Как бы то ни было, он не ощущал никакого предчувствия предстоящего «провала».

Глава 31

Чтобы понять истинное положение нашего героя в тот период и лучше осознать глубину и размеры надвигавшейся катастрофы, возьмем в руки один из самых ответственных открытых документов шведского риксдага. Это выступление министра обороны Андерссона во время дебатов по делу Веннерстрема, проходивших с 29 по 30 октября 1963 года. Выступление было опубликовано через месяц после слушаний в журнале «Актуелльт и политик о самхелле» и представляет собой любопытное свидетельство весьма принужденного положения Швеции в нежданно свалившемся на нее «деле о шпионаже». Попытки скрытого давления и обвинения министра в пассивности свидетельствуют о том, что выброшенные американцами «козыри», полученные из рук предателя, не были такими уж «убойными», поэтому нужно было во что бы то ни стало принудить шведскую сторону к конструированию эффективной ловушки для настырного и неуловимого Веннерстрема, давно и прочно ставшего «поперек натовского горла».
Косвенным, хотя и вполне прозрачным подтверждением того, что Веннерстрема начали раскручивать по наводке предателя, может служить следующая фраза министра: «Из-за опасения раскрыть методику непрерывной разведывательной работы я, к сожалению, не могу привести здесь ту незначительную информацию, которая имелась у нас о Веннерстреме».
Правда, Андерссон идею «ловушки» благоразумно отметает, но, как говорится, нет дыма без огня – откуда-то эта идея появилась, витала в воздухе и даже обсуждалась в риксдаге…
Не менее любопытны и цифры, сопоставляющие количество секретных документов, проходивших через штаб ВВС и, соответственно, через командную экспедицию, – вряд ли после них потребуются более убедительные доказательства того, сколь мал был ущерб, нанесенный Веннерстремом именно шведской стороне. По большей части он сводился к паническому испугу: вот мол, какой ужас – среди нас завелся шпион! Именно этот ужас шведам по сей день так и не удалось уложить в рамки денежного эквивалента. А хотелось бы! Итак, читаем выступление:
«Принятые мной меры обсуждались и будут обсуждаться, но я решительно отвергаю обвинения в пассивности с моей стороны и недостатке интереса к этому делу. Были намеки в мой адрес, что следовало бы раньше предпринять что-то для пресечения шпионажа Веннерстрема. Это легко говорить теперь, после признания, когда всем известно, что речь действительно идет о шпионаже. Постараюсь пояснить.
Вопрос о назначении Веннерстрема в МИД является главным в обвинении против меня. Основания и мотивы этого поступка я изложил в докладе юридической комиссии. Не стану повторяться. То, как я представлял назначение в МИД и как описывал его начальнику государственной полиции, также освещено в докладе, равно как и последующие дискуссии о характере этого назначения. Причиной моего вмешательства весной 1961 года, которое, по сути, и привело Веннерстрема в МИД, было нежелание предоставлять ему должность в штабе ВВС, в чем мое мнение полностью совпадало с мнением государственной полиции. Командование ВВС не видело причин для отказа. У меня же были некоторые сомнения в благонадежности претендента.
Серьезность положения заключалась в том, что, получив должность в штабе ВВС, Веннерстрем имел бы свободный доступ к большому числу наиболее актуальных секретных материалов. Как начальник экспедиции, он единственный имел бы возможность пользоваться нужными ему документами, никого не ставя в известность.
Если сравнить работу экспедиции в штабе ВВС со службой Веннерстрема в командной экспедиции, то следующая статистика наглядно показывает, какие возможности открывались перед ним. В 1962 году количество исходящих секретных документов экспедиции штаба ВВС составило 889 единиц, из них 11 особой важности. Соответственно в командной экспедиции насчитывалось 49 секретных документов, из них ни одного – особой важности. Количество входящих секретных документов в том же году в экспедиции штаба ВВС достигло 2303 единиц, в том числе – 50 особой важности. В командной же экспедиции аналогичные цифры – 565 и 6. При этом следует заметить, что секретные документы в командной экспедиции разделены между тремя секциями. Веннерстрем был начальником только одной из них – секции ВВС.
К тому же он, как начальник экспедиции штаба ВВС, в случае мобилизации был бы офицером, ответственным за размещение и передислокацию командных пунктов руководства ВВС, что означает осведомленность о местах расположения КП во время войны и ответственность за мобилизационное планирование. С точки зрения безопасности это была более уязвимая должность, чем та, которую он получил в МИДе.
Спросят: нельзя ли было подыскать для него в МИДе другой, не такой ответственный пост? Должен подчеркнуть, что все известное мне в то время не давало оснований в чем-либо подозревать Веннерстрема. Правда, я чувствовал какую-то ненадежность в этом человеке, но и только. Из-за опасения раскрыть методику непрерывной разведывательной работы я, к сожалению, не могу привести здесь ту незначительную информацию, которая имелась о Веннерстреме. Вопреки утверждениям многих, в тот период против него не было никаких конкретных улик. Его нельзя было квалифицировать как шпиона, тем более шпиона в пользу какой-то определенной страны. Подобные домыслы лишены всякого основания. Службе безопасности не было известно о преступной деятельности Веннерстрема, а факты, собранные полицией, могли иметь и вполне законное, так сказать, легальное объяснение.
Планировалось, что Веннерстрем оставит службу в вооруженных силах осенью 1961 года, и, как я полагаю, при этом допускалась возможность прекратить дело, если он перейдет к частной деятельности. Но он решил иначе. Его неожиданный интерес к должности в экспедиции штабаВВС не остался незамеченным – в строжайшей секретности наблюдение было продолжено. Веннерстрем не должен был ни о чем догадываться. Предложив ему более престижную и высокооплачиваемую работу в МИДе, на которую он, благодаря способности к языкам, вполне подходил, я тем самым удалил его от штаба ВВС.
Высказывались предположения, что назначение в МИД с самого начала было спланировано как ловушка. Могу заверить, что это не так. Положение Веннерстрема весной 1961 года не было настолько серьезным, чтобы у службы безопасности появились подобного рода планы.
Возникали сомнения в силу некоторых обстоятельств, не находящих вполне удовлетворительного объяснения, однако этого было далеко недостаточно. Я не хочу отрицать, что мы находили странный его желание получить в штабе ВВС должность, рассчитанную на майорское или даже капитанское звание. Но если бы и существовали вполне естественные объяснения этому желанию, осторожность все же требовала воспрепятствовать ему, не лишая, однако, Веннерстрема шанса иметь работу и источник дохода. Следует исходить из того, что он тогда имел право на такое же внимание, как и любой из его коллег. Главное, что в штабе ВВС у него не было свободного и неконтролируемого доступа к совершенно секретным документам о шведской обороне.
Обязанности Веннерстрема в МИДе никоим образом нельзя соизмерять со службой офицера экспедиции. В МИДе он не мог располагать секретными военными документами. Он должен был брать их вне министерства – в центральных штабах и управлениях, что давало возможность держать его под контролем.
Веннерстрем приступил к работе в МИДе летом 1961 года. В сентябре он сделал первый заказ на секретные документы из штаба ВВС, которые были показаны мне уже 28 сентября. Я не счел, что они необходимы для его непосредственной работы. Министр иностранных дел разделил мое мнение. Можно ли было мотивировать интерес Веннерстрема к этим документам его честолюбивым стремлением знать об авиации все? Такое объяснение не казалось полностью неприемлемым. Однако для меня этот случай явилсяповоротным пунктом в деле Веннерстрема – в дальнейшем я считал обязательным держать его под более строгим надзором.
Последующие события подтвердили мою правоту. Спустя примерно неделю Веннерстрем появился в моем рабочем кабинете. Он просил издать общий приказ, который предоставлял бы ему возможность получать некоторые секретные материалы, и заявил, что отсутствие доступа к необходимым документам является препятствием в его работе. Кроме того, он планировал изучение деятельности научно-исследовательского института обороны, а для этого требовалось разрешение в общем приказе.
Эта фаза в развитии событий вызвала новые переговоры со службой безопасности. Вместо издания общего приказа мы, наоборот, приняли различные меры, чтобы по возможности закрыть Веннерстрему доступ к секретным документам, а уже полученные им – держать под контролем.
Например, в штабе ВВС, где он чувствовал себя как дома, ему было предложено за всеми сведениями обращаться к начальнику штаба.
Генеральный директор Ферм – начальник научно-исследовательского института обороны – был информирован. Мы с ним уведомили Веннерстрема, что тот сможет получать документы только с разрешения Ферма.
Шефа безопасности подполковника Бундессона также поставили в известность и поручили тщательно следить за Веннерстремом, по возможности закрывая ему доступ к секретным материалам. Позже новому начальнику секции ВВС в командной экспедиции было дано такое лее задание.
В высших военных штабах предпринимались аналогичные шаги. В штабе обороны о Веннерстреме знали начальники оперативного руководства и начальники 1-й и 4-й секций.
Начальникам штабов сухопутных войск и ВМС также была дана ориентировка, чтобы выдача документов проводилась с их ведома. Одновременно служба безопасности продолжала вести наблюдение.
Веннерстрему трудно было примириться с новой для него ситуацией. Он привык беспрепятственно получать любые нужные ему сведения. Теперь же приходилось отчитываться за каждый требуемый документ. Цель была достигнута.
Так и не дождавшись издания общего приказа, Веннерстрем обратился к главнокомандующему (это было в начале января 1962 года) с просьбой предоставить ему некоторые секретные документы. Тот ответил, что их можно получить не иначе, как по служебным каналам министерства, и что он не вправе содействовать изданию общего приказа, не уяснив прежде, чем Веннерстрему поручено заниматься в МИДе.
Тогда Веннерстрем сам написал проект инструкции своих обязанностей в МИДе и в мае 1962 года представил этот документ главнокомандующему. Начальник 2-й секции штаба обороны полковник Б. Вестин урезал проект с таким расчетом, чтобы он явился основой для общего приказа, в еще большей степени усиливавшего контроль за Веннерстремом. Такой измененный вариант был одобрен в МИДе.
В конце июня я подписал общий приказ, где говорилось, что Веннерстрему, в соответствии с конкретными указаниями главнокомандующего, разрешается через штаб обороны получать информацию, необходимую для его служебных целей. Затем последовал приказ по штабу обороны, который, в свою очередь, отсылал Веннерстрема к начальнику 2-й секции.
Отныне наблюдать за ним стало значительно легче, и, что немаловажно, он об этом не догадывался. За секретными документами ему приходилось теперь обращаться к начальнику 2-й секции, и стало легче установить возможные попытки обойти этот единственно легальный путь.
Не следует утверждать, что столь серьезные меры принимались без достаточно веских оснований. Все вышеперечисленное как раз и является наглядным свидетельством существования определенных подозрений в отношении Веннерстрема.
Однако фактически его не в чем было упрекнуть. Разве что события конца 1961 – начала 1962 года вызывали некоторое недоумение. Все подозрения основывались на интересе Веннерстрема к документам, касающимся ВВС, то есть к сфере его специальности. По-прежнему допускалось, что бумаги могли понадобиться ему как из-за простой любознательности, так и для служебных целей (он был честолюбивым и пытливым работником). Кроме того, раньше Веннерстрем занимался публицистикой, освещая вопросы, связанные именно с ВВС, поэтому не исключалось, что он решил возобновить былую деятельность, для чего и нуждался в новых сведениях.
И все же полной уверенности в нем не было, витала даже мысль о наличии состава преступления. Тогда почему он не был схвачен или хотя бы уволен?
Со стороны государственной полиции не последовало прямого вмешательства потому, что для подобной меры просто не было оснований. Мы ставили перед руководством вопрос: не подвергнуть ли Веннерстрема допросу на основании имеющихся материалов, чтобы, наконец, удостовериться в его преступности или невиновности. Но полиция считала, что материалов пока недостаточно. Если подозреваемый действительно был виновен, он мог легко ускользнуть, и его предполагаемая преступная деятельность осталась бы нераскрытой. Фактически – он был бы предупрежден.
Но в таком случае, почему его не уволили?
Этот вопрос обсуждался в 1962 году. Результаты известны. Мы пошли на риск. Сейчас уже не секрет, что Веннерстрем продолжал вести шпионаж, работая в МИДе. Нам удалось выяснить – и я считаю это решающим! – какой ущерб он нанес стране. И все-таки я не могу согласиться, что его следовало уволить: когда всплыли новые факты, их легче было выяснить при нем.
Самым простым было пойти по пути непротивления и позволить Веннерстрему исчезнуть. Единственное, чего мы добились бы – это гарантии, что с момента его ухода со службы прекратится и предполагаемый шпионаж.
Но разве позволительно оставить дело невыясненным? Часть видных представителей оппозиции поначалу придерживалась мнения, что можно. Сегодня, вероятно, никто уже так не считает. Теперь, когда заводят речь о том, какой якобы неслыханный ущерб нанес Веннерстрем нашей обороне (а я ни в коей мере не хочу его преуменьшать), можно легче представить себе, насколько пострадала бы обороноспособность Швеции, если бы дело осталось нераскрытым. Мы задумались об этом, когда такая угроза действительно возникла. (Андерссон намекает на попытку Веннерстрема совершить самоубийство. – Прим. ред.)
Однако, опираясь на данные, имеющиеся на сегодняшний день, нельзя сказать что-нибудь конкретное о характере и размерах ущерба. Дознание еще не завершено, и нет абсолютной уверенности в искренности Веннерстрема. К тому же о любом ущербе нельзя судить однозначно. Необходимо основательно изучить вопрос, прежде чем принимать ответные меры. Предложения по контрмерам могут быть частично разработаны не ранее следующего года. Окончательное выяснение займет более продолжительное время.
В правительственном заявлении отвергнуты утверждения, что Веннерстрем выдал все секреты, касающиеся обороны. Естественно, ни один человек никогда не имел и не может иметь доступа ко всем материалам по тому или иному вопросу. В этой связи я хочу обратить внимание на то, что многими преувеличивалась роль командной экспедиции, отождествляемой с неким центральным пунктом, через который проходят все военные секреты. Сведения о количестве входящих и исходящих секретных документов, уже приводимые мной, дают возможность считать, что это далеко не так.
Во всех областях нашей обороны постоянно происходят существенные изменения. Обновляется материальная часть. Ежегодные ассигнования на эти цели составляют от 1,5 до 2 миллиардов крон. Стратегия, тактика, боевая подготовка, организация – все приспосабливается к меняющимся условиям. Мы стремимся повысить мобилизационную готовность, применяя более эффективную методику, в результате чего время отмобилизования различных частей может быть сокращено. Готовность к немедленным боевым действиям зависит во многом от требований обстановки, и мы стараемся выделить для этого максимальные ресурсы. Ежегодно вкладываются большие средства в новые стационарные сооружения, линии связи, возведение укреплений.
Поэтому сведения, выданные противнику, уже через короткое время теряют свое значение. Если нам удастся точно установить последствия ущерба, мы сможем сосредоточить внимание на локализации этих последствий в рамках военного строительства, предусмотренного бюджетными ассигнованиями. Сегодня я пока еще не могу сказать, найдет ли это отражение в законопроекте, который будет представлен риксдагу на рассмотрение в следующем году. Однако при любых обстоятельствах нужно провести корректировку бюджета на очередной год.
Нельзя забывать и того, что строительству новых военных объектов всегда предшествуют многолетние проектные и подготовительные работы. К тому же, принимая во внимание перегрузку военных штабов и управлений, не приходится рассчитывать, что обширные специальные меры по налаживанию нового производства и строительства дадут мгновенные результаты.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31