Наконец, бродяга оторвал взгляд и снова устремил его на расщелину в скале. Впереди их ждала неизвестность и опасности, с которыми ему придется встретиться теперь без меча, пустой рукой. И поэтому он радовался, что за плечом у него все-таки ведьма.
Он шел впереди, предупреждая остальных о скользких или неровных местах, а за ними, не стихая, доносилось шипение гоблинов, ни один из которых все же не рисковал появиться в круге света или еще как-нибудь обнаружить себя. Вокруг были только тени да сзади ковыляющий на трех лапах волк.
— Мы почти пришли, — вдруг объявил Бол, когда они оказались около расщелины.
Неужели старик действительно устал? Эррил быстро окинул его взглядом: все казалось в порядке, дыхание ровное, щеки даже раскраснелись от ходьбы:
— Я уж давно хотел облазить эту часть пещеры, — добавил он, и усмехнулся, закашлявшись. — А после такого похода это уже и не потребуется.
— Скоро мы уйдем отсюда, — громко успокоила его девочка. И тихо добавила: — Я надеюсь.
Эррил подошел и заглянул в трещину:
— Посветите-ка вашим фонарем, Бол, — попросил он, понимая, что без меча не имеет возможности продвинуться в темноте дальше. А он чувствовал, что впереди их ждет опасность, и опасность гораздо большая, чем сзади.
Бол передал ему фонарь, и Эррил увидел, что масла там уже совсем мало:
— Какую бы игру ни вели эти твари, нам стоит поторопиться, — хмыкнул он и убавил огонь, чтобы сэкономить последнее масло. Пока еще есть сокол, можно было что-то предпринимать.
Затем старый воин поднял фонарь высоко над головой.
Поначалу ему показалось, что расщелина образовалась естественным путем в почему-то треснувшей скале, но, поглядев повнимательней, Эррил понял, что ошибся. Это был туннель с арочными сводами и обработанными стенами. Ни природа, ни боги не могли этого сделать, но, судя по работе, этого не могли создать и люди. Вся поверхность арок и стен была испещрена древними следами когтей, а на первой из арок виднелись грубые изображения переплетенных гоблинов.
Эррил почти механически коснулся рукой одной из исцарапанных стен, и, к его великому удивлению, шипение за спиной смолкло. Неожиданная тишина обрушилась на них, как гром.
— Подозреваю, что игре приходит конец, — прошептал у него за спиной Бол, и голос его прозвучал непривычно громко, — о масле можно уже не беспокоиться.
— Пошли, — равнодушно ответил Эррил. — Мне уже надоели все эти игры.
Пройдя несколько шагов, путники оказались под первой аркой и, приглядевшись внимательней, Эррил заметил, что сплетенные гоблины изображены в различных любовных позах. Вся арка была занята изображением массовой оргии в таких позициях, которых Эррил никогда не мог себе даже вообразить.
Он быстро посмотрел на Елену. Девочка стояла, приоткрыв рот, но при его взгляде покраснела и тут же отвела глаза.
— Интересно, очень интересно, — спокойно оценил Бол, не стесняясь и подойдя поближе, чтобы внимательней рассмотреть одну из позиций, где два гоблина овладевали одной из своих женщин.
И пока оба мужчины не могли оторвать глаз от барельефов, Елена заметила, что туннель как-то изменился.
— Смотрите, свет впереди! — прошептала она.
Эррил поднял голову и действительно увидел слабое свечение впереди за углом. Чтобы оценить его яркость, он заслонил плечом фонарь, и в полной темноте свечение стало еще более ярким. И какие-то смутные воспоминания мелькнули у Эррила, где и когда он уже видел этот серебристый чистейший свет?
— Я думал гоблины избегают света, — неуверенно произнес он.
— Да, яркого света. Но некоторые говорят, что их глаза могут приспосабливаться к разным видам освещения, что позволяет им передвигаться на любых подземных глубинах. А некоторые считают, что это эманация элементарной скальной магии освещает их пути. Из таких скал создается особое железо, — подробно пояснил Бол.
— Мой железный ключ! — осенило Эррила. — Он был вырезан из такой скалы! Я спрятал его так хорошо, но если они умеют обращаться со скальной магией…
— Не умеют. Некоторые утверждают…
— »Некоторые утверждают, некоторые считают!» Хватит этой пустой болтовни! — неожиданно взорвался Эррил. — Источник света таков, что запросто может ослепить любого. Но вопрос не в этом, а в том, что делают с этим светом гоблины. — И старый воин решительно двинулся вперед: — Элементарная это магия или нет, но я должен добыть свой ключ.
Он шел по серебряному лучу, и свет густел вокруг его высокой фигуры. Когда же еще он видел этот свет? Его пронзительная яркость, казалось, высасывала отовсюду все остальные цвета, оставляя скалы голыми в их сущности. И даже непристойная арка начинала казаться прекрасной. Где же, где…
И мгновенное воспоминание, пронзившее мозг, заставило Эррила остановиться. Он вздрогнул всем телом, но тут же взял себя в руки. Это невозможно. По крайней мере, здесь. Должно быть, это просто обман зрения, после стольких часов, проведенных в темноте всего лишь с жалким фонарем и режущим глаза холодным синеватым светом лунного сокола. Чистота этого света не может быть тем, о чем он вспомнил!
Но ноги уже сами несли его вперед.
— Нет, — вдруг раздался сзади решительный голос Елены. — Мы не побежим. То, что впереди, может подождать.
«Нет, — подумал Эррил, — не может». Но все же попридержал шаг. Ведьме надо верить.
— Куда вы так помчались? — спросил удивленный Бол, когда они с Еленой догнали Эррила.
Елена, не веря действию своего магического излечения, озабочено смотрела на дядю и просила только об одном — чтобы он смог дожить до окончания их скитаний. Девушка знала, что подобно маслу в фонаре, сила, перелитая ею в Бола, иссякает, и скоро снова он станет беспомощным и неподвижным. Правда, пока он был бодр.
— Не торопись, — повторил старик, касаясь рукой Эррила. — Девочка устала, она не выдержит такой гонки.
Улыбка мелькнула на губах Елены. Она так беспокоилась о оде что и представить себе не могла, что он думает о ней не меньше.
— Со мной все в порядке, но лучше и дальше идти помедленней.
— Она права, — согласился Эррил. — Впереди нечто странное, и я не уверен, несет оно нам пользу или вред. В таких ситуациях всегда лучше приготовиться к худшему. — И старый воин, подняв фонарь еще выше, снова двинулся вперед.
Елена, поскольку туннель стал шире, теперь могла идти не перед Болом, а рядом.
— По твоему лицу я вижу, что ты знаешь или, по крайней мере, подозреваешь, что там впереди, — вдруг сказал Бол в спину Эррилу.
— Вы ошибаетесь, мой старый друг.
— Старый? Да вы старше меня раз в пять, если не в шесть! Но теперь речь не об этом. Что вы подозреваете? Что вас томит и тревожит?
— Всего лишь дурные воспоминания.
— О чем?
— Не кажется ли вам, что… что качество этого света несколько странное?
Бол прищурился.
За него ответила девочка:
— Мне кажется, он очень красивый.
Эррил покачал головой так, что она тут же почувствовала себя пристыженной. Но ведь свет и вправду красив! Казалось, он омывал даже воздух, который с каждым шагом становился все менее сырым и тяжелым, словно путники прямо из зимы шагнули в весеннее утро.
— Свет действительно какой-то неестественный, — подтвердил Бол. — Но это не элементарная магия, для нее он слишком интенсивен. Может быть, нечто вроде фокуса или заклятия? Заклятый свет — такое тоже бывает. Правда, я никогда не слышал, чтобы этим могли заниматься гоблины. Но, впрочем, о них известно так мало, — старик махнул рукой назад, в сторону арки. — Я, например, даже не подозревал о… об их столь мощном воображении.
— Но это магия, — заявил Эррил. — Я почти ощущаю запах.
— Уверяю вас, нет. Элементарная магия дело слабое, тонкое и никогда не может дать света такой силы.
— А не элементарная? — сквозь зубы прошептал Эррил. — Это Чайрический свет!
Бол даже остановился:
— Абсурд! Здесь, в подземелье! Как только Чи покинул нашу страну, у нас не осталось ни единого источника подобного света. Может быть, в Алоа Глен, но только не здесь.
— Я уже видел такой свет раньше, — обернувшись к Болу и глядя прямо ему в глаза, ответил Эррил.
— Где? — не выдержала Елена.
Но Эррил ничего не сказал и даже не повернул к ней головы.
— Где? — потребовал и старик.
— Там, где создавалась Книга, — тихо ответил Эррил, опустив голову.
— Что? Вы уверены в этом?
— Этого забыть невозможно, — взгляд бродяги ушел в глубины далекого прошлого. — Я был тогда там, и Шоркан сказал мне: «Вспышка слепящего белого света!» Тогда я должен был закрыть Книгу и закончить дело.
— Этот свет… Не хотите же вы сказать, что…
— Такого не забыть. Даже после пяти сотен зим. Он горит у меня в глазах, сверля мозг. И это тот же свет, полный энергии Чи.
Бол почесал бороду:
— Странно. Но, вероятно, должно быть и другое объяснение.
— Пусть проклятые гоблины оставят это объяснение при себе, как и прочие тайны. Мне нужен мой ключ.
— А, может, именно ваш ключ и объясняет все дело, — вдруг тихо сказала Елена.
— Девочка права! — обрадовался Бол. — Это же так очевидно!
Но Эррил только еще больше нахмурился:
— Ключ не имеет к этому никакого отношения.
— Да нет же, Эррил, имеет! Зачем тогда гоблины показали нам ключ и убежали? Почему не напали, а только привели нас сюда? Это на них совсем непохоже. Чего же они хотят?
Эррил бросил взгляд на девочку, но тут же отвел глаза.
— И я так подумал, — подхватил Бол, явно перехвативший этот взгляд. — Это как-то связано с Еленой.
Девочка вздрогнула. Одно дело подозревать это самой, а другое — услышать от других. Почему же опять она? У нее за плечами и так столько вины — за родителей, за дом, за Филу, за Джоаха.
— Но я, наверное, ошибся, — продолжил старик, и Эррил с Еленой разом поглядели на него в недоумении.
— Тогда чего же они хотят?
— Ах, это так ясно, — вздохнул Бол и провел рукой по рыжим волосам племянницы. — Но все же, если она не добавит своего видения, я не смогу объяснить ничего.
— Гак чего же? — выдохнули снова Елена и Эррил.
— Не чего , а кого .
Ноздри Эррила раздулись от нетерпения, а девушка просто ждала. Она опять подумала, что дядя сейчас все расскажет. Надо только набраться терпения. Ведь Елена уже однажды сказала Эррилу — там, наверху, за ужином, который казался теперь забытой стариной, — что ее дядя все и всегда рассказывает так, как считает нужным.
— Да скорей же, не томите! — вспыхнул Эррил. — Кого они хотят?
— Вас, разумеется, — удивился в ответ Бол. При этих словах девушка прислушалась. В глубине души ей хотелось надеяться, что дядя прав, что гоблины преследуют их вовсе не из-за нее, а…
— Да вы рехнулись! — воскликнул Эррил. — Меня? Зачем я. Я никогда с ними не встречался — ни разу за все пятьсот зим, что путешествую по стране. Чего они могут от меня хотеть?!
Бол провел пятерней по бороде и пожал плечами:
— Ответ лежит впереди.
Елена, обрадованная тем, что с нее сняли такую ношу, с облегчением вздохнула и позволила себе обернуться назад. У стены неподалеку возникла тень: волк был по-прежнему рядом. Бедное существо, должно быть, он намучился не меньше, чем они, и теперь верит, что они помогут ему выбраться из этого подземного лабиринта! И они его не обманут!
— Тогда пошли, — вздохнул Эррил. — Если им нужен только я, то вас они, быть может, пропустят беспрепятственно.
— Нет, мы выйдем только все вместе, — отрезал Бол.
— И волк, — добавила девочка, но на эти слова никто не обратил внимания.
И путники снова пошли по туннелю, Эррил впереди, Бол и Елена сзади, а волк немного поодаль, следом. Фонарь, выкрученный до отказа, едва давал слабый свет, но сокол, дремавший на плече, продолжал светиться холодно и ярко.
Елена то и дело оборачивалась, проверяя волка. Зверь подождал, пока они отойдут на приличное расстояние, и несколькими прыжками перебрался к новому убежищу, где опять спрятался в тени. Но приближающийся свет лишал его этих убежищ, и волк нервничал все больше. Только теперь девушка смогла получше рассмотреть их странного спутника и очень удивилась, обнаружив, что шкура у него вовсе не черная, как ей показалось у ручья, а испещрена коричневыми и золотыми полосами. Шерсть лоснилась в густом свете, а миндалевидные глаза янтарно горели. С ногой же дело обстояло все хуже; волк каждый раз вздрагивал от боли, задевая рану. Вот бедняга!
Глядя на волка, Елена видела, что и он следит за ней, изучая и наблюдая. И вот в один момент их глаза встретились, и в ту же секунду Елена почувствовала, как голова у нее слегка закружилась, а правая рука стала горячей. Она ощутила и его родной дикий лес и то, как он рвется отсюда прочь, в родные дубравы. Стены пещеры исчезли, они с волком остались вдвоем во всем мире. В голове у нее возникла отчетливая картина. Птенец выпадает из гнезда и падает на землю, но прежде чем упасть, вдруг расправляет свои слабые крылышки и взлетает. И птенчик становится могучим орлом, и крылья его заслоняют солнце и обнимают весь мир.
Но виденье исчезло столь же быстро, как появилось, снова вокруг были стены и темнота, и сзади сверкали янтарные глаза. Елена поскользнулась.
Ее успел подхватить дядя:
— Осторожней, родная.
Но вряд ли девушка слышала его слова, поскольку так и не могла отвести глаз от странного волка. Что это было? Елена протерла глаза, но волк не исчез, а все так же смотрел на нее из своего очередного укрытия. Каким-то образом она знала, что волк тоже знает все, только что происшедшее с ней, и видел картинку с птенцом и орлом. Но вдруг желтые глаза закрылись.
Нет, поняла в тот же миг Елена — волк не просто знает , это он сам и послал ей это виденье!
Но как? Зачем? Что все это значит?
Елена потянула Бола за рукав, прося остановиться:
— Волк… этот волк… он…
— Тихо, Елена, мы уже почти пришли.
Но она успела заметить, как при ее словах Эррил внимательно взглянул на волка, и лицо его исказила злая гримаса, словно он подумал, что волк хотел напасть на них. Однако, увидев, что зверь спокойно стоит в тени, старый воин вопросительно посмотрел на девочку.
Она же словно проглотила язык. Как выразить словами то, что с ней только что случилось? Так и не получив ответа, Эррил вновь отвернулся.
Дядя же смотрел только вперед, где из-под каменной арки сиял слепящий свет, обозначавший выход из туннеля.
— Какая красота! — мечтательно произнес он.
Только теперь эту красоту заметила и Елена.
— Ну, посмотрим, что же там, — и Бол подтолкнул Эррила вперед.
Но теперь Эррил сам шел осторожно и медленно, словно опасаясь того, что вот-вот должно было открыться его взгляду. Елена тоже почувствовала, что ноги ее не хотят идти, но не из страха, а словно им мешал идти сам свет, ставший густым и плотным, как ветер. Приходилось теперь идти, согнувшись и напрягая все силы.
— Очень, очень интересно, — пробормотал за ее спиной Бол, который тоже едва продвигался вперед.
Эррил даже поднял к глазам руку, защищаясь от света. Волк сзади тоже шел, боязливо ступая уже по освещенной части туннеля. Теперь не было ни теней, ни камней, и прятаться было негде. Волк крался, прижав уши плотно к голове, а голову к земле, но неожиданно резко остановился.
Он задрожал, сделал еще один нерешительный шаг, но в этот момент свет затопил его полностью, и тело его словно задымилось. Волк-сайлур шагнул еще раз, явно преодолевая боль, вытянув шею и дрожа еще больше. Елена ахнула. Теперь все волчье тело превратилось словно в густой сироп, а свет все продолжал вымывать из него волчью форму. Теперь перед нею оказался лишь какой-то расплавленный воск, непонятная масса.
И только то место, где были глаза, все еще оставалось нетронутым, и эти безумные прекрасные глаза смотрели на девочку из дымящейся неопределенной массы.
Елена попыталась рвануться к ним, но не смогла, словно сама превратилась в камень и непонятным образом почувствовала, что это лишь продлит мучения волка. Однако тот сделал шаг, другой назад — и снова превратился в волка с ушами, хвостом и шерстю, как ни в чем не бывало. Елена ничего не понимала и ничего не могла бы даже рассказать. Волк с тоской смотрел, как она уходит за дядей под арку слепящего света. Но теперь она знала, что это не волк. И ей стало до боли грустно.
— Сладчайшая матерь! — воскликнул вдруг Эррил, и Елена с надеждой обернулась к тому, который, как она заметила, тоже видел превращения волка. Но Эррил уже смотрел в другую сторону, стоя с поднятой единственной рукой прямо под световой аркой. И вдруг он рухнул на колени.
— Нет, Сладчайшая Матерь, только не это! Все что угодно, только не это!!! — закричал он. — Только не здесь! Только не после стольких мучений!!!
— И где же… шссс… дитя? — подступая все ближе к Рокингему и вгрызаясь в остаток конского крупа, спросил скалтум.
Не в силах выдержать запаха, Рокингем отступил на шаг в сторону нюмфаи. На губах Нилен появилась презрительная улыбка, но он спокойно протянул к ней руку. Рокингем понимал, что женщина в любой момент может рвануться прочь и тем испортить его план.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44