном из боев танк Скопина был подбит, и его экипаж в течение 18 часов отбивал атаки врага, пока не подошла помощь. 28 августа он возглавил смелую атаку красноармейцев на артиллерийскую батарею врага. Отважный комиссар был тяжело ранен и лишился руки.
Родина высоко оценила подвиг П. А. Скопина, удостоив его звания Героя Советского Союза.
Комиссар батальона 6-й танковой бригады старший политрук А. И. Суворов с 20 по 24 августа ежедневно и по нескольку раз ходил в танковые атаки, неоднократно участвовал в проведении разведывательных рейдов, добывая ценные сведения о противнике, а 24 августа вместе с экипажем геройски погиб на поле боя.
Александру Ивановичу Суворову посмертно было присвоено звание Героя Советского Союза.
Такого же высокого отличия удостоился и политрук роты 2-го танкового батальона родной мне 11-й ордена Ленина танковой бригады имени М. П. Яковлева старший лейтенант А. И. Киселев. В боях на Баян-Цагане он, возглавив роту, участвовал в нескольких танковых атаках, умело взаимодействуя с пехотой. Прямым попаданием вражеского снаряда его танк был подбит, а сам политрук смертельно ранен. Умирая, он сказал: "Я не выживу, но знаю, товарищи, что наше дело бессмертно, сильна наша партия, и ту борьбу, которую я вел, вы доведете до конца".
Отдали свои жизни за независимость монгольского народа многие комиссары и политработники 1-й армейской группы, среди них - комиссар 603-го стрелкового полка старший политрук Н. Л. Пильник, военком 127-го стрелкового полка батальонный комиссар Н. С. Сосунов, комиссар 70-го истребительного авиационного полка капитан Н. М. Мишин, комиссары 22-го истребительного авиаполка старшие политруки А. Е. Гринденко (убит 27 июня 1939 г.) и Н. Ф. Бибик (убит 6 июля 1939 г.).
Умер в госпитале от ран военком батальона 149-го полка старший политрук Н. И. Мартынюк.
Многих из них я знал лично, с некоторыми встречался по службе или слышал о них от своих сослуживцев.
В заключение хочется подчеркнуть, что Г. К. Жуков в деятельности командующего постоянно опирался на партийно-политический аппарат. Как идейно убежденный коммунист, обличенный большим доверием Центрального Комитета, как полководец, он главное внимание уделял политико-моральному состоянию войск, политическому воспитанию бойцов и командиров, их профессиональной подготовке.
"Главное на войне - человек, его убежденность, во имя каких целей он идет в бой, не щадя своей жизни, - говорил Георгий Константинович на одном из совещаний ответственных работников штаба и управления армейской группы. Положение наших войск особое. Они воюют на территории дружественной нам страны в то время, когда на родной земле царит мир и все советские люди с особым подъемом строят социализм. Учитывать следует и возрастной состав. Например, в 82-й стрелковой дивизии много бойцов и командиров разных возрастов, призванных из запаса, некоторые из них имеют недостаточную военную подготовку. Надо довести до сознания каждого бойца и командира всю значимость благородной миссии наших войск в Монголии и необходимость защиты ее границ, как своих собственных. Решить эту задачу силами лишь одного политического аппарата и партийных организаций очень трудно, противник не ждет нас, а использует каждый наш недочет, каждую оплошность в нашей организации. Поэтому Военный Совет считает, что этим важным делом должны и обязаны заниматься постоянно и настойчиво все старшие начальники со своими подчиненными, все штабы и командиры. Политическое воспитание на марксистско-ленинской основе следует теснее увязывать с постоянной заботой о бойце, о его нуждах, о его выучке, обеспечении всем необходимым. При этом вести эту работу нужно так, чтобы слова не расходились с делом. А боевая дружба с воинами Монгольской армии должна совершенствоваться искренне и предметно, становиться достоянием всех воинов группы".
Приведу лишь один пример того, как с помощью партаппарата и органов массовой информации был в скором времени ликвидирован пробел в ночной подготовке наших частей. В один из июльских дней поздним вечером группа японских солдат проникла в глубину обороны одной из частей 82-й стрелковой дивизии в районе реки Хайластын-Гол. Противнику удалось взорвать несколько бронемашин и совершить ряд других диверсий. Об этом сразу же было доложено командующему. Г. К. Жуков, М. С. Никишев и М. А. Богданов и сами видели отдельные взрывы, очаги пожаров со своего наблюдательного пункта.
- Данный эпизод многому должен нас научить. Японцы избрали момент снижения бдительности в нашей обороне, когда в частях проходил ужин и наводился порядок после дневных напряженных боев, - сказал командующий. Видимо, мы еще не все сделали, чтобы отбить охоту у самураев проникать на наши позиции под покровом ночной темноты. Это может привести к широким масштабам ночных действий.
Начальнику штаба М. А. Богданову тут же был брошен упрек в слабости боевого охранения в обороне войск. Не было и должной активности в ночное время со стороны наших частей.
У Военного Совета были серьезные основания для такого вывода. Сил и средств в обороне не доставало, сплошной фронт местами отсутствовал, между отдельными опорными пунктами имелось лишь только огневое взаимодействие, укрепить оборону инженерными заграждениями успевали не сразу. Все это создавало возможности проникновения противника между опорными пунктами, а тактика взаимодействия танков с пехотой и инженерными подразделениями в обороне только что обретала реальные формы.
Г. К. Жуков отчетливо понимал, что для восполнения пробела в ночной подготовке войск нужны активные формы воспитания и обучения всех родов войск, на всех уровнях их организации. Одними приказами решить такую сложную задачу было просто невозможно. Поэтому на следующее утро в блиндаже командующего руководство тщательно рассмотрело этот вопрос. По предложению М. С. Никишева было решено провести совещание с начальниками соответствующих политорганов, секретарями партийных и комсомольских организаций соединений и отдельных частей и редакторами газет. На этом расширенном совещании выступил Г. К. Жуков.
Анализируя обстановку на всем фронте, он отметил общее усиление ночных действий японских войск и обратил внимание на то, что приказы и указания по овладению приемами и способами ведения ночного боя не доходят по-настоящему до широких масс бойцов и командиров.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28