Слова Гвидонова оказались пророческими. Счастливая Зульфия настояла на том, чтобы эту ночь великодушный Хасан и его благодетельная сестра провели под ее кровом, а ликующая Саадат побежала искать мужа, чтобы сообщить ему радостную весть. Не могу сказать, где и как она его искала, но вскоре половина города узнала о щедром бухарце, выручившем из беды два… нет, уже три семейства! Первой в дом Алишера прибыла сестра хозяйки, вдова Фатима, чтобы еще раз поблагодарить мудрого странника за то, что он наставил на путь истинный ее сына. Следом примчалась ее соседка и пала Птенчикову в ноги, умоляя вразумить и ее сыновей: парни совсем забросили работу, не едят, не пьют, с родителями не разговаривают и целыми днями пропадают в той ужасной чайхане. Страшно сказать: отец семейства потребовал прекратить это безобразие, а они, позабыв всяческое почтение, лишь смеялись в ответ! Отец осерчал и отрекся от собственных детей, с тех же – как с гуся вода…
В самый разгар этого трагического повествования калитка снова скрипнула, и в дом робко вошла стройная девушка, закутанная в плотное покрывало.
– Спасите моего отца! – прошептала она и залилась слезами. Ее отец, седобородый гончар, живущий честным трудом, на старости лет лишился всего имущества. Разум его помутился, и вчера он целый день бродил по городу с кувшином араки в руках, предавая хуле все основы мироздания. Муфтий повелел схватить старика и всыпать ему два десятка палок по пяткам. Теперь несчастный лежит в горячечном бреду, требуя непременного низвержения с небес архангела Джабраила.
– Почему именно Джабраила? – спросил потрясенный Птенчиков.
– Не знаю! – взвыла девушка, а Зульфия быстро забормотала молитву, призывающую Аллаха защитить правоверных от подлых происков шайтана.
Потом явилась жена купца – ее супруг разорился и пытался покончить жизнь в водах арыка, но добрые прохожие не дали ему совершить это страшное дело, и теперь он лежит с остановившимся взглядом и трясущимися губами. Могучий чеканщик вырвал клок бороды и объявил, что завтра лишится дома и пойдет по миру с женой и малыми детишками. Страждущие все прибывали и прибывали. Горе свело под одним кровом и богатых, и бедных, и казалось, что темная тень несчастий накрыла весь город.
«Иван Иванович, что будем делать?! – в режиме SOS возопила по телепатической связи Варвара Сыроежкина. – Может, запросить помощь у Центра? Пусть пришлют немного денег…»
«Немного?!» – саркастически переспросил учитель, обводя затравленным взглядом переполненное помещение.
«Ничего, ИИИ не обеднеет».
«Ну да, организуем при Лаборатории по переброскам небольшой отряд золотоискателей, разработаем новую жилу и будем гнать „презренный металл“ прямиком в Истанбул, раздавая разорившимся в порядке общей очереди. Кстати, имей в виду: большинству из них нестерпимо захочется отыграться, так что процесс благотворительности может оказаться бесконечным».
«Как же быть?» – прошептала Сыроежкина, изнывая от жалости.
В этот момент дверь снова отворилась, и к ногам Птенчикова повалился, точно подкошенный, дюжий торговец коврами:
– Моя дочь! О, моя милая девочка! – стонал детинушка, пытаясь размозжить себе голову о половицы.
– С ней-то что могло случиться? – нахмурился Птенчиков, отодвигаясь от впавшего в покаянный экстаз безумца на безопасное расстояние. – Женщин ведь в казино не пускают!
– Зато пустили меня! Я проиграл все… – Торговец пустился в подробное перечисление товаров своей бывшей лавки, потом запнулся, жалобно икнул и выдавил самое страшное: – Я задолжал. Много. Если не расплачусь через три дня, мою дочь отведут на невольничий рынок.
Саадат сдавленно вскрикнула, прикрывая рот рукой, Зульфия вновь забормотала молитву, жена купца лишь скорбно покачала головой…
– Ну, хватит, – решительно заявил Птенчиков, выдвигаясь на середину комнаты. – Пора заканчивать с этим беспределом. Буду спасать вас оптом.
– У тебя есть деньги? – озарилось надеждой бородатое лицо чеканщика.
– Нет, у меня есть совесть.
– Э, милый, совесть не продашь, – разочарованно протянула жена купца.
– Верно подмечено, – улыбнулся учитель литературы. – Да только я не собираюсь ничего продавать. Я отыщу корень всех ваших бед и вырву его, как сорняк!
– Да хранит тебя Аллах, – отозвались горожане, веря и не веря в то, что у этого загадочного незнакомца что-нибудь получится.
Час спустя Иван объяснял по каналу телепатической связи Егору:
«Антипова нужно искать во дворце, Черный евнух, владеющий казино, находится там же. Очень удачно: мы можем совместить сразу два дела!»
«А как насчет зайцев? – подколол учителя Гвидонов. – Сами знаете, за двумя погонишься – ни одного не поймаешь!»
«Нет, к нашей ситуации следует применять другую поговорку, – серьезно возразил Иван. – Взялся за гуж – не говори, что не дюж!»
Полная луна с любопытством огладывала взбудораженный надеждами Истанбул. Люди не спали – шепотом, опасаясь шпионов и соглядатаев, они обсуждали слова бухарца, посланного в их город самим Аллахом для борьбы с разгулявшимися силами зла. Не мог уснуть и Иван: в сотый раз он прокручивал в уме последовательность действий для приготовления квашеной капусты, боясь что-нибудь забыть или перепутать. Завтра он выкупит из долговой ямы почтенного ашджи-баши и с его помощью проникнет во дворец. Сам ашджи-баши – главный повар кухонь султана – метался в это время по дну холодного, сырого зиндана. Душу его терзала тревога за собственную жизнь – почтенный Алишер и подумать не мог, что его любящая жена поглаживает под подушкой увесистый мешочек, способный решить все его проблемы. Не спал и Гвидонов: заскучав на своем посту у экрана наружного наблюдения, он начал изобретать новую компьютерную «бродилку» для своего Маленького Братца Васьки-Маугли. Лишь Варвара Сыроежкина, утомленная чередой волнующих событий, крепко спала на женской половине дома почтенного Алишера.
– Так его! – в восторге вскричал Гвидонов, направляя шарик рулетки прямо в глаз двухмерному крупье и выходя на следующий уровень. – Мы с Василием устроим вам зерошпиль с вуазаном! Будете знать, как…
Закончить мысль он не успел: страшный удар обрушился на его незащищенное темечко, и мир разлетелся на мелкие кусочки.
Глава 13
Клеть селямлика… Самая загадочная часть дворца, чудовищное место, где разворачивались события жестокие и бесчеловечные. Каждый султан имел гарем, и многочисленные жены приносили ему потомство. Но неизбежно наступал момент, когда старый султан покидал этот бренный мир и его место должен был занять наследник. История хранит множество свидетельств о кровавой борьбе за оттоманский престол. Так, в огромном гареме султана Мурада III родились сто три ребенка, причем к моменту его смерти в живых оставались двадцать сыновей и двадцать семь дочерей. Старший сын, будущий султан Мухаммед III, лишил жизни девятнадцать своих братьев, а семерых беременных наложниц отца приказал зашить в мешки и бросить в Мраморное море, чтобы избавиться от возможных претендентов на трон. Братоубийство было делом настолько обыденным, что выработались даже определенные правила: чтобы не проливать священную кровь принцев, их душили шелковым шнурком.
Со временем обычаи несколько смягчились: конкурентов наследника стали не уничтожать, а запирать в надежном месте на территории дворца, которое и получило название Клеть. Это было двухэтажное строение, скрытое в самом центре территории, отведенной под гарем, и окруженное высокой, вызывающей гнетущие мысли стеной. Несчастные узники надежно изолировались от мира, круг их общения состоял из глухонемых слуг и немногочисленных женщин «тюремного» гарема, которых врачи предусмотрительно лишили возможности стать матерями. Немудрено, что в подобных условиях принцы постепенно деградировали, теряя человеческий облик. Случалось, что по прихоти Фортуны просидевший долгие годы в заточении узник вдруг обретал свободу и в одночасье становился главой империи. Человек, чей умственный и физический уровень развития был удручающе низок, получал неограниченную власть и мог наконец отомстить этому чудовищно несправедливому миру. Подобный «везунчик» пускался во все тяжкие: как правило, он либо спивался, либо принимался топить прошлое в потоках крови… А пока он пребывал во власти своих безумств, огромной империей правили хитрые сановники и властные султан-валиде.
В эту самую Клеть и привели загримированного под султана Антипова по приказу великого визиря. Художнику не повезло: Осман-Ого ни на минуту бы не усомнился, что видит перед собой повелителя, если бы сам только что не вышел из покоев юного султана, где докладывал зевающему от скуки Абдул-Надулу об итогах акции «Налог на снег», проведением которой он очень гордился. Визирь был реалистом, к тому же обладал крепкими нервами, а потому он не стал взывать к Аллаху с просьбой избавить от насланного Иблисом наваждения и тем более не заподозрил себя в тихом помешательстве. Прожженный царедворец, великий визирь решил, что видит пред собой брата-близнеца правящего султана, задумавшего совершить государственный переворот.
Антипов Антип Иннокентьевич, коренной москвич, художник-реставратор из XXII века, затравленно оглядывал богато обставленную комнату с зарешеченным оконцем, где прозябали в забытьи поколения неудачливых претендентов на оттоманский престол. Прежний султан, Абдул-Надул Великовозрастный, имел лишь одного ребенка мужского пола, и у его наследника не оказалось конкурентов. За последние годы невостребованная Клеть пришла в запустение: запах затхлости, толстый слой пыли, поблекшая обивка, облупившийся потолок… Однако глухонемые слуги во дворце не перевелись: вскоре дверь приоткрылась, и трое нубийцев, безмолвно скользнув в помещение, принялись сметать из углов паутину. Зловещего шелкового шнурка при них не было. По крайней мере, пока…
Осман-Ого счел дело настолько важным, что поспешил доложить о нем султану, невзирая на поздний час. Абдул-Надул Великолепный удивился и озадачился: при огромном количестве сестер ему не приходилось слышать о вероятном существовании братьев, тем более – близнецов. Первым побуждением юного султана было отправиться с расспросами к матери, однако султан-валиде отходила ко сну рано и весьма не любила, чтобы ее беспокоили. Взвесив «за» и «против», Абдул-Надул рассудил, что поговорить с матушкой всегда успеет, а покуда, снедаемый любопытством, решил взглянуть на предполагаемого родственника. Понаблюдав за Антиповым через неприметную отдушину под потолком, он убедился, что волнение визиря было оправданным, и решительно направился к двери. Осман-Ого преданно последовал за ним.
– Кто ты, незнакомец, осмелившийся походить на великого султана? – грозно осведомился у пленника Абдул-Надул. – Брат ли мой, скрывавшийся в тени, лелея преступные планы? Или шутка Аллаха, чьи замыслы недоступны уму человеческому?
Антипов ответил ему долгим, задумчивым взглядом:
– Не соблаговолит ли великий султан, чье имя заставляет трепетать сердца подданных от священного восторга, уделить мне полчаса своего драгоценного времени, дабы услышать самую удивительную историю на свете?
– Что ж, – прищурился Абдул-Надул, – начинай свой рассказ. Но помни, что каждое слово может обернуться для тебя смертным приговором.
Визирь оживленно задышал в затылок своему повелителю: сейчас он узнает важную, по всей вероятности, государственную тайну! А государственная тайна – это та самая гипотетическая точка, опираясь на которую можно перевернуть мир… Однако радость хитроумного Османа-Ого оказалась преждевременной: загадочный незнакомец убедил султана, что обещанный рассказ предназначен лишь для его высокочтимых ушей, и великий визирь был позорно изгнан за дверь.
– Он не сможет подслушать наш разговор? – озабоченно уточнил Антипов, перехватив злобный взгляд удаляющегося визиря.
– Нет… – неуверенно ответил султан и невольно взглянул в угол комнаты: там, под потолком, виднелось крошечное вентиляционное отверстие.
– Ага, – сообразил Антипов, – система надзора. Сейчас мы подправим местную архитектуру.
Сняв пояс, он ловко вскарабкался на подоконник и заткнул дыру. Расшитые бисером концы пояса остались живописно свисать по стене. Абдул-Надул забеспокоился, но потом решил, что не пристало великому султану бояться безоружного пленника. Достав из ножен кинжал и демонстративно любуясь отсветами свечей в гранях бесценных рубинов, украшающих рукоять, он презрительно бросил:
– Начинай.
И Антипов сдержал обещание: его история оказалась воистину удивительна. Начал он издали, со времен батюшки юного султана, Абдул-Надула Великовозрастного. Однажды во дворец к нему явился художник – иноземец славянского происхождения – с образцами невиданных прежде керамических плиток, которые он называл изразцами. Он предложил обновить убранство сераля, продемонстрировав восхищенному султану неиссякаемые возможности нового метода отделки стен: выполненные в технике мозаики надписи, выложенные плитками орнаментальные узоры… Абдул-Надул тут же выделил из казны средства на освоение техники производства изразцов, отдал под руководство художника полсотни мастеров и повелел немедля преобразить весь дворец.
И вот однажды, когда художник в глубокой задумчивости обозревал один из залов селямлика, делая наброски декоративного оформления, на него налетела прекрасная наложница султана, закружила в горячем вихре любви – и так же стремительно скрылась в неприступных лабиринтах гарема.
– Какая распущенность! – восхищенно протянул юный Абдул-Надул, с интересом вникающий в повествование. – Надеюсь, эту прелюбодейку посадили на кол.
– К счастью, обошлось без этого, – покачал головой Антипов. – Потрясенный художник пребывал в смятении. Девушка была так прекрасна, а любовь ее так пленительна и необычна… Добавим сюда привкус тайны и будоражащее чувство опасности… Словом, художник совсем потерял голову. Он был влюблен и искал встречи. Наконец ему удалось проникнуть в гарем…
– Г-хм, – поперхнулся слушавший с разинутым ртом султан. – Как же это ему удалось? Расскажи, и я приму меры, чтобы больше никто, никогда…
– Подожди, сейчас не об этом, – бесцеремонно перебил сиятельного повелителя Антипов. Тот грозно нахмурился, но повествование было слишком захватывающим, чтобы казнить наглеца немедленно, и султан решил повременить с наказанием. – Рискуя жизнью, художник разыскал прекрасную обольстительницу. Пав к её ногам, он клялся в любви, предлагал увести ее из гарема, но девушку словно подменили. С ледяной жестокостью она велела ему убираться прочь. Шум голосов привлек евнухов, художника обнаружили. Ему едва удалось оторваться от погони и нырнуть в машину времени…
– Куда нырнуть?!
– В машину времени. Это, знаешь ли, такой аппарат, который позволяет путешествовать из сегодняшнего дня в завтрашний или вчерашний. А то и вовсе во времена жизни своих предков или даже самого пророка Мухаммеда.
– Не богохульствуй, презренный! – взревел султан. – Лишь Аллаху ведомо прошлое и будущее, ты же – гнусный фигляр, осмелившийся посягнуть на божественное…
– Не шуми, малыш, – прервал светлейшего Антипов. – Я не фигляр. Я твой папа. – Он выдержал эффектную паузу, наблюдая за тем, как вытягивается лицо обескураженного султана. – Только сейчас я понял, почему прекрасная наложница старого Абдул-Надула меня прогнала. Она добилась своей цели: забеременела и родила главе империи мальчика, чтобы стать затем султан-валиде. У тебя ведь нет больше братьев?
– Братьев нет… – растерянно подтвердил сиятельный правитель, но тут же опомнился и пошел в наступление: – Как смеешь ты называть себя моим отцом? Гнусный чирей на теле земли! Никогда еще камни Истанбула не слыхивали столь кощунственных речей. Да ты и старше-то меня от силы года на три! Ты безумец, опасный и наглый. Сейчас я кликну стражу…
– Подожди, великий султан. Я понимаю твое негодование. Но могу доказать справедливость своих слов. Хочешь, я нарисую твою матушку такой, какой она была тогда, в молодости? Если мы с тобой почти ровесники, то признай, что я не мог увидеть ее до того, как она попала в гарем. А уж после – тем более. Смотри…
Он сорвал с головы тюрбан, отцепил эгрет с фальшивым бриллиантом и принялся быстро корябать прямо на стене.
– Ты джинн, принявший облик человека! – в страхе отшатнулся султан, вглядываясь расширившимися глазами в явившееся перед ним женское лицо. – Да, это моя мать. Юная и прекрасная. Сейчас ее красота потускнела, но прежде она выглядела именно так. – Он перевел пристальный взгляд на Антипова. – Только колдовство могло открыть тебе ее облик. И только колдовством можно объяснить твое умение ТАК рисовать.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34