Говорит, что отдали все деньги, накопленные на покупку квартиры. Был такой случай?
- Ну, допустим, не все, - возразил Олег, - рублей триста осталось. А что таджики рассказывают?
- Таджиков отправили в приемник-распределитель, как бомжей. Потом депортируют, наверное. А вам, Морозов, придется здесь посидеть пока. Постарайтесь вспомнить, кто все-таки хозяин подпольного завода шипучих вин.
- Единственное, что мне тут у вас вспоминается, так это семья. Грузина этого в упор не помню, а вот детишки...
- Ну, стоит ли так заботиться о бывшей жене? - прищурился Следователь Тихомиров.
- Жены бывают бывшими, дети - никогда, - сказал Олег и посмотрел следователю в глаза.
- Да вы философ, Морозов, - вроде бы даже с восхищением произнесТихомиров.
- А тюрьма, знаете ли, из любого сделает философа. Сами сидеть не пробовали в вонючей камере?
- Ладно, сейчас вас в более приличную отведут. - Следователь глянул на часы. - Я тут одно дело обещал. - Он встал и выглянул в коридор. - Ну, что, пришла? Заходи.
И вслед за ним в кабинет вошла Люба в сбитой на затылок шапке. В руке полиэтиленовый пакет. Увидела Олега, заулыбалась. Он тоже обрадовался. Тут второй следователь, сосед Тихомирова по кабинету, закончил свои дела со свидетелем, и оба вышли. Люба подтащила освободившийся стул, села, радостно глядя на Олега, стала выгружать из мешка пакеты с едой.
- А я тебе попить-поесть принесла.
- Надеюсь, "спрайта" там нет? - спросил Олег.
- Так вывезли весь, - развела руками Люба.
- Стоп! - вмешался следователь. - Предупреждаю ещё раз: об этих делах ни слова. Пришли кормить - кормите, а это нечего...
- И вы тоже с нами, - пригласила Люба, ставя на стол термос, - тут много, присоединяйтесь.
- Спасибо, ещё из начальства кто-нибудь зайдет, а я тут с подозреваемым чаи гоняю.
- А вы скажите, что, наоборот, это подозреваемый с вами, - посоветовал Олег.
- Тоже вариант, - согласился Тихомиров.
Он отдернул штору, прикрывавшую пол-окна. На подоконнике на газете лежала растерзанная буханка белого хлеба. Рядом стояла раскрытая банка рыбных консервов с торчащей из неё чайной ложкой.
- Угощайтесь, - предложил широким жестом, перенося банку на стол, пообедать так и не успел сегодня.
Естественно, никто угощаться не стал, своего добра хватало. Люба притащила полдюжины жареных куриных окорочков, колбасу, сыр, батон, коробку шоколадных конфет и несколько пачек сигарет. И Олег, глядя на следователя Тихомирова, подскребавшего корочкой опустевшую консервную банку, понял, почему все следователи здесь такие молодые. Они просто ещё не успели устать от такой жизни на такую зарплату.
Олег ел молча, поглядывая на Любу. Она поглядывала на него. Говорить особо было не о чем. Главное, оба убедились - другой жив и здоров.
- А его скоро отпустят? - спросила Люба.
- Может, уже завтра, - сказал Тихомиров и решился, взял таки окорочек.
- Хорошо бы, - вздохнула Люба, собралась ещё что-то сказать, но передумала.
- А, может, и нет, - охладил её чувства следователь. - Это не мне решать. Может, ещё пару дней подержат, чтоб больше так не делал.
- Да он больше не будет, - принялась канючить Люба, и Олег укоризненно поглядел на нее.
Когда расставались, Олег её обнял и прошептал на ухо:
- В углу огорода в снегу банка с деньгами.
Теперь уже Люба поглядела на него с укоризной. И ушла, сказав, что завтра с утра придет снова и будет тут сидеть, пока его не выпустят. Когда она ушла, Тихомиров разрешил Олегу закурить и спросил:
- Что-то я не понял. Что у вас за отношения такие? Как-то не очень похожи на семейные.
- Отчего ж? - удивился Олег. - Самые семейные - она дочь, а я, соответственно, отец.
- Вот как еще, оказывается, бывает, - Тихомиров был поражен.
СОМНИТЕЛЬНОЕ ПРЕДЛОЖЕНИЕ
Новая камера оказалась совсем не такой, как прежняя. Во-первых в ней были деревянные нары, как и полагается в тюрьме; а, во-вторых, - здесь отсутствовала вонь. Сытый и умиротворенный Олег улегся на доски и, успокоенный, через некоторое время заснул.
Выспаться ему, однако, не удалось. На досках спать нельзя, можно только маяться. Вот он и промаялся ночь. А утром его отвели в другой кабинет, уже на третьем этаже. Здесь стоял всего один письменный стол, зато большой. И шкаф был новый, трехстворчатый. Сейф - двухэтажный. А вместо пишущей машинки - компьютер. За столом сидел целый подполковник в полной форме, а на стульях трое хорошо одетых гражданских. Судя по всему, люди небедные. Одного из них Олег узнал. Это был тот самый начальник частных охранников, который присутствовал на вчерашнем обыске. Сейчас его роскошная меховая куртка, наверное, висела в шкафу.
- Ну, вот, - сказал подполковник, поднимаясь из-за стола, - занимай, Володя, знакомое кресло. Беседуйте. Надеюсь, часа вам хватит.
Частный начальник тоже поднялся и занял место за столом. Двинул перед собой картонную папочку, крутнул в руках ручку. Подождал, пока подполковник выйдет. Потом указа рукой на стул. Олег сел.
- Мы уже устали с вами бороться, с подпольщиками, - сказал, глядя на Олега. - Прямо хоть отстреливай вас. А, как думаете, гражданин Морозов? Может, отстреливать вас всех пора?
- Всех не перестреляете, - вздохнул Олег сочувственно, - на место каждого павшего встанут двое новых бойцов.
Один из присутствующих хохотнул. Олег покосился на него. Улыбчивый дядечка лет сорока, галстук, не иначе, французский. Причесан волосок к волоску и благоухает парфюмом. И чего таким пижонам надо от бедного бомжа?
- А знаете на чем вы засыпались? - пропустил его реплику мимо ушей охранный босс.
- Думаю, на шампанском, - ответил Олег. - То есть, как бы это выразиться поточнее, на фальшивом шампанском.
- Нет, на фольге. Мы уже год, как оборачиваем пробки золотистой фольгой, а не белой. И этикетка давно другая. А три дня назад к нам на "Виншампань" явился деятель с претензиями. Он, видите ли, купил на оптовом рынке ящик шампанского на свадьбу и крепко с ним опарафинился. Ну и все. Отвели мы этого экономного чудака в наш фирменный магазин и показали, как выглядит настоящее шампанское. А вычислить ваше заведение уже не составило труда. Я ведь до того, как стал шефом службы безопасности на "Виншампани", в этом вот кресле не один год сидел. И не только сидел, но и оперативной работой занимался. И вот посмотрел я материалы на тебя, какие есть, - он тронул лежащую перед ним папочку, - и вижу, что ты в этом бизнесе человек случайный. Так это, Мастер?
Олег молчал. Сказать да, значит, подтвердить, что ты этот самый Мастер и есть. Сказать нет, тоже подтвердить.
- Видишь ли, - продолжал бывший опер, - шофер "Газели" тебя тоже Мастером назвал. Он, оказывает, настоящего твоего имени и не знает. Все Мастер, да Мастер. И знает он тебя с середины лета. Из этого сам собой напрашивается вывод, что ты тот самый Мастер и есть.
- Какой тот самый? - продолжал прикидываться дурачком Олег.
- Ну, мы ведь тоже кой-какую информацию добываем. Как раз с лета и пошли слухи о Мастере, который налаживает работу подпольных заводиков. И мы эту твою работу на себе почувствовали. Сбыт водки за это время понизился чуть не вдвое. Кстати, здесь сидят представители ещё двух заводов, выпускающих эту самую водку, - "Алгон" и "Созвездие Урала".
Олег покосился на пижона и второго мужика - солидного, с элегантной шкиперской бородкой. Только трубки ему не хватало. Но вместо неё он катал в зубах длинную зубочистку.
- Так вот, - дальше развивал свою мысль шеф службы безопасности "Виншапани", постепенно переходя на ты, - у нас к тебе деловое предложение. Все равно после такого прокола ты вышел из доверия у своих работодателей. Да и не ценят они тебя. Ведь на тебя без слез смотреть нельзя, в какой нищете тебя держат. Да и не такой ты, как вся эта братия, невооруженным глазом видно. В общем, у нас к тебе предложение. Расскажите, Сергей Сергеевич.
Бородатый представитель "Созвездия Урала" вытащил изо рта зубочистку, слегка откашлялся, видно, речь ожидалась длинная.
- У нас в городе, если вам известно, три крупных производителя алкогольной провинции. Все выпускают водку, кроме того и другую продукцию. Обычно наши предприятия конкурируют, но тут сложилась критическая ситуация со сбытом, и наще руководство решило объединиться для решения этой проблемы. Как видите, я с вами откровенен. Был создан общий фонд для финансирования, так сказать, - Сергей Сергеевич защелкал пальцем, словно тасовал колоду с карточками, на которых записаны слова, нашел нужное, конфиденциальных мероприятий по выравниванию маркетинговой ситуации. А вы ведь не только можете запускать заводы, но и, следуя элементарной логике, останавливать их работу. И получать от нас за это вознаграждение.
- Интересная перспективка, - сказал Олег без всякого интереса. - А если откажусь, надо думать, вы меня в тюрягу засадите?
- Ну что вы! - шеф безопасности явно был не согласен с таким предположением. - К чему такие сложности? Можно вывести из игры более простым и эффективным способом. Скажем, отправить в травматологию.
- Значит, я должен буду стучать на своих, так сказать, коллег?
- Ни в коем случае, - замахал зубочисткой Сергей Сергеевич. - Я правильно говорю, Владимир Саныч.
Шеф безопасности "Виншампани" величественно кивнул и объяснил:
- Тебя вычислят через пять минут. А ещё скорее, сдаст кто-нибудь. Думаешь в органах никто информацию налево не сливает? В том и дело, что засвечиваться ты не должен. Нас, конечно, кое-какая информация тоже волнует. Но более общая, чем местоположение бодяжного цеха. Скажем, источники спирта, структура производственных отношений и сбыта, каналы поставок, откуда берутся акцизные марки и тому подобное. Мы хотим, чтобы ты подрывал эту бутлегерскую систему изнутри, занимался саботажем и диверсиями. Поскольку подпольное производство полностью пресечь невозможно, пусть оно остается. Но при этом пусть оно сокращается, а не растет. И сокращается быстро. А то новый год на носу, а у нас цеха простаивают, все склады непроданной продукцией забиты.
Олег задумался, даже нижнюю губу выпятил. Перспектива его не увлекала. И по башке получать не хотелось, и на саботаже попасться не улыбалось. Саботажников и шпионов, как известно, расстреливают на месте.
- И что я получу, кроме благодарности потомков? - спросил он.
- А что бы вы хотели? - спросил Сергей Сергеевич.
- Ну, например, квартиру, - сразу обозначил свои запросы Олег.
- Нет вопросов, - спокойно заверил его представитель "Созвездия Урала". - Как только наш сбыт выйдет на прежний нормальный уровень, двухкомнатная квартира у тебя в кармане.
- Так ведь обманете, - не поверил Олег.
- Голубчик, - подал голос человек из "Алгона", до того молчавший. И голос его был полон снисхождения, - да это копейки для нас. Мы на газетную рекламу в месяц больше тратим. А уж на троих такие расходы разложить...
- У нас подготовлен договор, - сообщил Владимир Александрович. - Если не устраивает джентльменское соглашение, можем подписать прямо сейчас.
- Хорошо, соглашение, так соглашение. - кивнул Олег, тем более, что другого выхода у него не было. - Захотите кинуть, так и с договором обманете. Да и лишний след оставлять... Мало ли. И в ваших конторах кто-нибудь может сливать информацию. Но мне могут понадобиться деньги.
- Святое дело, - кивнул Сергей Сергеевич и раскрыл портфель, стоявший возле его стула. - Каждый второй рабочий день месяца будешь получать по пять тысяч. С Владимиром Санычем договоритесь о связи.
И он бросил Олегу на колени пачку пятидесятирублевок в банковской запечатке. Такой жест внушал определенное доверие.
- Тогда считаем вопрос исчерпанным, - подвел итог Владимир Саныч. - У нас ещё есть полчаса, я могу дать инструкции.
После этих слов представители "Алгона" и "Созвездия Урала" достали из шкафа свои дубленки и откланялись. Через полчаса и Олег, совершенно обалдевший от всего на него свалившегося, спустился в фойе. И там к нему с радостным писком бросилась Люба со знакомым полиэтиленовым мешком в руках.
- Вот, есть же такие девки, - с завистью сказал сидевший за барьером лейтенант, - с шести утра здесь сидит дожидается.
- С ума сошла, в такую рань сюда переться? - осуждающе сказал Олег.
- А чего тут переться-то? Три квартала от вокзала.
Она выглядела беззаботной, хотя под глазами темнели круги. Они вышли на улицу.
- Так ты ночь на вокзале кантовалась? - спросил Олег. - Почему домой не поехала.
- Да там этот, гад ползучий, Чингиз. - Люба брезгливо поморщилась. Еле отбилась. Пришлось на вокзал топать. Он в доме засел. Говорит, теперь он там жить будет вместо тебя.
- Ну, это мы ещё посмотрим, - погрозился Олег. - Они ещё узнают, кто такой Мастер.
ПРОШЛОЕ - ДЫМ
- Моя фамилия Морозов, но я люблю тепло, - сказал Олег и поежился, курточка на синтепоне грела плохо.
Облако морозного пара пыхнуло у него изо рта и тут же бесследно растаяло. Прихватывало крепко. Даже не верилось, что ещё вчера утром было всего минус два.
- А я люблю... - глядя ему в лицо, сказала Люба, и помедлила, - тоже тепло.
Она обеими руками обхватила его руку, словно боялась, что Олег может вырваться и убежать, оставив её одну на автобусной остановке. На ней был мешковатый зеленый пуховик, дешевую плащевку которого прокалывали изнутри остья куриных перьев. Вряд ли он был намного теплее тоненькой курточки её друга.
Наконец-то подошел автобус. Пассажиры торопливо устремились в его промороженное нутро. Огромный, как вагон электрички, салон "Икаруса" оказался почти пуст. Это вечером его до скрипа в "гармошке" забьет толпа народа, возвращающегося с работы домой на городскую окраину. Именно там, где обрывается асфальт и начинаются несанкционированные свалки, стоял маленький домик, точнее, халупа, в которой квартировали Олег и Люба.
С каждой остановкой пассажиров в салоне автобуса убывало. До конечной доехало всего несколько человек. Олег с Любой пошли узкой улочкой, прямо по проезжей части, зажатой заборами и сугробами. Здесь, в частном секторе, не имелось дворников, чтобы чистить тротуары. Поэтому их никто и не чистил. Живущие здесь пенсионеры зачастую с трудом могли откидать снег от крылечек, где уж им лопатами махать на улице. К своим калиткам разметали узенькие дорожки, и на том спасибо.
Минут через пятнадцать они добрались до края города. Жилые кварталы закончились. Дальше тянулся заснеженный пустырь, а за ним голые березы и сосны с засохшими верхушками. Их халупа смотрела двумя единственными окнами на этот безрадостный пейзаж. Олег толкнул калитку. В морозном воздухе ощутимо пахло гарью. Из распахнутых дверей дома лениво заворачивался под крышу сизый пласт дыма.
Олег, пригибаясь, вбежал внутрь. В обеих комнатушках горел свет и клубился все тот же едкий дым. Перед распахнутой печкой на карачках стоял Чингиз, уткнувшись носом едва ли не в пол и, не глядя, шерудил кочергой в топке. По всему полу валялись перемазанные сажей клочья бумаги и растерзанные обложки книг.
Олег сразу понял, что происходит, и, не останавливаясь, врезал ногой по откляченной заднице Чингиза. Тот брякнулся головой о поддувальную дверку. А Олег уже выхватил у него из рук кочергу, выворотив на пол из печи ворох тлеющей бумаги. Вытянул за чугунное ушко вьюшечную задвижку. В печи сразу гулко ухнуло и потянуло в трубу. Ярко вспыхнуло в топке, и в поддувало мгновенно всосался стлавшиеся у пола клубы. Но вверху дым по-прежнему стоял густыми слоями.
- Ты что, урод, вытворяешь! - заорал Олег.
Чингиз вскочил на ноги, тоже что-то выкрикнув, слепо замахал руками, гоняя дымное облако. Присел на полусогнутых, щуря слезящиеся глаза. Потянулся к Олегу обеими руками. Схватился за кочергу, которую тот выставил перед собой, и тут же с воплем вылетел в двери, чуть Любу с ног не сбил. Сунул обожженную руку в сугроб, заскулил.
- Ах ты, тварь безмозглая! - вышел следом Олег, грозя кочергой. Книги жечь! Паскуда! Сейчас эту кочергу тебе в задницу вобью холодным концом и так оставлю. Пошел отсюда, ублюдок!
- Я тебя стрелять буду! - оскалился Чингиз, держа перед собой растопыренную мокрую пятерню. На ладони четко отпечатался загиб кочерги, на пальцах тоже виднелись ожоги. - Понял! Больше жить не будешь!
Олег швырнул ему сдернутую с вешалки у дверей куртку. Сделал выпад кочергой.
- Пошел отсюда, пока я тебе морду не разрисовал или яичницу в штанах не изжарил. Книги, скотина жечь додумался!
Бормоча угрозы, Чингиз отправился в обход дома, на ходу натягивая куртку. Наверное, под навесом крытого двора у него стояла машина. Люба испуганно посмотрела на кочергу и спросила:
- Олеж, а почему холодным концом?
- Чего? - не сразу сообразил Олег. - А-а... Это чтобы за горячий не мог вытащить, ждал, пока остынет.
Он вернулся в дом. Дышать внутри уже стало полегче. Присел, поднял растерзанную книжку. Булгаков. Рядом валялись другие обложки с остатками страниц: Чехов, Стругацкие, "Золотой теленок", Маканин и с трудом добытая "Стрекоза, увеличенная до размеров собаки" Ольги Славниковой.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44