– Так вот, – продолжил он. – С настоящими агентами в Мирах вы, разумеется, не будете иметь дела ни при каких обстоятельствах.
Я пропал. Живым мне отсюда не выйти. Я знаю самую страшную тайну Безопасности – у Корина есть агенты в Мирах. Те самые, чье существование так упорно отрицают все земные дипломаты на всех межзвездных переговорах. И в чьем наличии так упорно уверены все правители Миров, хотя все они, по большому счету, профессиональные параноики.
– Вы никогда не думали заняться торговлей с Мирами? – спросил полковник.
– Думал, – признался я.
А покажите мне такого идиота, кто об этом не думал.
– Но для начала нужно иметь хотя бы небольшой капитал.
– Небольшой – смотря для кого. Мне таких денег за десять лет не наворовать.
– Что вы скажете о трех тысячах эко?
– Этого мало, – не задумываясь, ответил я.
– Согласен с вами, – Бар Корин усмехнулся. – Три тысячи эко – это вам на текущие расходы. Плюс к ним: карт-бланш СБ – не придется тратиться на взятки чиновникам – и ордер на получение списанного армейского вооружения со склада в Уссурийске. Его почему-то недавно передали нашему отделу. Все оружие изготовлено до 2025 года и не попадает под конвенцию. Правда, на большинстве Миров о ней никто не слышал.
– Торговля оружием? – переспросил я. – Грязное дело, сэр.
– А чистыми делами мы не занимаемся, – спокойно ответил полковник. – Жители Миров убивали друг друга сорок тысяч лет без вашей помощи. Кучка металлолома столетней давности ничего не изменит. Ни в худшую сторону, ни в лучшую.
– А какое задание я получу от С Б?
– Никакого.
– Не понял, сэр.
– Ваше первое задание – заработать побольше денег. Для себя. Если мои предчувствия не оправдаются, то после трех рейсов можете катиться на все четыре стороны и начинать новую жизнь богатого бездельника где-нибудь на Венере. А если оправдаются – задание найдет вас само.
Очень обнадеживающее заявление. Весьма, я бы сказал, обнадеживаюшее.
– Ясно, сэр. Какие будут приказания?
– Подготовку начнете с завтрашнего утра. Зайдете к капитану Йорунге, он проинструктирует вас. В Академии можете больше не появляться – все формальности мы уладим сами.
– Понял, сэр.
– И последнее, – полковник встал, – пройдемте. Я промаршировал за Баром Кориной в соседнюю ячейку и замер с открытым ртом.
Вся противоположная стена была увешана шпагами. Но, боже мой, что это были за шпаги! Bay! Музейные экспонаты работы великих земных мастеров по сравнению с ними выглядели дешевым ширпотребом.
– Нравится? – Голос полковника донесся словно издалека. – Выберите какую-то одну.
– Они все… – я запнулся, затрудняясь подобрать нужное слово, – поразительны.
– А вы попробуйте, – посоветовал полковник. – Может, одна понравится вам больше остальных.
Я медленно подошел к стене, восхишаясь искусством неизвестного мастера или скорее даже мастеров. Прошелся вдоль, не в силах остановить взгляд на чем-то одном. И вдруг – точно какая-то сила притянула меня – я осторожно взял шпагу. Эфес пришелся точно по ладони, словно перчатка. Для пробы я сделал выпад, парировал воображаемый ответ соперника, отступил на шаг и отсалютовал собственной тени.
– Вы когда-нибудь занимались фехтованием? – спросил Корин.
Я взглянул вдоль лезвия. Сверкающая поверхность на миг подернулась призрачной дымкой и снова ослепительно засверкала.
– Никак нет, сэр. Видел пару исторических мувов про мушкетеров.
– Как ее зовут? – быстро спросил полковник.
– Кобра, – автоматически ответил я и только после этого заметил на гарде изображение атакующей змеи.
– Она сообщила вам свое имя. – Бар Корин серьезно кивнул. – Это хорошо. Значит, я в вас не ошибся.
– Она? – переспросил я.
Шпага у меня в руках и в самом деле жила. Странное ощущение, я бы в жизни не смог описать его, но был уверен, что это именно так – у меня в руках не просто кусок обработанного, пусть и очень искусно, металла – он… она живет своей, совершенно особой и непостижимой жизнью.
– Эти шпаги, Мракович, были сделаны лучшими эльфийскими мастерами, каких мы только смогли пригласить, – полковник подошел к стене и с нежностью провел рукой над сияющей сталью. – Из материалов, изготовленных концерном «Мессершмит—Туполев» в лабораториях Дальнего Пояса в условиях невесомости и глубокого вакуума. Один из редких примеров удачного соприкосновения. Неудачных намного больше.
– Но интервид сообщает об успешном сотрудничестве…
– Вы верите службе новостей? Мракович, вы даже не представляете, насколько велика пропасть, разделяющая наши цивилизации. Для Миров потрясение от контакта с Землей было намного больше, чем для вас. Земляне были готовы сознательно и, главное, подсознательно к встрече с неизвестным, с чем-то, чего не было раньше. С разумными кристаллами или жукоглазыми крабоногами. Выпала одна из многих невероятностей, земляне поахали и успокоились. Но Миры не были готовы к встрече с вами. Да, ученые мудрецы в университетах с умным видом выдвигали гипотезы, что где-то там, вдали, в огромной Вселенной, развитие могло пойти по другому пути, но даже они сами в глубине души не верили в это. Они решили, что некая закономерность является аксиомой. И когда выяснилось, что у правила бывают исключения, возник вопрос – а правило ли это?
– И не будут ли следующими на очереди злобные жукоглазые крабоноги? – подхватил я.
– Вот как раз крабоногов я боюсь меньше всего, – устало сказал Бар Корин. – Как вы думаете, Мракович, сколько может быть путей развития у человечества?
– Ну, – неуверенно начал я. – Пока известно два. Технология и магия.
– Неверно. Доминирующих два, а тех, которые не выдержали конкуренции и исчезли, даже на Земле известно гораздо больше. Про Миры я и не говорю. Они упорно пытаются подогнать вас под привычные рамки, а это невозможно. Ваши роботы – это не зомби, ваши инки – это не духи и не демоны, ваши лидеры – это не потомственные маги, а удачливые дельцы или ловкие демагоги. По всем их представлениям, вы не можете существовать, и тем не менее вы существуете и этим фактом опрокидываете всю их систему мировоззрения.
– Но неужели последствия контакта для Миров столь велики?
– Велики? – Корин приподнял бровь. – Да их никто вообразить не может. Сама идея общества, где все, пусть номинально, но считаются равными, не может возникнуть там, где это неравенство очевидно для каждого. Крестьянин на каком-нибудь далеком Мире рвет с головы шапку при виде дворянина, потому что знает – тот может что-то, чего не может он. Но вот он узнает, что существует способ, при помощи которого он, простой крестьянин без всяких магических способностей, сможет делать почти то же самое. Спрашивается, будет ли он развивать эту мысль дальше и до каких пределов?
– Но ведь и у магии немало достижений, – попытался возразить я. – Например, та же алхимия, все эти реакции катализа, трансмутация элементов при низких энергиях…
– А-а, – полковник сморщился. – Одна из самых больных тем на переговорах. Да, маг может изготовить золото, и это будет дешевле, чем в трансреакторе. Но маг не может заниматься этим круглосуточно, а реактор может! И пока маг спит, ест или трахается, реактор выдает продукцию. Через неделю, месяц, максимум два, стоимость реакторного золота окажется ниже, а уж объем! Это если какой-нибудь добывающий концерн не найдет способ качать золото, скажем, из атмосферы Юпитера.
– До сих пор же не нашли.
– Потому что искали без особого старания, – сказал Корин. – Потребности Федерации в золоте покрывались, а сбивать цену было невыгодно. А тут открылся такой рынок. Потребность возросла в десятки, сотни раз. Я уже достаточно изучил особенности технологии – если перед вашим обществом поставить конкретную задачу, сулящую прибыль, она будет решена. Любыми путями!
– Ну не может же быть все настолько плохо? – удивился я.
– Плохо?! – усмехнулся полковник. – Скажите это слово контактной комиссии из МИДа, и они прибьют вас на месте. Если говорить о золоте, то на сегодняшний день в постройке находятся сорок семь трансреакторов, и каждый месяц это число увеличивается. Как только половина из них выйдет на рабочий режим и начнет выдавать золото, то цена на него упадет вдвое. А если правительство Федерации под давлением промышленников отменит квоты на экспорт, то экономика нескольких десятков Миров рухнет в тот же миг.
– Но ведь Земля одна, а Миров…
– И что? Критериев для сравнения не существует. Как сопоставить небо и воду? По промышленному потенциалу? В Мирах и слов таких нет. По уровню рассеянной природной магии? На Земле ее и не было никогда. По количеству Машин Судного Дня, которые Федерация может наштамповать за месяц?
– Но ведь у Миров тоже есть заклинания, способные уничтожить планету, – возразил я.
– Правильно, есть. Но магов, способных его применить, можно пересчитать по пальцам одной руки. А Машину Судного Дня может привести в действие любой олух, прочитавший инструкцию. Ладно, не будем мелочиться – любой доктор физматнаук, имеющий представление о Теории Единого Поля и способный прочитать показания приборов. Сколько на Земле таких докторов?
– Так, по-вашему, Земля превосходит Миры? – спросил я.
– Вы ничего не поняли, Мракович, – поморщился Корин. – Или сделали вид, что не поняли. Земля и Миры настолько различны, что их просто-напросто нельзя сравнить. Вот, например, шпага, которую вы держите в руках. Что в ней важнее, работа эльфов или космические сплавы?
– Ну, наверное, работа эльфов, – неуверенно предположил я.
– Да? Этой шпагой можно отразить удар меча гномской работы, причем от меча останется одна рукоятка. Обычные эльфийские клинки такого не могут. Да и о самой идее шпаги эльфы никогда не слышали. За тысячи лет никто в Мирах не додумался до оружия, пробивающего доспехи не за счет грубой силы.
Полковник достал из ниши ножны, выглядевшие не менее изящно, чем сама шпага, и передал мне.
– Йорунга выдаст вам разрешение. А не то вас случайно арестуют, – Бар Корин усмехнулся, – за ношение холодного оружия, представляющего угрозу для окружающих.
– Простите, сэр. – Я прислонился к стене, пытаясь собраться с мыслями. – Вы мне столько наговорили, но я не совсем понимаю, а какова все-таки моя роль?
– Не понимаете? – Корин пришпилил меня к стене своими черными прожекторами. – Из всего, что я сказал, вы могли бы, если б захотели, сделать один очень важный вывод. Земля и Миры взаимно беззащитны. Ни один Мир не может противостоять атаке любого из крейсеров Флота Открытого Космоса. Но и житель Земли не может сделать то, что любой мирянин делает инстинктивно, – отличить Силу Добра от Силы Зла. И вы тоже не можете этого, Мракович. Так что будьте очень осторожны.
– Так точно, сэр, – пообещал я. – Буду.
Выйдя из кабинета Бара Корина, я был настолько задавлен обрушившейся на меня Джомолунгмой, что механически поплелся за красным сигналом, даже не думая, куда он, собственно, ведет. Единственной разумной мыслью, которую я сумел произвести, было то, что Бар Корин, сволочь этакая, проделал это абсолютно сознательно.
Что ж, Силы Добра одержали очередную победу… над Силами Разума. С чем их и поздравляю.
– Агент Мракович? – здоровенный негр, с трудом помещавшийся за столом, дружелюбно улыбнулся мне. Я попытался вымучить из себя ответную улыбку. – Ваше удостоверение сотрудника СБ, креда на три тысячи, разрешение на ношение нестандартного оружия, ордер на склад, программа подготовки, две кодкарты: желтая для зоны А-4 и красная для зоны К-7. На что выписывать штатное разрешение?
– Простите, сэр?
– Какое оружие записывать за вами по штатному расписанию, кроме этого вертела? – переспросил негр.
– Скажите, – осторожно осведомился я, – а «смерча» у вас случайно нет?
Негр – я наконец догадался прочитать его лейбл и обнаружил, что передо мной тот самый капитан Йорунга, заботам которого грозился поручить меня Бар Корин, – так вот, Йорунга, очевидно, решил, что я шучу, и заржал. Хотя я вовсе не шутил.
– К сожалению, штурмовой автомат Смирнова «См-21» находится на вооружении только отдельных частей специального назначения и приравненных к ним соединений полиции и Службы. Выбирайте что-то другое.
– Тогда дайте «кольт-волк», – попросил я.
Это, конечно, не «смерч» и не «шмель», но стены разносит тоже неплохо.
– …Разрядник «кольт-волк» «Мк.З», специальный. – Капитан заполнил остававшиеся графы и протянул лист мне. – Проверьте и прикоснитесь внизу, где синий квадратик.
Неплохо они тут устроились. Бумагу, поддерживающую гипертекст, я видел второй раз в жизни – первый был на выставке «Инкома» этой весной.
– Получить оружие сможете на минус пятом этаже. – Йорунга просмотрел лист и отложил его в сторону. Я с ужасом заметил, что лист просто-напросто просочился сквозь поверхность стола.
Ну вот, еще и пил-мебель. Бабушка, куда я попал?!
– На том же этаже находится склад спецоборудования. Осмотритесь и, если вам что-нибудь понадобится, оформите заявку и пришлете мне.
– А что, с вами можно связаться по Сети? – поразился я. То, что внутренняя Сеть Безопасности работала по принципу «вход-эко, выход-два», было настолько общеизвестной истиной, что даже не пояснялось писателями триллеров.
– Режим эм-почты поддерживается всеми инками и компьютерами Службы, – невозмутимо сообщил Йорунга. – А соединяться непосредственно вы сможете после того, как получите служебную фишку и научитесь ей пользоваться. Все соединения должны проходить через нее.
Вот тебе и раз. Выходит, Сеть Безопасности имеет развитые контакты с внешним миром, но при этом как-то умудряется не загибаться от вирусных эпидемий, потрясающих Глобальную Сеть чаще, чем парагрипп – Нью-Йорк. Это ж какой инк нужно держать на фильтре!
Глава 2. ПОДАРКИ ДЛЯ ПОКОЙНОЙ БАБУШКИ
В безграничной наивности я предполагал, что в здании Конторы за нулевой, как и везде, считают уровень открытой поверхности. Следовательно, минус пятый должен был находиться где-то в районе третьего подъяруса. Поэтому я очень удивился, когда, зайдя в лифт, обнаружил, что вообще-то нахожусь сейчас аж на двадцать восьмом этаже.
Три ха. Нулевым в Конторе считался тротуар восьмого подъяруса. Это если там вообще есть тротуар. В Университете прикладной архологии, где я имел несчастье обучаться в прошлом году, была парочка типов, именовавшая себя – возможно, не без оснований – диггерами. Самый наглый из этой компании утверждал, что спускался аж до шестого – технического – подъяруса. Если это было правдой – во что никто из нас не верил, – то парень был значительно храбрее, чем выглядел, потому что обслуживать тамошние комм-лины посылают роботов не ниже третьего класса, а живые ремонтники туда спускаются не чаще раза в год, не меньше чем вдесятером и с обязательным сопровождением из «Крысиного отряда».
А все из-за того, что на шестой иногда может попасть чего-нибудь с седьмого.
Про восьмой же было достоверно известно только две вещи – что он частично завален еще со времен Большой Аварии и что на нем живет – если это слово вообще применимо – такое, чего боятся те, кто обитает на седьмом. Одним словом, стра-ашно, аж жуть.
И сейчас я свободно падал на пять этажей ниже.
Само падение длилось не так уж и долго, но за эти секунды я успел, во-первых, подумать, что, возможно, Службу называют конторой глубинного бурения вовсе не из-за аналогий с тайной полицией Советской Империи, а во-вторых, припомнить все ужасные слухи об особых экзаменах для курсантов Службы – и о проценте сдавших, читай, выживших.
А потом лифт замер. Я глубоко вздохнул напоследок, зажмурился и шагнул вперед.
Ничего не произошло. На меня не напал гигантский таракан, в генокоде которого покопался дебил-школяр, на меня даже не набросился окосевший робот-ремонтник с фрезой наперевес. На меня…
– Агент Мрачкович?
Я осмелился приоткрыть один глаз. Прямо передо мной стояла весьма миловидная девушка, которая никоим образом не походила на клопа-мутанта.
– Вообще-то я Мракович, – сказал я, постаравшись произнести это действительно мрачно – сам не знаю зачем.
– Извините. – Девушка растерянно глянула на свой брик. – Ой, еще раз простите, оперативный сотрудник Мракович.
Судя по ее тону, оперативный сотрудник был птицей куда более высокого полета или – учитывая специфику Конторы – кротом куда более углубленного закапывания, чем простой агент. Впрочем, возможен и другой вариант – она просто еще никогда не видела оперативных сотрудников Бара Корина живьем.
Последний вариант мне понравился, значительно меньше первого.
– Как зовут меня, – улыбнулся я, – это не так важно. Вы лучше скажите, как зовут вас?
– Что? Ах да, агент Элли. Капитан Йорунга распорядился, чтобы вас обеспечили всем необходимым, – девушка улыбнулась, впрочем, улыбка вышла чуть растерянной, – в том числе и гидом.
1 2 3 4 5 6