Хотелось бы знать, кто ей шьет?
– Если она не умрет, я спрошу ее об этом, – ответил Вилли с грустью.
– Что вы! Я просто так, случайно обратила внимание…
Вилли Лоуренс делал все, что говорила Рут и даже более того. Он протирал губкой тело Рейчел. Кормил ее бульоном. Менял простыни, когда она потела. Ночью она начала бредить. Ей почему-то показалось, что маленький Сэм жив.
– Он не умер. Он зовет меня. Он жив?
Ее стоны разбудили мистера Лоуренса. Он поспешил к ней, чтобы удержать и не дать вылезти в окно. Рейчел отбивалась от него.
– Бекки, пусти меня! Это Сэм. Он зовет меня.
Но в какое-то мгновение силы покинули ее, как уходит воздух из проколотого воздушного шарика. Она поникла, и Вилли довел ее до постели.
– Кто вы? – испуганно спросила она, не узнавая его. И тут же снова впала в беспамятство.
Остаток ночи он проспал на полу, рядом с ее кроватью, а на следующий день принес раскладную кровать. Он позвонил на работу и предупредил, что будет занят эти дни. Дела их шли хорошо. Он и его партнер выпускали дешевую одежду – и теперь, когда война шла к концу, она пользовалась все большим и большим спросом. А они старались сделать ее еще более дешевой.
Жар держался целую неделю, а потом температура упала. Доктор Леви позвонил ему, но мало что смог добавить к тому, что уже сказала его жена. Единственное, что он посоветовал – это как выше подкладывать подушки, чтобы Рейчел почти сидела. «Если у нее начнется пневмония, – она не выживет. И хорошее питание, конечно».
Вилли Лоуренс, помимо бульонов, стал давать ей яйца всмятку. Пюре с молоком и маслом.
От Рейчел остались кожа да кости. Вилли с ужасом смотрел на то, как она тает у него на глазах. Когда он впервые встретил ее, она была молодой женщиной с прекрасной фигурой. Сейчас это был скелет. На лице торчали скулы, обтянутые кожей. Волосы слиплись и свалялись.
Начиналась седьмая ночь борьбы за ее жизнь. Раскладушка Вилли стояла вплотную к постели Рейчел. Он прислушивался к ее дыханию. Через каждый час он вставал, чтобы протереть ее и дать ложечку бульона.
И вдруг однажды рука Рейчел коснулась его плеча:
– Я хочу пить, – проговорила она отчетливым, ясным голосом.
Он прижал ее руку к губам. Она была холодной.
– Слава тебе, Господи! – прошептал Вилли.
Сначала она была настолько слаба, что могла лишь открывать рот и глотать еду, которую он подносил ей ко рту, как ребенку. Вскоре она уже могла садиться и поедала все, что ей подавали. Потом она начала пробовать ходить. И наконец наступил день, когда она смогла с помощью Вилли Лоуренса и Рут добраться до ванной. И, войдя туда, вспомнила Хэтти Манхейм. Эта ванная была даже лучше.
– А теперь здесь остаются только женщины, – засмеялась Рут и бросила в горячую воду специальную соль.
Она помогла Рейчел искупаться, вымыть волосы и рассказывала все это время, как мистер Лоуренс трогательно и самоотверженно ухаживал за ней.
Растерев Рейчел банным полотенцем и надев на нее махровый халат, Рут закончила свой рассказ:
– Если бы не он, вы бы не выжили.
– Он спас мне жизнь, – задумчиво сказал Рейчел, имея в виду не только испанку. И она рассказала Рут о том, как Бекки нашла ее на ступеньках приюта, как она полюбила солдата и собралась выйти за него замуж, но его убили на войне до того, как родился сын. И как мальчик умер от испанки.
Рейчел стремительно шла на поправку. Вскоре доктор Леви позволил ей выходить из дома:
– Только небольшая прогулка в Риверсайдском парке. – Вилли ушел в контору и должен присоединиться к Рут и Рейчел позже, они договорились встретиться у памятника Солдатам и Матросам.
Рейчел надела свой выходной костюм и объяснила Рут:
– Я уже оправилась и должна уйти. Как только Вилли придет…
– Не вздумайте делать этого! Вилли предложил мне помочь вам купить все необходимое. Думаю, что мы сможем пойти завтра.
– Но я ведь не могу оставаться здесь. Я уже стою на ногах. Вилли, конечно, сделал для меня больше, чем кто-либо на свете, исключая Бекки. А теперь мне пора на работу. Я не могу бесконечно пользоваться его добротой.
– Это не просто доброта, Рейчел. Вилли Лоуренс влюбился в тебя. Он хотел бы жениться на тебе. Разве это не ясно!
– Жениться на мне? – Рейчел потеряла дар речи.
– Конечно, он не такой, как твой молоденький солдат. Ничего от первой любви. Она должна остаться в прошлом. Советую не упускать такую возможность. Я видела, как Вилли самоотверженно ухаживал за тобой. Он будет заботиться о тебе и дальше. Он даст тебе дом, семью, детей, надежное положение. Тебе уже ни о чем больше не придется беспокоиться.
Как Рут сказала, так оно и случилось. Вилли Лоуренс предложил Рейчел руку и сердце. Она попросила у него разрешения подождать с ответом, пока она не выздоровеет окончательно, чтобы стать ему женой и матерью его детей.
– Можно ли это счесть согласием?
Рейчел не могла полюбить Лоуренса так, как она любила Сэма Харрингтона. Но ведь именно Сэм чуть не погубил ее. А Лоуренс спас. Уйти от него – означало проявить жестокость и неблагодарность. К тому же она не могла вернуться на улицу Форсайт из-за Мо Швейцера. Бекки говорила, что он по-прежнему рыскает поблизости в надежде поймать ее и отомстить за унижение. Не могла она пойти и в свою швейную мастерскую – она еще была так слаба и так быстро уставала, что вряд ли ее стали бы держать там.
Она взяла его руки – руки, которые ухаживали за ней, умывали ее и кормили, – и прижала к губам:
– Да, Вилли. Если только ты дашь мне немножко времени.
Они отпраздновали это событие в небольшом ресторанчике. После чего Рейчел временно перебралась в дом к доктору Леви, чтобы соседи не судачили.
Поскольку Рут так восхищалась ее костюмом, Рейчел предложила ей сшить кое-что в знак благодарности и признательности за внимание. Столовую быстренько превратили в небольшую пошивочную мастерскую, и Рейчел взялась за дело настолько споро, насколько ей позволяло здоровье. И то, что она шила для Рут, вызывало неизменное восхищение всех ее знакомых и родственников. Они бы с удовольствием заказали нечто в этом же духе у Рейчел, если бы только доктор не запрещал ей перегружать себя работой.
Война окончилась, их ждала долгая мирная жизнь. Наступил ноябрь. Вилли Лоуренс все чаще поглядывал на Рейчел, но не торопил ее и не требовал, чтобы она назначила день свадьбы. И его терпение наконец-то было вознаграждено. В день Валентина – день всех влюбленных, в один из самых холодных дней января, легкая тень Рейчел появилась в его спальне, и тоненькая фигурка нырнула к нему в постель:
– Мистер Лоуренс! Не хотите ли вы стать моим «валентином»? – проговорила она мягким голосом.
21 марта 1919 года Рейчел Форсайт и Вильям Лоуренс дали друг другу клятву в присутствии мистера Аарона и миссис Рут Леви, а также Бекки Лодзь.
Рейчел зачеркнула все свое прошлое, исключая, конечно, Бекки. Так же, как ее страна начинала новую послевоенную жизнь, она начала новую жизнь в доме Вилли.
– Это твой дом, моя дорогая. Делай все что захочешь. Все, что приносит тебе удовольствие. Я хочу, чтобы ты была счастлива, – попросил ее Вилли.
Это дало ей чувство свободы, покоя и уверенности в себе.
И в конце месяца она взялась за дело. Пришли мастера, чтобы обновить обивку на мебели, встряхнуть ковры, почистить серебро и китайскую фарфоровую посуду, вычистить пыль с книжных полок, на которых стояли тома Шекспира и Диккенса. Все это было в какой-то мере компенсацией за то, что она испытывала в объятиях мужа.
– Замужество пошло тебе на пользу, – заметила Бекки, оглядывая приемную дочь.
И в самом деле, никогда еще она не чувствовала себя так хорошо, никогда спокойствие не было таким глубоким.
Муж изо всех старался сделать ее счастливой. Он не был жестоким. Не был грубым. Чего еще можно было желать? Она не так глупа, чтобы мечтать о Сэме Харрингтоне и о той страсти, которой они были объяты в первую ночь любви. Но все-таки она надеялась, что муж перестанет быть таким робким из боязни причинить ей вред – из-за чего, собственно, все и делал не так.
Прислушиваясь к тому, что говорили Рут, Бекки и другие женщины, она осознала, что муж – это основное неудобство в браке. Но ничего с этим не поделаешь. И когда их семейная жизнь вошла в колею, она научилась устраивать так, чтобы муж причинял как можно меньше хлопот.
Рейчел начала подумывать о том, чтобы организовать свою мастерскую, где бы она могла выступать модельером. Она отдавала предпочтение простым линиям. И платье для чая, которое она сделала в подарок Рут, пользовалось таким успехом, что она получила массу заказов от ее приятельниц.
Вилли показывал ее работы своим компаньонам. Они одобрили их.
– Почему бы тебе не продавать свои изделия в нашем магазине? – предложил ей муж, гордясь ее успехами.
– Дорогой, это было бы чудесно! Но надо подумать. Заказов у меня очень много. Гораздо больше, чем я могу выполнить.
А что, если организовать маленькую мастерскую: не такую, как у Мо Швейцера, а такую, где девушки – иммигрантки из Италии – могли бы зарабатывать себе на жизнь.
Она начала с платья для чая и выполнила по этому образцу несколько разных моделей, используя каждый раз по-новому фактуру ткани, обыгрывая отделку. Женщины были в восторге от ее наряда, и заказы сыпались один за другим.
В суете и радостях новой жизни Рейчел и не заметила, как миновал год со дня свадьбы. Она поместила в газете «Геральд» обьявление о том, что хочет найти помещение для мастерской – достаточно просторное, светлое, хорошо проветриваемое и не очень дорогое.
Вскоре пришло предложение. Помещение находилось на Грин-стрит, неподалеку от Вашингтон-сквера.
– Остановите у этой арки, – попросила она таксиста.
И когда она пошла в нужную сторону, то поняла, почему оделась с необыкновенной тщательностью, более тщательно, чем того требовала необходимость. Владелец помещения и без того понял бы, что она в состоянии оплатить аренду. Но Рейчел ни разу не подходила к Вашингтон-сквер с того момента, как они расстались с Сэмом. А вдруг он окажется там вместе со своей медсестрой из Красного Креста.
В конце концов эта встреча ей ничем не грозила. У нее есть муж и свой собственный дом. И, глядя на веселящихся и резвящихся у фонтана детишек, она вдруг вспомнила о своем сыне. Теперь бы он уже начал ходить. И был бы точь-в-точь как его отец.
Неохотно отвернувшись от детишек, Рейчел собралась идти дальше и… столкнулась лицом к лицу с Сэмюэлем Харрингтоном. Эта встреча не была для нее неожиданностью. В глубине души она и рассчитывала на нее, когда вышла из дома чуть раньше, чем требовали ее дела.
– Сэмюэль Харрингтон, если не ошибаюсь? – спросила она и, видя, что он не узнает ее, добавила: – А меня зовут Рейчел.
– Рейчел! О Боже! Не может быть. Какой ты стала красавицей.
– Мистер Харрингтон! – Няня в сером костюме катила за ним детскую коляску.
– Да, да, мисс Оливер. Я присоединюсь к вам чуть позже. Я встретил свою старую знакомую.
– Это твой ребенок?
– Да.
– Сын?
– Боюсь, что дочь. Мэри Франс. Надеюсь, что в следующий раз родится сын. А ты? Я вижу у тебя на руке обручальное кольцо?
Она довольно часто пыталась представить себе, что произойдет, когда они встретятся. Теперь она знала ответ. Ее физическое влечение к нему оставалось тем же самым, что и в день первой встречи. Но сама она стала иной. Уже не той наивной девочкой, готовой броситься от огорчения с Бруклинского моста. Она пережила предательство, потерю ребенка… Она сумела выжить, несмотря на страшную болезнь. И она не подвергала сомнению свою жизнь с Вилли Лоуренсом. Он исключительный образец мужа и семьянина во всех отношениях. «Тебе достаточно того, что у тебя есть», – твердил ей голос изнутри.
Но почему бы и нет! Почему бы не получить все?
И уже ни единой минуты она не сомневалась, что они с Сэмом будут встречаться.
И знала, что произойдет, когда они встретятся.
15
1920–1925
СЭМЮЭЛЬ ЛОУРЕНС
– Пожалуйста, Рейчел. Нам надо поговорить! – умоляющим тоном проговорил Сэм Харрингтон.
– Но мы и так говорим.
Его взгляд невольно обратился к няне, гуляющей с его дочерью.
– Я имею в виду… Черт… Я должен увидеться с тобой еще раз.
– В самом деле? – Она смотрела на него так, словно он сказал нечто забавное.
– Пожалуйста, скажи. Время. Место. Где угодно, когда угодно. Завтрак. Обед. Ужин. Пожалуйста…
Она прикинула и предложила встретиться за чашкой чая.
– В следующий четверг. У Бреворта. – Она улыбнулась, а потом прибавила беспечным тоном: – Но я, конечно, ничего не обещаю. Может быть, у меня получится, а может, и нет.
Его возбуждение вызывало в ней ответное волнение до самого дня предстоящей встречи. Аарон Леви, который обедал с ними накануне, заметил:
– Посмотри на нее, Вилли. Сегодня твоя жена просто сияет от радости. С чем это связано, Рейчел? Мы, случаем, не ожидаем пополнения?
Рут дотронулась до руки мужа:
– Нельзя же так прямо? Смотри, как она смутилась.
– Это правда, дорогая? – Голубая жилка от волнения забилась на виске у Вилли. Он с большим нетерпением дожидался этого известия, хотя несколько раз повторил Рейчел, что ей сначала, несомненно, надо как следует окрепнуть. До сего времени он продолжал беспокоиться о состоянии ее здоровья.
Как всегда, когда Вилли вызывал у нее особенное раздражение, она начинала твердить себе, что это человек, который спас ей жизнь. Она совершила сделку и обязана выполнять условия договора. А замужество, как она успела понять, чрезвычайно удобная вещь. У нее никогда не было отца, зато она заполучила заботливого и внимательного мужа, который в какой-то мере заменил его. Сегодня благодаря ему она смогла выполнить давно созревшее желание – сняла наконец нужное помещение для мастерской.
– Вы заключили хорошую сделку, мадам, – похвалил ее посредник. Разумеется, муж тотчас подписал договор об аренде.
Рейчел сжала руку Вилли:
– Пока еще нет. Но, думаю, что вскоре это произойдет. Мы попытаемся.
А ночью, когда муж заснул, она представила себе каждую деталь своего завтрашнего наряда. Может быть, надеть тот же самый, первый выходной костюм? Пока она лежала больная, Рут отдала его в чистку, потому что он слегка испачкался, когда она упала на мостовую перед автомобилем. Потом Рейчел сама запаковала его хорошенько и уложила на антресоли. Если она снова вытащит его и наденет, это может просто ошеломить Сэма. Она могла бы даже приколоть брошку и купить букетик гардений… Эта идея на некоторое время воодушевила Рейчел, но потом она отвергла ее. Костюм – часть ее прошлого. А она ничего не хотела возвращать оттуда – даже черепаховый гребень, подарок Бекки.
Нет. Пусть лучше Сэм увидит не то, кем она была, а кем она стала. Пусть он поймет, что потерял. Что он так бессердечно отверг. Она наденет что-нибудь новенькое из того, что сама скроила по собственному вкусу. То, что произвело такое впечатление на компаньонов Вилли. И что, несомненно, поразит и его.
Рейчел вздрогнула от нетерпения. Муж открыл глаза.
– Дорогая! – сонно проговорил он и протянул руку.
Кажется, это был самый подходящий момент, чтобы небрежно бросить:
– Вилли, дорогой, чуть не забыла. Я завтра договорилась об одной деловой встрече за чаем. Так что, может быть, чуть-чуть опоздаю к обеду.
То, что она задумала, конечно, было не очень хорошо, но это ее не заботило. Где-то около половины первого Рейчел заняла место за столиком рядом с пальмой, отсюда ее не было видно, она же могла следить за Сэмом, как он сядет, как будет делать заказ и ждать ее. Она отметила, что он пришел с букетиком гардений, наблюдала, как выпил несколько чашечек чая, как его нетерпение начало расти, как менялось выражение лица и как, наконец, он позвал официанта, чтобы рассчитаться.
– Мистер Харрингтон? – проговорила Рейчел, двигаясь к нему навстречу по проходу и чувствуя восхищенные взгляды, которые бросали в ее сторону сидевшие в кафе мужчины.
Она раскроила это платье по косой линии таким образом, что оно очень красиво облегало ее фигуру.
Он не успел выговорить ни слова, как она приложила палец к его губам:
– Шшшш. Я знаю, что опоздала. Надеюсь, ты извинишь меня? А теперь расскажи мне все о себе… – и она села в кресло рядом с ним.
– Я думал, что ты не придешь…
– Но я здесь.
– Я ждал так долго…
Бедняга. Как это трудно – ждать неизвестно чего. И спрашивать себя, что можно сделать в такой ситуации? Думать, а не произошла ли какая ошибка. Может быть, ты перепутал место. Или записка пришла не по адресу.
Бедняга, как ему обидно и трудно ждать в этом великолепном кафе, где играет музыка, где подают чай и кексы. Да имеет ли он хоть смутное представление о том, что такое ждать день и ночь, ждать неделями, месяцами хотя бы словечко от человека, который сказал, что женится, как только окончится война.
– Как мало в тебе доверия ко мне. Я же сказала, что приду. А я всегда держу обещания.
Он почувствовал иронию в ее тоне.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39