поэтому их часто вправляли в рукоятки мечей.
.
Аой!
XLVII
Слоновой кости там стоял престол.
Кладет Марсилий книгу Книга – священная книга (Евангелие, Коран и т. п.), на которой в средние века обычно торжественно клялись. Терваган. – В жестах нередко встречается имя этого загадочного языческого божества, образующего вместе с «Аполлоном» (Аполлоном) и «Маомом» (Магометом) триаду демонических существ, которым якобы поклонялись мусульмане. Мнения ученых относительно этого божества расходятся: А. Грегуар («L'йtimologie de Tervagant», Mйlanges d'histoire du thйвtre du moyen Age. P., 1950, p. 67–74) возводит его к римской богине Diana Trivia (Геката, покровительница нечистой силы); Л. Шпицер («Tervagant», Romania, LXX. 4948–1949, р. 397–408) производит имя «Tervagant» от прилагательного «Terrificans» («устрашающий», «наводящий ужас»); Ш. Пелла («Mahom, Tervagant, Apollin», Actas del primer congresso de estudios arabes e islamicos. Madrid, 1964, p. 265–269) считает его искаженным арабским эпитетом, относящимся к Магомету и означающим «проклятый» или «губитель».
на него.
Записан терваганов в ней закон.
Поклялся сарацин на книге той,
Что если в арьергард Роланд пойдет,
Всю рать арабы разом двинут в бой,
Чтоб ускользнуть от смерти граф не мог.
«Да будет так!» – промолвил Ганелон.
Аой!
XLVIII
Язычник Вальдаброн пришел туда.
Марсилия воспитывал он встарь.
С веселым смехом он послу сказал:
«Вот меч – нигде такого не сыскать.
За рукоять я сто червонцев дал.
Его примите, граф, приязни в знак.
Сгубить Роланда пособите нам,
Добейтесь, чтоб он в арьергард попал».
Ответил Ганелон: «Да будет так»,
Облобызал язычника в уста.
XLIX
Язычник Климорен подходит к ним,
Послу с веселым смехом говорит:
«Вот шлем – нигде такого не найти.
Дарю его, чтоб был наш враг убит.
Чтоб мы могли Роланда посрамить».
«Да будет так!» – посланец подхватил,
И с ним облобызался сарацин.
Аой!
L
Подходит королева Брамимонда
И молвит графу: «Вы мне милы очень.
Вас хвалят все – и муж мой, и вельможи.
Жене свезите две богатых броши.
На них немало аметистов добрых,
И все богатства Рима их не стоят.
Ваш император не видал подобных».
Взял граф и сунул их в сапог глубоко.
Аой!
LI
Марсилий казначея подозвал:
«Готова ль дань для Карла, Мальдуа Мальдуа («находящийся на кривом пути») – казначей Марсилия.
?»
Ответил тот: «Погружена казна.
Семьсот верблюдов с нею шлем мы в дар.
Заложников получит двадцать Карл».
Аой!
LII
Король Марсилий Ганелона обнял
И молвит: «Нет мудрей, чем вы, барона.
Молю вас вашей верою святою
– За нас и впредь, как ныне, верно стойте.
Не пожалею я для вас сокровищ.
Дам десять мулов, золотом груженных,
И столько ж буду слать вам ежегодно.
Вот вам ключи богатой Сарагосы.
Вы их вручите королю с поклоном.
Роланда прикрывать назначьте войско.
Я повстречаюсь с ним в ущельях горных,
И мы тогда на смертный бой сойдемся».
Ответил граф: «Нельзя мне медлить дольше».
Сел на коня и в путь помчался снова.
Аой!
LIII
Путь император к Франции направил,
Стал по дороге лагерем под Гальной Гальна – город, плохо поддающийся отождествлению; возможно, что нынешняя Хелса в 8 км от Сарагосы.
.
Разрушен этот город был Роландом,
Сто лет потом там не селились мавры.
Ждет Карл вестей от своего посланца
И дани от испанских басурманов.
С зарей, едва лишь солнце показалось,
Граф Ганелон въезжает в лагерь Карла.
Аой!
LIV
Чуть свет наш император с ложа встал.
Он в церкви у обедни побывал,
Сел на траву у своего шатра.
При нем Роланд и Оливье-вассал,
Немон и прочих рыцарей толпа.
Предатель Ганелон пришел туда,
Коварно речь повел издалека.
«Храни вас бог! – он королю сказал.
– Вот здесь ключи от Сарагосы вам,
А вот и мной полученная дань.
Заложников для вас я двадцать взял.
Король Марсилий просит не серчать,
Что он вам альгалифа не прислал.
Четыре сотни тысяч мусульман,
Все в панцирях и крепких шишаках,
Чернь с золотом на их стальных мечах,
Уселись с альгалифом на суда,
Чтоб таинства крещенья избежать.
Но не пришлось отплыть – я видел сам
– И на четыре мили кораблям,
Как налетели шторм и ураган.
Погибли альгалиф и с ним вся рать;
А будь он жив, он был бы здесь сейчас.
Клянется вам Марсилий-басурман,
Что месяц не пройдет еще сполна,
Как явится он в наш французский край,
Воспримет там святой закон Христа,
Вам руки в руки вложит, как вассал,
И в лен возьмет Испанию от вас».
Король воскликнул: «Господу хвала!
А вам не пожалею я наград».
Трубят французы в трубы и рога,
Садятся на коней, покинув стан,
В дорогу к милой Франции спешат.
Аой!
LV
Великий Карл Испанию разграбил,
Разрушил города и занял замки.
Он мнит, что время мирное настало,
И едет к милой Франции обратно.
Вот стяг его Роланд на землю ставит.
С холма взметнулось грозно к небу знамя.
Вокруг стоят французские палатки.
Меж тем в ущельях сарацины скачут.
На них стальные панцири и латы,
Все в шлемах, препоясаны мечами,
На шее щит, копье в руке зажато.
В засаду сели мавры в горной чаще.
Четыреста их тысяч там собралось.
Увы, французы этого не знают!
Аой!
LVI
День миновал, на землю ночь спустилась.
Могучий император сон увидел:
У входа он стоит в ущелье Сизы,
Зажал копье из ясеня в деснице;
Но за копье граф Ганелон схватился,
Потряс его и дернул что есть силы.
Взвились обломки древка к небу вихрем…
А Карл все спит, не может пробудиться.
LVII
Потом ему привиделось во сне,
Что он в капелле ахенской своей.
Рвет правое плечо ему медведь.
Вдруг мчится леопард с вершин Арденн.
На Карла прянул он, разинув зев,
Но из дворца проворный пес приспел.
От короля он отогнал зверей,
Медведю ухо правое изъел,
За леопардом кинулся затем.
«Великий бой!» – кричат французы вслед,
Хоть и не знают, кто одержит верх. Вероятное значение пророческих снов Карла: обломки древка, взвивающиеся к небу, – души убитых героев, возносящиеся на небо; медведь – Марсилий; леопард – альгалиф; проворный пес – Роланд; ухо медведя – правая рука Марсилия.
А Карл все спит: проснуться мочи нет.
Аой!
LVIII
Ночь минула, заря, алея, встала.
Рога и трубы оглашают лагерь.
Пред войском Карл Великий гордо скачет.
«Бароны, – вопрошает император, – Тесны ущелья здесь и круты скалы.
Кого бы нам оставить в арьергарде?»
Граф Ганелон ему в ответ: «Роланда.
Мой пасынок – храбрейший из вассалов».
Услышал Карл, на графа гневно глянул
И говорит ему: «Вы – сущий дьявол.
Вас злоба неизбывная снедает.
А кто пойдет дозором перед ратью?»
Граф Ганелон сказал: «Ожье Датчанин.
Надежнее вы не найдете стража».
Аой!
LIX
Роланд узнал, куда он отряжен,
Заговорил, как рыцарь и барон:
«Большое вам спасибо, отчим мой,
Что я назначен прикрывать отход.
Не потеряет Франции король,
Пока я жив, коня ни одного.
За каждого из вьючных лошаков,
За каждого из мулов и ослов
Взыщу я плату с недругов мечом».
«Я это знаю», – молвил Ганелон.
Аой!
LX
Узнал Роланд, что в арьергард назначен,
И отчиму промолвил в гневе страшном:
«Ах, подлое отродье, ах, предатель!
Ты думаешь, я уроню перчатку,
Как ты свой жезл, на землю перед Карлом?» Здесь певец вступает в противоречие с предыдущим: в ст. 333 Ганелон, принимая полномочия от Карла, роняет на землю не жезл, а перчатку, и в ст. 782 Роланд принимает не перчатку, а лук. Но еще важнее расхождение в тоне тирад LIX–LX. Дело не в том, что в первом случае в Роланде говорят радость и утонченность чувств (быть может, отчасти наигранные и насмешливые), а во втором – грубость и гнев– такое чередование могло бы еще иметь место. Но дело в том, что смена подобных чувств здесь лишена всякого блеска и изящества, свойственных речи Роланда, и ничем Ее отличается от грубой ругани. Отметим также, что эта вторая тирада отсутствует во всех других версиях, кроме Оксфордской. Если прибавить еще ошибку с перчаткой и жезлом, становится чрезвычайно вероятным предположение некоторых исследователей о том, что вся вторая тирада является интерполяцией.
Аой!
LXI
Роланд воскликнул: «Праведный король,
Я вас прошу, мне лук вручите свой.
Уж я не заслужу упрека в том,
Что перед вами уроню его,
Как сделал это Ганелон с жезлом».
Наш император Карл поник челом,
Мнет бороду и крутит ус рукой.
Но удержать никак не может слез.
LXII
Немон вслед за Роландом держит речь
– Вассала нет славнее при дворе.
Он молвит королю: «Слыхали все,
В какой пришел Роланд великий гнев.
Он с арьергардом остается здесь,
И заменить его нельзя никем.
Ему ваш лук вручите поскорей,
Дружины дайте лучшие из всех».
И лук Роланду Карл принять велел.
LXIII
Роланду молвит император Карл:
«Племянник милый, вот вам мой наказ:
Возьмете вы полвойска под начал.
С ним никакой вам не опасен враг».
Роланд ответил: «Да не будет так.
Свой род не посрамлю я никогда.
Лишь двадцать тысяч мне прошу вас дать.
Ведите с миром остальных в наш край:
Пока я жив, никто не страшен вам».
Аой!
LXIV
Роланд сидит на боевом коне.
При нем его товарищ Оливье.
За ними едут храбрый граф Жерье,
Жерен, Атон, Асторий, Беранже
И Ансеис, чья непомерна спесь.
Старик Жерар из Руссильона здесь
И славный герцог удалец Гефье.
Турпен сказал: «Мне отставать не след».
«Иду с Роландом, – подхватил Готье
– Ведь я его вассал: он дал мне лен». Из перечисленных здесь лиц первые десять, включая Роланда, являются, очевидно, пэрами. Архиепископ Турпен, конечно, не может быть пэром, так же как и Готье де л'Он, называющий себя «вассалом» Роланда. Однако если сравнивать перечень пэров с тем, который дан в ст. 2403–2410, то здесь не хватает Ивона и Ивория, гасконца Анжелье и Самсона; напротив, здесь добавлены Асторий и Гефье. Все это лучше всего объясняется множественностью сказителей, противоречивших друг другу.
Атон, Асторий – неизвестные лица.
Жерар из Руссильона – герои франко-провансальской эпической поэмы, граф Парижский, который был с 855 г. опекуном Карла, короля Прованса.
Гефье – вероятно, тождествен аквитанскому герцогу Вайфарию, с которым сражался отец Карла Великого Пипин Короткий (VIII в.), но потом помирился. См. также главу двадцать шестую второго тома «Дон-Кихота».
Готье де л'Он – неизвестен.
Ушло их двадцать тысяч человек.
Аой!
LXV
Зовет к себе Роланд Готье де л'Она:
«Возьмете вы французов десять сотен,
Займете все ущелья и высоты,
Чтоб император не понес урона».
Аой!
Готье в ответ: «Исполню все, как должно»:.
Взял он с собой французов десять сотен
И занял все ущелья и высоты.
Откуда враг ударить ни захочет,
Семьсот мечей он встретит обнаженных.
Король Альмар Бельфернский Альмар Бельфернский – лицо вымышленное.
в час недобрый
Даст нынче бой Готье с его дозором.
LXVI
Хребет высок, в ущельях мрак царит,
Чернеют скалы в глубине теснин.
Весь день идут французские полки,
На много миль разносятся шаги.
Вот уж они до Франции дошли.
Гасконь, владенье Карла, – впереди.
Припомнились родные земли им,
Невест и жен припомнили они.
Сбегают слезы по щекам у них,
Но больше всех великий Карл скорбит:
Племянник им оставлен позади.
Не плакать с горя у него нет сил.
Аой!
LXVII
В чужой земле двенадцать пэров встали
И двадцать тысяч рыцарей отважных.
Ни бой, ни смерть им не внушают страха.
Во Францию спешит наш император,
(Рвет бороду и неутешно плачет.)
Лицо плащом в унынье прикрывает.
Старик Немон конь о конь с Карлом скачет.
Он молвит королю: «Что вас печалит?»
Король ему в ответ: «Вопрос ваш празден.
Я так скорблю, что не могу не плакать,
Граф Ганелон погубит войско наше.
Мне нынче в ночь явил виденье ангел:
Сломал копье мне Ганелон-предатель,
Он в арьергард определил Роланда.
В чужой земле племянник мной оставлен.
Беда, коль он умрет: ему нет равных».
Аой!
LXVIII
Сдержать не может слез великий Карл,
С ним плачет вся стотысячная рать.
Его и всех французов мучит страх,
Что Ганелоном предан граф Роланд.
Богатые дары предатель взял – И серебро, и злато, и шелка,
Коней, верблюдов, мулов, львов, собак.
Три дня Марсилий подданных скликал.
Все званы – герцог, альгалиф и князь,
Эмир, барон, и альмасор, и граф. Мы находим при дворе Марсилия удивительное смешение христианских титулов и званий (герцоги, графы, бароны) с арабскими (аль-галиф, альмасор). Альмасор – искаженное Аль-Мансур, имя или, вернее, прозвище («Победоносный») хаджиба (министра, визиря) кордовского халифа Мухаммеда (939-1002), грозы христиан Испании, овладевшего Сантьяго-де-Компостела и другими твердынями Испании, но в конце концов потерпевшего сокрушительное поражение от соединенных сил королей Леона, Наварры и графа Кастилии при Калатаньясоре (998 г.). Имя Альмансор стало нарицательным для обозначения могучего арабского воителя в Испании.
Четыре сотни тысяч он собрал.
Рокочет в Сарагосе барабан.
На башню идол Магомет подъят,
Чтоб все могли к нему с мольбой воззвать.
В седло садится войско басурман.
И вот уж по Серданье Серданья (в подлиннике: tere Certeine, букв.: «известная земля») – область в Испании, расположенная в долине реки Сегры.
мавры мчат,
И виден им уже французский стяг.
Двенадцать пэров с войском ждут врага
И бой ему не побоятся дать.
LXIX
Племянник короля летит вперед,
Вскачь гонит мула, древком бьет его.
Марсилию со смехом молвит он:
«Не раз я вам служил своим мечом,
Для вас претерпевал и труд и боль,
Одерживал победы над врагом.
Прошу вас даровать мне первый бой.
Роланда я сражу своим копьем.
Коль Магомет захочет мне помочь,
Испанию мы отвоюем вновь
От Дюрестана до Асприйских гор Асприйские горы. (Aspera vallis, букв: «трудная ложбина») – Аспра, ныне Аспе, горный проход в Пиренеях. Дюрестан – неизвестен.
.
Устанет Карл, откажется от войн,
И проживете в мире век вы свой».
Племяннику перчатку дал король.
Аой!
LXX
Взял тот перчатку с дядиной руки,
Марсилию спесиво говорит:
«Пресветлый государь, ваш дар велик.
Двенадцать мне соратников нужны,
Чтобы двенадцать пэров перебить».
На зов явиться Фальзарон Фальзарон (от fals – «ложный», «лживый») – вымышленное имя; брат Марсилия.
спешит,
Марсилию он братом был родным.
«Племянник, вы пойдете не один,
Готов я вместе с вами в бой вступить,
Мы арьергард французов разгромим.
Не суждено живыми им уйти».
Аой!
LXXI
Вторым подъехал Корсали туда.
Душа бербера Еще в VIII в. христиане, воевавшие с испанскими маврами, сталкивались с берберами. Роль последних особенно усилилась с середины XI в., когда кордовские халифы призвали из Африки на помощь против христиан фанатических альморавидов, принадлежавших к берберам.
этого черна,
Но он лихой вассал, и смел в речах,
И храбрость ценит выше всех богатств.
С ним Мальприми, чья родина Бриган,
Он бегает быстрее скакуна.
Марсилию он громко закричал:
«Отправиться готов я в Ронсеваль.
Роланд погиб, коль с ним я встречусь там».
LXXII
Вот амирафль из Балагета мчит.
Он станом строен и лицом красив.
Спесиво он на скакуне сидит,
Оружьем похваляется своим.
Он храбростью повсюду знаменит.
Одна беда – он не христианин.
Пред королем он встал и говорит:
«Прошу вас в Ронсеваль Ронсеваль – в настоящее время городок в Испании (Наварра) в долине, соединенной с Францией так называемыми Роландовыми Воротами.
меня пустить.
Коль встречу там Роланда, он погиб,
Погибнут Оливье и пэры с ним.
Постигнут всех французов смерть и стыд.
Карл выжил из ума, он стар, чуть жив,
Устанет скоро он войну вести,
И мы вкусим в краю испанском мир».
За речь Марсилий поблагодарил.
Аой!
LXXIII
Вот скачет альмасор из Морианы Мориана – местечко в области верхнего течения реки Эбро, в северной Испании.
,
В Испании нет нехристя коварней.
Пред королем он встал и начал хвастать:
«Дружину поведу я к Ронеевалю,
Пойдет со мною двадцать тысяч храбрых.
Роланд погиб, коль с ним я повстречаюсь.
Весь век о нем придется Карлу плакать».
Аой!
LXXIV
Вот скачет граф Торжис из Тортелозы Тортелоза – обычно толчется как Тортоза, городок в долине реки Эбро.
.
Его феод наследный этот город,
Всех христиан сгубил бы он охотно.
С другими он к Марсилию подходит
И молвит: «Будьте, государь, спокойны.
Наш Магомет сильней Петра святого,
Коль вы ему верны, он вам поможет.
С Роландом в Ронсевале мы сойдемся,
Ему оттуда не уйти живому.
Вы видите, как длинен меч мой добрый,
Он скоро в щепы Дюрандаль Дюрандаль – имя меча Роланда, происходящее либо от прилагательного «dur» – «твердый», либо от глагола «durer» – «быть прочным, устойчивым».
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12
.
Аой!
XLVII
Слоновой кости там стоял престол.
Кладет Марсилий книгу Книга – священная книга (Евангелие, Коран и т. п.), на которой в средние века обычно торжественно клялись. Терваган. – В жестах нередко встречается имя этого загадочного языческого божества, образующего вместе с «Аполлоном» (Аполлоном) и «Маомом» (Магометом) триаду демонических существ, которым якобы поклонялись мусульмане. Мнения ученых относительно этого божества расходятся: А. Грегуар («L'йtimologie de Tervagant», Mйlanges d'histoire du thйвtre du moyen Age. P., 1950, p. 67–74) возводит его к римской богине Diana Trivia (Геката, покровительница нечистой силы); Л. Шпицер («Tervagant», Romania, LXX. 4948–1949, р. 397–408) производит имя «Tervagant» от прилагательного «Terrificans» («устрашающий», «наводящий ужас»); Ш. Пелла («Mahom, Tervagant, Apollin», Actas del primer congresso de estudios arabes e islamicos. Madrid, 1964, p. 265–269) считает его искаженным арабским эпитетом, относящимся к Магомету и означающим «проклятый» или «губитель».
на него.
Записан терваганов в ней закон.
Поклялся сарацин на книге той,
Что если в арьергард Роланд пойдет,
Всю рать арабы разом двинут в бой,
Чтоб ускользнуть от смерти граф не мог.
«Да будет так!» – промолвил Ганелон.
Аой!
XLVIII
Язычник Вальдаброн пришел туда.
Марсилия воспитывал он встарь.
С веселым смехом он послу сказал:
«Вот меч – нигде такого не сыскать.
За рукоять я сто червонцев дал.
Его примите, граф, приязни в знак.
Сгубить Роланда пособите нам,
Добейтесь, чтоб он в арьергард попал».
Ответил Ганелон: «Да будет так»,
Облобызал язычника в уста.
XLIX
Язычник Климорен подходит к ним,
Послу с веселым смехом говорит:
«Вот шлем – нигде такого не найти.
Дарю его, чтоб был наш враг убит.
Чтоб мы могли Роланда посрамить».
«Да будет так!» – посланец подхватил,
И с ним облобызался сарацин.
Аой!
L
Подходит королева Брамимонда
И молвит графу: «Вы мне милы очень.
Вас хвалят все – и муж мой, и вельможи.
Жене свезите две богатых броши.
На них немало аметистов добрых,
И все богатства Рима их не стоят.
Ваш император не видал подобных».
Взял граф и сунул их в сапог глубоко.
Аой!
LI
Марсилий казначея подозвал:
«Готова ль дань для Карла, Мальдуа Мальдуа («находящийся на кривом пути») – казначей Марсилия.
?»
Ответил тот: «Погружена казна.
Семьсот верблюдов с нею шлем мы в дар.
Заложников получит двадцать Карл».
Аой!
LII
Король Марсилий Ганелона обнял
И молвит: «Нет мудрей, чем вы, барона.
Молю вас вашей верою святою
– За нас и впредь, как ныне, верно стойте.
Не пожалею я для вас сокровищ.
Дам десять мулов, золотом груженных,
И столько ж буду слать вам ежегодно.
Вот вам ключи богатой Сарагосы.
Вы их вручите королю с поклоном.
Роланда прикрывать назначьте войско.
Я повстречаюсь с ним в ущельях горных,
И мы тогда на смертный бой сойдемся».
Ответил граф: «Нельзя мне медлить дольше».
Сел на коня и в путь помчался снова.
Аой!
LIII
Путь император к Франции направил,
Стал по дороге лагерем под Гальной Гальна – город, плохо поддающийся отождествлению; возможно, что нынешняя Хелса в 8 км от Сарагосы.
.
Разрушен этот город был Роландом,
Сто лет потом там не селились мавры.
Ждет Карл вестей от своего посланца
И дани от испанских басурманов.
С зарей, едва лишь солнце показалось,
Граф Ганелон въезжает в лагерь Карла.
Аой!
LIV
Чуть свет наш император с ложа встал.
Он в церкви у обедни побывал,
Сел на траву у своего шатра.
При нем Роланд и Оливье-вассал,
Немон и прочих рыцарей толпа.
Предатель Ганелон пришел туда,
Коварно речь повел издалека.
«Храни вас бог! – он королю сказал.
– Вот здесь ключи от Сарагосы вам,
А вот и мной полученная дань.
Заложников для вас я двадцать взял.
Король Марсилий просит не серчать,
Что он вам альгалифа не прислал.
Четыре сотни тысяч мусульман,
Все в панцирях и крепких шишаках,
Чернь с золотом на их стальных мечах,
Уселись с альгалифом на суда,
Чтоб таинства крещенья избежать.
Но не пришлось отплыть – я видел сам
– И на четыре мили кораблям,
Как налетели шторм и ураган.
Погибли альгалиф и с ним вся рать;
А будь он жив, он был бы здесь сейчас.
Клянется вам Марсилий-басурман,
Что месяц не пройдет еще сполна,
Как явится он в наш французский край,
Воспримет там святой закон Христа,
Вам руки в руки вложит, как вассал,
И в лен возьмет Испанию от вас».
Король воскликнул: «Господу хвала!
А вам не пожалею я наград».
Трубят французы в трубы и рога,
Садятся на коней, покинув стан,
В дорогу к милой Франции спешат.
Аой!
LV
Великий Карл Испанию разграбил,
Разрушил города и занял замки.
Он мнит, что время мирное настало,
И едет к милой Франции обратно.
Вот стяг его Роланд на землю ставит.
С холма взметнулось грозно к небу знамя.
Вокруг стоят французские палатки.
Меж тем в ущельях сарацины скачут.
На них стальные панцири и латы,
Все в шлемах, препоясаны мечами,
На шее щит, копье в руке зажато.
В засаду сели мавры в горной чаще.
Четыреста их тысяч там собралось.
Увы, французы этого не знают!
Аой!
LVI
День миновал, на землю ночь спустилась.
Могучий император сон увидел:
У входа он стоит в ущелье Сизы,
Зажал копье из ясеня в деснице;
Но за копье граф Ганелон схватился,
Потряс его и дернул что есть силы.
Взвились обломки древка к небу вихрем…
А Карл все спит, не может пробудиться.
LVII
Потом ему привиделось во сне,
Что он в капелле ахенской своей.
Рвет правое плечо ему медведь.
Вдруг мчится леопард с вершин Арденн.
На Карла прянул он, разинув зев,
Но из дворца проворный пес приспел.
От короля он отогнал зверей,
Медведю ухо правое изъел,
За леопардом кинулся затем.
«Великий бой!» – кричат французы вслед,
Хоть и не знают, кто одержит верх. Вероятное значение пророческих снов Карла: обломки древка, взвивающиеся к небу, – души убитых героев, возносящиеся на небо; медведь – Марсилий; леопард – альгалиф; проворный пес – Роланд; ухо медведя – правая рука Марсилия.
А Карл все спит: проснуться мочи нет.
Аой!
LVIII
Ночь минула, заря, алея, встала.
Рога и трубы оглашают лагерь.
Пред войском Карл Великий гордо скачет.
«Бароны, – вопрошает император, – Тесны ущелья здесь и круты скалы.
Кого бы нам оставить в арьергарде?»
Граф Ганелон ему в ответ: «Роланда.
Мой пасынок – храбрейший из вассалов».
Услышал Карл, на графа гневно глянул
И говорит ему: «Вы – сущий дьявол.
Вас злоба неизбывная снедает.
А кто пойдет дозором перед ратью?»
Граф Ганелон сказал: «Ожье Датчанин.
Надежнее вы не найдете стража».
Аой!
LIX
Роланд узнал, куда он отряжен,
Заговорил, как рыцарь и барон:
«Большое вам спасибо, отчим мой,
Что я назначен прикрывать отход.
Не потеряет Франции король,
Пока я жив, коня ни одного.
За каждого из вьючных лошаков,
За каждого из мулов и ослов
Взыщу я плату с недругов мечом».
«Я это знаю», – молвил Ганелон.
Аой!
LX
Узнал Роланд, что в арьергард назначен,
И отчиму промолвил в гневе страшном:
«Ах, подлое отродье, ах, предатель!
Ты думаешь, я уроню перчатку,
Как ты свой жезл, на землю перед Карлом?» Здесь певец вступает в противоречие с предыдущим: в ст. 333 Ганелон, принимая полномочия от Карла, роняет на землю не жезл, а перчатку, и в ст. 782 Роланд принимает не перчатку, а лук. Но еще важнее расхождение в тоне тирад LIX–LX. Дело не в том, что в первом случае в Роланде говорят радость и утонченность чувств (быть может, отчасти наигранные и насмешливые), а во втором – грубость и гнев– такое чередование могло бы еще иметь место. Но дело в том, что смена подобных чувств здесь лишена всякого блеска и изящества, свойственных речи Роланда, и ничем Ее отличается от грубой ругани. Отметим также, что эта вторая тирада отсутствует во всех других версиях, кроме Оксфордской. Если прибавить еще ошибку с перчаткой и жезлом, становится чрезвычайно вероятным предположение некоторых исследователей о том, что вся вторая тирада является интерполяцией.
Аой!
LXI
Роланд воскликнул: «Праведный король,
Я вас прошу, мне лук вручите свой.
Уж я не заслужу упрека в том,
Что перед вами уроню его,
Как сделал это Ганелон с жезлом».
Наш император Карл поник челом,
Мнет бороду и крутит ус рукой.
Но удержать никак не может слез.
LXII
Немон вслед за Роландом держит речь
– Вассала нет славнее при дворе.
Он молвит королю: «Слыхали все,
В какой пришел Роланд великий гнев.
Он с арьергардом остается здесь,
И заменить его нельзя никем.
Ему ваш лук вручите поскорей,
Дружины дайте лучшие из всех».
И лук Роланду Карл принять велел.
LXIII
Роланду молвит император Карл:
«Племянник милый, вот вам мой наказ:
Возьмете вы полвойска под начал.
С ним никакой вам не опасен враг».
Роланд ответил: «Да не будет так.
Свой род не посрамлю я никогда.
Лишь двадцать тысяч мне прошу вас дать.
Ведите с миром остальных в наш край:
Пока я жив, никто не страшен вам».
Аой!
LXIV
Роланд сидит на боевом коне.
При нем его товарищ Оливье.
За ними едут храбрый граф Жерье,
Жерен, Атон, Асторий, Беранже
И Ансеис, чья непомерна спесь.
Старик Жерар из Руссильона здесь
И славный герцог удалец Гефье.
Турпен сказал: «Мне отставать не след».
«Иду с Роландом, – подхватил Готье
– Ведь я его вассал: он дал мне лен». Из перечисленных здесь лиц первые десять, включая Роланда, являются, очевидно, пэрами. Архиепископ Турпен, конечно, не может быть пэром, так же как и Готье де л'Он, называющий себя «вассалом» Роланда. Однако если сравнивать перечень пэров с тем, который дан в ст. 2403–2410, то здесь не хватает Ивона и Ивория, гасконца Анжелье и Самсона; напротив, здесь добавлены Асторий и Гефье. Все это лучше всего объясняется множественностью сказителей, противоречивших друг другу.
Атон, Асторий – неизвестные лица.
Жерар из Руссильона – герои франко-провансальской эпической поэмы, граф Парижский, который был с 855 г. опекуном Карла, короля Прованса.
Гефье – вероятно, тождествен аквитанскому герцогу Вайфарию, с которым сражался отец Карла Великого Пипин Короткий (VIII в.), но потом помирился. См. также главу двадцать шестую второго тома «Дон-Кихота».
Готье де л'Он – неизвестен.
Ушло их двадцать тысяч человек.
Аой!
LXV
Зовет к себе Роланд Готье де л'Она:
«Возьмете вы французов десять сотен,
Займете все ущелья и высоты,
Чтоб император не понес урона».
Аой!
Готье в ответ: «Исполню все, как должно»:.
Взял он с собой французов десять сотен
И занял все ущелья и высоты.
Откуда враг ударить ни захочет,
Семьсот мечей он встретит обнаженных.
Король Альмар Бельфернский Альмар Бельфернский – лицо вымышленное.
в час недобрый
Даст нынче бой Готье с его дозором.
LXVI
Хребет высок, в ущельях мрак царит,
Чернеют скалы в глубине теснин.
Весь день идут французские полки,
На много миль разносятся шаги.
Вот уж они до Франции дошли.
Гасконь, владенье Карла, – впереди.
Припомнились родные земли им,
Невест и жен припомнили они.
Сбегают слезы по щекам у них,
Но больше всех великий Карл скорбит:
Племянник им оставлен позади.
Не плакать с горя у него нет сил.
Аой!
LXVII
В чужой земле двенадцать пэров встали
И двадцать тысяч рыцарей отважных.
Ни бой, ни смерть им не внушают страха.
Во Францию спешит наш император,
(Рвет бороду и неутешно плачет.)
Лицо плащом в унынье прикрывает.
Старик Немон конь о конь с Карлом скачет.
Он молвит королю: «Что вас печалит?»
Король ему в ответ: «Вопрос ваш празден.
Я так скорблю, что не могу не плакать,
Граф Ганелон погубит войско наше.
Мне нынче в ночь явил виденье ангел:
Сломал копье мне Ганелон-предатель,
Он в арьергард определил Роланда.
В чужой земле племянник мной оставлен.
Беда, коль он умрет: ему нет равных».
Аой!
LXVIII
Сдержать не может слез великий Карл,
С ним плачет вся стотысячная рать.
Его и всех французов мучит страх,
Что Ганелоном предан граф Роланд.
Богатые дары предатель взял – И серебро, и злато, и шелка,
Коней, верблюдов, мулов, львов, собак.
Три дня Марсилий подданных скликал.
Все званы – герцог, альгалиф и князь,
Эмир, барон, и альмасор, и граф. Мы находим при дворе Марсилия удивительное смешение христианских титулов и званий (герцоги, графы, бароны) с арабскими (аль-галиф, альмасор). Альмасор – искаженное Аль-Мансур, имя или, вернее, прозвище («Победоносный») хаджиба (министра, визиря) кордовского халифа Мухаммеда (939-1002), грозы христиан Испании, овладевшего Сантьяго-де-Компостела и другими твердынями Испании, но в конце концов потерпевшего сокрушительное поражение от соединенных сил королей Леона, Наварры и графа Кастилии при Калатаньясоре (998 г.). Имя Альмансор стало нарицательным для обозначения могучего арабского воителя в Испании.
Четыре сотни тысяч он собрал.
Рокочет в Сарагосе барабан.
На башню идол Магомет подъят,
Чтоб все могли к нему с мольбой воззвать.
В седло садится войско басурман.
И вот уж по Серданье Серданья (в подлиннике: tere Certeine, букв.: «известная земля») – область в Испании, расположенная в долине реки Сегры.
мавры мчат,
И виден им уже французский стяг.
Двенадцать пэров с войском ждут врага
И бой ему не побоятся дать.
LXIX
Племянник короля летит вперед,
Вскачь гонит мула, древком бьет его.
Марсилию со смехом молвит он:
«Не раз я вам служил своим мечом,
Для вас претерпевал и труд и боль,
Одерживал победы над врагом.
Прошу вас даровать мне первый бой.
Роланда я сражу своим копьем.
Коль Магомет захочет мне помочь,
Испанию мы отвоюем вновь
От Дюрестана до Асприйских гор Асприйские горы. (Aspera vallis, букв: «трудная ложбина») – Аспра, ныне Аспе, горный проход в Пиренеях. Дюрестан – неизвестен.
.
Устанет Карл, откажется от войн,
И проживете в мире век вы свой».
Племяннику перчатку дал король.
Аой!
LXX
Взял тот перчатку с дядиной руки,
Марсилию спесиво говорит:
«Пресветлый государь, ваш дар велик.
Двенадцать мне соратников нужны,
Чтобы двенадцать пэров перебить».
На зов явиться Фальзарон Фальзарон (от fals – «ложный», «лживый») – вымышленное имя; брат Марсилия.
спешит,
Марсилию он братом был родным.
«Племянник, вы пойдете не один,
Готов я вместе с вами в бой вступить,
Мы арьергард французов разгромим.
Не суждено живыми им уйти».
Аой!
LXXI
Вторым подъехал Корсали туда.
Душа бербера Еще в VIII в. христиане, воевавшие с испанскими маврами, сталкивались с берберами. Роль последних особенно усилилась с середины XI в., когда кордовские халифы призвали из Африки на помощь против христиан фанатических альморавидов, принадлежавших к берберам.
этого черна,
Но он лихой вассал, и смел в речах,
И храбрость ценит выше всех богатств.
С ним Мальприми, чья родина Бриган,
Он бегает быстрее скакуна.
Марсилию он громко закричал:
«Отправиться готов я в Ронсеваль.
Роланд погиб, коль с ним я встречусь там».
LXXII
Вот амирафль из Балагета мчит.
Он станом строен и лицом красив.
Спесиво он на скакуне сидит,
Оружьем похваляется своим.
Он храбростью повсюду знаменит.
Одна беда – он не христианин.
Пред королем он встал и говорит:
«Прошу вас в Ронсеваль Ронсеваль – в настоящее время городок в Испании (Наварра) в долине, соединенной с Францией так называемыми Роландовыми Воротами.
меня пустить.
Коль встречу там Роланда, он погиб,
Погибнут Оливье и пэры с ним.
Постигнут всех французов смерть и стыд.
Карл выжил из ума, он стар, чуть жив,
Устанет скоро он войну вести,
И мы вкусим в краю испанском мир».
За речь Марсилий поблагодарил.
Аой!
LXXIII
Вот скачет альмасор из Морианы Мориана – местечко в области верхнего течения реки Эбро, в северной Испании.
,
В Испании нет нехристя коварней.
Пред королем он встал и начал хвастать:
«Дружину поведу я к Ронеевалю,
Пойдет со мною двадцать тысяч храбрых.
Роланд погиб, коль с ним я повстречаюсь.
Весь век о нем придется Карлу плакать».
Аой!
LXXIV
Вот скачет граф Торжис из Тортелозы Тортелоза – обычно толчется как Тортоза, городок в долине реки Эбро.
.
Его феод наследный этот город,
Всех христиан сгубил бы он охотно.
С другими он к Марсилию подходит
И молвит: «Будьте, государь, спокойны.
Наш Магомет сильней Петра святого,
Коль вы ему верны, он вам поможет.
С Роландом в Ронсевале мы сойдемся,
Ему оттуда не уйти живому.
Вы видите, как длинен меч мой добрый,
Он скоро в щепы Дюрандаль Дюрандаль – имя меча Роланда, происходящее либо от прилагательного «dur» – «твердый», либо от глагола «durer» – «быть прочным, устойчивым».
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12