Перчатку ж вашу я приму от вас».
Покой эмир покинул весь в слезах,
Аой!
По лестнице спустился до крыльца,
Сел на коня, догнал свои войска,
Вперед помчался, во главе их встал,
Бросает то и дело клич полкам:
«Вперед! Французы не уйдут от нас!»
Аой!


CCII


Чуть день взошел и небо озарилось,
Проснулся Карл, французов повелитель,
И Гавриил, сон короля хранивший,
Благословил его своей десницей.
Доспехи снял с себя король великий,
Бароны вслед за ним разоружились,
И поскакало войско торопливо
По тропам и дорогам в путь неблизкий,
Взглянуть на тех, кто пали и погибли
В день злополучной ронсевальской битвы.
Аой!


CCIII


Карл прискакал обратно в Ронсеваль,
При виде мертвых горько зарыдал,
Французам молвил: «Не спешите так.
Я впереди теперь поеду сам.
Племянника хочу я отыскать.
Раз в Ахене я новый год встречал.
Не мало собралось баронов там,
И каждый похвалялся тем, что храбр.
А мой племянник граф Роланд сказал,
Что, коль придется на чужбине пасть,
Он будет впереди своих лежать,
Спиной к отчизне и лицом к врагам,
Как победитель даже в смертный час».
Отстала свита на бросок копья.
На холм искать Роланда едет Карл.


CCIV


Карл стал искать Роланда на холме.
Там у травы не зелен – красен цвет:
Алеет кровь французская на ней.
Заплакал Карл – не плакать мочи нет,
Три глыбы он меж двух дерев узрел,
На них увидел Дюрандаля след,
Близ них нашел племянника в траве.
Как мог король всем сердцем не скорбеть!
Он спешился там, где лежал мертвец,
Покойника прижал к груди своей
И с ним без чувств простерся на земле.


CCV


Король пришел в сознание опять.
Немон и Аселен, гасконский граф,
Брат Жоффруа Тьерри и Жоффруа
Снести его под сень сосны спешат.
Увидел Карл – лежит пред ним Роланд,
Оплакивать племянника он стал:
«Пусть, друг Роланд, господь простит тебя!
Тебе не будет равных никогда
В искусстве бой вести и побеждать.
Кто отстоит честь Карла от врага?»
И вновь король без чувств и сил упал.
Аой!


CCVI


Король наш Карл пришел в сознанье вновь.
Бароны держат на руках его.
Племянника он видит пред собой.
Тот с виду цел, но побелел лицом,
Глаза его потухли, мутен взор.
Стал наш король тужить над мертвецом:
«Да впустит в рай тебя, Роланд, господь,
Тебе даст место средь святых цветов.
Себе на горе ты сюда пришел.
Мне о тебе теперь скорбеть по гроб.
Лишусь я славы и утрачу мощь.
Кто отстоит честь Карла от врагов?
Мой лучший друг расстался здесь со мной:
Нет средь моей родни таких бойцов».
Рвет волосы в отчаянье король.
Стотысячная рать скорбит кругом,
Не в силах слезы удержать никто.
Аой!


CCVII


«О друг Роланд, когда я в Лане Лан при последних Каролингах (в конце IX – начале Х в.) был столицей западной франкской державы наряду с Ахеном, еще не утратившим своего значения (см., например, ст. 2917).

буду,
Когда опять увижу край французский,
Из многих стран пришельцы соберутся
И спросят, почему ты не вернулся,
А я скажу: „В Испании он умер“.
Мне королевством будет править трудно,
Скорбь о тебе всю кровь мою иссушит».


CCVIII


«Роланд, мой друг, цвет молодости смелой!
Когда я буду в ахенской капелле,
Придет туда народ послушать вести,
И горестно я объявлю пришельцам:
„Погиб Роланд, стяжавший мне победы.“
Мы в страхе саксов больше не удержим,
Пойдут теперь на нас болгары, венгры,
Восстанут Рим, Апулия, Палермо,
И Калиферн Калиферн – видимо, какая-то область в Азии, недалеко от Алеппо.

, и африканцы-негры.
День каждый будет приносить мне беды.
За кем пойдут мои полки в сраженье,
Коль нет того, кто шел пред ними первым?
О Франция, как ты осиротела!
Так горько мне, что рад я был бы смерти».
Рвет бороду король, скорбит безмерно,
Рвет волосы седые в сокрушенье.
Стотысячная рать с ним плачет вместе.


CCIX


«Увы, ты жизни, друг Роланд, лишился.
Пусть рай отверзнет пред тобой Спаситель.
Для Франции позор твоя кончина.
Я так скорблю, что не в охоту жить мне.
Мои бойцы из-за меня погибли.
Царю небесный, сын святой Марии,
Пусть не вступлю я вновь в ущелье Сизы;
Пусть раньше плоть мою мой дух покинет,
Чтоб с душами их воссоединиться;
Пусть здесь меня схоронят рядом с ними».
Рвет бороду седую Карл Великий,
И говорит Немон: «Скорбит властитель».
Аой!


CCX


Анжуец Жоффруа сказал: «Сеньер,
Умерить постарайтесь вашу скорбь.
Пусть сыщут христиан меж мертвецов,
Всех наших, кто арабами сражен,
И приготовят погребальный ров».
Король ответил: «Затрубите в рог».
Аой!


CCXI


В рог Жоффруа Анжуйский затрубил.
По слову Карла спешились полки,
Средь мертвецов нашли друзей своих,
Тела в могилу общую снесли.
Немало с войском шло духовных лиц
– Епископов, аббатов и других.
Они, свершив заупокойный чин,
Усопшим отпустили все грехи,
И обкурили фимиамом их,
И с превеликой честью погребли.
Что делать – их с собой не увезти.
Аой!


CCXII


Лишь трех бойцов земле не предал Карл:
То были Оливье, Турпен, Роланд.
Им грудь рассечь велел он пополам,
Извлечь и в шелк закутать их сердца,
Зашить в оленью кожу их тела,
Везти домой в трех мраморных гробах.
Но до того, как положить туда,
Обмыть настоем перца и вина.
Тибо и Жебоэна кликнул Карл,
Милона и Отона подозвал:
«Везите мертвецов на трех возах,
Ковром восточным их накрыв сперва».
Аой!


CCXIII


Путь к Франции направил Карл Великий,
Как вдруг разъезд языческий увидел.
Вот два гонца от мавров отделились,
Приносят Карлу вызов от эмира:
«Вам не уйти от нас, король спесивый!
Наш Балиган повсюду вас настигнет.
С несметным войском он сюда явился.
Посмотрим, впрямь ли вы неустрашимы».
Аой!


CCXIII


Король рукой за бороду схватился,
Припомнил всех, кто пали и погибли,
Окинул войско взором горделивыми
И громким, звучным голосом воскликнул:
«В седло, бароны! Приготовьтесь к битве!»
Аой!


CCXIV


Карл первым стал изготовляться к бою,
Шлем завязал, надел свой панцирь добрый
И бедра препоясал Жуайезом,
Мечом, блестящим, словно в полдень солнце.
На шею он повесил щит геронский Геронский – из города Хероны (Героны) в Каталонии.

,
Схватил копье, потряс его рукою,
Сел на коня лихого Тансандора Тансандор («Резвый») – имя коня Карла Великого.

,
Что добыл он у брода под Марсоной,
Где им убит был Мальпален Нарбоннский Намек на какое-то сказание, до нас не дошедшее, но, очевидно, известное слушателям.
Мальпален Нарбоннский – неизвестен.

.
Он отпустил узду, пришпорил лошадь,
Мчит сквозь тридцатитысячное войско,
Взывает: «С нами бог и Петр-апостол Карл, как римский император, уповает в бою на помощь апостола Петра, патрона Рима.

!»
Аой!


CCXV


Сто тысяч человек по знаку Карла
Сошли с коней, доспехи надевают.
Как хороши бойцы в наряде бранном,
Как остро их оружье, кони статны,
Как ловко вновь они в седло садятся!
Ответят на удар они ударом.
Значок с копья до шишака свисает.
Отрадно Карлу видеть их отвагу.
Он молвит Жозерану из Прованса,
Немону и Ансельму Жозеран – неизвестен.
Ансельм – неизвестен.

, графу Майнца:
«Могу ль не верить я в таких вассалов.
Тот глуп, кто с ними убоится мавров.
Коль нехристи сойтись посмеют с нами,
За смерть Роланда мне они заплатят».
Немон ответил: «Дай нам бог удачи!»
Аой!


CCXVI


Рабеля с Гинеманом Рабель, Гинеман – неизвестны.

Карл призвал
И молвил: «Тем вы станете для нас,
Чем были Оливье и граф Роланд.
Я меч и Олифан вручаю вам.
Полк головной возьмите под начал.
Я первыми пошлю вас на врага,
Пятнадцать тысяч юношей вам дам,
Да столько же прикроют с тылу вас.
Ведут их Жебоэн и с ним Лоран».
И вот уже Немон и Жозеран
Построили два первые полка.
Коль ныне грянет бой, он будет яр.
Аой!


CCXVII


В передних двух полках – одни французы.
За ними третий выстроился тут же.
Он весь составлен из баварцев дюжих Баварцы и алеманы входили в состав имперского войска Карла Великого, но не могли быть в составе войска французских королей позднейших веков. Очевидно, мы имеем здесь архаическую черту.

.
Их ровным счетом двадцать тысяч будет.
В бою они не дрогнут и не струсят.
Так милы сердцу Карла эти люди,
Что лишь французов больше их он любит.
Их вождь – Ожье Датчанин, граф могучий.
Бойцы такие поля не уступят.
Аой!


CCXVIII


Уже готовы три полка к сраженью.
Немон четвертый выстроил поспешно
Из воинов могучих и отменных,
Живущих в дальних алеманских землях.
Их двадцать тысяч в том полку, не меньше.
Доспехи их надежны, кони резвы.
Они умрут, а верх в бою одержат.
Ведет их в бой Эрман Эрман, фракийский герцог. – «Фракия» вызывает недоумение всех комментаторов.

, Фракийский герцог.
Погибнет он скорей, чем оробеет.
Аой!


CCXIX


Немон и Жозеран Прованский с ним
Бойцов нормандских в пятый полк свели.
В нем двадцать тысяч воинов лихих.
Прочны их брони, резвы скакуны,
Их можно перебить – нельзя пленить,
Никто не равен в ратном поле им,
Идут с Ришаром Старым Ришар Старый. – См. прим. к ст. 171.

в бой они.
Копьем отважно будет он разить.
Аой!


CCXX


Бретонцы составляют полк шестой.
Их ровно тридцать тысяч набралось.
Мчат на конях они во весь опор,
По-рыцарски вздымают вверх копье.
Велел Одон, бретонцев тех сеньер,
Чтоб под начал их взяли Невелон,
Тибо из Реймса и маркграф Отон Одон, Невелон, Отон – неизвестны.

.
Он молвил им: «Мой полк ведите в бой!»
Аой!


CCXXI


Уж шесть полков у Карла вышло в поле.
Седьмой – Немон, баварский герцог, строит,
Из Пуату с Овернью в нем бароны,
Всего их наберется тысяч сорок.
Надежны их доспехи, резвы кони.
Стоит тот полк от остальных поодаль.
Король бойцов благословил рукою,
Их Жозерану и Годсельму Годсельм – неизвестен.

отдал.
Аой!


CCXXII


В восьмой по счету полк Немон зачислил
Фламандские и фризские дружины.
Бойцов в восьмом полку за сорок тысяч,
В бою они всегда неустрашимы.
Король сказал: «Побьем врага с такими».
Тот полк Рембо с Амоном Галисийским Рембо, Амон Галисийский – то же.


На сарацин бесстрашно нынче двинут.
Аой!


CCXXIII


Отряд девятый Жозеран с Немоном
Составили из воинов отборных,
Из лотарингцев и бургундцев рослых,
Людей в нем тысяч пятьдесят и боле.
Подвязаны их шлемы, блещут брони,
Сверкают острия коротких копий.
Коль с поля враг не убежит без боя,
Они ему дадут отпор жестокий.
Тьерри, Аргонский герцог Тьерри, герцог Аргонский – неизвестен. Аргона, кстати, не была герцогством. Это ленное владение, входившее в состав графства Шампанского.

, их предводит.
Аой!


CCXXIV


Составлен из французов полк десятый,
А в нем сто тысяч доблестных вассалов.
Крепки их руки и горда осанка.
Сед головой и бородою каждый.
На всех двойные панцири иль латы,
При каждом меч французский иль испанский,
При каждом крепкий щит с особым знаком.
Вот «Монжуа!» – их ратный клич раздался.
Ведут их на арабов император
И Жоффруа Анжуйский с орифламмой Жоффруа Анжуйский с орифламмой. – О наследственном закреплении за графами Анжуйскими должности королевского знаменосца см. выше, прим. к ст. 106. Орифламма – первоначально знамя Римской империи (в христианскою эпоху) или города Рима. Оно было послано Карлу Великому папою Львом III. На мозаиках IX в. в церкви св. Иоанна на Латеране (в Риме) изображены два момента: 1) Карл Великий принимает из рук апостола Петра зеленое знамя города Рима или римских пап; 2) Христос вручает Карлу Великому алое знамя империи с крестом на древке.
Если название «орифламма» происходит от лат. «aurea flamma» – «золотое пламя», то имеется в виду алое знамя империи Капетинги стали называть свое знамя (стяг святого Дениса) орифламмою, возводя его к знамени Карла Великого. Ст. 3094 показывает, что певец знал о римском происхождении орифламмы, хотя на деле она была в 1096 г. вручена брату французского короля, который был сделан знаменосцем христианских войнах с исламом, и лишь в XI в. была утверждена Капетингами как французское государственное знамя.

.
То – стяг Петра: он прежде «Римским» звался,
А ныне «Монжуа» ему названье.
Аой!


CCXXV


Король наш Карл сошел на луг с седла,
На мураву лицом к востоку пал,
Глаза возвел с надеждой к небесам,
Смиренно молит господа Христа:
«Защитою нам будь, Спаситель наш!
Всеправедный наш бог, Ионе встарь
В китовом чреве не дал ты пропасть; Библия, Книга Пророка Ионы, II, 11.


От гибели ты Ниневию спас; Там же, III, 1-9, где Иона в Ниневии (Ассирия) убеждает царя покаяться в грехах.


Ты Даниила вызволил из рва,
Где пищей львам пророк был должен стать. Даниил. – См. прим. к ст. 2386.


Трех отроков Три отрока. – Библия, Книга Пророка Даниила, III: по приказанию царя Навуходоносора были брошены в раскаленную печь три отрока за отказ поклоняться золотому тельцу, но не погибли в ней. Подобное восхваление чудес, сотворенных богом в давние времена, было в ходу в средневековой эпической поэзии.

исторг ты из огня.
Простри же ныне надо мною длань.
Будь милостив ко мне и в этот раз,
За смерть Роланда дай отмстить врагам».
Молитву сотворил король и встал.
Грудь осенил он знаменьем креста,
Сел на коня, вдел ноги в стремена.
Держали их Немон и Жозеран.
Копье схватил и щит привесил Карл.
Как он могуч, и строен, и удал,
Осанист телом и красив с лица!
Никто его не выбьет из седла.
В тылу и впереди трубят рога.
Но вот покрыл все звуки Олифан,
И о Роланде зарыдала рать.


CCXXVI


На бой наш император гордо скачет.
Он бороду поверх брони спускает.
Весь полк в сто тысяч так же поступает.
Теперь узнать француза можно сразу.
Минует рать холмы, минует скалы,
Мчит по долинам и ущельям мрачным,
На склон из гор безлюдных вылетает,
И вот она опять в стране испанской,
И вот привалом на равнине стала.
Меж тем разъезд вернулся в стан арабский.
Идет один сириец к Балигану:
«Сеньер, узрели мы спесивца Карла.
Могучи и верны его вассалы.
Вам битва предстоит, вооружайтесь!»
Эмир ответил: «Вижу – ты отважен.
Трубите, чтобы рать о бое знала».


CCXXVII


Стан барабанной дробью оглашен.
Рогов и труб несется звонкий зов.
Рать спешилась и снарядилась в бой,
И сам эмир не отстает от войск.
Он в золоченый панцирь грудь облек,
Надел шишак с насечкой золотой,
На левый бок привесил свой клинок.
Эмир ему названье изобрел:
Про Жуайез, меч Карла, слышал он
И потому Пресьозом Пресьоз – букв.: «драгоценный», название меча Балигана. Отсутствует в Оксфордской и восстановлено по другим рукописям.

меч нарек.
Таков же бранный клич его бойцов,
Когда они врагу дают отпор.
Эмир надел на шею щит большой.
Из золота навершье у него,
Ремень прострочен шелковой тесьмой.
Берет эмир Мальте, свое копье.
Не древко у того копья – ослоп,
А наконечник мул свезет с трудом.
Садится ловко Балиган в седло.
Марколь Заморский Заморский – имя, которое, быть может, восходит к имени Маркольф, слуга Соломона в восточных апокрифах (см. сказания о Китоврасе).

стремя подает.
Меж пят эмира – футов пять с лихвой.
Он в бедрах узок, а в плечах широк,
В груди могуч, на диво весь сложен.
Взор у него и ясен и остер.
Он волосом курчав и горд лицом,
Бел головой, как яблоня весной.
Известен он отвагой боевой.
Верь он в Христа, вот был бы славный вождь!
Коня он шпорит так, что брызжет кровь,
Одним прыжком перелетает ров,
Хоть футов пятьдесят и будет в нем.
Арабы молвят: «Вот боец лихой!
Французам до такого далеко.
Кто б ни схватился с ним, он верх возьмет.
Безумен Карл, что с поля не ушел».
Аой!


CCXXVIII


Эмир на вид был доблестный боец.
Он бородою яблони белей,
Меж мавров славен мудростью своей,
На поле битвы горделив и смел.
А сын его Мальприм Мальприм (так в Оксфордской; в других рукописях – Мальпрамис) – сын Балигана, образец рыцаря в западноевропейском духе.

– второй отец,
Во всем блюдет он славных предков честь.
Отцу он молвит: «Скачем в бой скорей,
Чтоб Карл уйти обратно не успел».
Ответил Балиган: «Нет, он храбрец,
О нем не зря сложили столько жест.
Но с ним Роланда больше нет теперь,
И он над нами взять не сможет верх».
Аой!


CCXXIX


«Любезный сын Мальприм, – эмир сказал,
– Вчера погибли славный граф Роланд,
И Оливье, что именит и храбр,
И пэры, коих Карл любил всегда,
И с ними в двадцать тысяч копий рать,
За тех, кто жив, перчатки я не дам.
Сомненья нет, вернулся Карл назад.
Сириец из разъезда мне сказал,
Что рать разбил на десять полчищ Карл.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12