ведь осень обязательно наступит. А если с наступлением зимы цветы и опадут, все же остаются надежды на будущее: ведь корни не засохнут.
51
В давние времена жил кавалер. От одного человека ему прислали разукрашенные рисовые пирожки, и он в ответ:
"Кувшинки срывая
для меня, ты, о друг,
бродил по болоту.
Охотясь на поле, теперь
и я для тебя постарался" Упоминаемые пирожки представляют собой особо приготовленный рис, обернутый в широкие листья, – в настоящее время бамбука, тогда – болотных растений вроде водяных кувшинок.
проговорил и послал фазана.
52
В давние времена кавалер встретился с дамой, с которой так трудно встретиться было, и в то время, когда еще говорили друг с другом они, запел петух.
"Что это значит,
что поешь ты, петух?
Ведь в сердце моем,
что не знает никто,
еще темная ночь..."
53
В давние времена кавалер даме, бывшей жестокой, сказать послал:
"Идти – я не иду к тебе...
И вот скитаюсь
по стезям сновидений...
На рукаве моем – что же:
роса ль с пространств небес?" Рукав служит для отирания слез. Кавалер хочет сказать, что, не встречаясь с ней наяву, он жаждет увидеть ее хоть во сне, – но и этого нет; оттого он и плачет даже во сне.
54
В давние времена кавалер, не успев добиться той дамы, в которую был он влюблен:
"На вид ты уж больше
не любишь меня...
Но все ж каждый раз,
лишь слышу слова от тебя, –
верится им!"
55
В давние времена кавалер лежал – тосковал, вставал – тосковал и от чрезмерной тоски –
"Рукав мой – не шалаш
ведь из травы...
А все же –
стемнеет только лишь –
росы приютом станет".
56
В давние времена кавалер, любовь тайную имевший, жестокой даме:
"Отчаявшись в любви, –
себя гублю я сам!
«Из-за себя» – как червь,
живущий в водорослях, где
и жнет его рыбак" Игра слов, опять непередаваемая по-русски, но составляющая всю суть стихотворения: слово варэкара означает и «из-за себя» и служит названием червячка, живущего на водорослях. Все, что говорится об этом червячке, собственно, не имеет особого значения, но поставлено лишь по связи с образом червячка. Смысл же всего тот, что кавалер своей безнадежной любовью сам себя губит.
.
IX
57
В давние времена с легкомысленным сердцем в любовь играющий кавалер, построив дом себе в месте, называемом Нагаока, там поселился. В дворце там, по соседству, жили женщины – так, ничего себе...
Деревней было то, – и кавалер, жнецов послав на поле, стоял – смотрел. Тут женщины со словами: «То дело ли того, кто любит так в любовь играть?!»– гурьбой за ним в дом ворвались, а кавалер, бежав от них, во внутренних покоях дома скрылся. Тогда они: –
"В запустеньи...
увы, столько лет уж
жилище!
И вестей о себе,
кто здесь жил, – не дает".
Так сказали они и продолжали толпиться тут. Тогда кавалер:
"Да, увы, заросло
травой сорной жилище
в запустеньи это...
И вот на мгновенье
столпились демоны тут" Слово «демон» не следует обязательно понимать в смысле ужасного существа; оно приложимо, как и в новой этнографической терминологии, вообще к духам. Здесь по смыслу скорей «милый демон».
.
Так проговорил он, а они ему опять: «А мы – подбирать колосья!» Тогда он:
"Когда я услышу –
отчаявшись в жизни, что вы
колосья собираете,
пойду и я, пожалуй,
с вами на поля!" Стихотворение, конечно, шуточное, как и весь рассказ: подшучивание друг над другом.
58
В давние времена кавалер, что-то имея против столицы, задумал поселиться на «Горе Восточной» «Гора Восточная» – Хигасияма в нынешнем Киото.
и –
"Невмочь мне стало жить!
Пришла пора... отправлюсь
себе искать приюта
в селеньях гор,
где б мог себя сокрыть!"
Итак, он сильно занемог, был на краю смерти, но брызнули в лицо ему водою – жизнь вернулась...
"Поверх меня – роса
лежит... Что это? Брызги
с весла ладьи,
что перевозит
через реку небес?" «Река небес» – Млечный путь – путь странствования души.
Сказал, и жизнь к нему вернулась.
59
В давние времена жил кавалер. Он был занят придворной службой, и сердце его было неверное, отчего жена его обратилась к человеку, ей обещавшему: «Тебе я буду верен», и с ним в провинцию уехала. Кавалер этот отправился посланцем в храм Уса-Хатимана Уса-Хатиман – бог войны синтоистического культа.
и, услышав, что она теперь женой чиновника в одной провинции, на обязанности которого лежало принимать послов, ему сказал: «Заставь жену свою мне чарку подавать, – иначе пить не буду». Когда та чарку подала, он, взяв на закуску поданные померанцы, так сказал:
"Когда я вдыхаю
аромат померанцев,
ожидающих мая, –
чудится прежней подруги
рукавов этот запах..." Имеется в виду обычай хэйанских дам носить свои длинные и широкие рукава надушенными.
Так сказал он, – и она, все вспомнив, стала монахиней и удалилась в горы.
60
В давние времена кавалер дошел до Цукуси Цукуси – древнее наименование нынешнего острова Кюсю.
и, услыша, как за занавесью говорят По-видимому, место это надо понимать в том смысле, что кавалер, проходя по улице, услышал разговор за спущенными занавесками одного дома, – разговор, конечно, дам и при этом касающийся его отличительного свойства.
: «О, он любит любовь. Повеса он». –
"Если перейдет кто
реку Сомэгава,
что есть «река Окраски» Река Сомэгава («Окраски») – на о. Кюсю. По дороге сюда кавалер должен был через нее переправиться.
–
не может быть, чтоб цвета
не было на нем" Своим стихотворением он хочет сказать, что в такой своей репутации он лично не виноват: наоборот, здесь, по-видимому, такие нравы, и на него лишь переносят общий признак.
.
Сказал он, а дама в ответ:
"Если б было все – как имя,
то ветрен должен быть
наш «Забавы остров».
А говорят – напрасно
он прозван так..." Дама хочет убедить его в обратном. Если бы все соответствовало своему имени, то, конечно, он должен был бы окраситься, перейдя реку Сомэгава, т. е. рассматриваться с точки зрения обитателей этих мест. Но, однако, такого соответствия с именем нет, – пример «остров Забавы», – и виноват в своей репутации исключительно он сам.
61
В давние времена кавалер годы целые вестей о себе не подавал, и дама – разумной, видно, не была она, – склонившись на слова пустяшные другого, служанкой стала у него в провинции; и тут пришлось ей выйти к тому – своему прежнему знакомцу – подавать обед. Волосы длинные свои она уложила в шелковый фуляр Т. е. не носила их открытыми и распущенными, что ей мешало бы при исполнении ее обязанностей служанки, но, скрутив их вместе, обернула фуляром.
, а на себя надела одежду, длинную с узорами Тояма. «В ночь эту ту, что здесь была, – ко мне пришли!» – кавалер хозяину сказал, и тот ее прислал. «Меня не узнаешь ты?» – кавалер сказал и...
"Прежняя прелесть,
куда она скрылась?
Как вишня, ты стала,
цветы у которой
совсем облетели..."
Проговорил он, а она, стыд ощутив, ответа не дала ему, и когда тот к ней вновь: «Что ж не отвечаешь ты мне?» – она сказала: «Слезы льются – и глаза мои не видят, и сказать что-либо не в силах я». Кавалер тогда:
"И это она,
та, что бежала
от свиданья со мной?
Годы прошли, а жестокость ее –
будто растет все!"
Сказал и, одежду сняв, ей подал, но она, разодрав ее, бежала. И куда ушла – не знают...
62
В давние времена дама пожилая, но в сердце еще хранившая пристрастье к житейским наслаждениям, думала: «А, как бы познакомиться мне с этим столь чувствительным кавалером!» Но случаев удобных высказать свое желанье у нее не было, почему она собрала своих сыновей и им рассказала свой будто бы сон. Из них двое дали ей решительно бесчувственный ответ, а третий разгадал ей так: «Сон приведет к тебе хорошего кавалера», и вид у дамы пожилой был очень довольный. «Все другие лишены чувства. Как бы познакомить ее с этим Дзайго-Тюдзё» – было в мыслях сына. Он встретил его на охоте. Взяв коня под уздцы, он сказал ему: «Так и так, вот в чем дело». Тот сжалился и, к ней отправившись, лег с нею. Но вот после этого кавалер тот показываться перестал, отчего дама, придя к его дому, стала подсматривать сквозь щели ограды.
Кавалер, заприметив ее, сказал:
"Д'о ста лет –
одного лишь не хватает!
Водоросли-кудри...
Облик этот предо мною, –
видно из любви ко мне".
Сказал он и, приказав оседлать коня, поднялся уходить. Видя это, та, не разбирая терновников, шиповников, в смятении побежала и, домой придя, легла. Кавалер же стоял и тайком подсматривал, что делала дама; видит: она лежит и вздыхает...
"Значит и сегодня
одна без милого в ночи
лежать я буду!
Лишь подостлав одну одежду
на узком ложе".
Проговорила она, и кавалеру стало жаль ее; и он ночь эту с нею спал.
Вот пример того века. Любил ли даму он иль не любил, но сердце было у кавалера, что разницы не показывало этой.
63
В давние времена кавалер, ввиду того, что дама не вступала с ним тайком в сношения, в волнении: где она? – сложил:
"Если бы стал я
веющим ветром, –
за жемчужные завеси,
щель отыскав,
постарался б проникнуть!"
И дама в ответ:
"Неуловимым ветром
хоть и стал бы ты, –
в жемчужных занавесках
кто б тебе позволил
щель найти" Эпизод настолько сжато обрисован, что понимание его очень затруднительно. Скорее всего можно принять то толкование, по которому действие здесь происходит таким образом: в те времена существовал обычай в случае заинтересованности кем-нибудь сначала испытать это лицо анонимным письмом с соответствующим содержанием; так, по-видимому, случилось и здесь. Дама, желая впоследствии завязать любовную интригу с кавалером, послала ему такое и, может быть, не одно письмо, но дальше этого не шла. Тот же, будучи этим сильно заинтригован, досадовал на то, что не знает, где она. Возможность все же снестись с ней письменно объясняется, конечно, тем, что ее письма доставлялись ему особым посланцем, который брал от него и ответы для нее, не открывая в то же время ни имени дамы, ни ее местожительства.
X
64
В давние времена жила дама, что была любимицей микадо и имела разрешение на цвета В те времена лица, имевшие какое-либо отношение ко двору и официальной службе, носили особые, так сказать, форменные одежды, цвет которых, как и покрой, и узор, был строго определен. В данном случае император, надо думать, в знак особой милости позволил даме носить какие-нибудь особо красивые цвета одежд независимо от ее ранга и положения.
. Была она двоюродной сестрой той фрейлины, что была матерью микадо. Во дворце служивший кавалер – из Аривара Т. е. из фамилии Аривара.
– еще очень юн был и с этой дамой был знаком.
Кавалеру разрешались еще покои дам Т. е. разрешалось посещение тех комнат дворца, которые были предназначены для женщин: это объяснялось юным возрастом героя.
, и он, уходя туда, где была дама, около ней все время пребывал. «Это невозможно! И ты погибнешь сам... Не поступай так!» – говорила дама Дама хочет сказать, что он своим поведением, своей столь явной к ней привязанностью компрометирует и ее, и себя, и это может очень печально отозваться на судьбе как одного, так и другой.
, а он:
"Любви уступила
осторожность моя...
И если так будет, но с тобою зато
встречаться могу я, –
пусть будет!"
Сказал... и она в свой собственный покой До сих пор, как оказывается, их встречи имели место в общих покоях; теперь же она, предполагая, что он постесняется идти за нею в ее личные помещения, – видимо, спальню, – решила туда скрыться, но напрасно.
ушла, – но он, еще пуще не остерегаясь хоть бы того, что люди их увидят, к ней в покой пришел. Отчаявшись совсем, дама в дом родной уехала. А тот: «Вот хорошо!» – подумав, туда к ней стал ходить, и люди, об этом слыша, все кругом смеялись.
Ранним утром, как видал управляющий дворцом, он возвращался во дворец, сам снимал обувь и внутрь, на место ее бросал Здесь рисуется то ложное положение, в которое попал герой. Служил он и жил во дворце, но каждую ночь уходил в дом дамы. Рано утром, пока еще все спали – кроме дворцовых слуг, которые под присмотром управляющего производили уборку, – он спешил к себе и принужден был сам снимать с себя обувь: слуг неудобно было звать иль брать с собой; а затем, чтоб уборщики подумали, что он был на ночной страже во дворце, нарочно ставил свою обувь в то место, куда ставила ее стража.
. Все время непристойно так вел себя он, и судьба его должна была пропасть так понапрасну, так что кавалер этот, поняв, что в результате погибнет он, к богам «К богам» – т. е. к божествам религии синто, в противоположность последующим «буддам» – божествам буддийским.
и буддам воззвал: «Как-нибудь сдержите вы это мое сердце!», – но чувствовал одно, что возрастает все более оно; чувствовал одно, что любит безудержно... Тогда, позвав кудесников и чародеев, ушел, чтобы свершить обряды очищения от наваждения – чтоб любовь прошла. Очистился уже, – а тоски размеры еще больше возросли. Он чувствовал одно: сильней любовь его, чем была раньше...
"То очищенье,
что в реке «Омовенья» свершил,
чтоб не любить мне,
увы, оказалось
неугодным богам!"
Лицо и вся наружность микадо прекрасны были, и когда дама слышала, как на заре он, приняв в свое сердце будды святое имя, голосом столь величавым призывать его изволит, горькими слезами обливалась: «Такому государю и не служить... Вот жребии неудачный, вот печаль! Им – тем кавалером – связана я вся...» – так говоря, рыдала.
Пока происходило так, микадо услыхал об этом всем и кавалера в ссылку сослал, а даму фрейлина, ее сестра, из дворца Это указание дает возможность предположить, что героиня однажды, желая во что бы то ни стало избавиться от преследований настойчивого и неотвязного кавалера, бежав из дворца к себе домой, через некоторое время опять вернулась на службу ко двору.
удалила и в сарае родного дома в наказание заключила... И она, в сарае заключенная, рыдала:
«Из-за себя» – как имя
того червя, живет что на траве
морской, что жнет рыбак... Опять, как и в эпизоде 56-м, все построено на игре слов: слово варэкара означает и «из-за себя» и служит названием морского червячка (ср. эпизод 56-й, прим. 61).
Навзрыд рыдаю, –
на свет же не ропщу".
Так плакала она, а кавалер из места ссылки в ночь каждую сюда являлся Место, звучащее очень странно: возможно ли, во-первых, каждую ночь являться из места ссылки к дому дамы, а во-вторых, возможно ли самовольно уходить оттуда? Конечно, здесь несомненная натяжка автора ради эффектного положения в эпизоде. Но все-таки необходимо иметь в виду, что ссылка в то время могла означать простое удаление от двора, без лишения свободы и в очень недалекую от столицы местность.
и, на флейте красиво так играя, голосом прекрасным столь жалобно пел песни. Поэтому она, заключенная в сарае этом, что тут он, знала, но свидеться, конечно, не могла.
«Как-нибудь все же...»
ты думаешь, верно.
Печально так это...
Не знаешь ты, значит,
что есть я – и нет."
Так думала она. Кавалер же, не видясь с дамой, бродя вокруг, так пел:
"Без толку прихожу
сюда я... возвращаюсь...
Причина все одна:
влечет меня желанье
тебя увидеть!"
65
В давние времена у кавалера было в провинции Цу поместье, и он, с собою взяв и братьев, и друзей, по направлению к Нанива отправился. На взморье глядя, он увидел, что там суда и –
"Тебя, порт Нанива, сегодня
вижу я, и в каждой
из твоих трех бухт – ладьи...
Не те ль ладьи, что этот свет,
гнушаясь им, переплывают?"
Все в восторг пришли и домой возвратились.
66
В давние времена кавалер в феврале месяце отправился на прогулку в провинцию Идзуми, захватив с собою друзей. В провинции Коти увидели они гору Икома, облака на которой, то скопляясь, то рассеиваясь, вздымались неустанно. С утра облачно было, днем прояснилось. Снег ярко-белым покровом лежал на ветвях дерев. При виде этого один лишь изо всех тех путников сложил:
"И вчера, и сегодня
кружитесь вы, облака,
и скрываете все...
Видно, не по сердцу вам
леса из цветов" Леса из цветов – деревья в снегу, красоте которых завидуют облака.
.
XI
67
В давние времена кавалер отправился в провинцию Исэ.
Когда он проходил по побережью Сумиёси, в селеньи Сумиёси, уезда Сумиёси провинции Цу, было так красиво, что он сошел с коня и шел пешком. Один из путников сказал, воспевая побережье у Сумиёси:
"Дикие гуси кричат,
Цветут хризантемы...
То – осень, и все же
весной среди всех берегов
Сумиёси прибрежье!" Т. е. лучше всего – лучше даже осенних красот, когда пролетают караваны диких гусей, когда цветут хризантемы, – побережье Сумиёси весною.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12
51
В давние времена жил кавалер. От одного человека ему прислали разукрашенные рисовые пирожки, и он в ответ:
"Кувшинки срывая
для меня, ты, о друг,
бродил по болоту.
Охотясь на поле, теперь
и я для тебя постарался" Упоминаемые пирожки представляют собой особо приготовленный рис, обернутый в широкие листья, – в настоящее время бамбука, тогда – болотных растений вроде водяных кувшинок.
проговорил и послал фазана.
52
В давние времена кавалер встретился с дамой, с которой так трудно встретиться было, и в то время, когда еще говорили друг с другом они, запел петух.
"Что это значит,
что поешь ты, петух?
Ведь в сердце моем,
что не знает никто,
еще темная ночь..."
53
В давние времена кавалер даме, бывшей жестокой, сказать послал:
"Идти – я не иду к тебе...
И вот скитаюсь
по стезям сновидений...
На рукаве моем – что же:
роса ль с пространств небес?" Рукав служит для отирания слез. Кавалер хочет сказать, что, не встречаясь с ней наяву, он жаждет увидеть ее хоть во сне, – но и этого нет; оттого он и плачет даже во сне.
54
В давние времена кавалер, не успев добиться той дамы, в которую был он влюблен:
"На вид ты уж больше
не любишь меня...
Но все ж каждый раз,
лишь слышу слова от тебя, –
верится им!"
55
В давние времена кавалер лежал – тосковал, вставал – тосковал и от чрезмерной тоски –
"Рукав мой – не шалаш
ведь из травы...
А все же –
стемнеет только лишь –
росы приютом станет".
56
В давние времена кавалер, любовь тайную имевший, жестокой даме:
"Отчаявшись в любви, –
себя гублю я сам!
«Из-за себя» – как червь,
живущий в водорослях, где
и жнет его рыбак" Игра слов, опять непередаваемая по-русски, но составляющая всю суть стихотворения: слово варэкара означает и «из-за себя» и служит названием червячка, живущего на водорослях. Все, что говорится об этом червячке, собственно, не имеет особого значения, но поставлено лишь по связи с образом червячка. Смысл же всего тот, что кавалер своей безнадежной любовью сам себя губит.
.
IX
57
В давние времена с легкомысленным сердцем в любовь играющий кавалер, построив дом себе в месте, называемом Нагаока, там поселился. В дворце там, по соседству, жили женщины – так, ничего себе...
Деревней было то, – и кавалер, жнецов послав на поле, стоял – смотрел. Тут женщины со словами: «То дело ли того, кто любит так в любовь играть?!»– гурьбой за ним в дом ворвались, а кавалер, бежав от них, во внутренних покоях дома скрылся. Тогда они: –
"В запустеньи...
увы, столько лет уж
жилище!
И вестей о себе,
кто здесь жил, – не дает".
Так сказали они и продолжали толпиться тут. Тогда кавалер:
"Да, увы, заросло
травой сорной жилище
в запустеньи это...
И вот на мгновенье
столпились демоны тут" Слово «демон» не следует обязательно понимать в смысле ужасного существа; оно приложимо, как и в новой этнографической терминологии, вообще к духам. Здесь по смыслу скорей «милый демон».
.
Так проговорил он, а они ему опять: «А мы – подбирать колосья!» Тогда он:
"Когда я услышу –
отчаявшись в жизни, что вы
колосья собираете,
пойду и я, пожалуй,
с вами на поля!" Стихотворение, конечно, шуточное, как и весь рассказ: подшучивание друг над другом.
58
В давние времена кавалер, что-то имея против столицы, задумал поселиться на «Горе Восточной» «Гора Восточная» – Хигасияма в нынешнем Киото.
и –
"Невмочь мне стало жить!
Пришла пора... отправлюсь
себе искать приюта
в селеньях гор,
где б мог себя сокрыть!"
Итак, он сильно занемог, был на краю смерти, но брызнули в лицо ему водою – жизнь вернулась...
"Поверх меня – роса
лежит... Что это? Брызги
с весла ладьи,
что перевозит
через реку небес?" «Река небес» – Млечный путь – путь странствования души.
Сказал, и жизнь к нему вернулась.
59
В давние времена жил кавалер. Он был занят придворной службой, и сердце его было неверное, отчего жена его обратилась к человеку, ей обещавшему: «Тебе я буду верен», и с ним в провинцию уехала. Кавалер этот отправился посланцем в храм Уса-Хатимана Уса-Хатиман – бог войны синтоистического культа.
и, услышав, что она теперь женой чиновника в одной провинции, на обязанности которого лежало принимать послов, ему сказал: «Заставь жену свою мне чарку подавать, – иначе пить не буду». Когда та чарку подала, он, взяв на закуску поданные померанцы, так сказал:
"Когда я вдыхаю
аромат померанцев,
ожидающих мая, –
чудится прежней подруги
рукавов этот запах..." Имеется в виду обычай хэйанских дам носить свои длинные и широкие рукава надушенными.
Так сказал он, – и она, все вспомнив, стала монахиней и удалилась в горы.
60
В давние времена кавалер дошел до Цукуси Цукуси – древнее наименование нынешнего острова Кюсю.
и, услыша, как за занавесью говорят По-видимому, место это надо понимать в том смысле, что кавалер, проходя по улице, услышал разговор за спущенными занавесками одного дома, – разговор, конечно, дам и при этом касающийся его отличительного свойства.
: «О, он любит любовь. Повеса он». –
"Если перейдет кто
реку Сомэгава,
что есть «река Окраски» Река Сомэгава («Окраски») – на о. Кюсю. По дороге сюда кавалер должен был через нее переправиться.
–
не может быть, чтоб цвета
не было на нем" Своим стихотворением он хочет сказать, что в такой своей репутации он лично не виноват: наоборот, здесь, по-видимому, такие нравы, и на него лишь переносят общий признак.
.
Сказал он, а дама в ответ:
"Если б было все – как имя,
то ветрен должен быть
наш «Забавы остров».
А говорят – напрасно
он прозван так..." Дама хочет убедить его в обратном. Если бы все соответствовало своему имени, то, конечно, он должен был бы окраситься, перейдя реку Сомэгава, т. е. рассматриваться с точки зрения обитателей этих мест. Но, однако, такого соответствия с именем нет, – пример «остров Забавы», – и виноват в своей репутации исключительно он сам.
61
В давние времена кавалер годы целые вестей о себе не подавал, и дама – разумной, видно, не была она, – склонившись на слова пустяшные другого, служанкой стала у него в провинции; и тут пришлось ей выйти к тому – своему прежнему знакомцу – подавать обед. Волосы длинные свои она уложила в шелковый фуляр Т. е. не носила их открытыми и распущенными, что ей мешало бы при исполнении ее обязанностей служанки, но, скрутив их вместе, обернула фуляром.
, а на себя надела одежду, длинную с узорами Тояма. «В ночь эту ту, что здесь была, – ко мне пришли!» – кавалер хозяину сказал, и тот ее прислал. «Меня не узнаешь ты?» – кавалер сказал и...
"Прежняя прелесть,
куда она скрылась?
Как вишня, ты стала,
цветы у которой
совсем облетели..."
Проговорил он, а она, стыд ощутив, ответа не дала ему, и когда тот к ней вновь: «Что ж не отвечаешь ты мне?» – она сказала: «Слезы льются – и глаза мои не видят, и сказать что-либо не в силах я». Кавалер тогда:
"И это она,
та, что бежала
от свиданья со мной?
Годы прошли, а жестокость ее –
будто растет все!"
Сказал и, одежду сняв, ей подал, но она, разодрав ее, бежала. И куда ушла – не знают...
62
В давние времена дама пожилая, но в сердце еще хранившая пристрастье к житейским наслаждениям, думала: «А, как бы познакомиться мне с этим столь чувствительным кавалером!» Но случаев удобных высказать свое желанье у нее не было, почему она собрала своих сыновей и им рассказала свой будто бы сон. Из них двое дали ей решительно бесчувственный ответ, а третий разгадал ей так: «Сон приведет к тебе хорошего кавалера», и вид у дамы пожилой был очень довольный. «Все другие лишены чувства. Как бы познакомить ее с этим Дзайго-Тюдзё» – было в мыслях сына. Он встретил его на охоте. Взяв коня под уздцы, он сказал ему: «Так и так, вот в чем дело». Тот сжалился и, к ней отправившись, лег с нею. Но вот после этого кавалер тот показываться перестал, отчего дама, придя к его дому, стала подсматривать сквозь щели ограды.
Кавалер, заприметив ее, сказал:
"Д'о ста лет –
одного лишь не хватает!
Водоросли-кудри...
Облик этот предо мною, –
видно из любви ко мне".
Сказал он и, приказав оседлать коня, поднялся уходить. Видя это, та, не разбирая терновников, шиповников, в смятении побежала и, домой придя, легла. Кавалер же стоял и тайком подсматривал, что делала дама; видит: она лежит и вздыхает...
"Значит и сегодня
одна без милого в ночи
лежать я буду!
Лишь подостлав одну одежду
на узком ложе".
Проговорила она, и кавалеру стало жаль ее; и он ночь эту с нею спал.
Вот пример того века. Любил ли даму он иль не любил, но сердце было у кавалера, что разницы не показывало этой.
63
В давние времена кавалер, ввиду того, что дама не вступала с ним тайком в сношения, в волнении: где она? – сложил:
"Если бы стал я
веющим ветром, –
за жемчужные завеси,
щель отыскав,
постарался б проникнуть!"
И дама в ответ:
"Неуловимым ветром
хоть и стал бы ты, –
в жемчужных занавесках
кто б тебе позволил
щель найти" Эпизод настолько сжато обрисован, что понимание его очень затруднительно. Скорее всего можно принять то толкование, по которому действие здесь происходит таким образом: в те времена существовал обычай в случае заинтересованности кем-нибудь сначала испытать это лицо анонимным письмом с соответствующим содержанием; так, по-видимому, случилось и здесь. Дама, желая впоследствии завязать любовную интригу с кавалером, послала ему такое и, может быть, не одно письмо, но дальше этого не шла. Тот же, будучи этим сильно заинтригован, досадовал на то, что не знает, где она. Возможность все же снестись с ней письменно объясняется, конечно, тем, что ее письма доставлялись ему особым посланцем, который брал от него и ответы для нее, не открывая в то же время ни имени дамы, ни ее местожительства.
X
64
В давние времена жила дама, что была любимицей микадо и имела разрешение на цвета В те времена лица, имевшие какое-либо отношение ко двору и официальной службе, носили особые, так сказать, форменные одежды, цвет которых, как и покрой, и узор, был строго определен. В данном случае император, надо думать, в знак особой милости позволил даме носить какие-нибудь особо красивые цвета одежд независимо от ее ранга и положения.
. Была она двоюродной сестрой той фрейлины, что была матерью микадо. Во дворце служивший кавалер – из Аривара Т. е. из фамилии Аривара.
– еще очень юн был и с этой дамой был знаком.
Кавалеру разрешались еще покои дам Т. е. разрешалось посещение тех комнат дворца, которые были предназначены для женщин: это объяснялось юным возрастом героя.
, и он, уходя туда, где была дама, около ней все время пребывал. «Это невозможно! И ты погибнешь сам... Не поступай так!» – говорила дама Дама хочет сказать, что он своим поведением, своей столь явной к ней привязанностью компрометирует и ее, и себя, и это может очень печально отозваться на судьбе как одного, так и другой.
, а он:
"Любви уступила
осторожность моя...
И если так будет, но с тобою зато
встречаться могу я, –
пусть будет!"
Сказал... и она в свой собственный покой До сих пор, как оказывается, их встречи имели место в общих покоях; теперь же она, предполагая, что он постесняется идти за нею в ее личные помещения, – видимо, спальню, – решила туда скрыться, но напрасно.
ушла, – но он, еще пуще не остерегаясь хоть бы того, что люди их увидят, к ней в покой пришел. Отчаявшись совсем, дама в дом родной уехала. А тот: «Вот хорошо!» – подумав, туда к ней стал ходить, и люди, об этом слыша, все кругом смеялись.
Ранним утром, как видал управляющий дворцом, он возвращался во дворец, сам снимал обувь и внутрь, на место ее бросал Здесь рисуется то ложное положение, в которое попал герой. Служил он и жил во дворце, но каждую ночь уходил в дом дамы. Рано утром, пока еще все спали – кроме дворцовых слуг, которые под присмотром управляющего производили уборку, – он спешил к себе и принужден был сам снимать с себя обувь: слуг неудобно было звать иль брать с собой; а затем, чтоб уборщики подумали, что он был на ночной страже во дворце, нарочно ставил свою обувь в то место, куда ставила ее стража.
. Все время непристойно так вел себя он, и судьба его должна была пропасть так понапрасну, так что кавалер этот, поняв, что в результате погибнет он, к богам «К богам» – т. е. к божествам религии синто, в противоположность последующим «буддам» – божествам буддийским.
и буддам воззвал: «Как-нибудь сдержите вы это мое сердце!», – но чувствовал одно, что возрастает все более оно; чувствовал одно, что любит безудержно... Тогда, позвав кудесников и чародеев, ушел, чтобы свершить обряды очищения от наваждения – чтоб любовь прошла. Очистился уже, – а тоски размеры еще больше возросли. Он чувствовал одно: сильней любовь его, чем была раньше...
"То очищенье,
что в реке «Омовенья» свершил,
чтоб не любить мне,
увы, оказалось
неугодным богам!"
Лицо и вся наружность микадо прекрасны были, и когда дама слышала, как на заре он, приняв в свое сердце будды святое имя, голосом столь величавым призывать его изволит, горькими слезами обливалась: «Такому государю и не служить... Вот жребии неудачный, вот печаль! Им – тем кавалером – связана я вся...» – так говоря, рыдала.
Пока происходило так, микадо услыхал об этом всем и кавалера в ссылку сослал, а даму фрейлина, ее сестра, из дворца Это указание дает возможность предположить, что героиня однажды, желая во что бы то ни стало избавиться от преследований настойчивого и неотвязного кавалера, бежав из дворца к себе домой, через некоторое время опять вернулась на службу ко двору.
удалила и в сарае родного дома в наказание заключила... И она, в сарае заключенная, рыдала:
«Из-за себя» – как имя
того червя, живет что на траве
морской, что жнет рыбак... Опять, как и в эпизоде 56-м, все построено на игре слов: слово варэкара означает и «из-за себя» и служит названием морского червячка (ср. эпизод 56-й, прим. 61).
Навзрыд рыдаю, –
на свет же не ропщу".
Так плакала она, а кавалер из места ссылки в ночь каждую сюда являлся Место, звучащее очень странно: возможно ли, во-первых, каждую ночь являться из места ссылки к дому дамы, а во-вторых, возможно ли самовольно уходить оттуда? Конечно, здесь несомненная натяжка автора ради эффектного положения в эпизоде. Но все-таки необходимо иметь в виду, что ссылка в то время могла означать простое удаление от двора, без лишения свободы и в очень недалекую от столицы местность.
и, на флейте красиво так играя, голосом прекрасным столь жалобно пел песни. Поэтому она, заключенная в сарае этом, что тут он, знала, но свидеться, конечно, не могла.
«Как-нибудь все же...»
ты думаешь, верно.
Печально так это...
Не знаешь ты, значит,
что есть я – и нет."
Так думала она. Кавалер же, не видясь с дамой, бродя вокруг, так пел:
"Без толку прихожу
сюда я... возвращаюсь...
Причина все одна:
влечет меня желанье
тебя увидеть!"
65
В давние времена у кавалера было в провинции Цу поместье, и он, с собою взяв и братьев, и друзей, по направлению к Нанива отправился. На взморье глядя, он увидел, что там суда и –
"Тебя, порт Нанива, сегодня
вижу я, и в каждой
из твоих трех бухт – ладьи...
Не те ль ладьи, что этот свет,
гнушаясь им, переплывают?"
Все в восторг пришли и домой возвратились.
66
В давние времена кавалер в феврале месяце отправился на прогулку в провинцию Идзуми, захватив с собою друзей. В провинции Коти увидели они гору Икома, облака на которой, то скопляясь, то рассеиваясь, вздымались неустанно. С утра облачно было, днем прояснилось. Снег ярко-белым покровом лежал на ветвях дерев. При виде этого один лишь изо всех тех путников сложил:
"И вчера, и сегодня
кружитесь вы, облака,
и скрываете все...
Видно, не по сердцу вам
леса из цветов" Леса из цветов – деревья в снегу, красоте которых завидуют облака.
.
XI
67
В давние времена кавалер отправился в провинцию Исэ.
Когда он проходил по побережью Сумиёси, в селеньи Сумиёси, уезда Сумиёси провинции Цу, было так красиво, что он сошел с коня и шел пешком. Один из путников сказал, воспевая побережье у Сумиёси:
"Дикие гуси кричат,
Цветут хризантемы...
То – осень, и все же
весной среди всех берегов
Сумиёси прибрежье!" Т. е. лучше всего – лучше даже осенних красот, когда пролетают караваны диких гусей, когда цветут хризантемы, – побережье Сумиёси весною.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12