Во сне молодой эльф хмурился, что-то неразборчиво бормотал, постанывал и даже всхлипывал, лоб его покрывала испарина, подушка под головой пропиталась потом.– Он сказал хоть что-нибудь внятное? – поинтересовался Малач.– Выкрикнул два слова: «Опять – ты». – Лукиин потер ладонью свой высокий с залысинами лоб. – От этого крика я и проснулся и спустился со второго этажа сюда. А, кстати, какими судьбами вы-то ко мне в такое позднее время заглянули?Стрелки часов показывали далеко за полночь, а Малачу было не свойственно разгуливать ночами по Фалленблеку, пусть даже по эльфийскому кварталу, в одном из особняков которого проживал глава диаспоры. Но о том, какое дело заставило профессора юриспруденции на ночь глядя покинуть свой дом в факультетском замке, господину Лукиину знать было не обязательно.– Да вот проходил мимо, возвращаясь от одной обаятельной особы, – развел руками Малач, – и даже с улицы услышал крик нашего первокурсника. Вообще-то сначала я подумал, что кричали вы…– С какой это стати мне кричать в собственном доме! – недовольно буркнул Лукиин. – И, я надеюсь, эта связь с некой обаятельной особой не опорочит ваше достойное имя, профессор? А то здесь поползли слу…– Тихо! – поднял руку Малач и показал на Мухоола, лицо которого исказила гримаса страдания.– Его надо разбудить, – прошептал Лукиин.– Не стоит, – покачал головой Малач. – Это не простой сон, а вещий. Да-да, вещий сон…– Разве…– Тихо! – Профессор вновь прервал главу эльфийской диаспоры. – Необходимо узнать, что снится нашему студенту: ведь, проснувшись, он может ничего не вспомнить.Не обращая внимания на появившееся на лице Лукиина недовольство, Малач достал из кармана трость – по форме как настоящую, только раза в три уменьшенную в размерах. Трость смастерили из светлого дерева, набалдашник ее был вырезан в виде бутона необычного цветка. Малач прикоснулся набалдашником к руке спящего, и бутон словно сам скользнул тому в ладонь. Пальцы молодого эльфа сжали набалдашник, профессор крепко взялся за другой конец трости, прикрыл глаза и… вынужден был схватиться свободной рукой за спинку кровати, чтобы не упасть…Мимо Малача с бешеной скоростью летел поток бурлящей воды. Он находился рядом с Мухоолом на берегу горной реки, слева грохотал водопад, а на противоположном берегу стоял, опираясь на серебристый посох, величайший из великих эльфов – старец Субанаач. Большое расстояние не мешало различить на лице старца благосклонную улыбку, а шум воды не заглушал его слов. Вот только речь великого эльфа подходила к концу.– Да будет впредь так! – молвил Субанаач. – Ты правильно исполнял мои наказы раньше, все верно поймешь и сейчас. Прощай!Что-либо спросить или ответить Мухоол не успел. Великий эльф повернулся, сделал всего один шаг и исчез в поднявшихся в воздух и засверкавших на солнце брызгах.Профессор Малач открыл глаза и не сразу сообразил, что находится в гостевой спальне особняка главы эльфийской диаспоры.– Ну? Ну вы видели что-нибудь, профессор? – потряс его за плечо Лукиин.– О да. – Малач бережно высвободил трость из руки молодого эльфа, наконец-то притихшего во сне. – Насколько я разбираюсь в родословных, этот юноша приходится вам… э-э-э… родным племянником по мужской ветви?– Вы абсолютно правы, профессор. Мухоол – сын моего покойного брата Безвеера, – подтвердил Лукиин.– У вас есть повод гордиться племянником. В своем сне он имел честь беседовать с великим старцем Субанаачем!– Как?! – поразился Лукиин. – Неужели сам величайший из великих?– Да. – Малач придал лицу торжественное выражение. – Этот избранный юноша, несомненно, достоин стать в будущем вашим первым помощником!
* * *
С тех пор как за несколько ночей до злопамятной попытки Прорыва, закончившейся полным фиаско, магистру ордена монахов-рыболовов, профессору кафедры некрупной рыбы факультета рыболовной магии Женуа фон дер Пропсту приснилась попавшаяся на спиннинг русалка, эти подводные обитательницы стали являться ему во сне постоянно. Пропст даже успел к ним привыкнуть, хотя предпочел бы в своих красочных снах, действие которых неизменно проходило на каком-нибудь водоеме, чтобы ловил он все-таки щук и окуней, а не русалок.…Пропст завел весельную лодку в один из своих любимых заливов (которому при обновлении карты озера Зуро лично придумал название Мармазетка), прекратил греблю, взял в руки спиннинг, оснащенный миниатюрной катушкой и маленькой блесенкой на леске-паутинке, привстал и приготовился сделать заброс. Но тут из-под окруженной кувшинками коряги, куда он собирался послать блесну, вынырнула она, русалка. Толстая, с бледно-зеленоватой кожей, игриво улыбнулась и подмигнула магистру.– Сгинь! – шикнул на русалку Пропст. – Всю рыбу мне распугаешь!Но та еще больше высунулась из воды, передернула плечами, заставив заколыхаться свои немаленькие груди, и рассмеялась неожиданно приятным смехом, напоминавшим звон хрустальных колокольчиков.– Тьфу ты, лахудра зеленая! – Магистр выпрямился во весь рост, понимая, что маскироваться нет смысла, так как нормальная рыбалка в этом месте уже не состоится. – Вот что ты смеешься? Я через все озеро в этот залив плыл, хотел рыбки в тишине да одиночестве половить, а ты, понимаешь ли, смеешься! Ну что у вас за племя такое вредное, русалочье!– Зачем тебе рыба, Женуа? – не переставая улыбаться, спросила «лахудра». – Пообщайся со мной, не пожалеешь…– Вот еще! – Не скрывая недовольства, магистр сел, отложил спиннинг и взялся за весла.– Не торопись! – Русалка вдруг нырнула, шлепнув по воде хвостом, и через мгновение вынырнула у борта лодки, схватившись за него зелеными пальцами с длинными острыми ногтями. – Послушай лучше, о чем я тебя предупрежу, Женуа…Но вместо слов из ее открывшегося рта опять полился звон хрустальных колокольчиков, и тогда магистр проснулся.Над его кроватью, потряхивая колокольчиком, стоял кот Шермилло. Другой лапой кот наклонял кружку с водой, несколько капель которой уже упали на лицо магистра.– Вставай-й-й уж, проспиш-ш-шь ведь соревнования-то, – говорил кот. – Не увидиш-ш-шь, как первокурсничкам наш-шим нос утрут.– Да встаю, встаю. – Пропст приподнялся и вытер лицо рукавом халата, в котором так и проспал всю ночь. – Сколько времени-то?– Поесть уже не успее-ш-ш-шь. Давай-й-й одевай-йся и пойдем на Ловаш-ш-ню – смотреть, как наш-ша молодежь опозорится.– Ладно-ладно, еще неизвестно, кто победит. Тем более – на льдине!– Ха – неизвестно! Я тебе прямо сей-йчас сказать могу, что размажут второкурсники новичков, как нож масло по хлебуш-ш-шку мажет! Запросто размажут.– А вот это мы еще посмотрим, – не согласился с другом Пропст и поспешно начал собираться, чтобы не пропустить старта. Глава третьяКАТАКЛИЗМ В то субботнее утро декан факультета рыболовной магии Эразм Кшиштовицкий пребывал в не самом лучшем расположении духа. Стоя у окна своего кабинета и прихлебывая кофе из чашки в форме разинувшего пасть бычка-камнееда, он глядел с высоты самой высокой башни факультетского замка на студентов и преподавателей факультета рыболовной магии, а также многочисленных зрителей, двумя потоками направляющихся к местам предстоящих соревнований.Одному потоку предстояло покинуть факультетский замок через Главные ворота, чтобы по дороге, ведущей в Фалленблек, дойти до моста через Ловашню, на котором через некоторое время должен был прозвучать сигнал старта соревнований спиннингистов. Второй поток, возглавляемый спортсменами-мормышечниками, держал путь через Северные ворота замка, затем по берегу озера Зуро к заливу Премудрый, где факультетские маги создали льдину.Жеребьевка участников Кубка журнала «Всегда своевременная информация» закончилась несколько минут назад. Декан на жеребьевке не присутствовал, поручив провести эту несложную процедуру профессору Менале – главе Коллегии контроля рыболовных соревнований. Менале же вменялось в обязанности быть главным судьей береговых соревнований, в то время как на льдине главным судьей назначили господина Воль-Дер-Мара. И тот и другой имели достаточный опыт и знания, чтобы провести соревнования на достойном уровне.Эразм Кшиштовицкий пробежал глазами списки спортсменов, кому по жребию выпало сегодня показать свое мастерство в умении ловить рыбу. Соревнования мормышечников. Второкурсники: господа Дунн, Дьяко, Тощий, Кусмам и Кусмакс, а также представители гномьего племени Злобные и Мозжет; первокурсники: господин Даяа-Кум (больше известный как зимний блеснильщик, а не мормышечник), гномы – Четвеерг Двести второй, Девич и Зубовал, эльф Мухоол, лекпин Железяка и тролль Пуслан. Соревнования спиннингистов. Второкурсники: господа Мохан и Нью, гномы Жэвер, Мэвер и Дэмор, эльфы Соруук и Большиин; первокурсники: господа А-Павст и Итдфик, лекпины Тубуз и Цопфа, гоблин Савва, гном Баббаот и тролль Арккач.М-да… За всю свою многолетнюю рыболовную практику декан, пожалуй, впервые был недоволен самим фактом проведения соревнований. Будь его воля, вернее, поступись он своими принципами, и Кубок журнала «ВСИ» сегодня бы вообще не состоялся. Слишком много зависело от итогов соревнований, от финального результата. Даже не от самих итогов, а от того, с какой точки зрения они будут освещены в прессе, как их воспримет большинство факультетских преподавателей и, конечно же, сам герптшцог Ули-Клун, который спит и видит, чтобы репутация факультета и самого декана пошатнулись.Лучшим раскладом, пожалуй, был бы проигрыш новичков, но только проигрыш с незначительным отрывом. Только бы не полный разгром первокурсников!В том, что новички проиграют, Кшиштовицкий не сомневался. Даже один курс обучения на факультете рыболовной магии давал студентам огромный рыболовный, да к тому же еще и магический опыт. А новички – они и есть новички. Хотя…В соревнованиях на льдине у первокурсников все-таки имелся шанс. Тролль Пуслан в ловле на мормышку кое-что смыслит. Да и у гнома Четвеерга Двести второго хватит спортивной злости, чтобы не уступить своим соплеменникам. Серьезную конкуренцию второкурсникам могут также составить лекпин Алеф и эльф Мухоол, подружившиеся во время вступительных экзаменов.Согласно правилам, и мормышечники, и спиннингисты должны были соревноваться в один тур – в течение трех часов; командная победа в обеих группах определялась по результатам трех лучших спортсменов. Но если новичкам-мормышечникам как-то еще могло повезти, то у их коллег-спиннингистов не было ярко выраженного лидера, который мог бы повести за собой команду, тем более что во время тренировки никто из них не разобрался, как и какую рыбу предстоит ловить…Что ж, похвально хотя бы то, что со стороны первокурсников желающих участвовать в Кубке «ВСИ» вызвалось намного больше по сравнению со старшими студентами. Ну а с последствиями соревнований, какими бы они ни оказались, Эразм Кшиштовицкий как-нибудь разберется…
* * *
Женуа фон дер Пропст и кот Шермилло едва ступили на мост через Ловашню, как главный судья берегового этапа господин Менала мановением своей здоровой руки запустил в воздух маленький крутящийся желто-зеленый шарик. Набрав приличную высоту, шарик с негромким хлопком лопнул и рассыпался над бурлящей рекой тысячью сверкающих на солнце искр. Соревнования начались.С моста следить за действиями спиннингистов было удобно, если не учитывать участка по правому берегу, скрытого за поворотом реки. На самом повороте на высоком, нависшем над рекой берегу были установлены специальные весы – вкопанный в землю деревянный шест с перекладиной и подвешенным безменом. На них должно было проходить взвешивание уловов и трофейных экземпляров рыбы, если таковые окажутся пойманы.Береговая линия была разбита на секторы (по два на каждого спортсмена), а так как в каждой команде было по семь спортсменов, на каждом берегу разбили соответственно по четырнадцать секторов. Первые десять минут после старта студентам-соперникам вменялось ловить рыбу в выпавших по жеребьевке секторах, затем разрешалось занимать любые свободные секторы на левом или правом берегу – естественно, не мешая друг другу и не забрасывая приманки в зону ловли соседей.Благодаря стараниям своего верного помощника кота Шермиллы, вовсю поработавшего локтями, Пропст протиснулся сквозь толпу многочисленных зрителей к перилам моста на самой его середине. Кот пристроился рядом. И первым, что они увидели, были два зацепившихся тройниками воблера, раскачивающиеся на натянутых лесках над водой примерно посредине реки. Сравнительно неширокая Ловашня, конечно, не позволяла перебросить такую приманку, как воблер, с одного берега на другой, но метнуть ее на середину не составляло труда, что и сделали при первом же забросе стоявшие на разных берегах друг против друга второкурсники – господа Мохан и Нью.Несмотря на то что выступали они за одну команду, ни тот, ни другой не собирались уступать товарищу, то есть откинуть дужку своей катушки, позволив леске свободно сбегать со шпули, чтобы другой подмотал приманки и расцепил их, – и продолжить ловлю. Вместо этого Мохан с объемной курчавой шевелюрой и такой же бородой и абсолютно лысый Нью молча подматывали леску каждый на себя, видимо, веря, что именного его снасть окажется надежней. Спиннинги однокурсников согнулись дугой, лески натянулись струнами, и их звон, наверное, можно было бы услышать, если бы не улюлюканье зрителей, которое вылилось в единодушное «Уох-х-х!», последовавшее за щелчком разорвавшейся снасти. Потеряв равновесие, и Мохан, и Нью шмякнулись навзничь, но оба тут же вскочили на ноги и лихорадочно завращали ручки катушек. Но если Мохан подматывал к себе оставшуюся неповрежденной приманку, то Нью удовольствовался лишь обрывком лески, только что казавшейся такой надежной. Куда подевался его оторвавшийся воблер, осталось загадкой.Загадкой для всех, кроме Женуа фон дер Пропста, задействовавшего заклинание «отслеживания оборванных приманок благодаря обострению зрения», и еще Тубуза Морана, что расположился ниже по течению через один сектор от господина Нью. Воблерок плюхнулся в воду метрах в трех впереди лекпина и поплыл, подхваченный течением. Но Тубуз не напрасно считал себя снайпером по забросам приманок: он как раз вытащил свою блесну из воды, прицелившись, метнул ее и попал точно в уплывающий воблер. Конечно, лучше бы первым трофеем стала рыба, но и воблерок тоже мог пригодиться. Тубуз даже не стал оглядываться, чтобы узнать, смотрит ли за ним кто-нибудь. Пусть смотрят, пусть даже расскажут господину Нью, в чьи руки попала его приманка, – возвращать ее хозяину лекпин не собирался: трофей есть трофей…Сектор под номером «4», выпавший Тубузу по жребию, в котором предстояло ловить первые десять минут, очень ему не понравился. Дело было даже не в том, что вдоль всего берега здесь росли деревья с нависающими над водой ветками. Как раз деревья невысокому лекпину не мешали, тем более что своим коротким спиннингом Тубуз мог умело осуществлять забросы не только из-за головы, но и забросы боковые, и так называемые маятниковые, то есть из-под самых ног. А в том, что как-то мало верилось, будто в бурлящем перед глазами лекпина потоке могла держаться какая-нибудь рыба. В других секторах наличествовали хотя бы либо повороты русла, либо ямки, либо торчащие из воды валуны.Но самым худшим лекпин считал то, что его сектор находился в самой середине зоны, а учитывая то, что магическое изменение русла произошло не более суток назад, было ясно, что рыба, обычно не торопившаяся осваивать новые места, просто не успела сюда ни опуститься сверху по течению Ловашни, ни подняться снизу, из озера.По мнению Тубуза, больше всего повезло тем, кто ловлю начал ближе к озеру. Вот откуда на свежую, бурлящую водицу должна была подниматься рыбка, и шансы поймать ее в тех секторах увеличивались многократно. У начавших ловлю рядом с мостом тоже имелись неплохие шансы быстро обрыбиться.Тубуз считал очень важным поймать рыбу в самом начале соревнований. Чтобы и самому почувствовать себя уверенней, и в то же время соперников понервировать. Тем более что, согласно правилам, придуманным специально для Кубка «ВСИ», спиннингист заканчивал ловлю после поимки пяти рыбин. Получалось, что первый, кто поймает пять рыб, независимо от их веса и размера, становился победителем в личном зачете.Здесь, правда, имелась одна закавыка, о которой вчера упомянула Буська, – приз, утвержденный, вопреки протестам декана Кшиштовицкого, герптшцогом Ули-Клуном за поимку самой крупной рыбы. По слухам, приз являлся не чем иным, как увесистым мешочком с золотыми монетами, и желание завладеть им могло пересилить стремление стать чемпионом. А это означало, что спиннингисты, рассчитывая поймать крупняка, использовали бы и соответствующие приманки, к примеру крупный воблер, который оборвал господин Нью и который был явно не по зубам мелкой рыбешке.
1 2 3 4 5 6
* * *
С тех пор как за несколько ночей до злопамятной попытки Прорыва, закончившейся полным фиаско, магистру ордена монахов-рыболовов, профессору кафедры некрупной рыбы факультета рыболовной магии Женуа фон дер Пропсту приснилась попавшаяся на спиннинг русалка, эти подводные обитательницы стали являться ему во сне постоянно. Пропст даже успел к ним привыкнуть, хотя предпочел бы в своих красочных снах, действие которых неизменно проходило на каком-нибудь водоеме, чтобы ловил он все-таки щук и окуней, а не русалок.…Пропст завел весельную лодку в один из своих любимых заливов (которому при обновлении карты озера Зуро лично придумал название Мармазетка), прекратил греблю, взял в руки спиннинг, оснащенный миниатюрной катушкой и маленькой блесенкой на леске-паутинке, привстал и приготовился сделать заброс. Но тут из-под окруженной кувшинками коряги, куда он собирался послать блесну, вынырнула она, русалка. Толстая, с бледно-зеленоватой кожей, игриво улыбнулась и подмигнула магистру.– Сгинь! – шикнул на русалку Пропст. – Всю рыбу мне распугаешь!Но та еще больше высунулась из воды, передернула плечами, заставив заколыхаться свои немаленькие груди, и рассмеялась неожиданно приятным смехом, напоминавшим звон хрустальных колокольчиков.– Тьфу ты, лахудра зеленая! – Магистр выпрямился во весь рост, понимая, что маскироваться нет смысла, так как нормальная рыбалка в этом месте уже не состоится. – Вот что ты смеешься? Я через все озеро в этот залив плыл, хотел рыбки в тишине да одиночестве половить, а ты, понимаешь ли, смеешься! Ну что у вас за племя такое вредное, русалочье!– Зачем тебе рыба, Женуа? – не переставая улыбаться, спросила «лахудра». – Пообщайся со мной, не пожалеешь…– Вот еще! – Не скрывая недовольства, магистр сел, отложил спиннинг и взялся за весла.– Не торопись! – Русалка вдруг нырнула, шлепнув по воде хвостом, и через мгновение вынырнула у борта лодки, схватившись за него зелеными пальцами с длинными острыми ногтями. – Послушай лучше, о чем я тебя предупрежу, Женуа…Но вместо слов из ее открывшегося рта опять полился звон хрустальных колокольчиков, и тогда магистр проснулся.Над его кроватью, потряхивая колокольчиком, стоял кот Шермилло. Другой лапой кот наклонял кружку с водой, несколько капель которой уже упали на лицо магистра.– Вставай-й-й уж, проспиш-ш-шь ведь соревнования-то, – говорил кот. – Не увидиш-ш-шь, как первокурсничкам наш-шим нос утрут.– Да встаю, встаю. – Пропст приподнялся и вытер лицо рукавом халата, в котором так и проспал всю ночь. – Сколько времени-то?– Поесть уже не успее-ш-ш-шь. Давай-й-й одевай-йся и пойдем на Ловаш-ш-ню – смотреть, как наш-ша молодежь опозорится.– Ладно-ладно, еще неизвестно, кто победит. Тем более – на льдине!– Ха – неизвестно! Я тебе прямо сей-йчас сказать могу, что размажут второкурсники новичков, как нож масло по хлебуш-ш-шку мажет! Запросто размажут.– А вот это мы еще посмотрим, – не согласился с другом Пропст и поспешно начал собираться, чтобы не пропустить старта. Глава третьяКАТАКЛИЗМ В то субботнее утро декан факультета рыболовной магии Эразм Кшиштовицкий пребывал в не самом лучшем расположении духа. Стоя у окна своего кабинета и прихлебывая кофе из чашки в форме разинувшего пасть бычка-камнееда, он глядел с высоты самой высокой башни факультетского замка на студентов и преподавателей факультета рыболовной магии, а также многочисленных зрителей, двумя потоками направляющихся к местам предстоящих соревнований.Одному потоку предстояло покинуть факультетский замок через Главные ворота, чтобы по дороге, ведущей в Фалленблек, дойти до моста через Ловашню, на котором через некоторое время должен был прозвучать сигнал старта соревнований спиннингистов. Второй поток, возглавляемый спортсменами-мормышечниками, держал путь через Северные ворота замка, затем по берегу озера Зуро к заливу Премудрый, где факультетские маги создали льдину.Жеребьевка участников Кубка журнала «Всегда своевременная информация» закончилась несколько минут назад. Декан на жеребьевке не присутствовал, поручив провести эту несложную процедуру профессору Менале – главе Коллегии контроля рыболовных соревнований. Менале же вменялось в обязанности быть главным судьей береговых соревнований, в то время как на льдине главным судьей назначили господина Воль-Дер-Мара. И тот и другой имели достаточный опыт и знания, чтобы провести соревнования на достойном уровне.Эразм Кшиштовицкий пробежал глазами списки спортсменов, кому по жребию выпало сегодня показать свое мастерство в умении ловить рыбу. Соревнования мормышечников. Второкурсники: господа Дунн, Дьяко, Тощий, Кусмам и Кусмакс, а также представители гномьего племени Злобные и Мозжет; первокурсники: господин Даяа-Кум (больше известный как зимний блеснильщик, а не мормышечник), гномы – Четвеерг Двести второй, Девич и Зубовал, эльф Мухоол, лекпин Железяка и тролль Пуслан. Соревнования спиннингистов. Второкурсники: господа Мохан и Нью, гномы Жэвер, Мэвер и Дэмор, эльфы Соруук и Большиин; первокурсники: господа А-Павст и Итдфик, лекпины Тубуз и Цопфа, гоблин Савва, гном Баббаот и тролль Арккач.М-да… За всю свою многолетнюю рыболовную практику декан, пожалуй, впервые был недоволен самим фактом проведения соревнований. Будь его воля, вернее, поступись он своими принципами, и Кубок журнала «ВСИ» сегодня бы вообще не состоялся. Слишком много зависело от итогов соревнований, от финального результата. Даже не от самих итогов, а от того, с какой точки зрения они будут освещены в прессе, как их воспримет большинство факультетских преподавателей и, конечно же, сам герптшцог Ули-Клун, который спит и видит, чтобы репутация факультета и самого декана пошатнулись.Лучшим раскладом, пожалуй, был бы проигрыш новичков, но только проигрыш с незначительным отрывом. Только бы не полный разгром первокурсников!В том, что новички проиграют, Кшиштовицкий не сомневался. Даже один курс обучения на факультете рыболовной магии давал студентам огромный рыболовный, да к тому же еще и магический опыт. А новички – они и есть новички. Хотя…В соревнованиях на льдине у первокурсников все-таки имелся шанс. Тролль Пуслан в ловле на мормышку кое-что смыслит. Да и у гнома Четвеерга Двести второго хватит спортивной злости, чтобы не уступить своим соплеменникам. Серьезную конкуренцию второкурсникам могут также составить лекпин Алеф и эльф Мухоол, подружившиеся во время вступительных экзаменов.Согласно правилам, и мормышечники, и спиннингисты должны были соревноваться в один тур – в течение трех часов; командная победа в обеих группах определялась по результатам трех лучших спортсменов. Но если новичкам-мормышечникам как-то еще могло повезти, то у их коллег-спиннингистов не было ярко выраженного лидера, который мог бы повести за собой команду, тем более что во время тренировки никто из них не разобрался, как и какую рыбу предстоит ловить…Что ж, похвально хотя бы то, что со стороны первокурсников желающих участвовать в Кубке «ВСИ» вызвалось намного больше по сравнению со старшими студентами. Ну а с последствиями соревнований, какими бы они ни оказались, Эразм Кшиштовицкий как-нибудь разберется…
* * *
Женуа фон дер Пропст и кот Шермилло едва ступили на мост через Ловашню, как главный судья берегового этапа господин Менала мановением своей здоровой руки запустил в воздух маленький крутящийся желто-зеленый шарик. Набрав приличную высоту, шарик с негромким хлопком лопнул и рассыпался над бурлящей рекой тысячью сверкающих на солнце искр. Соревнования начались.С моста следить за действиями спиннингистов было удобно, если не учитывать участка по правому берегу, скрытого за поворотом реки. На самом повороте на высоком, нависшем над рекой берегу были установлены специальные весы – вкопанный в землю деревянный шест с перекладиной и подвешенным безменом. На них должно было проходить взвешивание уловов и трофейных экземпляров рыбы, если таковые окажутся пойманы.Береговая линия была разбита на секторы (по два на каждого спортсмена), а так как в каждой команде было по семь спортсменов, на каждом берегу разбили соответственно по четырнадцать секторов. Первые десять минут после старта студентам-соперникам вменялось ловить рыбу в выпавших по жеребьевке секторах, затем разрешалось занимать любые свободные секторы на левом или правом берегу – естественно, не мешая друг другу и не забрасывая приманки в зону ловли соседей.Благодаря стараниям своего верного помощника кота Шермиллы, вовсю поработавшего локтями, Пропст протиснулся сквозь толпу многочисленных зрителей к перилам моста на самой его середине. Кот пристроился рядом. И первым, что они увидели, были два зацепившихся тройниками воблера, раскачивающиеся на натянутых лесках над водой примерно посредине реки. Сравнительно неширокая Ловашня, конечно, не позволяла перебросить такую приманку, как воблер, с одного берега на другой, но метнуть ее на середину не составляло труда, что и сделали при первом же забросе стоявшие на разных берегах друг против друга второкурсники – господа Мохан и Нью.Несмотря на то что выступали они за одну команду, ни тот, ни другой не собирались уступать товарищу, то есть откинуть дужку своей катушки, позволив леске свободно сбегать со шпули, чтобы другой подмотал приманки и расцепил их, – и продолжить ловлю. Вместо этого Мохан с объемной курчавой шевелюрой и такой же бородой и абсолютно лысый Нью молча подматывали леску каждый на себя, видимо, веря, что именного его снасть окажется надежней. Спиннинги однокурсников согнулись дугой, лески натянулись струнами, и их звон, наверное, можно было бы услышать, если бы не улюлюканье зрителей, которое вылилось в единодушное «Уох-х-х!», последовавшее за щелчком разорвавшейся снасти. Потеряв равновесие, и Мохан, и Нью шмякнулись навзничь, но оба тут же вскочили на ноги и лихорадочно завращали ручки катушек. Но если Мохан подматывал к себе оставшуюся неповрежденной приманку, то Нью удовольствовался лишь обрывком лески, только что казавшейся такой надежной. Куда подевался его оторвавшийся воблер, осталось загадкой.Загадкой для всех, кроме Женуа фон дер Пропста, задействовавшего заклинание «отслеживания оборванных приманок благодаря обострению зрения», и еще Тубуза Морана, что расположился ниже по течению через один сектор от господина Нью. Воблерок плюхнулся в воду метрах в трех впереди лекпина и поплыл, подхваченный течением. Но Тубуз не напрасно считал себя снайпером по забросам приманок: он как раз вытащил свою блесну из воды, прицелившись, метнул ее и попал точно в уплывающий воблер. Конечно, лучше бы первым трофеем стала рыба, но и воблерок тоже мог пригодиться. Тубуз даже не стал оглядываться, чтобы узнать, смотрит ли за ним кто-нибудь. Пусть смотрят, пусть даже расскажут господину Нью, в чьи руки попала его приманка, – возвращать ее хозяину лекпин не собирался: трофей есть трофей…Сектор под номером «4», выпавший Тубузу по жребию, в котором предстояло ловить первые десять минут, очень ему не понравился. Дело было даже не в том, что вдоль всего берега здесь росли деревья с нависающими над водой ветками. Как раз деревья невысокому лекпину не мешали, тем более что своим коротким спиннингом Тубуз мог умело осуществлять забросы не только из-за головы, но и забросы боковые, и так называемые маятниковые, то есть из-под самых ног. А в том, что как-то мало верилось, будто в бурлящем перед глазами лекпина потоке могла держаться какая-нибудь рыба. В других секторах наличествовали хотя бы либо повороты русла, либо ямки, либо торчащие из воды валуны.Но самым худшим лекпин считал то, что его сектор находился в самой середине зоны, а учитывая то, что магическое изменение русла произошло не более суток назад, было ясно, что рыба, обычно не торопившаяся осваивать новые места, просто не успела сюда ни опуститься сверху по течению Ловашни, ни подняться снизу, из озера.По мнению Тубуза, больше всего повезло тем, кто ловлю начал ближе к озеру. Вот откуда на свежую, бурлящую водицу должна была подниматься рыбка, и шансы поймать ее в тех секторах увеличивались многократно. У начавших ловлю рядом с мостом тоже имелись неплохие шансы быстро обрыбиться.Тубуз считал очень важным поймать рыбу в самом начале соревнований. Чтобы и самому почувствовать себя уверенней, и в то же время соперников понервировать. Тем более что, согласно правилам, придуманным специально для Кубка «ВСИ», спиннингист заканчивал ловлю после поимки пяти рыбин. Получалось, что первый, кто поймает пять рыб, независимо от их веса и размера, становился победителем в личном зачете.Здесь, правда, имелась одна закавыка, о которой вчера упомянула Буська, – приз, утвержденный, вопреки протестам декана Кшиштовицкого, герптшцогом Ули-Клуном за поимку самой крупной рыбы. По слухам, приз являлся не чем иным, как увесистым мешочком с золотыми монетами, и желание завладеть им могло пересилить стремление стать чемпионом. А это означало, что спиннингисты, рассчитывая поймать крупняка, использовали бы и соответствующие приманки, к примеру крупный воблер, который оборвал господин Нью и который был явно не по зубам мелкой рыбешке.
1 2 3 4 5 6