Вот я до сих пор и не знаю, где соломку стелить.
— У нас, на островах, редко считаются с указами, когда речь идет об участи сына.
— Ага… — сказал Эйрар и вдруг спросил: — Висто — твой жених?..
— Нет, мы с ним просто дружок и подружка, ну знаешь, всегда сидим вместе, когда собираются гости… Висто сказал, что пойдет с тобой на войну.
— Хм… а вот у меня никогда не было подружки, чтобы сидеть вместе в гостях. Да и гости… всех наших соседей давным-давно согнали с земли…
Оказывается, она легко и часто краснела:
— Я назовусь твоей подружкой и сяду рядом с тобой на вечеринке. И как им не стыдно болтать про тебя всякую чепуху, ведь ты и заболел оттого, что хотел им помочь!
Вот это были интересные новости!.. Эйрар попытался приподняться в постели:
— Болтают?.. Что же про меня такое болтают? И кто именно, хотел бы я знать?
— Да все! — Она всплеснула руками, едва не выронив чашку. — Папа… потом Ове Губошлеп… да все! Им не нравится, что тебя уж слишком легко взяли тогда на дороге, мол, хорош ты после этого волшебник. Они говорят, что ты наколдовал с гулькин нос, а лежишь пластом, точно Бог знает как перетрудился. Они говорят: идти воевать, так неплохо бы подыскать предводителя побойчей. Кое-кто отказывается… Висто уже разругался со всеми и…
— А пошли они к дьяволу, сволочь неблагодарная, — выругался Эйрар и тотчас спохватился: — Прости, Гитона, они же твоего племени… я совсем позабыл.
— Это ты нас прости, мы в самом деле кругом перед тобой виноваты. Не сердись на них, они ничего такого не имеют в виду… просто болтают. А знаешь, Эрб и Висто прямо загорелись гонять морских демонов копьями и стрелами, как ты предлагал. — Она вдруг хихикнула: — Только вот дело в том, что самый меткий лучник в здешних местах — это… я. Еще бульончику хочешь?
— Пожалуй, — сказал Эйрар, продолжая хмуриться. Потом кое-как заставил себя улыбнуться: — Я слыхал, дружок и подружка должны для начала обменяться подарками… — протянул руку и пошарил в своей одежде, сложенной у постели: — Вот, держи брошку… моя мама носила. Говорят, ее сделали гномы, я, правда, не очень-то верю.
— Ой, — взметнулась Гитона, — а у меня ничего нет… Погоди, может, прядку волос? У нас, на Джентебби, есть такой обычай… Дай-ка нож!
— Лучшего отдарка и придумать нельзя, — сказал Эйрар, улыбаясь уже от души. — А теперь объясни мне, пожалуйста, где и каким образом дочь Загребного выучилась натягивать тетиву?
— Видишь ли… у нас на Джентебби девушки носят зимние плащи из куропаточьих шкурок с перьями. Обычно для них охотятся братья. А я сама добывала себе плащ, ведь брата у меня нет.
— Ну и как же ты охотилась?..
Вот так они болтали о том и о сем, пока не стало смеркаться. Тут Гитона, спохватившись, упорхнула готовить ужин отцу, который должен был вот-вот возвратиться. Эйрар закрыл глаза и стал думать о том, что он, должно быть, в самом деле выглядел прескверно, валяясь без сознания там на йоле; и еще о том, какими все-таки отъявленными негодяями были Рудр и его молодцы…
И все-таки этот день определенно доставил ему не одни только огорчения.
8. НА ОСТРОВАХ. «ЭТО НЕСПРАВЕДЛИВО!»
К утру поднялся ветер, небо заволокло тучами, мимо окон, крутясь, помчались снежные хлопья. Тяжелая зыбь вкатывалась в гавань, раскачивая корабли у причала. Запивая пивом устрицы, поданные Гитоной на завтрак, Рудр объявил, что по этакой погоде в море делать нечего, так что Эйрар вполне может заняться следующим кораблем. Эйрар наотрез отказался, и старый рыбак пришел в совершенно невозможное расположение духа. Двоим молодым людям предстоял поистине нелегкий денек в его обществе. Их спасли Висто, Эрб и еще двое-трое парней, появившиеся на пороге.
У каждого висело за спиной по колчану — знать, мысль о том, что демонов можно было отвадить не только колдовством, но и оружием, в самом деле запала им в сердце.
— В твоих краях, говорят, родятся славные лучники, — сказал Долговязый Эрб. — Нет настроения поделиться парой секретов?
Эйрар покосился в окно:
— Больно ветрено…
Посыпались презрительные смешки, Висто опустил глаза, но Эрб невозмутимо ответил, что возле пристани найдется длинный навес для вяления рыбы:
— Он достаточно просторен, да и от ветра прикроет.
На улице оказалось ужасающе холодно. Тем не менее, ледяной воздух неплохо взбодрил Эйрара, да и Гитона всю дорогу щебетала, как птичка.
Когда забрались под навес, ему пришлось еще раз убедиться, что величайшие замыслы нередко срываются из-за мелочей. Мало того, что царивший там запах могли выдержать только привычные носы рыбаков — навес, как выяснилось, насчитывал в длину едва сотню шагов, то есть был слишком короток для уважающего себя стрелка. Ко всему прочему, Эйрар решительно не видел, из чего бы сделать мишени. Пожалуй, он так и повернул бы домой ни с чем, если бы не Гитона. Девушка принялась весело рыться среди хлама и наконец с помощью Висто разыскала пару старых корзин из-под рыбы.
Она взялась стрелять первой и вогнала стрелу точнехонько в яблочко. Потом черед дошел до парней, и тут Эйрар почувствовал себя полностью отомщенным. Мало того, что они бессовестно мазали, — этому он ничуть бы не удивился, — они еще и целились каким-то вывихнутым способом. Вместо того, чтобы вставать боком к мишени и тянуть тетиву к уху — припадали на колено, прижимали к груди пяточку стрелы и лишь потом левой рукой толкали лук от себя, смешно и совершенно по-женски.
Тут Эйрар впервые заметил то, что бросилось бы ему в глаза с самого начала, не будь он разбит ворожбой умственно и телесно: а именно, что у них у всех были совсем короткие луки, вроде тех роговых, что возят при седле язычники Дзика.
— Дай мне, — попросил он Висто, думая показать им правильный способ. Однако маленький лук оказался страшно тугим, натянуть его было не легче, чем стащить с неба луну. Рука Эйрара дрогнула, стрела сорвалась, ушла далеко в сторону и засела в стропилах.
Кто-то захохотал, кто-то, разуверившись в хваленом искусстве трангстедца, отпихнул его в сторону.
— А ну, тихо! — прикрикнул Эрб. — Парень хотел показать кое-что новенькое, вот только лук Висто малость для него туговат. Гитона, дай ему свой, пусть попробует снова.
— И попробую, — сказал Эйрар упрямо. — Проклятая ворожба: становишься слабее девчонки!..
На сей раз он тщательно утвердил ноги, медленно поднял лук и спустил тетиву. Его стрела воткнулась рядышком со стрелой Гитоны, едва не расщепив ее. Парни загомонили одобрительно и изумленно, а Гитона захлопала в ладоши.
— Я слыхал, — сказал Висто, — так целятся на севере: в Корсоре и в Ставорне.
— Не только на севере. Повсюду в нагорьях, — ответил Эйрар. — У мариоланских охотников, что захаживали к нам в гости из-за Кабаньей Спины, такой же обычай. А так, как вы — от груди, да с колена — разве что стрелять мелких зверюшек в лесу. Ну, может, еще морского зверя, если в упор. А вот вепря или медведя, если жить не надоело, бьют издали. Я уж не говорю про врагов на войне. Или про демонов!
— Чем же все-таки лучше твой способ? — спросил кто-то из рыбаков. — Сдается мне, дело в навыке, а не во всяких там выдумках!
— От неверного навыка проку, как от козла молока. — Эйрар приложил новую стрелу к тетиве и натянул лук. — Вот смотри. Я гляжу вдоль стрелы, остается лишь взять чуть выше на дальность, да еще прикинуть на ветер.
Он спустил тетиву. Стрела свистнула и впилась в мишень рядом с первыми двумя.
Висто шагнул вперед, держа лук наготове:
— Теперь я!
Молодой рыбак очень старался, но расположил ноги неправильно и вдобавок вывернул шею, пытаясь «глядеть вдоль стрелы». В результате тетива больно рванула ему ухо, а стрела отлетела вверх и упала посередине навеса. Все снова захохотали, но совсем не так, как вначале, а Гитона сказала:
— Я смотрю, тут недолго и покалечиться! Сделай милость, дружище Эйрар, поставь меня, как полагается!
Ему пришлось почти обнять ее, показывая, как правильно держать руки, — ощущение близости ее тела подарило неведомое прежде блаженство, и, хоть в яблочко Гитона и не попала, для первого раза выстрел вышел отменный. Тут уж глаза начали разгораться, и с шутками и прибаутками все кинулись пробовать, пока, наконец, со второго или с третьего раза до Эрба внезапно дошло, как это все-таки делается, он сильно натянул тетиву… и его лук с громким треском переломился.
— Вот незадача! — огорчился Эрб, разглядывая половинки, болтавшиеся на тетиве. — Эй, знаток! И чем же я, по-твоему, погубил добрый лук?
— Дело не в тебе, — ответил Эйрар, подумав. — Похоже, эти луки просто коротковаты для серьезной стрельбы.
— Так. — Эрб склонил голову, кадык на худой шее двинулся вверх-вниз. — Так я и думал, что этим все кончится. Знаешь что, приятель? В этом деле а полностью на твоей стороне и считаю, что лишняя наука не повредит, особенно тем из нас, кто пойдет с тобой под знамя Крылатого Волка. Может, это хоть даст нам лишний шанс уцелеть. Но сейчас на Вагее нет ни одного подходящего лука, и сделать их не из чего. Не рубить же лес в зимнюю пору. Придется повременить, пока кто-нибудь выберется в Наарос или Мариаполь и привезет луки или хоть выдержанное дерево. А покамест управляйся с демонами сам, как уж умеешь.
«Вот оно что! — с горечью думал Эйрар, устало поднимаясь назад по крутой улочке вместе с Висто и Гитоной. — Провели, точно мальчишку! И все ради того, чтобы дать Рудру настоять на своем…»
Тем временем снег пошел гуще, под стенами домов намело уже по щиколотку. Гитона вслух восторгалась снежинкой, севшей на ее руку в маленькой варежке. Висто попробовал утешить Эйрара:
— Не огорчайся, друг! Зато ты, говорят, заткнул за пояс самого Мелибоэ. Спроси кого хочешь: все тебе скажут, что таких, как ты, заклинателей здесь еще не бывало.
Эйрар мрачно хмыкнул:
— Ну да, рассказывай. Я ведь знаю, как меня ославили из-за того, что мне стало плохо на йоле. Не хочу ничего больше слышать про заклинания! Ничего в них хорошего, пакость одна!..
Гитона высунулась из-за плеча Висто:
— А Мелибоэ? Все любят его, все уважают. Он был так добр к нам…
— Добр?! — Возмущенный Эйрар даже остановился, тем более, что они почти дошли уже до дверей. — Ничего себе добр!.. Он отпугивал ваших демонов, населяя корабли еще более страшными существами! Может, демоны их по-первости и боялись, но всякий раз привыкали и только становились наглее! Вроде как питались его же колдовством, понимаете? Как бы объяснить… То, что делал Мелибоэ, похоже на пение сирен: люди слушают и слушают их, пока не погибнут. Мелибоэ!.. Он такое развел у Рудра на йоле, что оно и меня едва не сожрало, пока я колдовал!..
Висто сжал его руку:
— Если я могу чем-нибудь пособить тебе…
— Чем? С луками сорвалось — знать, придется уж мне страдать до конца!
Вдвоем с Гитоной они вошли в дом. Обед в тот день, понятное дело, запоздал, и Рудр принялся выговаривать дочке. Желая отвлечь старика, Эйрар завел разговор о колдовских чарах, морских демонах и кораблях. И вскоре раскаялся. Слово за слово, пришлось выложить всю правду о вскрывшемся двуличии Мелибоэ и о той дряни, которой, как выяснилось, йола была нашпигована до последней доски. Рудр успокоился, только вымучив у него клятвенное обещание расколдовать и защитить каждую шлюпчонку флотилии.
Но вовсе доконала Эйрара аскетического вида особа, явившаяся в дом под вечер. Несмотря на суровую внешность, она оказалась невероятно болтлива. По ее словам, ей житья не давали крысы, так что не мог бы милый молодой человек помочь каким-нибудь заклинаньицем?.. Как ни пытался он от нее отделаться, она лишь назойливее трещала. Наконец, обессилев, он нацарапал на клочке пергамента несколько зловещих имен: Ангат, Хвард, Утезиторьон!..
— пририсовал несчастного вида цветочек и велел посетительнице ровно в полночь пропитать клочок топленым свиным салом и вложить в крысоловку.
Когда несносная дама наконец убралась восвояси, Гитона скорчила ей вслед рожицу и высунула язык, зато Рудр, явно придя в хорошее настроение, весело посмеялся при виде отвращения, написанного у Эйрара на лице.
— Понимаешь теперь, — спросил он, — почему Эрб так рвется с тобой на войну?
— Это… его жена?..
— Мимо: сестрица. Да разве такая даст парню завести жену или хоть любовницу? Уф-ф, до чего разные все же люди на свете. Я встречал таких на рыбных базарах: перепотрошат весь твой улов, потом купят полторы килечки для кота. Уж мне эти бабы, тут впрямь из дому сбежишь! Да вот хоть Гитона: всю плешь проела отцу с этими твоими луками, ну ни дать ни взять вторая Эрвилла… Эрбова сестрица, я имею в виду. Пришлось ведь пообещать послать кого-нибудь в Мариаполь…
— В Мариаполь? Не в Наарос?
— В Нааросе, милый мой, теперь от каждого чиха захлопывают городские ворота и бросаются с обысками по домам. Стоит Рыжему Барону приметить, что рыбаки Джентебби покупали оружие, и он примется разнюхивать, а что это такое мы тут затеваем. Неохота, знаешь ли, выяснять, удержит его наша хартия или нет…
Следующий день занялся морозным и ясным. Эйрар отправился в гавань раненько утром, вместе с Рудром, когда рыбацкая флотилия готовилась к выходу в море — кроме одной шхуны, на которой за последнее время погибло всего больше людей. Работа оказалась страшно тяжелой, почти такой же тяжелой, как и на йоле. Однако теперь Эйрар знал, чего ждать, и куда легче прежнего разогнал жутких пришельцев, облепивших незримый кристалл его пентаграммы. Он даже не потерял сознания, когда заклубился спасительный серый туман, — впрочем, разница была не особенно велика, ибо все его мышцы словно растворились, и он не мог шевельнуться. Он лежал на полу каюты, похожий на пьяного. Он все видел и слышал, но разум был пуст и не способен родить ни мысли, плеск воды и шаги по палубе входили в сознание, как в послушную глину, но и только.
Спустя время рыбаки все же подняли люк и заглянули в каюту, несмотря на строгий запрет. Эйрар еще не мог говорить, а когда его вытащили на палубу
— не вынес яркого света и зажмурил глаза.
— Ну и что нам делать с этой дохлятиной? — послышался голос. — Снести к Гитоне или здесь положить, чтобы очухался?
— Отнесем, — посоветовал другой. — Чего доброго, еще палубу обмарает.
— А ты сам стрелять-то ходил с ними, Сивальд?
— Ходил. Бери за ногу… вот так… Неплохо управлялся с луком Гитоны, но стрелять из лука Висто — кишка тонка оказалась.
— Да, вот уж кому нынче не позавидуешь, так это Висто. Втемяшилось же старику спихнуть девку за чародея — если она в самом деле еще девка, ха!..
— У тебя, Ове, не язык, а помойка. Ты что, не рад был бы выложить тысячу сольваров, чтобы только избавиться от проклятия Край? После того, как твоего брата?.. Тысяча сольваров, это подороже будет, чем девка. Или там не девка, нам-то какая разница.
«Ове… — подумалось Эйрару. — Верно, Ове Губошлеп, тот мордастый, что пялился на Гитону тогда под навесом и все норовил встать к ней поближе… а она отстранялась брезгливо… точно от слизня какого-нибудь…»
— А ты, Сивальд, гавкаешь, как тюлень в брачную пору. Пусть старый Рудр сам управляется со своим бабьем, его забота! Вот что меня действительно достает, так это насчет тех пятидесяти. Все одно, что самим прыгать демонам в лапы. Пятьдесят! У нас за десять лет столько не погибало!
— Ну, на сей счет можешь не волноваться. Окрутят их с Гитоной — и никакого разговора о войне больше не будет!
— И хорошо бы. На кой шут нам, вольным рыбакам, все это сдалось — с нашей-то хартией и лигами моря досюда из Наароса?
…Эйрар трудился еще неделю, и приходилось ему нелегко, хотя так туго, как в самый первый день на йоле, не было больше ни разу. Мало-помалу он даже стал узнавать в лицо заклятия Мелибоэ, когда они злобными призраками взвивались по ту сторону пентаграммы. Схватка с ними начала даже доставлять ему некоторое удовольствие — как на охоте, когда меткая стрела настигает оленя, взметнувшегося в прыжке. Тем не менее, всякий раз за победу приходилось расплачиваться — лежать пластом по часу и больше, иногда в сознании, иногда нет, а на следующий день одолевала ватная слабость. Так он и жил все это время: то солнечный свет, то унылые сумерки.
Гитона, казалось, была особенно нежна и заботлива с ним в тот день, когда он расколдовал и оградил первую шхуну и нечаянно подслушал разговор Сивальда с Ове. Слушая и не слушая веселую болтовню девушки, он раздумывал, действительно ли старый Рудр держал на уме выдать за него Гитону, и если да, то как это он станет с ней жить?.. Любить ее?.. Гитона
— его жена!.. От волнения и неясной тревоги мурашки побежали по телу, Эйрар принялся мечтать и лишь на следующий день, с прояснившейся головой, задумался над тем, что за милую девочку придется заплатить, и недешево: прожить весь остаток дней на островах, среди рыбаков с их мелочными заботами — жить презираемым всеми, кроме женщин… колдовством отпугивать крыс!..
А может быть, заполучив Гитону, он сумеет все-таки вырвать ее отсюда и вырваться сам?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46
— У нас, на островах, редко считаются с указами, когда речь идет об участи сына.
— Ага… — сказал Эйрар и вдруг спросил: — Висто — твой жених?..
— Нет, мы с ним просто дружок и подружка, ну знаешь, всегда сидим вместе, когда собираются гости… Висто сказал, что пойдет с тобой на войну.
— Хм… а вот у меня никогда не было подружки, чтобы сидеть вместе в гостях. Да и гости… всех наших соседей давным-давно согнали с земли…
Оказывается, она легко и часто краснела:
— Я назовусь твоей подружкой и сяду рядом с тобой на вечеринке. И как им не стыдно болтать про тебя всякую чепуху, ведь ты и заболел оттого, что хотел им помочь!
Вот это были интересные новости!.. Эйрар попытался приподняться в постели:
— Болтают?.. Что же про меня такое болтают? И кто именно, хотел бы я знать?
— Да все! — Она всплеснула руками, едва не выронив чашку. — Папа… потом Ове Губошлеп… да все! Им не нравится, что тебя уж слишком легко взяли тогда на дороге, мол, хорош ты после этого волшебник. Они говорят, что ты наколдовал с гулькин нос, а лежишь пластом, точно Бог знает как перетрудился. Они говорят: идти воевать, так неплохо бы подыскать предводителя побойчей. Кое-кто отказывается… Висто уже разругался со всеми и…
— А пошли они к дьяволу, сволочь неблагодарная, — выругался Эйрар и тотчас спохватился: — Прости, Гитона, они же твоего племени… я совсем позабыл.
— Это ты нас прости, мы в самом деле кругом перед тобой виноваты. Не сердись на них, они ничего такого не имеют в виду… просто болтают. А знаешь, Эрб и Висто прямо загорелись гонять морских демонов копьями и стрелами, как ты предлагал. — Она вдруг хихикнула: — Только вот дело в том, что самый меткий лучник в здешних местах — это… я. Еще бульончику хочешь?
— Пожалуй, — сказал Эйрар, продолжая хмуриться. Потом кое-как заставил себя улыбнуться: — Я слыхал, дружок и подружка должны для начала обменяться подарками… — протянул руку и пошарил в своей одежде, сложенной у постели: — Вот, держи брошку… моя мама носила. Говорят, ее сделали гномы, я, правда, не очень-то верю.
— Ой, — взметнулась Гитона, — а у меня ничего нет… Погоди, может, прядку волос? У нас, на Джентебби, есть такой обычай… Дай-ка нож!
— Лучшего отдарка и придумать нельзя, — сказал Эйрар, улыбаясь уже от души. — А теперь объясни мне, пожалуйста, где и каким образом дочь Загребного выучилась натягивать тетиву?
— Видишь ли… у нас на Джентебби девушки носят зимние плащи из куропаточьих шкурок с перьями. Обычно для них охотятся братья. А я сама добывала себе плащ, ведь брата у меня нет.
— Ну и как же ты охотилась?..
Вот так они болтали о том и о сем, пока не стало смеркаться. Тут Гитона, спохватившись, упорхнула готовить ужин отцу, который должен был вот-вот возвратиться. Эйрар закрыл глаза и стал думать о том, что он, должно быть, в самом деле выглядел прескверно, валяясь без сознания там на йоле; и еще о том, какими все-таки отъявленными негодяями были Рудр и его молодцы…
И все-таки этот день определенно доставил ему не одни только огорчения.
8. НА ОСТРОВАХ. «ЭТО НЕСПРАВЕДЛИВО!»
К утру поднялся ветер, небо заволокло тучами, мимо окон, крутясь, помчались снежные хлопья. Тяжелая зыбь вкатывалась в гавань, раскачивая корабли у причала. Запивая пивом устрицы, поданные Гитоной на завтрак, Рудр объявил, что по этакой погоде в море делать нечего, так что Эйрар вполне может заняться следующим кораблем. Эйрар наотрез отказался, и старый рыбак пришел в совершенно невозможное расположение духа. Двоим молодым людям предстоял поистине нелегкий денек в его обществе. Их спасли Висто, Эрб и еще двое-трое парней, появившиеся на пороге.
У каждого висело за спиной по колчану — знать, мысль о том, что демонов можно было отвадить не только колдовством, но и оружием, в самом деле запала им в сердце.
— В твоих краях, говорят, родятся славные лучники, — сказал Долговязый Эрб. — Нет настроения поделиться парой секретов?
Эйрар покосился в окно:
— Больно ветрено…
Посыпались презрительные смешки, Висто опустил глаза, но Эрб невозмутимо ответил, что возле пристани найдется длинный навес для вяления рыбы:
— Он достаточно просторен, да и от ветра прикроет.
На улице оказалось ужасающе холодно. Тем не менее, ледяной воздух неплохо взбодрил Эйрара, да и Гитона всю дорогу щебетала, как птичка.
Когда забрались под навес, ему пришлось еще раз убедиться, что величайшие замыслы нередко срываются из-за мелочей. Мало того, что царивший там запах могли выдержать только привычные носы рыбаков — навес, как выяснилось, насчитывал в длину едва сотню шагов, то есть был слишком короток для уважающего себя стрелка. Ко всему прочему, Эйрар решительно не видел, из чего бы сделать мишени. Пожалуй, он так и повернул бы домой ни с чем, если бы не Гитона. Девушка принялась весело рыться среди хлама и наконец с помощью Висто разыскала пару старых корзин из-под рыбы.
Она взялась стрелять первой и вогнала стрелу точнехонько в яблочко. Потом черед дошел до парней, и тут Эйрар почувствовал себя полностью отомщенным. Мало того, что они бессовестно мазали, — этому он ничуть бы не удивился, — они еще и целились каким-то вывихнутым способом. Вместо того, чтобы вставать боком к мишени и тянуть тетиву к уху — припадали на колено, прижимали к груди пяточку стрелы и лишь потом левой рукой толкали лук от себя, смешно и совершенно по-женски.
Тут Эйрар впервые заметил то, что бросилось бы ему в глаза с самого начала, не будь он разбит ворожбой умственно и телесно: а именно, что у них у всех были совсем короткие луки, вроде тех роговых, что возят при седле язычники Дзика.
— Дай мне, — попросил он Висто, думая показать им правильный способ. Однако маленький лук оказался страшно тугим, натянуть его было не легче, чем стащить с неба луну. Рука Эйрара дрогнула, стрела сорвалась, ушла далеко в сторону и засела в стропилах.
Кто-то захохотал, кто-то, разуверившись в хваленом искусстве трангстедца, отпихнул его в сторону.
— А ну, тихо! — прикрикнул Эрб. — Парень хотел показать кое-что новенькое, вот только лук Висто малость для него туговат. Гитона, дай ему свой, пусть попробует снова.
— И попробую, — сказал Эйрар упрямо. — Проклятая ворожба: становишься слабее девчонки!..
На сей раз он тщательно утвердил ноги, медленно поднял лук и спустил тетиву. Его стрела воткнулась рядышком со стрелой Гитоны, едва не расщепив ее. Парни загомонили одобрительно и изумленно, а Гитона захлопала в ладоши.
— Я слыхал, — сказал Висто, — так целятся на севере: в Корсоре и в Ставорне.
— Не только на севере. Повсюду в нагорьях, — ответил Эйрар. — У мариоланских охотников, что захаживали к нам в гости из-за Кабаньей Спины, такой же обычай. А так, как вы — от груди, да с колена — разве что стрелять мелких зверюшек в лесу. Ну, может, еще морского зверя, если в упор. А вот вепря или медведя, если жить не надоело, бьют издали. Я уж не говорю про врагов на войне. Или про демонов!
— Чем же все-таки лучше твой способ? — спросил кто-то из рыбаков. — Сдается мне, дело в навыке, а не во всяких там выдумках!
— От неверного навыка проку, как от козла молока. — Эйрар приложил новую стрелу к тетиве и натянул лук. — Вот смотри. Я гляжу вдоль стрелы, остается лишь взять чуть выше на дальность, да еще прикинуть на ветер.
Он спустил тетиву. Стрела свистнула и впилась в мишень рядом с первыми двумя.
Висто шагнул вперед, держа лук наготове:
— Теперь я!
Молодой рыбак очень старался, но расположил ноги неправильно и вдобавок вывернул шею, пытаясь «глядеть вдоль стрелы». В результате тетива больно рванула ему ухо, а стрела отлетела вверх и упала посередине навеса. Все снова захохотали, но совсем не так, как вначале, а Гитона сказала:
— Я смотрю, тут недолго и покалечиться! Сделай милость, дружище Эйрар, поставь меня, как полагается!
Ему пришлось почти обнять ее, показывая, как правильно держать руки, — ощущение близости ее тела подарило неведомое прежде блаженство, и, хоть в яблочко Гитона и не попала, для первого раза выстрел вышел отменный. Тут уж глаза начали разгораться, и с шутками и прибаутками все кинулись пробовать, пока, наконец, со второго или с третьего раза до Эрба внезапно дошло, как это все-таки делается, он сильно натянул тетиву… и его лук с громким треском переломился.
— Вот незадача! — огорчился Эрб, разглядывая половинки, болтавшиеся на тетиве. — Эй, знаток! И чем же я, по-твоему, погубил добрый лук?
— Дело не в тебе, — ответил Эйрар, подумав. — Похоже, эти луки просто коротковаты для серьезной стрельбы.
— Так. — Эрб склонил голову, кадык на худой шее двинулся вверх-вниз. — Так я и думал, что этим все кончится. Знаешь что, приятель? В этом деле а полностью на твоей стороне и считаю, что лишняя наука не повредит, особенно тем из нас, кто пойдет с тобой под знамя Крылатого Волка. Может, это хоть даст нам лишний шанс уцелеть. Но сейчас на Вагее нет ни одного подходящего лука, и сделать их не из чего. Не рубить же лес в зимнюю пору. Придется повременить, пока кто-нибудь выберется в Наарос или Мариаполь и привезет луки или хоть выдержанное дерево. А покамест управляйся с демонами сам, как уж умеешь.
«Вот оно что! — с горечью думал Эйрар, устало поднимаясь назад по крутой улочке вместе с Висто и Гитоной. — Провели, точно мальчишку! И все ради того, чтобы дать Рудру настоять на своем…»
Тем временем снег пошел гуще, под стенами домов намело уже по щиколотку. Гитона вслух восторгалась снежинкой, севшей на ее руку в маленькой варежке. Висто попробовал утешить Эйрара:
— Не огорчайся, друг! Зато ты, говорят, заткнул за пояс самого Мелибоэ. Спроси кого хочешь: все тебе скажут, что таких, как ты, заклинателей здесь еще не бывало.
Эйрар мрачно хмыкнул:
— Ну да, рассказывай. Я ведь знаю, как меня ославили из-за того, что мне стало плохо на йоле. Не хочу ничего больше слышать про заклинания! Ничего в них хорошего, пакость одна!..
Гитона высунулась из-за плеча Висто:
— А Мелибоэ? Все любят его, все уважают. Он был так добр к нам…
— Добр?! — Возмущенный Эйрар даже остановился, тем более, что они почти дошли уже до дверей. — Ничего себе добр!.. Он отпугивал ваших демонов, населяя корабли еще более страшными существами! Может, демоны их по-первости и боялись, но всякий раз привыкали и только становились наглее! Вроде как питались его же колдовством, понимаете? Как бы объяснить… То, что делал Мелибоэ, похоже на пение сирен: люди слушают и слушают их, пока не погибнут. Мелибоэ!.. Он такое развел у Рудра на йоле, что оно и меня едва не сожрало, пока я колдовал!..
Висто сжал его руку:
— Если я могу чем-нибудь пособить тебе…
— Чем? С луками сорвалось — знать, придется уж мне страдать до конца!
Вдвоем с Гитоной они вошли в дом. Обед в тот день, понятное дело, запоздал, и Рудр принялся выговаривать дочке. Желая отвлечь старика, Эйрар завел разговор о колдовских чарах, морских демонах и кораблях. И вскоре раскаялся. Слово за слово, пришлось выложить всю правду о вскрывшемся двуличии Мелибоэ и о той дряни, которой, как выяснилось, йола была нашпигована до последней доски. Рудр успокоился, только вымучив у него клятвенное обещание расколдовать и защитить каждую шлюпчонку флотилии.
Но вовсе доконала Эйрара аскетического вида особа, явившаяся в дом под вечер. Несмотря на суровую внешность, она оказалась невероятно болтлива. По ее словам, ей житья не давали крысы, так что не мог бы милый молодой человек помочь каким-нибудь заклинаньицем?.. Как ни пытался он от нее отделаться, она лишь назойливее трещала. Наконец, обессилев, он нацарапал на клочке пергамента несколько зловещих имен: Ангат, Хвард, Утезиторьон!..
— пририсовал несчастного вида цветочек и велел посетительнице ровно в полночь пропитать клочок топленым свиным салом и вложить в крысоловку.
Когда несносная дама наконец убралась восвояси, Гитона скорчила ей вслед рожицу и высунула язык, зато Рудр, явно придя в хорошее настроение, весело посмеялся при виде отвращения, написанного у Эйрара на лице.
— Понимаешь теперь, — спросил он, — почему Эрб так рвется с тобой на войну?
— Это… его жена?..
— Мимо: сестрица. Да разве такая даст парню завести жену или хоть любовницу? Уф-ф, до чего разные все же люди на свете. Я встречал таких на рыбных базарах: перепотрошат весь твой улов, потом купят полторы килечки для кота. Уж мне эти бабы, тут впрямь из дому сбежишь! Да вот хоть Гитона: всю плешь проела отцу с этими твоими луками, ну ни дать ни взять вторая Эрвилла… Эрбова сестрица, я имею в виду. Пришлось ведь пообещать послать кого-нибудь в Мариаполь…
— В Мариаполь? Не в Наарос?
— В Нааросе, милый мой, теперь от каждого чиха захлопывают городские ворота и бросаются с обысками по домам. Стоит Рыжему Барону приметить, что рыбаки Джентебби покупали оружие, и он примется разнюхивать, а что это такое мы тут затеваем. Неохота, знаешь ли, выяснять, удержит его наша хартия или нет…
Следующий день занялся морозным и ясным. Эйрар отправился в гавань раненько утром, вместе с Рудром, когда рыбацкая флотилия готовилась к выходу в море — кроме одной шхуны, на которой за последнее время погибло всего больше людей. Работа оказалась страшно тяжелой, почти такой же тяжелой, как и на йоле. Однако теперь Эйрар знал, чего ждать, и куда легче прежнего разогнал жутких пришельцев, облепивших незримый кристалл его пентаграммы. Он даже не потерял сознания, когда заклубился спасительный серый туман, — впрочем, разница была не особенно велика, ибо все его мышцы словно растворились, и он не мог шевельнуться. Он лежал на полу каюты, похожий на пьяного. Он все видел и слышал, но разум был пуст и не способен родить ни мысли, плеск воды и шаги по палубе входили в сознание, как в послушную глину, но и только.
Спустя время рыбаки все же подняли люк и заглянули в каюту, несмотря на строгий запрет. Эйрар еще не мог говорить, а когда его вытащили на палубу
— не вынес яркого света и зажмурил глаза.
— Ну и что нам делать с этой дохлятиной? — послышался голос. — Снести к Гитоне или здесь положить, чтобы очухался?
— Отнесем, — посоветовал другой. — Чего доброго, еще палубу обмарает.
— А ты сам стрелять-то ходил с ними, Сивальд?
— Ходил. Бери за ногу… вот так… Неплохо управлялся с луком Гитоны, но стрелять из лука Висто — кишка тонка оказалась.
— Да, вот уж кому нынче не позавидуешь, так это Висто. Втемяшилось же старику спихнуть девку за чародея — если она в самом деле еще девка, ха!..
— У тебя, Ове, не язык, а помойка. Ты что, не рад был бы выложить тысячу сольваров, чтобы только избавиться от проклятия Край? После того, как твоего брата?.. Тысяча сольваров, это подороже будет, чем девка. Или там не девка, нам-то какая разница.
«Ове… — подумалось Эйрару. — Верно, Ове Губошлеп, тот мордастый, что пялился на Гитону тогда под навесом и все норовил встать к ней поближе… а она отстранялась брезгливо… точно от слизня какого-нибудь…»
— А ты, Сивальд, гавкаешь, как тюлень в брачную пору. Пусть старый Рудр сам управляется со своим бабьем, его забота! Вот что меня действительно достает, так это насчет тех пятидесяти. Все одно, что самим прыгать демонам в лапы. Пятьдесят! У нас за десять лет столько не погибало!
— Ну, на сей счет можешь не волноваться. Окрутят их с Гитоной — и никакого разговора о войне больше не будет!
— И хорошо бы. На кой шут нам, вольным рыбакам, все это сдалось — с нашей-то хартией и лигами моря досюда из Наароса?
…Эйрар трудился еще неделю, и приходилось ему нелегко, хотя так туго, как в самый первый день на йоле, не было больше ни разу. Мало-помалу он даже стал узнавать в лицо заклятия Мелибоэ, когда они злобными призраками взвивались по ту сторону пентаграммы. Схватка с ними начала даже доставлять ему некоторое удовольствие — как на охоте, когда меткая стрела настигает оленя, взметнувшегося в прыжке. Тем не менее, всякий раз за победу приходилось расплачиваться — лежать пластом по часу и больше, иногда в сознании, иногда нет, а на следующий день одолевала ватная слабость. Так он и жил все это время: то солнечный свет, то унылые сумерки.
Гитона, казалось, была особенно нежна и заботлива с ним в тот день, когда он расколдовал и оградил первую шхуну и нечаянно подслушал разговор Сивальда с Ове. Слушая и не слушая веселую болтовню девушки, он раздумывал, действительно ли старый Рудр держал на уме выдать за него Гитону, и если да, то как это он станет с ней жить?.. Любить ее?.. Гитона
— его жена!.. От волнения и неясной тревоги мурашки побежали по телу, Эйрар принялся мечтать и лишь на следующий день, с прояснившейся головой, задумался над тем, что за милую девочку придется заплатить, и недешево: прожить весь остаток дней на островах, среди рыбаков с их мелочными заботами — жить презираемым всеми, кроме женщин… колдовством отпугивать крыс!..
А может быть, заполучив Гитону, он сумеет все-таки вырвать ее отсюда и вырваться сам?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46