На ее развалинах голландцы построили форт, затем город и нарекли его Батавия по древнему названию Голландии. Колониальное господство Голландии длилось более трехсот лет.
В 1945 году Индонезия добилась независимости. Вскоре Батавия была переименована в Джакарту, официально провозглашенную затем столицей Республики Индонезия.
В 1784 году Екатерина II собственноручно предписала Г.А. Потемкину «…строить крепость большую Севастополь, где ныне Ахтияр». На месте татарского селения и бухты того же названия на юго-западном побережье Крыма началось возведение города и порта. Павел I со злобным удовольствием похерил указ своей предшественницы. Севастополь вновь стал Ахтияром на целых тридцать лет. Но новый император, Николай I, едва воссев на престол, провел в 1826 году через Сенат указ, которым предписывалось «…город Севастополь не именовать предь Ахтияром, а всегда Севастополем». Остается лишь напомнить, что имя города — дань существовавшей в то время моде на древнегреческие названия. Севастополь — «величественный, величавый город» (от греческих себастос — «величественный» и полис — «город»). Название город оправдал всей своей историей.
Великобритания, захватив в конце XIX века на юге Африки страну Зимбабве (значение «резиденция вождя» или «город каменных построек»), дала ей новое название: Южная Родезия. В результате долгой самоотверженной борьбы против колонизаторов страна в 1980 году добилась независимости. А еще через два года правительство страны, вернувшей себе имя предков, объявило о переименование 32 городов республики. Старые наименования — свидетельства колониального прошлого — были заменены на новые, связанные с историей и самобытной культурой древней страны. Столица государства, носившая имя одного из английских премьер-министров времен колонизации Солсбери, получила имя Хараре — в честь вождя, который в 1890 году возглавил освободительную борьбу зимбабвийского народа против чужеземного ига. «Эти меры, — отмечала печать, — представляют собой важную составную часть политики правительства, направленной на возрождение национального достоинства и ликвидацию пережитков колониализма в сознании африканцев».
Заметим: переименования, как правило, возникают тогда, когда имена мест входят в конфликт со временем. Они призваны отразить боевую и трудовую «биографию» географического объекта, напоминать о славном прошлом или настоящем, запечатлевать в топонимах имена людей, являвшихся честью, совестью и гордостью народа. Бывший Петроград стал Ленинградом. Имя Ленина — создателя Коммунистической партии и основателя Советского социалистического государства — носят десятки населенных пунктов страны. По ходатайству армянского народа в Ленинакан переименован Александрополь. Вот этот документ.
«Выписка из протокола № 4 заседания Президиума ВЦИК СССР от 26 февраля 1924 года.
Слушали: пункт 16. О переименовании города Александрополя в Ленинакан.
Постановили: Ввиду того, что ЦИК Армянской ССР переименовал в день смерти В.И. Ленина город Александрополь в Ленинакан, в виде исключения переименование утвердить».
Моя «маленькая родина» — город Краснодар. Но таково его послереволюционное имя. А до 1920 года это был Екатеринодар. Возник он в 1792 году, после того, как Екатерина II перевела запорожских казаков на кубанские земли: и подальше от сердца России, и поближе к ее новым рубежам. Переселение было обставлено как всемилостивейший акт, щедрый дар императрицы вольному казачеству. Вельможи придумали прославляющее монархиню имя: Екатеринодар . В переименовании — компонент красный имеет значение «революционный», «советский». Тождественный символический смысл заложен также в именах городов Краснокамск, Красноград, Красноуральск, Краснодон.
Вятка стала Кировом, Самара — Куйбышевом, Тверь — Калинином, Кадиевка — Стахановом, Гжатск — Гагарином…
Существует еще немало названий, унижающих человеческое достоинство, не отражающих нынешнего преображенного лица поселка или деревни. Понятны поэтому новые имена, пришедшие на смену старым. Обираловка… Если помните, именно туда пришла героиня Льва Николаевича Толстого Анна Каренина, чтобы покончить счеты с жизнью. Сейчас город известен под именем Железнодорожный. Замена не поэтическая, что и говорить, но человек, уже не стыдясь, может назвать место своего рождения, место, по выражению писателя К.Г. Паустовского, своей «маленькой родины». Населенный пункт с названием Дешовка нынче Фурманово. В Белоруссии замене подверглись топонимы Чертовщина, Тараканы и другие не вызывающие положительных эмоций названия. Бесспорны замены на карте Волгоградской области: Родинская (Нахаловка), Старый Сад (Голодаевка), Вишневое (Грязнуха), Калиновский (Вчерашние Щи). Ждут своего часа (точнее бы, заждались) села Грязнуха, Пьянково, Новый (!) Баран (в Татарии).
Впрочем, я не намного ошибусь, если скажу, что каждый второй-третий читатель этой книжки живет в населенном пункте, имя которого, быть может, не раз было изменено. Поинтересуйтесь. И вместе с вами посочувствуем тем, кто является уроженцем населенного пункта с официальным названием Ферма № 4 совхоза «Большевик» (Ставропольский край), Семигородний лесопункт 47-го километра (Вологодская область), и поздравим тех, кто еще недавно жил на хуторе Ферма № 3 совхоза «Палласовский» (Волгоградская область). Отныне они с удовольствием сообщат: «Мы — из хутора Благодатный!»
Табу!
Эта глава поведает о запретах на дела, предметы, слова, имена и сообщит о словах-заменителях, призванных переименовать то, что не принято называть своим именем.
Перед нами интереснейшее явление языка, раскрывающее многообразие его взаимосвязей и взаимозависимостей. Я имею в виду табу и эвфемизмы.
Табу — полинезийское слово, составленное из ta — «отмечать» и pu — «всецело выделенный», «священный», tapu или tabu значит: «неприкосновенный, запретный». Это слово привез с острова Тонга в Европу английский мореплаватель Джеймс Кук.
У племен, находящихся на нижней ступеньке общественного развития, табу — «кодекс запрещений», назначение которого — регламентировать и охранять жизнь сообщества людей. Отступить от установленных правил значит вызвать на себя гнев и сверхъестественных сил, и своих соплеменников.
Нельзя разбрасывать пепел — «ты сгоришь». Нельзя ворошить палкой крысиную нору — «земля разверзнется и поглотит тебя».
Запреты, нарушение которых якобы неминуемо влечет за собой жестокую кару со стороны духов, божеств, прочих фантастических сил, были достоянием не только первобытных племен. Различные религии, осудившие многие традиции и обычаи язычников, выработали свои запреты, цель которых — укрепить влияние духовенства.
Языковое табу также существовало во все обозримые времена и у всех народов. Древние греки своих жестоких богинь кары и мести эриний нарекли подставным именем — эвмениды, что значит «благосклонные».
Запреты, возникшие в сфере общественной жизни на разных ступенях развития человечества, вызвали необходимость замены «страшных», нежелательных, грубых слов другими. В языкознании их назвали эвфемизмами (от греческих слов, переводимых «хорошо, вежливо говорю»).
Уже в далекие времена славяне-охотники переименовали арктоса в вежливое медведь — «медоед», «тот, кто ест мед» (вспомните-ка Арктику на Земле и созвездия Большой и Малой Медведицы на небе). Но, видимо забыв через века, что медведь — имя-заменитель, прибегли к вторичному переименованию. Его стали величать: хозяин, ломака, мохнач, лесник, косолапый, бурый, а то и совсем по-людски — Топтыгин, Потапыч, Михайло Иваныч.
Бэр — «бурый» — назвали его и немцы.
С удовольствием отсылаю вас к повести Л. Соловьева о Ходже Насреддине, к тому отрывку, где хитроумный герой выдает алчному, тщеславному хозяину озера своего осла за заколдованного принца. «Какой он принц! Самый настоящий ишак!» Ходжа опасливо поправляет Агабека: «Т-с-с-с, хозяин! Неужели нельзя выразиться иначе? Ну почему не сказать: „Этот четвероногий“, или „Этот хвостатый“, или „Этот длинноухий“, или, наконец, „Этот, покрытый шерстью“?»
Словесные запреты не обошли и топонимы.
На западе Саудовской Аравии расположен небольшой город Медина , мусульманская святыня, место поклонения верующих. Полное его название Мединет-ан-Наби («Город Пророка»). Такое наименование он получил после того, как предоставил в 622 году убежище основателю ислама Магомету, преследуемому религиозными противниками. Медину признали центром нового вероучения, в ней Магомет умер, в ней похоронен. Прежнее название города — Ясриб — стало для мусульман табу — его упоминание расценивалось как святотатство и сурово наказывалось. Арабское медина — «город, поселение» — довольно распространенный элемент двухсловных топонимов. Только в Испании (занятой одно время, если помните, арабами) их больше пяти.
Подверглись табуированию многие горные вершины в Монголии — следы давних верований.
Впрочем, вернемся в Россию. В январе 1775 года самодержавие с трудом погасило факел крестьянской войны, зажженный Емельяном Пугачевым. Крестьяне, яицкие казаки, «работные люди» оружейных заводов, «иноверцы» потрясли тогда основы Российской империи. Восстание было потоплено в крови, «зачинщики-бунтари» жестоко наказаны.
Шли месяцы, а «совершенное спокойствие еще долго не водворялось», — свидетельствовал А.С. Пушкин в «Истории пугачевского бунта». Река Яик — свидетельница грозного времени, Яицкий городок, исходный пункт восстания, яицкие казаки, причинившие немало хлопот именитым военачальникам, были на устах бедного люда. При одном упоминании о Яике бросало в дрожь дворян. О Яике говорила вся «просвещенная» Европа.
Чтобы изгладить из памяти людей мятежное имя, следовало вытравить его из разговорного обихода, стереть с географических карт. И не мешкая.
Екатерина II высочайше повелевает: перекрестить всё и вся, в чем только звучит имя Яик. Река и казацкий городок получают тюркское имя горного хребта — Урал . К тому времени название Урал, Уральские горы уже употреблялось чаще, нежели прежние русские наименования Каменный пояс, Камень или Пояс.
Снова Пушкин:
«В конце 1775 года обнародовано было общее прощение, и повелено было все дело предать вечному забвению. Екатерина, желая истребить воспоминание об ужасной эпохе, уничтожила древнее название реки, коей берега были первыми свидетелями возмущения. Яицкие казаки переименованы были в уральские, а городок их назвался сим же именем».
Сейчас, спустя двести с лишним лет, редко кто вспоминает прежнее название реки, что несет свои воды в Каспийское море, и крепости яицких казаков, на которой встал город Уральск. Но мы и поныне храним гордую память о тех, кто поднялся в те далекие годы против угнетения, бесправия, нищеты.
Исчез ли топоним Яик из обращения? Живет! Казахи и татары его сохранили. Живет он и в названии железнодорожной станции по соседству с рекой Урал и городом Уральском!
Табу — это не просто желательность замены одного названия другим, это «фигура умолчания», обязательность неупоминания.
И конечно же, его должно отличать от переименований, хотя бы и вызванных политическими или этическими соображениями.
КЛУБОК ЗАВИСИМОСТЕЙ
По образу и подобию
Начну с вопроса, который может показаться вам странным донельзя. Где искать такие географические названия, как Марафон, Эльзас, Петербург, Ганновер, Верона, Дрезден, Эссекс, Александрия, Кембридж, Афины, Лондон, Спарта, Ватерлоо, Дели, Каледония? Если угодно, вопрос могу усложнить: Босфор, Виндзор, Сидней, Кипр?
Ну и задачку я вам задал, не правда ли? Целый день рыскать по континентам и странам, чтобы удовлетворить прихоть автора!
А не надо рыскать. Вам для такого ответа достаточно посмотреть внимательно на карту Канады. Все приведенные наименования гнездятся там, в одной только провинции Онтарио. Это города и городки. Но там же озера и озерки Босфор, Виндзор, Сидней, Кипр…
Чистокровный американец Том Сойер был уроженцем Санкт-Петербурга. Нет, не пышной столицы Российской империи, а скромного захолустного городка в США. И литературный герой, и городок были измышлены фантазией Марка Твена. Литературоведы скажут вам, что этот городок как две капли воды напоминал другой — Ганнибал, уроженцем которого был Сэмюэл Клеменс — Марк Твен. На географической карте он значился как Ханнибал, штат Миссури. Он так же, как и литературный Санкт-Петербург, стоит на Миссисипи и так же имеет соседом с востока штат Иллинойс, не раз упоминаемый в романе. Но мы дали бы изрядного маху, возьмись утверждать, что в США, кроме вымышленного, других Санкт-Петербургов нет. Пригласим в консультанты И. Ильфа и Е. Петрова, авторов «Одноэтажной Америки». В той стране, сообщают они, можно насчитать целый десяток Петербургов. Москва есть в штате Огайо, есть еще две Москвы в двух других штатах. Соавторы — сами из Одессы, — естественно, вспомнили и другую, заатлантическую: «Не беда, если возле Одессы нет не только Черного моря, но и вообще никакого моря. Помещается она в штате Техас. Какого это одессита забросило так далеко? Нашел ли он свое счастье?..»
Дотошные статисты подсчитали: в США есть 8 населенных пунктов по имени Москва, 10 Варшав, 12 Парижей. Там есть свои Лондоны и Амстердамы, Неаполи и Флоренции, Шанхай и Бомбей.
Что же плодит тезок, какие причины порождают, если можно так выразиться, тиражирование географических названий? Честолюбие? Экстравагантность? Или убогость фантазии? А может, людям недостает новых названий и они вынуждены заимствовать уже существующие?
Ни то, ни другое, ни третье.
Частично ответ мы уже получили из приведенного отрывка. Это, скорее, тоска по родине, запечатленная в названиях, память о покинутых отчих краях. Но вспомним и другое, коль начали с заатлантических топонимов. В XVI—XVII веках началась колонизация Америки. В страны Нового Света устремились в поисках счастья и наживы конкистадоры и авантюристы, дельцы всех мастей и рангов. На землю обоих континентов селился разноплеменный бедный люд, гонимый нуждой на чужбину. Рождались поселки, вставали города. Одни получали имена сильных мира сего, другие были копиями покинутых местечек, городов, стран. Так что не удивляйтесь, встретившись с такими топонимами-двойниками, как Армения и Спарта, Верона и Каир, Йорк и Кордова…
Названия возникали не всегда стихийно. Порою давались по высочайшему повелению коронованных особ. Вот что пишет добросовестный историограф того времени испанец Лас Касас: «Назначив этих двух губернаторов (конкистадоров Алонсо де Охеду и Дьего де Никуэса. — Э.В.), первых, перед которыми стояла задача заселить испанцами материковые земли, король определил им границы… Провинциям этим король пожаловал титулы: владения Охеды назвал Андалусией, а владения Никуэсы — Кастилией дель Оро…»
Я не могу покинуть Новый Свет, не напомнив об истории одного необычного наименования.
В V веке до нашей эры иллирийское племя венетов, спасаясь от гуннов, заняло часть Адриатического побережья. Древние римляне назвали эту территорию по имени племени Венеция . Название перешло затем на город, вскоре образованный из рыбацких поселений на островах лагуны. Ныне этот город-красавец обосновался на 118 островах, пересечен 157 каналами, через которые переброшено 378 мостов.
Испанская экспедиция Алонсо де Охеды, участником которой был и Америго Веспуччи, в 1499 году достигла берегов Южной Америки. На побережье у залива Маракаибо мореплаватели увидели поселок на воде — свои жилища индейцы строили на высоких сваях для защиты от врагов и диких зверей. Охеда (по другой версии — Веспуччи) усмотрел сходство заокеанского поселения с Венецией и в честь «царицы Адриатики» назвал его Венесуэла — «маленькая Венеция» по-испански. Впоследствии название распространилось на всю большую страну. Ныне именуется Республика Венесуэла.
Менее насыщен привнесенными из метрополии названиями топонимический атлас Австралии. Но и там есть хребет Ливерпул и свой Арарат — гора с наивысшей отметкой 1167 метров. Свои города Кардифф и Портленд. Свои Ньюкасл и Кимберли — топонимические тезки наименований в других странах, на других континентах. Когда в Австралии обнаружили запасы каменного угля, на территории бассейна начал расти город. Имя ему дали Ньюкасл . Так издавна, еще в XI веке, был назван в Великобритании только что возведенный «новый замок», вокруг которого затем разросся город угольных шахт. Нечто подобное случилось и с наречением Кимберли — алмазоносного плато в северо-западной гористой части Австралии. Он стал тезкой Кимберли в Южной Африке. А там год 1867-й ознаменовался находкой алмазных россыпей. Началась «алмазная лихорадка». Возле палаток старателей, наспех разбитых близ рудников, зародился город.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28
В 1945 году Индонезия добилась независимости. Вскоре Батавия была переименована в Джакарту, официально провозглашенную затем столицей Республики Индонезия.
В 1784 году Екатерина II собственноручно предписала Г.А. Потемкину «…строить крепость большую Севастополь, где ныне Ахтияр». На месте татарского селения и бухты того же названия на юго-западном побережье Крыма началось возведение города и порта. Павел I со злобным удовольствием похерил указ своей предшественницы. Севастополь вновь стал Ахтияром на целых тридцать лет. Но новый император, Николай I, едва воссев на престол, провел в 1826 году через Сенат указ, которым предписывалось «…город Севастополь не именовать предь Ахтияром, а всегда Севастополем». Остается лишь напомнить, что имя города — дань существовавшей в то время моде на древнегреческие названия. Севастополь — «величественный, величавый город» (от греческих себастос — «величественный» и полис — «город»). Название город оправдал всей своей историей.
Великобритания, захватив в конце XIX века на юге Африки страну Зимбабве (значение «резиденция вождя» или «город каменных построек»), дала ей новое название: Южная Родезия. В результате долгой самоотверженной борьбы против колонизаторов страна в 1980 году добилась независимости. А еще через два года правительство страны, вернувшей себе имя предков, объявило о переименование 32 городов республики. Старые наименования — свидетельства колониального прошлого — были заменены на новые, связанные с историей и самобытной культурой древней страны. Столица государства, носившая имя одного из английских премьер-министров времен колонизации Солсбери, получила имя Хараре — в честь вождя, который в 1890 году возглавил освободительную борьбу зимбабвийского народа против чужеземного ига. «Эти меры, — отмечала печать, — представляют собой важную составную часть политики правительства, направленной на возрождение национального достоинства и ликвидацию пережитков колониализма в сознании африканцев».
Заметим: переименования, как правило, возникают тогда, когда имена мест входят в конфликт со временем. Они призваны отразить боевую и трудовую «биографию» географического объекта, напоминать о славном прошлом или настоящем, запечатлевать в топонимах имена людей, являвшихся честью, совестью и гордостью народа. Бывший Петроград стал Ленинградом. Имя Ленина — создателя Коммунистической партии и основателя Советского социалистического государства — носят десятки населенных пунктов страны. По ходатайству армянского народа в Ленинакан переименован Александрополь. Вот этот документ.
«Выписка из протокола № 4 заседания Президиума ВЦИК СССР от 26 февраля 1924 года.
Слушали: пункт 16. О переименовании города Александрополя в Ленинакан.
Постановили: Ввиду того, что ЦИК Армянской ССР переименовал в день смерти В.И. Ленина город Александрополь в Ленинакан, в виде исключения переименование утвердить».
Моя «маленькая родина» — город Краснодар. Но таково его послереволюционное имя. А до 1920 года это был Екатеринодар. Возник он в 1792 году, после того, как Екатерина II перевела запорожских казаков на кубанские земли: и подальше от сердца России, и поближе к ее новым рубежам. Переселение было обставлено как всемилостивейший акт, щедрый дар императрицы вольному казачеству. Вельможи придумали прославляющее монархиню имя: Екатеринодар . В переименовании — компонент красный имеет значение «революционный», «советский». Тождественный символический смысл заложен также в именах городов Краснокамск, Красноград, Красноуральск, Краснодон.
Вятка стала Кировом, Самара — Куйбышевом, Тверь — Калинином, Кадиевка — Стахановом, Гжатск — Гагарином…
Существует еще немало названий, унижающих человеческое достоинство, не отражающих нынешнего преображенного лица поселка или деревни. Понятны поэтому новые имена, пришедшие на смену старым. Обираловка… Если помните, именно туда пришла героиня Льва Николаевича Толстого Анна Каренина, чтобы покончить счеты с жизнью. Сейчас город известен под именем Железнодорожный. Замена не поэтическая, что и говорить, но человек, уже не стыдясь, может назвать место своего рождения, место, по выражению писателя К.Г. Паустовского, своей «маленькой родины». Населенный пункт с названием Дешовка нынче Фурманово. В Белоруссии замене подверглись топонимы Чертовщина, Тараканы и другие не вызывающие положительных эмоций названия. Бесспорны замены на карте Волгоградской области: Родинская (Нахаловка), Старый Сад (Голодаевка), Вишневое (Грязнуха), Калиновский (Вчерашние Щи). Ждут своего часа (точнее бы, заждались) села Грязнуха, Пьянково, Новый (!) Баран (в Татарии).
Впрочем, я не намного ошибусь, если скажу, что каждый второй-третий читатель этой книжки живет в населенном пункте, имя которого, быть может, не раз было изменено. Поинтересуйтесь. И вместе с вами посочувствуем тем, кто является уроженцем населенного пункта с официальным названием Ферма № 4 совхоза «Большевик» (Ставропольский край), Семигородний лесопункт 47-го километра (Вологодская область), и поздравим тех, кто еще недавно жил на хуторе Ферма № 3 совхоза «Палласовский» (Волгоградская область). Отныне они с удовольствием сообщат: «Мы — из хутора Благодатный!»
Табу!
Эта глава поведает о запретах на дела, предметы, слова, имена и сообщит о словах-заменителях, призванных переименовать то, что не принято называть своим именем.
Перед нами интереснейшее явление языка, раскрывающее многообразие его взаимосвязей и взаимозависимостей. Я имею в виду табу и эвфемизмы.
Табу — полинезийское слово, составленное из ta — «отмечать» и pu — «всецело выделенный», «священный», tapu или tabu значит: «неприкосновенный, запретный». Это слово привез с острова Тонга в Европу английский мореплаватель Джеймс Кук.
У племен, находящихся на нижней ступеньке общественного развития, табу — «кодекс запрещений», назначение которого — регламентировать и охранять жизнь сообщества людей. Отступить от установленных правил значит вызвать на себя гнев и сверхъестественных сил, и своих соплеменников.
Нельзя разбрасывать пепел — «ты сгоришь». Нельзя ворошить палкой крысиную нору — «земля разверзнется и поглотит тебя».
Запреты, нарушение которых якобы неминуемо влечет за собой жестокую кару со стороны духов, божеств, прочих фантастических сил, были достоянием не только первобытных племен. Различные религии, осудившие многие традиции и обычаи язычников, выработали свои запреты, цель которых — укрепить влияние духовенства.
Языковое табу также существовало во все обозримые времена и у всех народов. Древние греки своих жестоких богинь кары и мести эриний нарекли подставным именем — эвмениды, что значит «благосклонные».
Запреты, возникшие в сфере общественной жизни на разных ступенях развития человечества, вызвали необходимость замены «страшных», нежелательных, грубых слов другими. В языкознании их назвали эвфемизмами (от греческих слов, переводимых «хорошо, вежливо говорю»).
Уже в далекие времена славяне-охотники переименовали арктоса в вежливое медведь — «медоед», «тот, кто ест мед» (вспомните-ка Арктику на Земле и созвездия Большой и Малой Медведицы на небе). Но, видимо забыв через века, что медведь — имя-заменитель, прибегли к вторичному переименованию. Его стали величать: хозяин, ломака, мохнач, лесник, косолапый, бурый, а то и совсем по-людски — Топтыгин, Потапыч, Михайло Иваныч.
Бэр — «бурый» — назвали его и немцы.
С удовольствием отсылаю вас к повести Л. Соловьева о Ходже Насреддине, к тому отрывку, где хитроумный герой выдает алчному, тщеславному хозяину озера своего осла за заколдованного принца. «Какой он принц! Самый настоящий ишак!» Ходжа опасливо поправляет Агабека: «Т-с-с-с, хозяин! Неужели нельзя выразиться иначе? Ну почему не сказать: „Этот четвероногий“, или „Этот хвостатый“, или „Этот длинноухий“, или, наконец, „Этот, покрытый шерстью“?»
Словесные запреты не обошли и топонимы.
На западе Саудовской Аравии расположен небольшой город Медина , мусульманская святыня, место поклонения верующих. Полное его название Мединет-ан-Наби («Город Пророка»). Такое наименование он получил после того, как предоставил в 622 году убежище основателю ислама Магомету, преследуемому религиозными противниками. Медину признали центром нового вероучения, в ней Магомет умер, в ней похоронен. Прежнее название города — Ясриб — стало для мусульман табу — его упоминание расценивалось как святотатство и сурово наказывалось. Арабское медина — «город, поселение» — довольно распространенный элемент двухсловных топонимов. Только в Испании (занятой одно время, если помните, арабами) их больше пяти.
Подверглись табуированию многие горные вершины в Монголии — следы давних верований.
Впрочем, вернемся в Россию. В январе 1775 года самодержавие с трудом погасило факел крестьянской войны, зажженный Емельяном Пугачевым. Крестьяне, яицкие казаки, «работные люди» оружейных заводов, «иноверцы» потрясли тогда основы Российской империи. Восстание было потоплено в крови, «зачинщики-бунтари» жестоко наказаны.
Шли месяцы, а «совершенное спокойствие еще долго не водворялось», — свидетельствовал А.С. Пушкин в «Истории пугачевского бунта». Река Яик — свидетельница грозного времени, Яицкий городок, исходный пункт восстания, яицкие казаки, причинившие немало хлопот именитым военачальникам, были на устах бедного люда. При одном упоминании о Яике бросало в дрожь дворян. О Яике говорила вся «просвещенная» Европа.
Чтобы изгладить из памяти людей мятежное имя, следовало вытравить его из разговорного обихода, стереть с географических карт. И не мешкая.
Екатерина II высочайше повелевает: перекрестить всё и вся, в чем только звучит имя Яик. Река и казацкий городок получают тюркское имя горного хребта — Урал . К тому времени название Урал, Уральские горы уже употреблялось чаще, нежели прежние русские наименования Каменный пояс, Камень или Пояс.
Снова Пушкин:
«В конце 1775 года обнародовано было общее прощение, и повелено было все дело предать вечному забвению. Екатерина, желая истребить воспоминание об ужасной эпохе, уничтожила древнее название реки, коей берега были первыми свидетелями возмущения. Яицкие казаки переименованы были в уральские, а городок их назвался сим же именем».
Сейчас, спустя двести с лишним лет, редко кто вспоминает прежнее название реки, что несет свои воды в Каспийское море, и крепости яицких казаков, на которой встал город Уральск. Но мы и поныне храним гордую память о тех, кто поднялся в те далекие годы против угнетения, бесправия, нищеты.
Исчез ли топоним Яик из обращения? Живет! Казахи и татары его сохранили. Живет он и в названии железнодорожной станции по соседству с рекой Урал и городом Уральском!
Табу — это не просто желательность замены одного названия другим, это «фигура умолчания», обязательность неупоминания.
И конечно же, его должно отличать от переименований, хотя бы и вызванных политическими или этическими соображениями.
КЛУБОК ЗАВИСИМОСТЕЙ
По образу и подобию
Начну с вопроса, который может показаться вам странным донельзя. Где искать такие географические названия, как Марафон, Эльзас, Петербург, Ганновер, Верона, Дрезден, Эссекс, Александрия, Кембридж, Афины, Лондон, Спарта, Ватерлоо, Дели, Каледония? Если угодно, вопрос могу усложнить: Босфор, Виндзор, Сидней, Кипр?
Ну и задачку я вам задал, не правда ли? Целый день рыскать по континентам и странам, чтобы удовлетворить прихоть автора!
А не надо рыскать. Вам для такого ответа достаточно посмотреть внимательно на карту Канады. Все приведенные наименования гнездятся там, в одной только провинции Онтарио. Это города и городки. Но там же озера и озерки Босфор, Виндзор, Сидней, Кипр…
Чистокровный американец Том Сойер был уроженцем Санкт-Петербурга. Нет, не пышной столицы Российской империи, а скромного захолустного городка в США. И литературный герой, и городок были измышлены фантазией Марка Твена. Литературоведы скажут вам, что этот городок как две капли воды напоминал другой — Ганнибал, уроженцем которого был Сэмюэл Клеменс — Марк Твен. На географической карте он значился как Ханнибал, штат Миссури. Он так же, как и литературный Санкт-Петербург, стоит на Миссисипи и так же имеет соседом с востока штат Иллинойс, не раз упоминаемый в романе. Но мы дали бы изрядного маху, возьмись утверждать, что в США, кроме вымышленного, других Санкт-Петербургов нет. Пригласим в консультанты И. Ильфа и Е. Петрова, авторов «Одноэтажной Америки». В той стране, сообщают они, можно насчитать целый десяток Петербургов. Москва есть в штате Огайо, есть еще две Москвы в двух других штатах. Соавторы — сами из Одессы, — естественно, вспомнили и другую, заатлантическую: «Не беда, если возле Одессы нет не только Черного моря, но и вообще никакого моря. Помещается она в штате Техас. Какого это одессита забросило так далеко? Нашел ли он свое счастье?..»
Дотошные статисты подсчитали: в США есть 8 населенных пунктов по имени Москва, 10 Варшав, 12 Парижей. Там есть свои Лондоны и Амстердамы, Неаполи и Флоренции, Шанхай и Бомбей.
Что же плодит тезок, какие причины порождают, если можно так выразиться, тиражирование географических названий? Честолюбие? Экстравагантность? Или убогость фантазии? А может, людям недостает новых названий и они вынуждены заимствовать уже существующие?
Ни то, ни другое, ни третье.
Частично ответ мы уже получили из приведенного отрывка. Это, скорее, тоска по родине, запечатленная в названиях, память о покинутых отчих краях. Но вспомним и другое, коль начали с заатлантических топонимов. В XVI—XVII веках началась колонизация Америки. В страны Нового Света устремились в поисках счастья и наживы конкистадоры и авантюристы, дельцы всех мастей и рангов. На землю обоих континентов селился разноплеменный бедный люд, гонимый нуждой на чужбину. Рождались поселки, вставали города. Одни получали имена сильных мира сего, другие были копиями покинутых местечек, городов, стран. Так что не удивляйтесь, встретившись с такими топонимами-двойниками, как Армения и Спарта, Верона и Каир, Йорк и Кордова…
Названия возникали не всегда стихийно. Порою давались по высочайшему повелению коронованных особ. Вот что пишет добросовестный историограф того времени испанец Лас Касас: «Назначив этих двух губернаторов (конкистадоров Алонсо де Охеду и Дьего де Никуэса. — Э.В.), первых, перед которыми стояла задача заселить испанцами материковые земли, король определил им границы… Провинциям этим король пожаловал титулы: владения Охеды назвал Андалусией, а владения Никуэсы — Кастилией дель Оро…»
Я не могу покинуть Новый Свет, не напомнив об истории одного необычного наименования.
В V веке до нашей эры иллирийское племя венетов, спасаясь от гуннов, заняло часть Адриатического побережья. Древние римляне назвали эту территорию по имени племени Венеция . Название перешло затем на город, вскоре образованный из рыбацких поселений на островах лагуны. Ныне этот город-красавец обосновался на 118 островах, пересечен 157 каналами, через которые переброшено 378 мостов.
Испанская экспедиция Алонсо де Охеды, участником которой был и Америго Веспуччи, в 1499 году достигла берегов Южной Америки. На побережье у залива Маракаибо мореплаватели увидели поселок на воде — свои жилища индейцы строили на высоких сваях для защиты от врагов и диких зверей. Охеда (по другой версии — Веспуччи) усмотрел сходство заокеанского поселения с Венецией и в честь «царицы Адриатики» назвал его Венесуэла — «маленькая Венеция» по-испански. Впоследствии название распространилось на всю большую страну. Ныне именуется Республика Венесуэла.
Менее насыщен привнесенными из метрополии названиями топонимический атлас Австралии. Но и там есть хребет Ливерпул и свой Арарат — гора с наивысшей отметкой 1167 метров. Свои города Кардифф и Портленд. Свои Ньюкасл и Кимберли — топонимические тезки наименований в других странах, на других континентах. Когда в Австралии обнаружили запасы каменного угля, на территории бассейна начал расти город. Имя ему дали Ньюкасл . Так издавна, еще в XI веке, был назван в Великобритании только что возведенный «новый замок», вокруг которого затем разросся город угольных шахт. Нечто подобное случилось и с наречением Кимберли — алмазоносного плато в северо-западной гористой части Австралии. Он стал тезкой Кимберли в Южной Африке. А там год 1867-й ознаменовался находкой алмазных россыпей. Началась «алмазная лихорадка». Возле палаток старателей, наспех разбитых близ рудников, зародился город.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28