Алеф поежился и закрутил катушку спиннинга, чтобы побыстрей вытащить блесну и бежать домой. И сразу же какое-то темное существо поднялось из глубины озера, схватило блесну, резко дернуло и оставило в руках лекпина только обломок спиннинга.На этой горестной ноте сновидение обрывалось, чтобы через некоторое время Железяке вновь приснилось серое позднеосеннее озеро, поклевка неизвестного подводного существа и треск ломающейся снасти…
* * *
Тубуз Моран долго не мог заснуть этой ночью. Сидя за столом, в тысячу первый раз перебирал коробочки с блеснами, сортировал приманки по цвету, весу, размеру; проверял, не затупились ли на них крючки, и если требовалось, брал в руки оселок и доводил их до остроты иголки. Долго возился с единственной имеющейся в арсенале спиннинговой катушкой, разбирая, смазывая трущиеся детали и вновь собирая ее; смотрел, хорошо ли намотана леска на основную и запасную шпули. И все время думал, думал…«Легко мне было говорить старику там, на ярмарочной площади, что мы второкурсников порвем, – корил он себя. – А вот как это сделать?»Тренировка пошла насмарку. Тубузу так и не удалось разобраться в особенностях новой, измененной факультетскими магами Ловашни; он абсолютно не понял, где и как в новом русле рассредоточилась рыба и на какие приманки она предпочитает клевать. Более того, лекпину пришлось расстаться с несколькими уловистыми блеснами, которые намертво цеплялись за появившиеся в реке коряги. Воблеры он даже побоялся привязывать – запас этих дорогущих приманок и без того был невелик.Сообразив, что самостоятельно разобраться в сложившейся обстановке не получится, Тубуз стал ходить и смотреть, как ловят второкурсники. Но, в отличие от недавних абитуриентов, мечущихся по берегу реки в тщетных попытках поймать хотя бы один хвостик, второкурсники в подавляющем большинстве тоже не ловили, а наблюдали. А из тех, кто забрасывал снасть, рыбу никто не вытаскивал и даже не подсекал, но по взглядам, которыми нет-нет да и обменивались завтрашние конкуренты, Тубуз подозревал, что второкурсники не лыком шиты и наверняка, как говорится, «просекли фишку».Почему они не ловят рыбу, Тубуз догадался, – старшие студенты сняли с приманок крючки, и рыба, если даже и хватала их, то, естественно, не засекалась. Афишировать же, в каких местах и на какие приманки случаются поклевки, второкурсники не желали, хотя Тубуз и пытался по-свойски выведать у них хоть что-нибудь. Больше всего лекпина обидел и даже разозлил своими ответами гном Мэвер.Минувшим летом, да и прежде Тубуз и Мэвер частенько отправлялись рыбачить вдвоем, иногда даже ловили в одной лодке. И всегда Тубуз бесхитростно делился с приятелем рыбацкими секретами. И теперь уж кто-кто, а Мэвер просто обязан был открыть Тубузу хотя бы некоторые тайны новой Ловашни. Но на все расспросы лекпин получал лишь общие, ничего не стоящие ответы.– Поклевывает? – с надеждой спрашивал Тубуз.– Поклевывает, – отвечал Мэвер.– А на что?– Да на все!– На блесну?– И на блесну.– А на какую, на белую?– На белую.– А на желтую?– И на желтую.– А на воблер клюет?– Клюет.– А где?– Да везде…Не выдержав подобного обращения, Тубуз махнул на неблагодарного приятеля рукой и пообещал про себя ни в жизнь ничего больше ему не рассказывать. В отчаянии лекпин снизошел до того, что поинтересовался успехами у тренировавшегося по соседству господина Нью, которого никогда не считал за серьезного рыболова и который доказал свою рыбацкую несостоятельность, завалив переходные экзамены и оставшись на второй год. Но господин Нью прикинулся глухим и, вытащив из воды приманку, сорвался с места, помчался вверх по течению, перебежал Ловашню по мосту и продолжил ловлю с противоположного берега.Между тем начало смеркаться, факультетские маги уже принялись ставить на преобразованную реку защиту от ночных рыболовов, и вскоре тренировка закончилась. Расстроенные первокурсники еще некоторое время ходили по берегу Ловашни, совещались, но какой-то определенной стратегии и тактики на предстоящие соревнования не выбрали…Еще Тубуз думал о Буське – молоденькой гномихе из клана Ватрангов. Лекпин очень сильно удивился, увидев ее среди пришедших на тренировку спиннингистов. Гномы вообще не особо жаловали спиннинг, разве что в последнее время заразились безумной идеей вышеупомянутого господина Нью, который с усердием, достойным лучшего применения, пропагандировал спиннинговую ловлю под землей. Да еще, как исключение, были гном Мэвер с братьями, встретившиеся ему сегодня на мосту. А тут вдруг – девица со спиннингом в руках! К тому же выяснилось, что учится Буська на одном курсе с Тубузом, на одном с ним отделении, да еще и на предстоящих соревнованиях им, возможно, придется выступать за одну команду!Она сама подошла к нему, когда запыхавшийся Тубуз примчался на берег Ловашни, где уже вовсю шла тренировка, и торопливо принялся собирать снасть…– Здравствуйте, господин лекпин, – поздоровалась гномиха.– Привет, – буркнул Тубуз.Все его мысли крутились исключительно вокруг предстоящей рыбалки: собрать спиннинг, проверить соосность пропускных колец, закрепить катушку, продеть в кольца леску, привязать к ее свободному концу поводок, выбрать приманку, на которую разумнее всего начать ловлю…– Господин лекпин желает выловить серебристого рыбодракона?Тубуз поднял голову, узнал Буську и не нашелся, что ответить.– Очень похвальное желание, – с серьезным выражением лица сказала Буська, – поймать рыбодракона и вернуть туда, откуда господин лекпин его похитил.– Я… э-э-э… – только и смог выдавить из себя сразу побледневший Тубуз, понимая, что, раз его узнала официантка из ресторана «Золотой шлем герптшцога» (который по его милости пришлось закрыть на долгосрочный ремонт и у хозяина которого имелись к нему огро-омные финансовые претензии), то ходить ему на свободе осталось столько времени, сколько потребуется этой Буське для того, чтобы указать на него первому попавшемуся стражнику.Долго смотреть на вытянувшуюся физиономию лекпина у Буськи не хватило сил, и она хихикнула в кулачок, а потом залилась звонким смехом.– Ты чего? – не понял Тубуз ее веселости.– А то, что уволил меня из ресторана мой дедушка, Ватранг Семьдесят четвертый. Оставил, можно сказать, без средств к существованию. И все благодаря одному молодому лекпину…– То есть благодаря мне? – Бледность Тубуза сменила краска стыда. – Почему же ты смеешься?– Нравится мне смеяться – вот и смеюсь, – задорно склонила голову набок Буська. – Да не переживайте так, господин лекпин. Кроме меня вас в ресторане никто не запомнил. А дедушка и все остальные после той статьи в журнале поверили, что похититель серебристого рыбодракона погиб вместе с ним в ту самую ночь.– И-и-и… что же теперь?– А что теперь? – делано изумилась Буська. – Боитесь, что я открою вашу страшную тайну?! Ха-ха-ха-ха… Не бойтесь, я вас не выдам. Надоел мне этот «Золотой шлем» так, что я и сама давно была готова из него уйти. Тем более я учиться на факультет поступила.– Это мой дядя Чассок погиб, – неожиданно признался Тубуз. – Его гоблины убили вместе с тетушкой Оманидэ, а потом их дом подожгли. А серебристого рыбодракона я в Ловашню отпустил, и он потом меня от этих тварей зеленых спас…– Вот, значит, как, – сразу посерьезнела Буська. – Ладно, что это мы все разговоры разговариваем, пора бы и рыбу ловить…Гномиха оставила Тубуза одного, и он про нее забыл, полностью отдавшись тренировке. И только поздним вечером они вновь встретились в трактире «Две веселые русалки», куда расстроенный лекпин заглянул, чтобы пропустить пару кружечек факультетского темного. С пенящейся кружкой пива в руках Буська сама подсела к нему за столик.– Ну что, господин лекпин, просекли фишечку? – поинтересовалась она, пригубляя пиво.– Как же, просечешь тут! – в сердцах махнул рукой Тубуз. – Второкурсники – вот они действительно фишку просекли. Только из них ни из кого слова не вытянешь – сговорились, хитрованы. Боюсь, порвут они нас завтра!– Неужели господин лекпин так ничегошеньки не придумал? – изумилась Буська и хихикнула.– Как же, придумаешь тут… – Тубуз приложился к кружке и залпом ее осушил. – Ты сама-то хоть одну рыбку поймала?– Не поймала, – призналась Буська. – Зато фишечку, кажется, просекла…– Врешь! – стукнул лекпин кулаком по столу и еле успел подхватить готовую перевернуться вторую кружку с пивом, намочив пеной рукав куртки и тем самым заставив гномиху и вовсе расхохотаться.– Зачем же мне обманывать своего товарища по команде? – возразила она и, протянув кружку, чокнулась ею с кружкой Тубуза.– И в чем же, по-твоему, фишка? – недоверчиво поинтересовался он.– А вы не кричали бы во весь голос, господин лекпин, – зыркнув по сторонам, посоветовала Буська и в своей манере отпила полглотка пива.Тубуз тоже огляделся. Народу в трактире хватало, и у каждого посетителя имелась пара ушей.– Ты вот что, – он перегнулся к гномихе через стол, – во-первых, прекрати меня «господином» называть. А во-вторых, могла бы и поделиться секретами с товарищем по команде!– Хорошо, молодой лекпин, – вновь хихикнула Буська.– Да при чем здесь – молодой?! – возмутился Тубуз. – Я же не называю тебя «молодая гномиха»! Вот и ты зови меня просто по имени. Которое ты прекрасно знаешь.– Хорошо, – согласилась она и с улыбкой добавила: – Тубузик.Он открыл было рот, чтобы все-таки объяснить, как правильно звучит его имя, но Буська успела сказать чуть раньше:– У второкурсников есть воблеры заговоренные, которые на магически измененных водоемах оказываются самыми уловистыми!Тубуз так и застыл с открытым ртом. А Буська продолжила:– Их этому в конце первого курса обучили – прививать рыбообразным воблерам, вырезанным из молодых побегов прибрежной ивы, различные «вирусы нервного поведения жертвы». При проводке от такого воблера исходят магические волны, воспринимаемые хищной рыбой как импульсы страха, и она не может удержаться от нападения…– Где же нам теперь такие воблеры достать? – не удержался от вопроса Тубуз, когда гномиха прервалась, чтобы попить пивка.– Покупать или, допустим, на что-нибудь их выменивать – бессмысленно. Эти воблеры проявляют магические свойства лишь в тех случаях, если поблизости находится их создатель, прививший им магию.– А сделать самому? – ухватился лекпин за последнюю надежду.– Опоздал, Тубузик, – впервые за вечер невесело усмехнулась Буська. – Магические свойства прибрежно-ивовым воблерам прививаются только один раз в году, когда срезают, то есть в день летнего солнцестояния – 22 июня. Заклинания, которых, кстати, ни ты, ни я пока что не знаем, действуют в течение одного года и иссякают, если их не повторить ровно через год…– Капризные приманочки, – шмыгнул носом Тубуз и без особого удовольствия принялся цедить пиво.– Очень капризные, – согласилась Буська. – Особенно если учесть, что лучший эффект при ловле на прибрежно-ивовые воблеры достигается при первых забросах и почему-то при использовании самой тонкой лески.– Понятно, – разочарованно сказал Тубуз. – Только не понятно, какая от всех этих раскрытых секретов нам завтра будет польза. Что толку-то, что ты фишку просекла?– А ты пораскинь мозгами, Тубузик. – В глазах гномихи появились озорные искорки. – По слухам, герптшцог Ули-Клун назначил солидный денежный приз за поимку самой крупной рыбы во время завтрашних соревнований. Второкурсники, конечно же, в первую очередь на крупняк настраиваться станут. И крупняк на магические воблеры обязательно выйдет, обязательно на них клюнет. Но леска-то у второкурсников будет тонкая, а где тонко, там и рвется!Буська замолчала, ожидая, что Тубуз, по своему обыкновению, не замедлит с очередным вопросом, но тот с угрюмым выражением лица продолжал цедить пиво.– Вот тут-то нам и надо будет подсуетиться со своими обычными приманками, но с более надежной лесочкой, – подмигнула Буська лекпину. – Хищная рыба-то будет привлечена импульсами страха жертвы, вот она и начнет эту жертву искать, несмотря на то что в зубах у нее останется кусок дерева с крючками…– Буська! – Монотонный трактирный гул вдруг перекрыл чей-то зычный голос. – Ну-ка подь сюды!– Ой, братья! – испугалась гномиха и покинула Тубуза, оставив на столе недопитую кружку.Лекпин проследил за ней и, к немалому своему удивлению, увидел, что Буська подбежала к трем гномам, которые сразу принялись что-то очень сердито ей внушать. Это были все те же второкурсники и потенциальные его конкуренты в завтрашних соревнованиях господа Мэвер, Жэвер и Дэмор. О чем они там говорили, он не слышал, тем более что почти сразу три брата вместе с сестрой покинули трактир. Тубуз же допил свое, а после небольшого раздумья и Буськино пиво – и только после этого потащился домой…Разговор с Буськой еще больше расстроил лекпина. Выходило, что у второкурсников имеется «секретное оружие». Но что этому оружию противопоставить, Тубуз не знал.Так и просидел он в раздумьях у себя дома до поздней-поздней ночи, таращась на рыбацкие причиндалы, так и заснул за столом…
* * *
Троллю Пуслану снилось его любимое озеро. В его чистых водах он поймал свою первую рыбу, на его берегах учился мастерству владения удочкой и спиннингом, во льду этого озера просверлил свою первую лунку, а однажды едва в нем не утонул, перевернувшись на лодке…Во сне озеро было покрыто первым льдом, уже выдерживающим вес троллей, но Пуслан все-таки не слишком удалился от берега – только до ближайшего подводного «стола», над которым сделал пять лунок и теперь их облавливал. Вокруг этого подводного возвышения были большие глубины, откуда, по всем законам подводного мира, и должна подниматься на кормежку рыба.«Главное, чтобы меня никто не заметил, – думал тролль. – Что за рыбаки нынче пошли! Выходят на лед и, вместо того чтобы рыбу искать, высматривают, у кого клюет, да на что клюет. А высмотрев, прибегут, насверлят вокруг лунок, чуть ли не под твоими ногами, нашумят… В итоге и сами не поймают, и тебе не дадут!»Чтобы перехитрить таких горе-рыбачков, Пуслан принял меры, то есть замаскировался: надел поверх одежды белый халат, на голову – шапку из меха белого горностая, даже сапоги его были под цвет снега. И рыбу, которую тролль нет-нет да и вытаскивал из лунки, убирал тоже в белый холщовый мешок.Вот кивок его удочки в очередной раз вздрогнул, отреагировав на поклевку, Пуслан подсек и, неторопливо перебирая тонкую леску пальцами-сардельками, вытащил из лунки здоровенного красавца-окуня.– Толстого поймал, – прокомментировал кто-то сзади.Пуслан вздрогнул, быстро сунул окуня в мешок, оглянулся и… никого не обнаружил.– Много толстых окуней поймал! – молвил тот же голос.Тролль снова развернулся, покрутил головой – вокруг никого.– Гр, гр, послышалось, – выдавил он, опустил мормышку в лунку и уставился на кивок.– Жадный тролль. Делиться не хочет. Оставь другим половить, – одновременно раздалось несколько голосов.Пуслан оторвался от созерцания кивка и поднял голову. Перед ним на льду стояли шестеро гоблинов. И хотя лица всех представителей зеленого племени сильно смахивали одно на другое, троллю показалось, что именно с этой шестеркой ему доводилось сталкиваться прежде. Не вдаваясь в объяснения, он собрался послать их куда подальше – и… проснулся.
* * *
Поступивший вместе с подаренными судьбой новыми друзьями на первый курс факультета рыболовной магии гоблин Кызль в своем беспокойном сне тащил здоровенного лосося. Попавшаяся на крючок рыбина совершала отчаянные рывки, удочка в руках гоблина согнулась дугой, подергивалась, потрескивала, и рыболову казалось, что ее кончик вот-вот клюнет воду, словно цапля, добывая притаившуюся в ряске лягушку.«Только бы лесочка-чудесочка эльфийская выдержала, – молился про себя Кызль, – да крючочек-чудесочек гномий не подкачал бы!»Лосось продолжал сопротивляться – то давил в глубину омута, то рвался к противоположному берегу на мелководье. Гоблин не торопился с вываживанием, зная, что крючок надежно засел в пасти рыбины, что надо терпеть и не обращать внимания на уставшие руки и дрожащие от напряжения ноги. У лосося силы должны были кончиться раньше.И крючок, выкованный гномами из-под Горы, не сломался, выдержал, не порвалась и эльфийская леска-паутинка – мечта любого рыболова. Но сломалось старое удилище гоблина. Переломилось прямо у того места, где его маленькие, но крепкие руки сжимали бамбуковую рукоять, и отскочившая острая щепка вонзилась гоблину в левую ключицу. Боль была настолько сильной, что Кызль проснулся, держась рукой за раненное во сне место…
* * *
Профессор юриспруденции факультета рыболовной магии эльф Малач и глава эльфийской диаспоры города Фалленблек господин Лукиин стояли у подножья кровати, на которой, беспокойно ворочаясь, спал Мухоол.
1 2 3 4 5 6
* * *
Тубуз Моран долго не мог заснуть этой ночью. Сидя за столом, в тысячу первый раз перебирал коробочки с блеснами, сортировал приманки по цвету, весу, размеру; проверял, не затупились ли на них крючки, и если требовалось, брал в руки оселок и доводил их до остроты иголки. Долго возился с единственной имеющейся в арсенале спиннинговой катушкой, разбирая, смазывая трущиеся детали и вновь собирая ее; смотрел, хорошо ли намотана леска на основную и запасную шпули. И все время думал, думал…«Легко мне было говорить старику там, на ярмарочной площади, что мы второкурсников порвем, – корил он себя. – А вот как это сделать?»Тренировка пошла насмарку. Тубузу так и не удалось разобраться в особенностях новой, измененной факультетскими магами Ловашни; он абсолютно не понял, где и как в новом русле рассредоточилась рыба и на какие приманки она предпочитает клевать. Более того, лекпину пришлось расстаться с несколькими уловистыми блеснами, которые намертво цеплялись за появившиеся в реке коряги. Воблеры он даже побоялся привязывать – запас этих дорогущих приманок и без того был невелик.Сообразив, что самостоятельно разобраться в сложившейся обстановке не получится, Тубуз стал ходить и смотреть, как ловят второкурсники. Но, в отличие от недавних абитуриентов, мечущихся по берегу реки в тщетных попытках поймать хотя бы один хвостик, второкурсники в подавляющем большинстве тоже не ловили, а наблюдали. А из тех, кто забрасывал снасть, рыбу никто не вытаскивал и даже не подсекал, но по взглядам, которыми нет-нет да и обменивались завтрашние конкуренты, Тубуз подозревал, что второкурсники не лыком шиты и наверняка, как говорится, «просекли фишку».Почему они не ловят рыбу, Тубуз догадался, – старшие студенты сняли с приманок крючки, и рыба, если даже и хватала их, то, естественно, не засекалась. Афишировать же, в каких местах и на какие приманки случаются поклевки, второкурсники не желали, хотя Тубуз и пытался по-свойски выведать у них хоть что-нибудь. Больше всего лекпина обидел и даже разозлил своими ответами гном Мэвер.Минувшим летом, да и прежде Тубуз и Мэвер частенько отправлялись рыбачить вдвоем, иногда даже ловили в одной лодке. И всегда Тубуз бесхитростно делился с приятелем рыбацкими секретами. И теперь уж кто-кто, а Мэвер просто обязан был открыть Тубузу хотя бы некоторые тайны новой Ловашни. Но на все расспросы лекпин получал лишь общие, ничего не стоящие ответы.– Поклевывает? – с надеждой спрашивал Тубуз.– Поклевывает, – отвечал Мэвер.– А на что?– Да на все!– На блесну?– И на блесну.– А на какую, на белую?– На белую.– А на желтую?– И на желтую.– А на воблер клюет?– Клюет.– А где?– Да везде…Не выдержав подобного обращения, Тубуз махнул на неблагодарного приятеля рукой и пообещал про себя ни в жизнь ничего больше ему не рассказывать. В отчаянии лекпин снизошел до того, что поинтересовался успехами у тренировавшегося по соседству господина Нью, которого никогда не считал за серьезного рыболова и который доказал свою рыбацкую несостоятельность, завалив переходные экзамены и оставшись на второй год. Но господин Нью прикинулся глухим и, вытащив из воды приманку, сорвался с места, помчался вверх по течению, перебежал Ловашню по мосту и продолжил ловлю с противоположного берега.Между тем начало смеркаться, факультетские маги уже принялись ставить на преобразованную реку защиту от ночных рыболовов, и вскоре тренировка закончилась. Расстроенные первокурсники еще некоторое время ходили по берегу Ловашни, совещались, но какой-то определенной стратегии и тактики на предстоящие соревнования не выбрали…Еще Тубуз думал о Буське – молоденькой гномихе из клана Ватрангов. Лекпин очень сильно удивился, увидев ее среди пришедших на тренировку спиннингистов. Гномы вообще не особо жаловали спиннинг, разве что в последнее время заразились безумной идеей вышеупомянутого господина Нью, который с усердием, достойным лучшего применения, пропагандировал спиннинговую ловлю под землей. Да еще, как исключение, были гном Мэвер с братьями, встретившиеся ему сегодня на мосту. А тут вдруг – девица со спиннингом в руках! К тому же выяснилось, что учится Буська на одном курсе с Тубузом, на одном с ним отделении, да еще и на предстоящих соревнованиях им, возможно, придется выступать за одну команду!Она сама подошла к нему, когда запыхавшийся Тубуз примчался на берег Ловашни, где уже вовсю шла тренировка, и торопливо принялся собирать снасть…– Здравствуйте, господин лекпин, – поздоровалась гномиха.– Привет, – буркнул Тубуз.Все его мысли крутились исключительно вокруг предстоящей рыбалки: собрать спиннинг, проверить соосность пропускных колец, закрепить катушку, продеть в кольца леску, привязать к ее свободному концу поводок, выбрать приманку, на которую разумнее всего начать ловлю…– Господин лекпин желает выловить серебристого рыбодракона?Тубуз поднял голову, узнал Буську и не нашелся, что ответить.– Очень похвальное желание, – с серьезным выражением лица сказала Буська, – поймать рыбодракона и вернуть туда, откуда господин лекпин его похитил.– Я… э-э-э… – только и смог выдавить из себя сразу побледневший Тубуз, понимая, что, раз его узнала официантка из ресторана «Золотой шлем герптшцога» (который по его милости пришлось закрыть на долгосрочный ремонт и у хозяина которого имелись к нему огро-омные финансовые претензии), то ходить ему на свободе осталось столько времени, сколько потребуется этой Буське для того, чтобы указать на него первому попавшемуся стражнику.Долго смотреть на вытянувшуюся физиономию лекпина у Буськи не хватило сил, и она хихикнула в кулачок, а потом залилась звонким смехом.– Ты чего? – не понял Тубуз ее веселости.– А то, что уволил меня из ресторана мой дедушка, Ватранг Семьдесят четвертый. Оставил, можно сказать, без средств к существованию. И все благодаря одному молодому лекпину…– То есть благодаря мне? – Бледность Тубуза сменила краска стыда. – Почему же ты смеешься?– Нравится мне смеяться – вот и смеюсь, – задорно склонила голову набок Буська. – Да не переживайте так, господин лекпин. Кроме меня вас в ресторане никто не запомнил. А дедушка и все остальные после той статьи в журнале поверили, что похититель серебристого рыбодракона погиб вместе с ним в ту самую ночь.– И-и-и… что же теперь?– А что теперь? – делано изумилась Буська. – Боитесь, что я открою вашу страшную тайну?! Ха-ха-ха-ха… Не бойтесь, я вас не выдам. Надоел мне этот «Золотой шлем» так, что я и сама давно была готова из него уйти. Тем более я учиться на факультет поступила.– Это мой дядя Чассок погиб, – неожиданно признался Тубуз. – Его гоблины убили вместе с тетушкой Оманидэ, а потом их дом подожгли. А серебристого рыбодракона я в Ловашню отпустил, и он потом меня от этих тварей зеленых спас…– Вот, значит, как, – сразу посерьезнела Буська. – Ладно, что это мы все разговоры разговариваем, пора бы и рыбу ловить…Гномиха оставила Тубуза одного, и он про нее забыл, полностью отдавшись тренировке. И только поздним вечером они вновь встретились в трактире «Две веселые русалки», куда расстроенный лекпин заглянул, чтобы пропустить пару кружечек факультетского темного. С пенящейся кружкой пива в руках Буська сама подсела к нему за столик.– Ну что, господин лекпин, просекли фишечку? – поинтересовалась она, пригубляя пиво.– Как же, просечешь тут! – в сердцах махнул рукой Тубуз. – Второкурсники – вот они действительно фишку просекли. Только из них ни из кого слова не вытянешь – сговорились, хитрованы. Боюсь, порвут они нас завтра!– Неужели господин лекпин так ничегошеньки не придумал? – изумилась Буська и хихикнула.– Как же, придумаешь тут… – Тубуз приложился к кружке и залпом ее осушил. – Ты сама-то хоть одну рыбку поймала?– Не поймала, – призналась Буська. – Зато фишечку, кажется, просекла…– Врешь! – стукнул лекпин кулаком по столу и еле успел подхватить готовую перевернуться вторую кружку с пивом, намочив пеной рукав куртки и тем самым заставив гномиху и вовсе расхохотаться.– Зачем же мне обманывать своего товарища по команде? – возразила она и, протянув кружку, чокнулась ею с кружкой Тубуза.– И в чем же, по-твоему, фишка? – недоверчиво поинтересовался он.– А вы не кричали бы во весь голос, господин лекпин, – зыркнув по сторонам, посоветовала Буська и в своей манере отпила полглотка пива.Тубуз тоже огляделся. Народу в трактире хватало, и у каждого посетителя имелась пара ушей.– Ты вот что, – он перегнулся к гномихе через стол, – во-первых, прекрати меня «господином» называть. А во-вторых, могла бы и поделиться секретами с товарищем по команде!– Хорошо, молодой лекпин, – вновь хихикнула Буська.– Да при чем здесь – молодой?! – возмутился Тубуз. – Я же не называю тебя «молодая гномиха»! Вот и ты зови меня просто по имени. Которое ты прекрасно знаешь.– Хорошо, – согласилась она и с улыбкой добавила: – Тубузик.Он открыл было рот, чтобы все-таки объяснить, как правильно звучит его имя, но Буська успела сказать чуть раньше:– У второкурсников есть воблеры заговоренные, которые на магически измененных водоемах оказываются самыми уловистыми!Тубуз так и застыл с открытым ртом. А Буська продолжила:– Их этому в конце первого курса обучили – прививать рыбообразным воблерам, вырезанным из молодых побегов прибрежной ивы, различные «вирусы нервного поведения жертвы». При проводке от такого воблера исходят магические волны, воспринимаемые хищной рыбой как импульсы страха, и она не может удержаться от нападения…– Где же нам теперь такие воблеры достать? – не удержался от вопроса Тубуз, когда гномиха прервалась, чтобы попить пивка.– Покупать или, допустим, на что-нибудь их выменивать – бессмысленно. Эти воблеры проявляют магические свойства лишь в тех случаях, если поблизости находится их создатель, прививший им магию.– А сделать самому? – ухватился лекпин за последнюю надежду.– Опоздал, Тубузик, – впервые за вечер невесело усмехнулась Буська. – Магические свойства прибрежно-ивовым воблерам прививаются только один раз в году, когда срезают, то есть в день летнего солнцестояния – 22 июня. Заклинания, которых, кстати, ни ты, ни я пока что не знаем, действуют в течение одного года и иссякают, если их не повторить ровно через год…– Капризные приманочки, – шмыгнул носом Тубуз и без особого удовольствия принялся цедить пиво.– Очень капризные, – согласилась Буська. – Особенно если учесть, что лучший эффект при ловле на прибрежно-ивовые воблеры достигается при первых забросах и почему-то при использовании самой тонкой лески.– Понятно, – разочарованно сказал Тубуз. – Только не понятно, какая от всех этих раскрытых секретов нам завтра будет польза. Что толку-то, что ты фишку просекла?– А ты пораскинь мозгами, Тубузик. – В глазах гномихи появились озорные искорки. – По слухам, герптшцог Ули-Клун назначил солидный денежный приз за поимку самой крупной рыбы во время завтрашних соревнований. Второкурсники, конечно же, в первую очередь на крупняк настраиваться станут. И крупняк на магические воблеры обязательно выйдет, обязательно на них клюнет. Но леска-то у второкурсников будет тонкая, а где тонко, там и рвется!Буська замолчала, ожидая, что Тубуз, по своему обыкновению, не замедлит с очередным вопросом, но тот с угрюмым выражением лица продолжал цедить пиво.– Вот тут-то нам и надо будет подсуетиться со своими обычными приманками, но с более надежной лесочкой, – подмигнула Буська лекпину. – Хищная рыба-то будет привлечена импульсами страха жертвы, вот она и начнет эту жертву искать, несмотря на то что в зубах у нее останется кусок дерева с крючками…– Буська! – Монотонный трактирный гул вдруг перекрыл чей-то зычный голос. – Ну-ка подь сюды!– Ой, братья! – испугалась гномиха и покинула Тубуза, оставив на столе недопитую кружку.Лекпин проследил за ней и, к немалому своему удивлению, увидел, что Буська подбежала к трем гномам, которые сразу принялись что-то очень сердито ей внушать. Это были все те же второкурсники и потенциальные его конкуренты в завтрашних соревнованиях господа Мэвер, Жэвер и Дэмор. О чем они там говорили, он не слышал, тем более что почти сразу три брата вместе с сестрой покинули трактир. Тубуз же допил свое, а после небольшого раздумья и Буськино пиво – и только после этого потащился домой…Разговор с Буськой еще больше расстроил лекпина. Выходило, что у второкурсников имеется «секретное оружие». Но что этому оружию противопоставить, Тубуз не знал.Так и просидел он в раздумьях у себя дома до поздней-поздней ночи, таращась на рыбацкие причиндалы, так и заснул за столом…
* * *
Троллю Пуслану снилось его любимое озеро. В его чистых водах он поймал свою первую рыбу, на его берегах учился мастерству владения удочкой и спиннингом, во льду этого озера просверлил свою первую лунку, а однажды едва в нем не утонул, перевернувшись на лодке…Во сне озеро было покрыто первым льдом, уже выдерживающим вес троллей, но Пуслан все-таки не слишком удалился от берега – только до ближайшего подводного «стола», над которым сделал пять лунок и теперь их облавливал. Вокруг этого подводного возвышения были большие глубины, откуда, по всем законам подводного мира, и должна подниматься на кормежку рыба.«Главное, чтобы меня никто не заметил, – думал тролль. – Что за рыбаки нынче пошли! Выходят на лед и, вместо того чтобы рыбу искать, высматривают, у кого клюет, да на что клюет. А высмотрев, прибегут, насверлят вокруг лунок, чуть ли не под твоими ногами, нашумят… В итоге и сами не поймают, и тебе не дадут!»Чтобы перехитрить таких горе-рыбачков, Пуслан принял меры, то есть замаскировался: надел поверх одежды белый халат, на голову – шапку из меха белого горностая, даже сапоги его были под цвет снега. И рыбу, которую тролль нет-нет да и вытаскивал из лунки, убирал тоже в белый холщовый мешок.Вот кивок его удочки в очередной раз вздрогнул, отреагировав на поклевку, Пуслан подсек и, неторопливо перебирая тонкую леску пальцами-сардельками, вытащил из лунки здоровенного красавца-окуня.– Толстого поймал, – прокомментировал кто-то сзади.Пуслан вздрогнул, быстро сунул окуня в мешок, оглянулся и… никого не обнаружил.– Много толстых окуней поймал! – молвил тот же голос.Тролль снова развернулся, покрутил головой – вокруг никого.– Гр, гр, послышалось, – выдавил он, опустил мормышку в лунку и уставился на кивок.– Жадный тролль. Делиться не хочет. Оставь другим половить, – одновременно раздалось несколько голосов.Пуслан оторвался от созерцания кивка и поднял голову. Перед ним на льду стояли шестеро гоблинов. И хотя лица всех представителей зеленого племени сильно смахивали одно на другое, троллю показалось, что именно с этой шестеркой ему доводилось сталкиваться прежде. Не вдаваясь в объяснения, он собрался послать их куда подальше – и… проснулся.
* * *
Поступивший вместе с подаренными судьбой новыми друзьями на первый курс факультета рыболовной магии гоблин Кызль в своем беспокойном сне тащил здоровенного лосося. Попавшаяся на крючок рыбина совершала отчаянные рывки, удочка в руках гоблина согнулась дугой, подергивалась, потрескивала, и рыболову казалось, что ее кончик вот-вот клюнет воду, словно цапля, добывая притаившуюся в ряске лягушку.«Только бы лесочка-чудесочка эльфийская выдержала, – молился про себя Кызль, – да крючочек-чудесочек гномий не подкачал бы!»Лосось продолжал сопротивляться – то давил в глубину омута, то рвался к противоположному берегу на мелководье. Гоблин не торопился с вываживанием, зная, что крючок надежно засел в пасти рыбины, что надо терпеть и не обращать внимания на уставшие руки и дрожащие от напряжения ноги. У лосося силы должны были кончиться раньше.И крючок, выкованный гномами из-под Горы, не сломался, выдержал, не порвалась и эльфийская леска-паутинка – мечта любого рыболова. Но сломалось старое удилище гоблина. Переломилось прямо у того места, где его маленькие, но крепкие руки сжимали бамбуковую рукоять, и отскочившая острая щепка вонзилась гоблину в левую ключицу. Боль была настолько сильной, что Кызль проснулся, держась рукой за раненное во сне место…
* * *
Профессор юриспруденции факультета рыболовной магии эльф Малач и глава эльфийской диаспоры города Фалленблек господин Лукиин стояли у подножья кровати, на которой, беспокойно ворочаясь, спал Мухоол.
1 2 3 4 5 6