- Если у кого-то нет фантазии, - сказал Смат своей пишущей машинке, я ему помочь не в силах.
- Я полагал, у репортера не должно быть фантазии. Разве мы не стремимся к неискаженным фактам?
Будь это так, - подумал Ларкин, который просматривал титульную страницу, - люди бы давно перестали читать газеты.
Найти приличную фотографию миссис Уотсон не удалось. "Ситизен" их опередил, их люди обшарили весь дом в первые минуты всеобщего шока. Карточка, которую случайно разыскал Картер, была сделана явно на каком-то приеме. Там она улыбалась, одетая в длинное платье, обнимая какого-то мужчину, оставшегося за краем снимка.
"Эта фотография миссис Уотсон была сделана, когда они с мужем были на XIX балу Ассоциации Королевских ВВС в Фокстейл Кантри Клаб. Мистер Уотсон, сотрудник фирмы Стрингера, был штурманом в десантной авиации."
Несмотря на плохое качество снимка, были видны её сияющие глаза. Ларкин почувствовал себя разбитым. Картер посмотрел через его плечо.
- Я уже боялся, что фотография выйдет ещё хуже.
- Вы получили её от Уотсона?
- Нет, из нашего архива. Мне пришло в голову, что они были на этом празднике.
- Память, достойная зависти.
- Если честно, я мельком его знаю. Ваша статья мне понравилась, Джим.
- Ну, это было слеплено на скорую руку...
Тем не менее, он сам думал также: статья читалась хорошо и оправдывала полное имя под текстом.
Картер, шагавший к своему столу, сказал через плечо:
- И интервью с Уотсоном просто первоклассное.
Редактор с нюхом на сенсацию оставил текст без изменений. Интервью дали курсивом на первой странице рядом с репортажем Картера об убийстве. Ларкин откинулся назад и прочитал:
"Находка была сделана в 23 часа 10 минут Альфредом Бэйтапом, 63 лет, банковским служащим на пенсии, вышедшим на вечернюю прогулку. Мистер Бэйтап сразу позвонил в полицию.
Миссис Уотсон была ужасно изувечена. Голова, правая нога и левая рука отрезаны. Отсутствовал и мизинец правой руки. Части трупа были обнаружены неподалеку.
Полиция, приведенная в состоянии повышенной готовности, прибыла на место происшествия через несколько минут и сразу оцепила место трагедии.
Суперинтендант Хатчет, который руководит расследованием, с мрачным видом сообщил "Ревю":"Без всяких сомнений способ убийства схож со всеми предыдущими. Мы имеем дело с психопатом - дьявольски извращенным маньяком."
Он настоятельно призвал общественность... - продолжение на стр. 3"
Ларкин перевернул лист.
"Продолжение со стр. 1 - ... сообщать обо всем мало-мальски связанным с этим делом. "Мы проверим каждую ниточку,"сказал он.
По поводу увеличения количества полицейских за счет соседних регионов и возможности проверки отпечатков пальцев мужского населения города для их сравнения с отпечатками, найденными на сумочке миссис Уотсон, он сообщил:"Мы проведем все мероприятия, которые покажутся нам стоящими или способными приблизить нас к развязке."
Тем временем продолжается поиск орудия убийства. Как и в предыдущих случаях, оно до сих пор не найдено. По возможности будут привлечены саперы. В любом случае, официальные службы не ожидают от этой затеи чего-нибудь стоящего.
Комментарий - стр. 12"
- Они действительно собираются снимать отпечатки у горожан? - спросил Ларкин.
Картер пожал плечами:
- Успех сомнителен, мороки много.
- А были ли там отпечатки?
- Скорее всего. Ее мужа, подружек с курсов, её детей... Практически любой мог трогать сумку.
Ларкин открыл страницу 12.
"Полиция делает все, что может, но ей не обойтись без помощи общественности. Поэтому мы ещё раз обращаемся к нашим читателям. Каждый, кому есть что сообщить, должен обратиться в полицию. Нет ничего незначительного, ничто не должно ускользнуть от внимания. Полиция..."
- 1000 фунтов, - простонал Брюс Норт. Его экземпляр "Ревю" проплыл по комнате.
- Ты слишком молод, - буркнул Джесс. - Такая куча денег тебе на пользу не пойдет.
- Но и вреда от них не будет.
Ларкин с Картером подошли к столу.
- Вы были правы, - шепнул Ларкин.
Картер вопросительно взглянул на него.
- С вашим предсказанием. Опьянение кровью растет. Но что же будет дальше?
Картер уставился на свою пишущую машинку.
- Понятия не имею. Но если подводить итоги, по-моему, пришло время для чего-нибудь новенького.
Новенькое произошло после обеда за просмотром почты.
Его принесли в три часа. В десять минут четвертого Алан Барджесс, разбиравший почту, нетвердым шагом с трудноописуемым выражением лица подошел к столу Смата, держа в руке конверт.
- Мистер Голд... - робко начал он.
- Что такое, сынок?
Все уставились на них.
Смат взял конверт и вскрыл его.
- Господи!
Алан поспешно вышел из комнаты.
- Что там? Если это сенсация, мы тоже хотим знать, - закричал Брюс.
Смат побелел, как полотно. Он тяжело поднялся, держа конверт перед собой в вытянутой руке, как будто тот был радиоактивным, и также быстро, как Алан, покинул комнату.
- Уход, - пояснил Джесс, сидевший с закрытыми глазами, который должен заинтриговать публику в конце третьего акта.
Через минуту с перекошенным лицом вернулся Смат, кивнул Картеру, и оба вышли.
Вернувшись, Картер отозвал в сторону Ларкина.
- Пока что молчите, как рыба. Хатчет взял дело в свои руки и ходит, как по раскаленным углям. Еще непонятно, можно ли нам об этом говорить.
- О чем?
- Он прислал нам письмо.
- Хатчет?
- Нет. Он. Человек, чье имя, адрес и поведение так много значат сейчас для общественности.
- Вы серьезно?
- Я не расположен шутить.
- Это действительно так?
Картер наградил его недоуменным взглядом.
- Джим, иногда вы говорите, как какой-нибудь персонаж Тэккерея. Это действительно так. Во всяком случае, кто-то нам написал.
- О чем?
Картер вынул сложенный лист из кармана. Ларкин нерешительно протянул руку.
- Это всего лишь копия. Я перепечатал письмо. Оригинал уже в полиции.
Ларкин прочитал вслух:
"Хорошие репортажи, ребята. Получше работайте с фотографиями. В выходные опять что-нибудь произойдет, так что точите карандаши."
Он поднял глаза.
- Текст был напечатан?
- Да, на переносной пишущей машинке, как полагают. Без даты, подписи и обратного адреса, - Картер сделал паузу. - На простой бумаге.
- А конверт?
- Стандартный.
- Кому адресовали?
- Мне.
- Вам лично?
- Нет. Репортеру уголовной хроники.
- Почтовый штемпель?
- Вчерашнее число. Здесь, в городе.
Ларкин перечитал текст ещё раз.
- Вчера? Как мог он знать тогда про наши репортажи?
- Вероятно, хватило ума предвидеть.
Ларкин скривил рот.
- Чертовщина какая-то. Но хлестко вышло насчет фотографий. Это пойдет в газету?
- Это зависит от Хатчета - и его успехов.
- Что он хочет предпринять? Ищет отпечатки пальцев?
- Он должен четко следовать инструкции.
Ларкин широко раскрыл глаза.
- Вы воспринимаете это так серьезно?
- А почему бы нет?
- Да автор наверняка какой-нибудь псих!
- Других вариантов не осталось, - вздохнул Картер. - Собственно, в конверте было не только письмо.
- А что еще?
- Мизинец.
- Господи Боже!
Ларкин поднял кружку с пивом. Спустя некоторое время он сказал:
- Вот почему Смат так побледнел!
- Он помчался в сортир.
- Алан ничего не сказал.
- Шеф ему запретил. Он позвонил Хатчету, который взял ноги в руки, как он это мило называет, чтобы посмотреть на косвенную улику. Следующие 48 часов все эксперты будут стоять на ушах.
- И если при этом что-то выясниться...
- Я в это уже не верю.
Перед пресс-клубом Картер посмотрел на часы.
- Мне снова нужно к Хатчету. Вам не стоит идти со мной, Джим. У вас и так наверняка полно работы.
- Да, - Ларкин ощутил, как возбуждение спадает. - Мне нужно написать статью о двух юношах, которые в молочном фургоне переправились через Альпы.
Банти была в редакции одна. Ее пальцы мелькали над клавишами. Когда Джим сел за свой стол и уставился на лист бумаги, она обернулась.
- Вы уже знаете, что было в конверте?
Он помедлил.
- Лесли мне рассказал.
- Что вы об этом думаете?
- Что я думаю? - он попытался сформулировать свои впечатления. - Это отвратительно.
Она несколько мгновений его разглядывала, прежде чем снова склониться над клавиатурой.
Некоторое время его занимали юные покорители Альп. Но ломая голову в поисках нужных слов, он невольно думал о шелковистых волосах, спадавших на узкие плечи. Один раз она встала, чтобы выключить свет.
Ларкин перечитал свой текст и, зевая, засунул его в стол. Потом собрал бумаги. Вешалки для одежды располагались рядом с дверью. По пути он обогнул стол, который с грохотом сдвинулся с места. Когда он одевал пальто, упал зонтик. Он поднял его, повесил на локоть и занялся пуговицами на пальто. Машинка позади него умолкла.
- Вы идете ужинать?
- Да, как раз собирался.
- Подождите, я с вами. Мой желудок уже ссохся в кулачок.
- Ну, с этим нужно что-то делать.
Он постоял возле черной доски, читая объявления Смата, шефа и ещё кого-то, подписавшегося "Хак".
Неожиданно рядом с ним появилась Банти. Она убрала волосы со лба.
- Ах, - вздохнул он.
Она не отреагировала. Когда они спускались по лестнице, Джим размышлял об этом, но на неё не рассердился. Перед дверью на улицу он отступил в сторону. Она тоже остановилась и посмотрела на него. Раздосадованный, он прошел вперед.
Официантка в "Лантерне" приветствовала его ослепительной улыбкой. Он почувствовал себя лучше. Столик у окна был свободен; его настроение поднялось ещё больше. Но путь им перешла какая-то парочка. Официантка покачала головой, сердито скривив рот.
- Сюда, сэр.
Пришлось сесть за колонной. Через стол Ларкин посмотрел на Банти. Та надулась, как капризный ребенок.
- Вы не хотите снять куртку?
Банти расстегнула молнию, так что стала видна её одежда: ядовито-зеленый свитер с беспорядочно разбросанными оранжевыми вспышками, из которого торчала тонкая детская шея.
Он заметил:
- Я обычно заказываю четвертое меню.
Она снова только покачала головой, углубившись в меню.
- Омлет по-испански и кофе, - это было сказано, не поднимая головы.
- Омлет и кофе, - официантка показала Ларкину ряд сверкающих зубов. Это значило: я на твоей стороне, и будь что будет.
- Меню номер четыре, сэр?
- Да, пожалуйста, и ещё кружку пива.
- Вы здесь известны, - заметила Банти и стала смотреть на улицу.
- Я часто здесь столуюсь. Потакаю своим вкусам.
- А ваша хозяйка вам не готовит?
- Наверно, стала бы, если бы я попросил. Но лучше обходиться самому.
И снова пауза. Он прокашлялся.
- Джесс сегодня вне пределов досягаемости?
- Джесс? Не имею понятия.
Неожиданно Банти посмотрела ему в глаза. Он как раз хотел ещё что-то сказать, но промолчал. Официантка принесла пиво.
- Кофе сейчас будет, - деловито сообщила она.
Банти смотрела на дно стакана.
- Вы ещё чем-нибудь занимаетесь?
- Кто, я? Да, к сожалению. Ежемесячные собрания торговой палаты.
- Ах, это...
Принесли кофе.
Он смотрел, как она размешивает сахар.
- Это предлагают каждому новичку, верно?
- Только тем, кто достаточно хорош.
Джим поискал на её лице следы иронии.
- Вы достаточно хороши, - она помешала сахар. - Я слышала, как Смат говорил это шефу.
- Как приятно!
- У вас хорошее чутье на новости, и вы умеете писать.
- Я сейчас покраснею, милая дама.
- И хорошо. Это сейчас совсем не в моде.
Принесли ужин.
- Кетчуп? - официантка посмотрела на Банти.
- Мне не надо, - сказала Банти так, будто перед этим Ларкин настоятельно об этом просил.
- Что вы думаете о своей работе, милая девушка?
- Я ничего не думаю.
- А следовало бы.
- Зачем? Я могу оставаться нейтральной, если хочу. И, по правде говоря, я не милая девушка.
- Простите пожалуйста. Для человека вроде меня... Ах, оставим. Я считаю, вам удастся сделать себе имя. Я читал ваши работы.
- Гм-м...
- Вы давно работаете репортером?
- Шестнадцать месяцев и три недели.
- Вы так давно в "Ревю"?
- Так считает отдел кадров, а не я.
- Вы не особенно задумываетесь о времени?
- А вы?
- Ну почему же... Я всегда осведомлен насчет времени. Вероятно, даже слишком.
- Как? Подчеркиваете даты в календаре?
- Нет, до этого не дошло. Скорее, я строго распределяю свой день. Перед завтраком у меня есть время на чашечку кофе. После этого и до ланча наступает время работы. После обеда я иногда размышляю за чашкой чая, а потом до ужина не удается начать ничего нового.
И неожиданно для себя Ларкин подытожил:
- Коварным образом жизнь превращается в бесконечное и бессмысленное времяпровождение от еды до еды.
Она откинула голову.
- Вы странный человек.
Он отодвинул в сторону тарелку, достал табак и стал набивать трубку. Это дало ему возможность разглядывать Банти. Ее лицо немного раскраснелось, хотя в этом были повинны скорее жара в помещении, чем еда. Минутный порыв дружелюбия кончился и лицо её снова стало непроницаемым.
- Чем вы занимались до этого?
- Три года оттарабанила на пишущей машинке.
- В этом городе? Ах, да, вы дитя этого города. Еще раз прошу прощения. Это просто клише. Ваши родители живут здесь?
- Жили бы, будь они живы.
- Ах...
- Горячка и ревматизм, - сказала она после паузы, - это с отцом. Цирроз печени у матери, - она отодвинула тарелку. - Я могу пойти с вами на собрание?
- Милая Банти... я был бы очень рад.
Она нетерпеливо пояснила:
- Иначе мне предстоит долгий одинокий вечер. Лучше уж я послушаю, как мистер Джонс поливает грязью мистера Брауна.
- Да, понимаю, - им завладело странное, не вполне определенное чувство, которое могло быть и разочарованием. - Потом я провожу вас домой.
- Да, сейчас по-другому нельзя.
- Несмотря на все должен признать, - сказал он с милой улыбкой, - что я рад компании, потому что это обещает стать тестом на взаимопонимание.
Как нередко случалось, собрание оказалось гораздо интереснее и оживленнее, чем он ожидал. Стулья были тверды, как камень, в зале слишком холодно, и, тем не менее, два часа пролетели как одно мгновение. Когда они выходили, он высказался по этому поводу.
- Цирковые представления по большей части коротки, хмыкнула Банти.
- Вы несправедливы. Это порядочные люди.
- Да, я несправедлива. Но и жизнь несправедлива, верно?
- Не всегда. Иногда.
- Верно. Я тоже так думаю.
- Вы считаете, что если уж она несправедлива иногда, то пусть и всегда будет такой?
- Если каждый получает по заслугам, то, по крайней мере, знаешь, чего ожидать.
- Так было бы ужасно скучно, - сказал он, поразмыслив.
- Не скучнее обычного. Поговорим о чем-нибудь другом, она неожиданно указала на окно одного из кафе, бросавшее красные пятна света на мостовую. - Смотрите, вон Лес.
Картер сидел один на мягком диванчике с кружкой пива в руках. Он кивнул им, приглашая зайти.
- Мы с собрания, - сказал Ларкин, - а вы?
- От Хатчета, - Картер кивнул официанту.
- Что? Вы так долго с ним говорили?
- Ему мог понадобиться отчет в сжатом виде. Может быть, это зависит от моей манеры брать интервью, - он повернулся к Банти. - А что, Джесс чем-то занят?
Она пожала плечами.
- Что, Джим - твой новый друг?
- Банти волновалась из-за дороги домой...
- И вы представляете тут Джесса? - Картер откинулся назад и оценивающе посмотрел на обоих. Банти казалась нимало не задетой. Ларкину бросилось в глаза, что она терпеливо сносила Картера.
- Вам обоим следует подготовиться к тому, что в скором времени придется ответить на кое-какие вопросы.
- Как так?
- Хатчет собрал подкрепление человек в пятьдесят из других мест. Кстати о безопасности: сейчас речь идет в основном о том, чтобы не войти в конфликт с вооруженными охранниками.
- Вооруженными?
- По слухам, они вооружены револьверами. Хотя Хатчет про это не упомянул.
- А по поводу той посылки, что пришла к нам в бюро, чтонибудь выяснилось? - спросил Ларкин.
- Если и да, об этом ничего не слышно. Но, честно говоря, сомневаюсь.
- Поэтому мы не имеем право ничего публиковать?
- Ни строчки.
- Скорее всего, это привело бы только к панике.
- А мы знаем, что происходит, когда люди теряют голову, закончил Картер.
Банти сказала:
- Это не слишком хорошая формулировка.
Лес встал и улыбнулся:
- Терпение, ребята, я уже ухожу. Хочется, чтобы меня видели и дома, а то жена окончательно забудет, как я выгляжу.
Он устало зашагал к двери. Ларкин сказал:
- Он выглядит разбитым. Это дело отнимает все силы.
Банти посмотрела на него.
- Ваша формулировка тоже не блещет, Джим.
После короткой паузы оба рассмеялись. Ничего из ряда вон выходящего, подумал он, - но все-таки шаг в нужном направлении. Ее постоянное молчание казалось ему ненатуральным. Хотелось разговорить её, пока она в настроении.
- А чем бы вы хотели заниматься, Банти? У вас есть планы?
Молчание затягивалось, Джим рассматривал девушку. Она наблюдала за ним с неопределенным выражением во взгляде. Наконец она повторила:
- Планы?
- Да. На будущее. Чем вы хотите заняться?
Она тихо покачала головой:
- Об этом я не думала.
- Это вас не тревожит?
- А что, должно бы?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17