А-П

П-Я

А  Б  В  Г  Д  Е  Ж  З  И  Й  К  Л  М  Н  О  П  Р  С  Т  У  Ф  Х  Ц  Ч  Ш  Щ  Э  Ю  Я  A-Z

 


— Я старался. — Элли посмотрел на пыльный голый пол. Он тоже не хотел об этом говорить, но с этого необходимо начать, чтобы потом все шло по порядку. — Ты его не убивал, Джоби.
— Это был несчастный случай. Так и следователь сказал, — Джоби почувствовал, как опять у него напряглись все мышцы, представил переполненный зал суда, ощутил его враждебность. Откуда-то на него смотрели зеленые глаза. Не стоит все это снова ворошить. Но этого ему не забыть никогда.
— Это не был несчастный случай, но ты не убивал Тимми Купера, — выпалил Элли Гуд. — Это она!
— Она?
— Салли Энн. Она это сделала, заставила тебя выронить нож.
— Да ты спятил вконец, Элли. — Но Джоби произнес это неуверенно. Не говори вслух то, о чем я думал всю эту неделю, Элли. Пожалуйста! О Боже всемогущий, не говори этого.
— Она может заставить тебя делать то, чего ты не хочешь, Джоби.
Джоби напрягся, почувствовал, как по телу вновь побежали мурашки, опять перед его глазами в замедленном темпе появилась картина: вот он размахивает садовым ножом, тяжелым инструментом, ему потребовалась вся его сила, чтобы поднять его на высоту плеч; он видит глаза Салли Энн, чувствует их силу, их власть. Выпусти нож, Джоби! Брось его! Его пальцы послушались, ослабили захват, он чувствует, как выскальзывает рукоятка. О Боже, нет! Он попытался поймать нож, отчаянно хватая руками. Но у ножа есть цель.
...Именно тогда у него что-то щелкнуло в мозгу, и власть взгляда Салли Энн над ним кончилась. Он в ужасе уставился на пульсирующую кровь, на то, как падала отсеченная голова, как она катилась, останавливалась, уставилась на него обличающе мертвыми глазами. Ты убил меня, колдун!
Он вспомнил о присутствии Элли, увидел его поднятое лицо, на котором была написана жалость; верный пес, ожидающий приказа хозяина, готовый выполнить его волю. Надеюсь, я не обидел тебя, Хозяин; накажи меня, если это так.
— Не знаю, — Джоби помотал головой, стараясь придти в себя. — Я просто не знаю, Элли. — Он погрузился в молчание, попытался не думать о Салли Энн. Может быть, он и не увидит ее больше. Но он знал, что обманывает себя.
— Я помогу тебе прибраться. — Элли Гуд огляделся, увидел кучу сваленной одежды, посуду, которую так и не убрали с тех пор, как Хильда Тэррэт жила здесь.
— Да, рано или поздно придется этим заняться, — Джоби улыбнулся, стараясь вывести себя из состояния ужаса, таившегося в темноте его сознания. — Хорошо, давай начнем, ты да я.
Мальчик расплылся в улыбке, стал подбирать какие-то туфли, старомодную обувь, принадлежавшую ведьме из Хоупа, брошенную у открытого очага, как будто она могла вернуться и надеть ее; комнатная туфля, объеденная крысами, ботинки, которые носил Джоби в те далекие годы. По полу разлетелись обрывки газет, изгрызенные мышами, местами он порос мхом, который напоминал темно-зеленый губчатый ковер.
Джоби вдруг услышал, как щелкнула дверь чулана, как заскрипели ржавые петли. Он сжался, обернулся, увидел зияющую черную пустоту, место вечной тьмы, где обитали бессловесные существа. Боже, он ощущал их запах, чувствовал их присутствие, ледяную затхлость, которая охватывала тебя всего, прикасаясь к тебе, настигала, беззвучно смеясь.
— Не надо! — этот крик вырвался у Джоби невольно, вопль, полный ужаса. — Элли, закрой эту дверь!
Элли захлопнул дверцу, щелкнул замком, уставился с обидой на Джоби; верный пес, которого опять обругали, когда он хотел угодить.
— Прости, Элли, — Джоби опустил глаза. — Глупо с моей стороны... Но, пожалуйста, не открывай этот чулан. Никогда.
— Там что-то страшное?
— Я... не знаю. Но мне страшно.
— Я тоже это почувствовал, Джоби, как будто... там такой старый запах.
— Скорее всего там ничего нет. Я очень боялся этого чулана в детстве. Моя мать запирала меня там, если я не слушался, иногда на целый день. Мне кажется, ей нравилось меня там держать.
— У таких родителей детей забирают.
— Но не в Хоупе, — Джоби прищурился, в его голосе послышалась горечь — Особенно... если ты сын ведьмы.
Джоби остановил взгляд на гитаре, лежащей на качалке, на ее дешевом блестящем дереве, которое так выделялось на фоне запущенного дома. Он протянул руку, и ему показалось, будто инструмент двинулся ему навстречу, словно ребенок к любящему отцу после долгой разлуки. Гитара такая гладкая, так приятно держать ее у тела.
— Ты умеешь играть на гитаре, Джоби?
— Немного. — Джоби стал перебирать струны, и звуки, казалось, нарастали в этом замкнутом пространстве. Это был его вызов всему тому, что пряталось за дверью чулана. Еще несколько нот, начало баллады, слова сами приходили ему в голову, разгоняя тени в его сознании.
— Я просто парень из деревни, они меня не понимают. Я вырос на далекой ферме, вдали от городских огней... — Элли Гуд уселся в качалку, невольно начал раскачиваться в такт мелодии, вся атмосфера холодной комнаты внезапно преобразилась. В чулане пусто, они оба просто выдумали, что там что-то есть. А если и было, то исчезло.
Джоби знал, что Салли Энн скоро придет к нему. Он должен был быть готовым к этому, и он хотел, чтобы это произошло.
Может быть, тогда она оставит его в покое, уйдет из его жизни. Но если она не придет, он должен будет жить в постоянном страхе, что однажды она появится.
Она пришла через день после того, как Элли помог ему убрать в комнате. Он знал, что она пришла, хотя она и не постучала в дверь; возможно, она бы даже зашла сразу в дом, если бы предчувствие Джоби не опередило ее. У него упало сердце, он еле удержался, чтобы не броситься к двери, словно нетерпеливый школьник на первом свидании, у него перехватило дыхание, он испугался. Да, это была Салли Энн Моррис. Он подумал, что мог бы спрятаться и притвориться, что его нет дома, но было уже слишком поздно.
На ней были джинсы и джинсовая рубашка, подчеркивающая ее фигуру; формы ее были слишком развиты для шестнадцати лет. Все та же прическа афро, широкая улыбка — нечто большее, чем просто растянутые губы.
— Привет, Джоби.
Ее глаза не казались ему такими проницательными, как он представлял; может быть, это было всего лишь его воображение. Конечно же, просто совесть его искала козла отпущения. Ты же на самом деле не думал, что я на такое способна, не правда ли, Джоби? Нет, конечно нет.
— Привет, Салли Энн. — Его голос не задрожал, как он опасался. На смену напряжению пришло облегчение. — Может быть, зайдешь?
Она кивнула, прошла мимо него в дом. Он проследил за ней взглядом, заметил, как она покачивает бедрами при ходьбе, каждое движение такое естественное, такое прекрасное. У него застучало в висках... точно так же, как в тот день, когда... Я не должен об этом думать, хотя это останется в моей памяти навсегда.
— А у тебя тут уютно, Джоби. — Просто чтобы что-то сказать, вероятно, это единственный комплимент, который она смогла придумать. Здесь не было уютно, а было сыро и мрачно, даже несмотря на огонь, потрескивающий в камине: зеленые ветки шипели, протестуя против сожжения.
— Я тут немного прибрал, — сказал он. — Но здесь еще много работы.
— Элли тебе помог. — Это было утверждение, произнесенное почти вызывающе, чтобы он попробовал опровергнуть ее слова. Соври мне, если посмеешь, Джоби, потому что я всегда знаю, говоришь ты правду или нет. Она внимательно наблюдала за ним.
— Да. — Он переминался с ноги на ногу, нижняя губа у него слегка дрожала. — Он зашел и предложил помочь. — Проклятье, да не обязан я ей давать отчет. Нет, обязан.
— Вот прилипала! — в голосе ее послышалась резкость, но почти сразу же исчезла. — Я бы не пришла, но... может быть, мы лучше не будем говорить об этом, Джоби.
— Не возражаю. — Он возражал, но если она захочет об этом говорить, она это сделает; все хотели это обсуждать.
— Я хочу помочь тебе забыть это. — Голос ее звучал мелодично, и на миг Джоби почти поверил, что сможет выбросить случившееся из головы. Но нет, это не возможно, все останется с ним до конца жизни.
— Я не могу. — Глаза его наполнились слезами, он видел ее сквозь их пелену, эту зеленоглазую нимфу, берущую его в плен, глядящую на него из глубины лесного пруда. — Это моя мать во всем виновата.
— Она на самом деле была ведьмой, как люди говорят?
— Да. По крайней мере, я так думаю. Она напускала чары, сюда приходили всякие незнакомые люди, у них были сборища на чердаке. Меня это все до смерти пугало. Я залезал под одеяло с головой, но все равно слышал их голоса. Их бормотание, шепот. Монотонные заклинания матери. Но я не мог разобрать слов. Я знаю, что она была нехорошая, потому что с людьми, которые ее сердили, случались несчастья.
— Многие утверждают, что они колдуны, — голос Салли Энн успокаивал Джоби. — Говорят, будто миссис Клэтт тоже ведьма. А я думаю, что она просто противная старуха. Не такая старая, конечно, просто грязная и опустившаяся. Но лучше расскажи-ка мне о своем отце.
Джоби сел на стул у плиты, не в состоянии оторвать глаза от гостьи.
— Какая красивая у тебя подвеска. — Салли Энн смотрела на открытый ворот его рубашки, словно маленькая девочка, очарованная плавным движением маятника больших напольных часов; влево-вправо, влево-вправо, пока голова не закружится. Золотая цепочка, а к ней прикреплен плоский квадратик, поблескивающий на свету, на котором выбит какой-то знак.
— Это магический знак, — признался Джоби. — Мой знак, так мать говорила. Она дала мне его, когда мне исполнилось шесть лет, за месяц до своей смерти, — Он помедлил, затем вытащил амулет из-под рубашки, поднял квадратик, чтобы она увидела. — Она сказала тогда, что он принесет мне счастье, защитит от врагов, что пока он на мне, я буду в безопасности.
Салли Энн наклонилась вперед, и глаза ее засветились, как изумруды, да так сильно, что Джоби почувствовал это. Он невольно отпрянул, у него пересохло во рту.
— Гм. — Салли Энн задумчиво рассматривала рисунок на амулете, поджав губы. Странные линии, слишком уж симметричные, как будто они были начерчены по линейке. — Понятно. — Она выпрямилась, и Джоби показалось, будто его внезапно освободили от стальных тисков, почувствовал облегчение, расслабился. — Очень красивый амулет, но ведь он не принес тебе удачу?
Это была правда, жестокая правда. Он носил амулет, когда умерли его родители, когда нож выпал у него из руки и обезглавил Тимми Купера.
— Мне он нравится, — возразил он резко, пытаясь защищаться. Он решил не объяснять ей, что мать рассказала ему, как она освятила амулет в вине на своем «алтаре» во время полнолуния. Может быть, Салли Энн даже знает об этом, ведь она может читать чужие мысли, как будто это слова, напечатанные в открытой книге.
— Что ж, — она пожала плечами, все ее тело чувственно задвигалось, как двигались ее бедра во время ходьбы. — Но ты собирался рассказать мне о своем отце. Он тоже был колдун?
— Думаю, что да, — Джоби не хотел смотреть ей в лицо, но ему пришлось, и он знал, что расскажет ей все, что она захочет узнать. — Я его плохо помню. Он делал то, что велела ему мать, помогал ей, когда приходили те люди на сборища. Он мало говорил, в основном соглашался с ней во всем. Потом он связался с одной женщиной, я даже не знаю ее имя, хотя некоторые в деревне говорят, будто знают. Говорят, что у нее от него был ребенок, что она куда-то уехала, наверно, так больше и не вернулась в Хоуп.
— Бык на ферме моего отца. — Констатация факта, ни намека на сожаление или чувство вины в ее тоне. — Это тоже несчастный случай.
— Говорят, будто моя мать околдовала того быка, чтобы он забодал отца. Потом Бог убил ее молнией за грехи.
— А ты сам веришь в это, Джоби?
— Я... я не знаю. — Впервые он отвел от нее взгляд. Внезапно лицо его стало жестким, губы сжались в одну тонкую линию, и он произнес, еле двигая ими от ненависти и злости: — Но я не хочу быть как они, Салли Энн. Я ненавижу их за то, во что они меня превратили, сделали отверженным в отдаленной деревушке. Люди шепчут, что я дьявольское отродье, что я родился для того, чтобы продолжить их зло, но это неправда. Боже, клянусь, что это не так! Я хочу лишь одного: бежать из этого богопротивного места, которое какой-то шутник назвал Хоуплеснесс — Безнадежье, а потом переделала Хоуп — Надежда.
— Этим ты ничего не добьешься. — Голос Салли Энн звучал хрипло, стройная фигура чувственным силуэтом вырисовывалась на фоне позднего полуденного света, льющегося из окна. — Останься, я помогу тебе, обещаю.
Молчание. Он ощутил слабость, как будто теперь, когда он освободился от своих тревог и страхов, внутри у него ничего не осталось, только мучительная ненависть к родителям и миссис Клэтт. И к жителям деревни.
— Я слышала на днях, как ты играл на гитаре и пел, — сказала она тихо. — Это были самые чудесные звуки, которые я когда-либо слышала в жизни. Я стояла и слушала, пока ты не кончил.
— Только так я могу бороться с тем, что живет в этом доме, в чулане и на чердаке. Только тогда оно перестает шевелиться и шептать. — Он не собирался рассказывать ей это, но слова сами слетели с его губ. Он почувствовал себя ужасно глупо, приготовился к насмешкам, но их не последовало. Салли Энн больше не смотрела на него, она наблюдала за пляшущими языками пламени.
Почти стемнело, он видел только ее глаза, пронизывающие его, читающие его мысли.
— У тебя никогда не было девушки? — Прямой вопрос, на который она знала ответ, просто хотела услышать от него подтверждение; она хотела знать это, как будто все то, что было до этого, явилось подготовкой к главному в их разговоре.
— Нет. — Он слабо покачал головой. — Я даже ни разу не целовал девушку. Не потому, что не хотел, а потому что в Хоупе никто не хотел знаться с сыном ведьмы.
Внезапно ее зеленые глаза пронзили его, словно глаза какого-то дикого зверя во время ночной охоты, как горностай, гипнотизирующий кролика, собираясь вцепиться ему в шею. Он почувствовал, как ее губы коснулись его губ, словно обдали холодным снегом, затем с силой впились; душистый аромат женского тела, ее руки ласкают его спину, от чего он весь дрожит и этот приятный трепет в нижней части его тела, он чувствует, как отвердевает его мягкая плоть, его мысли уже идут дальше поцелуя, давно угасшие угли в нем снова начинают гореть. Опьяняющее путешествие, перенесшее его в адский мрак космоса, полет в невесомости, он забыл обо всем, кроме Салли Энн и того, что может быть между ними.
И когда сила притяжения вернула его на землю, в реальность, ее уже не было; остался лишь возбуждающий аромат, который заглушал затхлый запах в доме, и он знал, что этот аромат не даст ему спать спокойно этой ночью, что он будет беспокойно метаться в постели.
Он предчувствовал эти движения и шепот еще до того, как услышал их, тихое скольжение, хор голосов, произносящих неразборчивые слова, но он больше не боялся их.
Джоби Тэррэт потянулся в темноте за гитарой, положил ее на колени и начал перебирать струны. Шепот и движения прекратились, и он остался один со своими мыслями о Салли Энн, вспоминая ее мягкие губы, все еще ощущая их вкус.
И он знал, что она придет опять.
Глава 4
Джоби снова находился в клаустрофобической темноте ледяного чулана под лестницей. Он не знал, кто закрыл его там, мать или миссис Клэтт, но дверца была заперта, он напрасно колотил по ней кулаками и ногами, а его крики ужаса отдавались оглушительным эхом в этом замкнутом пространстве.
Они были тоже здесь, их холодные пальцы щупали его тело, как будто на нем не было одежды, дразня его, возбуждая.
Голос миссис Клэтт:
— Не смей трогать себя там, Джоби. Ты же знаешь, что твоя мама всегда говорила.
— Правильно. — Эхо из обители мертвых, монотонное заклинание Хильды Тэррэт. — Только гадкие мальчики делают это, Джоби. Но ты тоже гадкий, ты сын ведьмы, и ты им останешься.
Он кричит, наконец опускается в изнеможении на пол, прислонившись к дверце изнутри, позволял им делать с ним то, что они хотят, привести к нему Салли Энн, прекрасную обнаженную девушку; тени дразнят его, скрывают те части ее тела, которые он старается разглядеть. Только зеленоватые глаза, святящиеся в темноте, горящие желанием. У тебя ведь никогда не было девушки, Джоби?
Он попытался схватить ее, но она как будто отодвинулась в сторону, заставив его вскрикнуть от отчаяния. Он повернулся, протянул руку, но она ускользнула от него. Иди ко мне, Джоби.
Шепот усилился, в ушах у него вибрировал насмешливый смех, от возбуждения ему стало больно. Вот почему тебя здесь заперли! У тебя в голове плохие мысли! Гнев миссис Клэтт, а, может быть, его матери, резкое замечание, прозвучавшее по ту сторону двери. Ты опять трогал себя, Джоби. Ты ослепнешь, если будешь так делать, проведешь всю оставшуюся жизнь в кромешной тьме.
Салли Энн, не делай этого со мной. Но Салли Энн уже не было, она ушла, покинула его, оставив его во власти этих невидимых непристойностей. Они обступили его, их холодные, липкие пальцы гладили его тело под джинсами. У тебя в голове плохие мысли, Джоби Тэррэт, вот почему ты здесь.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33