- Да подыми его повыше! Дай поглядеть!
Бабушка подымала сына повыше, а дедушка смеялся и приговаривал:
- Расти до потолка! Вот кто наш дом защитит!
Так они радовались и веселились и нарекли мальчика - Уку.
Хороший получился мальчик. И главное - ходить умел.
Топ-топ - вышел Уку со двора и пошёл к отцу.
Уж они целовались, миловались. Отец нахлобучил на него свою шляпу.
Когда Чубо проснулся, Уку уже поджидал его у порога.
- Привет! - крикнул Чубо. - Давай померяемся, кто выше!
Стали меряться. Чубо был повыше, но рубашка его для Уку годилась. Немного великовата, но не может же Уку ходить в чём мать родила. Чубо дал ему рубашку, а с брюками пока не получилось. У Чубо у самого брюк не так много - одни. Приходится выбирать - или он в брюках, или Уку.
А Уку, между прочим, рос на глазах. Пока Чубо показывал ему всё своё богатство - корову, овец, кур, Фараона и даже воробьев на яблоне - Уку рос и рос. И особенно быстро росли его снежные ноги. Когда он вернулся к дедушке - ростом был уже с бабушку.
Стали они с Чубо в прятки играть. Уку - чудак! - закроет глаза руками.
- Всё! - кричит. - Всё! Я спрятался.
Все, конечно, хохочут, катаются со смеху! Смешно, ей-богу! Спрятался!
А вопрос насчёт брюк всё-таки оставался важным. Порядочному человеку, хоть и снежному, не подобает болтаться по свету без штанов. Но брюк, как известно, не было, и Чубо смастерил ему что-то вроде юбки из кукурузных стеблей. Чтоб Уку ночью не замёрз. Хоть и снежный, а ведь - новорождённый.
Ранним утром проснулся отец, увидел во дворе кукурузные стебли, а Уку как-то не заметил.
- Кину я эту кукурузу овцам, - подумал он, схватил и стебли и Уку, потащил в загон.
Слава богу, проснулся Чубо, вовремя выхватил Уку.
Взявши у бабушки Далбы моток ниток, Чубо обмотал нитками каждую ногу Уку. Славные получились брюки, вроде рейтуз.
День, когда родился Уку, был особым.
Если б кто-нибудь в этот день прижался ухом к телеграфному столбу - сразу бы услышал звон колокольчиков. Это звенел Новый год, приближающийся к деревне.
И Чубо воткнул в снег у окна еловую ветку, повесил на ёлку кукурузный початок, пшеничные колоски, высушенные стебли базилика.
Получилось красиво. И пахло приятно в доме дедушки Далбу.
- Вечереет, - сказал Чубо. - Дедушка Далбу, принимаешь поздравления?
- Бабушка! - обрадовался дед. - К нам дети пришли! Поздравляют.
И Чубо ударил в колокольчик под окном и стал приговаривать-припевать:
Однажды зимою
Старик-Снеговик
Запряг в снежный плуг
И коня и снежинку!
Дий, лошадочко!
Дий, снежиночко!
Он снег белоснежный
Пахал и пахал,
В глубокие борозды
Сеял пшеницу.
Дий, лошадочко!
Дий, снежиночко!
И вырос на поле,
На снежном просторе
Огромный и вкусный
Бублик!
Гей, гей-гей-й!
С Новым годом!
С новым счастьем,
Добрые хозяева!
- Вот спасибо! - говорил дедушка Далбу. - Спасибо вам за урэтурэ!* ------* "Урэтурэ" - это новогодние стихи-поздравления. В последний вечер старого года дети ходят под окнами и читают эти стихи, поздравляют хозяев. И получают, конечно, подарки. ------
Бабушка дала Чубо и Уку орехов. А дедушка добавил не то две, не то три копейки.
Чубо и Уку пошли теперь петь урэтурэ по всей деревне.
Чубо пел, а Уку помогал. Он выкрикивал:
- Гей, гей-й-й!
Это было всё, что он знал по-молдавски, - гей! - зато здорово звонил в колокольчик.
- Сколько вас? - спрашивали хозяйки, высовываясь в окно.
- Двое, - отвечал Чубо. - Со мной сын дедушки Далбу.
И женщины выносили гостинцы для них обоих.
- Давай и завтра пойдём урэтурэ петь! Гей! - говорил Уку. - И послезавтра - гей! И вообще каждый вечер - гей!
- Что ты, Уку, - смеялся Чубо. - Урэтурэ поют только один вечер. Под самый Новый год. Гей! Гей-й-й!
КАК ПУСТИЛИ МЕЛЬНИЦУ
На другой день вечером Чубо снова попросил отца лечь в люльку. Но отец об этом и слышать не хотел.
- А если через дыру в заборе волк заберётся! - сказал он. Думаешь, убежит, если я из люльки свистну?
- Ну, тогда я сама лягу, - сказала мать. - Э-ге! Давно меня никто не качал.
Она залезла в люльку, устроилась кое-как, и Чубо запел маме:
- Баю-бай! Засыпай!
И мама быстро заснула. И снилось ей, что бегает она по зелёной поляне и ловит бабочку.
Отец побродил по дому, побурчал, покряхтел, а потом забрался на чердак, нашёл там среди хлама старую колыбель да и лёг в неё. И скоро уже вместе с мамой бегал он по зелёной поляне, ловил ту самую бабочку.
А Чубо в этот вечер стал таким сильным, как его мать и отец, вместе взятые.
На дворе светила луна. Дедушка и бабушка, залитые лунным светом, глядели друг на друга в окно.
Потихоньку, чтоб не слышала бабушка, Чубо сказал деду:
- Я на мельницу иду, а ты двор сторожи. Если придёт волк, громко считай по-немецки: "айн", "цвай", "драй" - он напугается и убежит. А если волк очень голодный будет, - покорми его.
И Чубо поставил на землю рядом с дедушкой корзину, запряг Снежного Коня и - помчался.
На улице не было ни души. Даже собаки молчали сегодня, а далеко за рекою лаяла лисица.
Чубо приоткрыл дверь мельницы.
- Эй, Дядька! Где ты?
- Цс-ст! - послышался голос, будто из колодца.
Чубо пригляделся и увидел что под полом мельницы мерцает маленький пруд. А Дядька сидит в лодке и ловит рыбу.
Увидав Чубо, он поднялся по лесенке наверх.
- Слышишь, лисица лает? - сказал он. - Это моя лисица. Есть хочет, вот и лает. Я её рыбой кормлю.
С тех пор, как Рэут покрылся льдом, Чубо не пробовал свежей рыбки, но Дядька не догадывался поставить сковородку на огонь. Он схватил молоток и начал стучать, чинить мельницу.
- Лучше водяных мельниц на свете нет, - приговаривал он. - Ведь на реке только жить да жить! Как-то плыву на лодке - вдруг вижу эту мельницу. Дай, думаю, починю её!
На мельнице было довольно холодно, и Чубо грел руки у свечи, а Дядька совал их под бороду.
- У меня и одеяла нет, - говорил Дядька. - А зачем мне одеяло? Лягу спать, калачиком свернусь, а ноги бородой накрою! Хорошо! Тепло!
- А когда мы пустим мельницу? - спросил Чубо. - У нас дома мука кончилась!
Дядька стукнул ещё раза три молотком:
- Готово! Можно муку молоть!
Со свечкой в руке он спустился вниз, к мельничному колесу.
- Эге, - сказал он. - Вода-то замёрзла. А чтоб колесо крутилось вода течь должна. Тьфу... чинил, чинил, а забыл, что на дворе зима!
Чубо схватился за колесо, пробовал крутануть, но ничего не вышло. Сил-то у него было много - от папы и мамы, - а не хватило.
В полночь Чубо вернулся домой. Заслышав его шаги, дедушка издали грозно крикнул:
- Айн, цвай, драй! А, это ты?
А на следующее утро, не успел Чубо встать, прибежал Уку.
- Беда! - закричал он. - Чубо, вставай!
Чубо выскочил из дому и увидел, что лицо у бабушки всё расцарапано.
- Что случилось?
- Ш-ш-ш-ш-ш, - прошепелявила старушка.
- Беда, Чубо, - сказал дед. - Я-то, старый пень, заснул. И во сне мне кажется - волк прибежал! Открыл глаза, вижу - это воробей. Подлетел к моей старушке, исцарапал всю и голос украл.
- Не голос, а зубы, - засмеялся Чубо. - Зубы-то у неё - зёрна пшеничные. Не беда, сейчас новые вставим и царапины заделаем. Как раз свежий снежок выпал.
Чубо тут же вставил бабушке новые зубы. Даже на пять штук больше. Разгладил белые щёки.
- А если он опять прилетит?
- А ты тогда его... - сказал Чубо и шепнул ей что-то на ухо.
- Ага, - засмеялась бабушка. - Так и сделаю.
Воробей, конечно, скоро вернулся. Издали заприметив новые зубки, он кинулся к ним, а бабушка раскрыла рот и - хап! - слопала воробья!
Но не до конца слопала, даже не проглотила, а просто закрыла рот только хвост наружу торчит.
- О, горе мне! - закричал бедолага-воробей. - Сожрал меня снежный человек! За что? Отпусти, бабушка! Темно у тебя здесь и страшно!
- Будешь чужие зубы трогать? - спросил дед.
- Не буду больше! Не буду! Простите, прошу!
Сжалилась бабушка Далба, отпустила дурачка. Он всё-таки схватил один зубок и вылетел, как из пушки.
Вечером, после ужина, отец сказал матери:
- Так и не поймали мы с тобой бабочку. А ведь надо бы поймать.
И они снова забрались каждый в свою колыбель, и Чубо качал их, маму левой, папу правой рукой:
- Баю-бай! Баю-бай!
Само собой разумеется, что сила их сразу же перешла к Чубо, и он снова помчался на мельницу.
А по дороге решил завернуть Чубо к дяде Тоадеру. Этот дядя был здоровенный мужик, прямо великан. И главное, он очень любил пироги с маком.
- Вот кто мне поможет пустить мельницу, - подумал Чубо.
Он постучал и сразу услышал голос великана:
- А-а! Чубоцел! Это ты? Заходи!
Дядя Тоадер открыл дверь и хотел уж взять мальчика на руки, но Чубо сказал:
- Погоди, дядя Тоадер. Дай я попробую.
И он вдруг схватил великана под коленки и поднял его вверх. У дяди Тоадера даже шапка за стреху зацепилась и осталась там висеть.
- Ух ты! - сказал дядя Тоадер. - Ну и силища! Здоровый какой!
Дядя Тоадер был вообще-то мужик добродушный, и Чубо знал, что его можно уговорить лечь в люльку. А чтоб сдвинуть мельничное колесо, сила великана могла пригодиться.
- Да что ты, Чубо, - сказал дядя Тоадер. - Я же в люльку не влезу.
- Ложись тогда в корыто.
- Да что ты, Чубо! Стыдно мне в корыте лежать. Ну уж ладно, только для тебя.
Жена дядина, увидевши мужа в корыте, обомлела и остолбенела. Сунула себе под мышки два градусника. Один - под левую, другой - под правую*. Пока она разбиралась, что к чему, Чубо был уже на мельнице. ------* Удивительно, что под левой оказалась температура 36 и 7, а под правой - 37 и 6. ------
Дядька надел мельничный фартук, засыпал зерном ящик, Чубо крутанул колесо - и оно сразу завертелось.
Они зажгли все свечи, чтоб поглядеть, какая идёт мука - белая или нет?
- Белая! - закричал Бородатый Мельник. - Ой, какая белая! Говорил я тебе, что я мельник! Говорил или нет? Белую муку из жёлтой пшеницы сделал! Видал!
И он покатился кубарем, подметая мельницу бородой.
На меня, на чудака,
С неба сыплется мука!
Муку
Очень белую
Я из пшеницы делаю!
Ранним утром шапка дяди Тоадера, которая всё еще висела на стрехе, была доверху наполнена белоснежной мукой*. ------* Влезло в неё 43 килограмма. ------
ЛЕТАЮЩИЕ КАЛАЧИ
В тот день отец не пошёл в столярку. Он гордо бродил по селу.
- Это правда, кум? - спрашивали его то один, то другой, и отец кивал в ответ.
Всё село Туртурика радовалось. Да и как не радоваться?
Надо муки намолоть - выноси мешок с зерном на улицу, оставляй у ворот, а сам ложись в люльку. Утром в мешке - мука, такая белая, такая мягкая! А тесто получается - хоть навёртывай кольцом на палец!
А какой стоял в селе запах? Э-ге-ге! На этом крыльце пахло пышками, там - хрустиками, здесь - пирогом...
Чубо то и дело прибегал за зерном, с ним и Мельничный Дядька. Очень нравился Дядьке деревенский воздух и разные вкусные запахи.
Сидя верхом на Снежном Коне, он распевал во всё горло:
Я маленький ростом,
Зато - бородат!
Я Снежному Деду
Двоюродный брат!
Сверкают снежинки
В полях и лесах,
А мельница крутится
На небесах.
Работает мельница
Снеговика,
Чтоб были на свете
И снег, и мука!
Мельничный Дядька за муку денег не брал. Что ему с ними делать? Он их даже считать не умел.
Но в селе Туртурика жили люди добрые. Решили Мельничного отблагодарить.
С верхушки холма они протянули вниз к мельнице длинную крепкую нитку. Залезали на крышу, надевали на нитку калач - и не успевал Дядька глазом моргнуть, как калач был уже на мельнице. Свежий да вкусный, только что из печки.
А внизу на мельнице колокольчик звонил, чтоб Дядька знал, что калач прибыл.
Птицы разные - воробьи да вороны - совсем с ума посходили, глядя на эти летающие калачи.
А мельница работала и в понедельник, и во вторник, и в среду. В четверг один человек сказал:
- А что если Чубо не вернёт нам силу? Так и провисим всю зиму в люльках?
- А вдруг он захочет быть Самым Главным? - сказал другой. - Во наделает делов! Эй, жена, почеши-ка мне за ухом, руку поднять не могу.
В тот день смололи уже два мешка муки, и Чубо вдруг захотел спать.
Только он прилёг, как Мельничный Дядька стал его укачивать, запел:
- Баю-бай... - И сила всей деревни перешла к нему.
Чубо уснул, а Мельничный замахал от радости руками да ногами и так быстро, что в воздух поднялся. Как мотылёк с бородой, летал он по мельнице, роняя валенки.
Между тем дедушка Далбу забеспокоился. Уже было довольно поздно, а Чубо всё не возвращался. Дед послал Уку на мельницу.
Уку прибежал и увидел, что дверь раскрыта настежь. Чубо спит в люльке, а Мельничного нет нигде.
А Мельничный Дядька летал в это время у самой луны. То плечом её толкал, то коленкой, а то и вовсе пытался снять с места, чтобы повесить над мельницей.
Стал Уку будить Чубоцела, но разбудить не смог. Что делать?
Уку сообразил и вылепил снежного мальчугана.
- Йока, мока, трока, на! Давай по-быстрому, - сказал Уку, и мальчуган тут же вылепил другого мальчугана.
- Йока, мока, трока, на! - и дело пошло как по маслу.
Один снежный мальчуган лепил другого, и за каких-нибудь полчаса их было уже штук сто. Как военная шеренга, протянулись они от мельницы до дедушки Далбу. Дедушка кликнул бабушку, а бабушка слепила снежок и бросила его в окно.
- Что такое? - появилась в окне мамина голова.
- Али, цули, ока, у, - залопотала старушка. - Ам, ам!
Что такое "али, цули" мать, конечно, не поняла, а вот насчёт "ам, ам" быстро сообразила. Она поняла, что бабушка есть хочет.
Мать выскочила во двор, вынесла свежий хлеб, отдала бабушке. А бабушка кинула этот хлеб дедушке. Дедушка хлеб поймал и отдал ближайшему снежному мальчугану, тот другому, и быстро доехал мамин хлеб до мельницы.
Тут уж Уку - малый сообразительный - сунул этот хлеб Чубо под нос.
Чубо пошевелил носом, стал тереть глаза.
- Мама, это ты? - сказал он, приподнялся в люльке да и вылез из неё, окончательно проснувшись.
И тут что-то бухнуло, ударило по крыше мельницы.
Это Мельничный Дядька с луны свалился! Хорошо ещё, что луна была прямо над мельницей, когда сила вернулась к Чубо.
- Пошли, Чубо, пошли, - торопил Уку. - Вот Утренняя звезда взошла. Скоро утро, а люди не могут из люлек выбраться.
Чубо поскорее схватил мешки с мукой и потащил их в деревню. А по дороге говорил снежным мальчуганам:
- Чубо, мио! Чубо благодарит вас!
- Яко, чи? Когда ещё увидимся?
- Чико, нио! Завтра ночью!
ЯЙЦО С ЛУНЫ
Мельничный Дядька был ужасно доволен, что не сломал мельницу.
А если б с неба упал великан! Какой-нибудь дядя Тоадер! Хорошо, что всё так удачно кончилось.
Прихрамывая, он обошёл мельницу - всё было в порядке - и лёг спать.
Напрасно надрывался на следующее утро мельничный колокольчик, возвещая о прибытии калача. Накрывшись бородою, Дядька спал крепким сном.
Когда же он всё-таки открыл глаза - мельница была цела и невредима, а вот его голова! Боже мой! Что сделалось с его головой? Ведь она не держалась на плечах! Только подымет голову, она - бах! вниз! Как будто Кто-то дёргает за бороду. А может, этот Кто-то спрятался в бороде? Сидит там и дёргает?
- Эй, ты! Вылезай! - крикнул Мельничный Дядька.
Но из бороды никто не вылез, и Мельничный просто не знал, что делать.
На всякий случай подошёл он к зеркалу и увидел вдруг на лбу шишку, величиной как раз с голубиное яйцо. Мельничный поискал в шапке - нет ли там и других яиц? - вроде пока нет.
Дядька вышел на улицу и увидел снежных мальчуганов. Они стояли шеренгой до самой деревни.
- А где же мешки с зерном? - спросил Мельничный.
Молчат снежные мальчуганы. Один только нагнулся к соседу и шепнул что-то на ухо.
- Идёт! - кивают круглоголовые мальчуганы.
- Идет!
- Алло, Чубо! - закричал Мельничный Дядька. - Ты дома? Это я говорю с тобой по снежному телефону! Понял? Отбой!
- Алло, Чубо! Теле-теле-теле-теле - ты-ты-ты-до-до-до... загалдели снежные мальчуганы и догалдели так до самого села. Помолчали минутку и стали галдеть от села к мельнице:
- Меня зовут Чубо, а не Алла!
- Ты что - обиделся, что ли? - закричал Мельничный Дядька. - Ну, я полетал немного... ну, почти до луны... Ну, на мельницу упал...
Загалдели мальчуганы, и Чубо понял, что луна упала на мельницу.
- У меня шишка с голубиное яйцо, - жаловался в телефон Дядька.
- У луны яйцо величиной с голубя, - передал последний снежный мальчуган.
Задумавшись, ходил Чубо по двору. Интересно, как оно выглядит, лунное яйцо?!
Ни дедушка, ни бабушка, ни, конечно, мальчик Уку такого яйца в жизни не видали.
- А если положить его под наседку? - задумался Чубо, сдвинув на затылок шапку, - получится ли маленькая жёлтенькая луна?
Когда Чубо с наседкою под мышкой пришёл на мельницу, Дядька сидел на кровати с повязкой на голове. Про наседку он и слушать не захотел.
- Маленькая луна получится, - уговаривал его Чубо и в конце концов уговорил.
Всю ночь просидел Мельничный Дядька с курицей на голове, а утром на лбу у него вообще никакого яйца не оказалось.
- Неужели? - удивился Мельничный Дядька и побежал к зеркалу.
- Вот видишь, - сказал ему Чубо. - Ты в некотором смысле - мастер, а я в некотором смысле - врач.
БАШНЯ ЧУБОЦЕЛА
С утра закрутилась снежная мельница.
1 2 3 4 5 6 7