Но он на то и мужчина, чтобы иногда давать отпор жене. И сейчас, наверное, наступил именно такой момент. Вот только Ровена… Не хотелось бы скандалить при ней.— Вообще-то, я не знаю, где она, — сказал Рой и подумал:“И знать не желаю!”— Почему ты пришел сюда? — Индианка говорила очень тихо, и Рою приходилось напрягать слух, чтобы расслышать ее в ярмарочном шуме. — Почему вернулся?— Потому что… хотел увидеть тебя. — Рой почувствовал, что краснеет, но лгать Джейн не имело смысла — она все равно узнала бы правду. — Я даже не подозревал, что Ровена гуляет одна.— Я знала, что ты придешь, — сказала Джейн без тени торжества в голосе. — Хотела подождать в шатре, но мистер Шэфер потребовал, чтобы я починила коней на каруселях — в драке им разбили головы. Ты несчастлив с женой, правда?— Да. — Опять он не мог солгать. — Что-то у нас с ней не ладится. Особенно в эти выходные.— Жаль.— Не надо нас жалеть. Это уже давно началось.— Как бы я хотела оказаться подальше отсюда! — сказала Джейн, помолчав.— А что тебя задерживает?— Многое. — Плечи Джейн безвольно поникли. — Шэфер — хороший хозяин, не знаю, что бы я без него делала. Зарабатывать гаданьем можно только на ярмарках, а их не так уж много. И везде хватает своих гадалок. Совсем не просто выжить в чужой стране.— А как насчет резьбы? Ты очень быстро работаешь и кукол могла бы продавать подороже.— Больше я не сделаю ни одно куклы! — процедила она с такой злостью, что Рой отшатнулся. — Не прикоснусь к дереву до самой смерти. Даже для Шэфера.От изумления Рой утратил дар речи. Ровена прижала к себе Куколку, словно тоже услышала и испугалась, что сейчас у нее отнимут самое дорогое.— Но почему? — выдавил наконец Рой.Глаза Джейн наполнились слезами. Она снова отвернулась.— Не знаю. Просто я возненавидела все, что сделала. Если бы только я могла их уничтожить! Это давно началось, как у вас с женой. И теперь в душе будто нарыв ядовитый лопнул… Они везде, куда бы я ни пошла! Насмехаются надо мной… От них не скроешься, и уничтожить их я не могу. — Джейн закрыла глаза, и Рою показалось, что она постарела лет на десять. Раньше он не замечал морщин на ее лице и тоски в глазах. Тоски пополам с ненавистью — к себе и к своим творениям.— Что будем делать? — глухо прозвучал его голос.— Если бы я знала! — Гадалка сцепила пальцы на животе. — Я… Мне не хочется быть одной.Они смотрели друг на друга. Ровена стояла между ними. Любые слова были бы лишними. Джейн и Рой нуждались друг в друге. Ровена нуждалась в них обоих.— Я буду рядом, — нарушил Рой затянувшуюся паузу. — Обещаю.— Спасибо. — Джейн не смогла удержать слезы. — И все-таки я прошу тебя уйти. Увези семью подальше отсюда.— Нет. И Ровена не согласится, я знаю.— А как же твоя жена? Жена?Рой совсем забыл о ней.— Я остаюсь.Ее ладонь нашла его пальцы, мягко сжала.— Но чем я могу помочь? — спросил он, сознавая свою беспомощность.— Я не могу этого объяснить… Но твое присутствие для меня очень много значит. Я не знаю, что теперь будет. Наверное, Шэфер выгонит меня, когда узнает, что я больше не буду работать по дереву. А может, и не выгонит — он человек непредсказуемый. Но мы сможешь прийти ко мне сегодня вечером?— Приду, — пообещал Рой, зная, что ссоры с Лиз не избежать. Хотя, чем раньше это случится, тем лучше. Только мысль о Ровене тревожила его совесть.
Обнаружив, что Ровена потерялась, Лиз едва не лишилась чувств. Вначале она просто не могла поверить, что дочери нет рядом. В руке она держала вафлю с мороженым, белые липкие комочки падали на полу плаща, а оттуда соскальзывали на влажные джинсы. Повернувшись на каблуках, Лиз окинула взглядом Променад, посмотрела на берег. Кругом было много детей, и она в душе прокляла их всех, потому что не увидела среди них своего ребенка. Она открыла рот, чтобы позвать, но передумала: если даже Ровена рядом, она все равно не услышит.Перед глазами все качалось, словно Лиз стояла на палубе корабля в ветреную погоду. Без паники! Возьми себя в руки! Наверняка Ровена где-то неподалеку. Под ногами образовалась лужица мороженого, но Лиз не замечала ее.Только через десять минут она решилась сойти с места. Что же делать? Рой, скорее всего, сейчас в городе, в авторемонтной мастерской, связаться с ним невозможно. Обратиться в полицию? “А у вас есть с собой фотография ребенка, мэм? Нет? Хорошо, тогда дайте подробный словесный портрет. Сделаем все возможное, положитесь на нас”. О Боже!Рев полицейской сирены заставил ее резко повернуться, сердце бешено заколотилось в груди. За красно-белым патрульным автомобилем с включенной мигалкой мчались два мотоциклиста в белых шлемах. Уступая им дорогу, прохожие отбегали на тротуары. “Что случилось?”— Стойте! — закричала Лиз, бросаясь вслед за мотоциклами и автомобилем, которые уже исчезли из виду. Равнодушные лица прохожих оборачивались в ее сторону. “Мой ребенок! Что с моим ребенком?”Звуки сирен уже не доносились до нее, только ярмарочная какофония терзала нервы. Наконец Лиз остановилась и оперлась на влажный парапет, переводя дух и не замечая, что чайки роняют ей на одежду помет. Она не могла плакать, даже для того, чтобы увлажнить пересохшие глаза, которые щипало так, что они почти не видели. “Где моя девочка?”Она снова пошла, затем побежала. “Ровена на ярмарке! Как мне это сразу в голову не пришло?!” Лиз будто ледяной водой окатило — она осознала, насколько сложна ее задача. Казалось, все население страны сбилось в огромное мокрое стадо на этой зловонной ярмарке. Напуганная женщина с растрепанными рыжими волосами вызывала у прохожих разве что мимолетное любопытство. Им не было дела до ее беды.Лиз остановилась и попыталась рассуждать здраво. Ей удалось собраться с мыслями, вместе с тем она порядком разозлилась. Ровена может находиться только в одном месте — в шатре проклятой скво. Мысль об этом прибавила сил, помогла одолеть панику. Черт побери, эта интриганка засела у девчонки в голове как заноза. Гадалка — ведьма! Это было видно по тому, как она пялилась на Лиз своими черными глазищами. Со злобой и презрением. “Ты потеряешь мужа, я настрою его против тебя. И дочь. Мне они ни к чему, но ты все равно их лишишься, потому что я ненавижу тебя. За то, что ты белая”.Сжав кулаки, Лиз снова зашагала к ярмарке. Две минуты, и она будет в шатре. И уведет Ровену.Она не ожидала увидеть на ярмарке полицейский автомобиль. Он стоял неподалеку от “поезда призраков”. По обе стороны — мотоциклы. Офицер в белом мотоциклетном шлеме не пускал за веревочный барьер небольшую толпу зевак.Мигающий синий свет действовал на Лиз, как приступы мигрени, — мешая думать. Вновь — паника. Тут что-то произошло! В “пещере” кто-то неудачно спрыгнул или упал с поезда. От испуга. Кто, как не ребенок? Лиз вскрикнула и побежала, не видя вокруг никого и ничего. “Пустите меня к моему ребенку!”— Виноват, мэм! Сюда нельзя! — Полицейский заступил ей дорогу.— Мне надо туда!— Отойдите, пожалуйста. Там погиб человек.— Там мой ребенок! Ради Бога, пропустите! Там мой ребенок!Офицер схватил ее за запястье. Лиз вырвалась, пытаясь пнуть его, но вскоре лишилась сил и упала к нему на грудь. Слезы хлынули потоком.— Моя девочка!— Мэм, там нет девочки. Это мужчина.“Мужчина… мужчина… мужчина… — слово металось в ее мозгу, пока не нашло лазейку к сознанию. — Мужчина… а не девочка… Слава Богу! Это не Ровена!”— Извините. — Взяв себя в руки, она достала из кармана промокший носовой платок и громко высморкалась. — У меня пропала дочь. Она совсем маленькая… И глухая.— Извините, мэм. — “Что толку извиняться, лучше помоги найти Ровену”. — Наверняка с ней все в порядке, должно быть, она где-нибудь на аттракционах. Если не найдете ее, обратитесь в управление полиции. Там помогут.Лиз кивнула, едва не сказав “извините” опять.— Спасибо. Пойду, поищу.“Проклятая скво! Стерва, шлюха! А ведь Рой не отказался бы с ней поразвлечься, — подумала Лиз, вспомнив, как вчера ее муж смотрел на индианку. Или позавчера? Лиз утратила ощущение времени. — Не надейся, миленький мой. И ты, стерва, не спеши радоваться. Не бывать по-вашему!”Полог оказался завязан — это почти наверняка означало, что обитательницы шатра нет дома. Лиз вздрогнула, не представляя, что делать дальше. Может быть, последовать совету полицейского и обраться за помощью в управление? Или самой искать Ровену?Не зная, откуда начинать поиски, она пошла в выбранном наугад направлении, всматриваясь в лица детей. Надежда в душе то взлетала, то падала, как на “американских горках”.В павильончике бинго Ровену искать не стоит. Как и в бильярдной. Зато она могла забрести в зверинец — она любит животных.Мрачные мокрые клетки. Старый лев Рем, выбравшись из своей конуры, избавился от скуки, но не от зевоты — пасть его то и дело разевалась, а розовый язык облизывал тонкие губы. На полу вокруг него валялись кости. Вновь Лиз вздрогнула, вспомнив пластинку, подаренную родителями, когда ей исполнилось десять лет. Эта старая пластинка со сказкой “Альберт и Лев” и сейчас хранится в ее доме. Выбросив из головы мысли о ней, Лиз на секунду закрыла глаза. Чепуха, в действительности ярмарочные львы не проглатывают детей.Странно, что никто больше не смотрит на животных. Обычно возле них топчется немало зевак. Наверное, тут виновата погода. Горилла повернулась к Лиз спиной, а над высокой кирпичной стеной, как серая змея, извивался хобот слона. Такое впечатление, будто все и вся поддалось унынию.Лиз не смогла бы ответить себе, почему она прошла вдоль стены и свернула за угол. Уж всяко не для того, чтобы поглазеть на грязного африканского слона. Должно быть, неосознанно предположила, что может встретить там Ровену. Шагая по грязи, она миновала ряд больших ящиков, переполненных мусором. Лиз затошнило от запаха гниющих отбросов.Слон стоял на прежнем месте, глядя, как низенький человек деловито вытряхивает на кучу мусора содержимое дырявой корзины. Внезапно коротышка повернулся к Лиз, и она застыла на месте. Ей захотелось съежиться.Он был уродлив — по всей видимости, перенес полиомиелит. Хилые ножки с трудом поддерживали толстое туловище, непомерно длинные мускулистые руки обладали силой, которой так недоставало ногам. Движениями он напоминал гориллу, лицо носило отпечаток всех пережитых несчастий и ненависти к вам — за то, что при виде его вы не в силах утаить отвращение. Глаза были посажены слишком тесно, правый, большой — ниже крошечного левого; вместо носа — две неровные дырочки в обрамлении высохших соплей; рот — косая щель с торчащими наружу верхними желтыми клыками. Шея отсутствовала, голова росла прямо из туловища. Череп обтягивала гладкая бледная кожа, сквозь которую с трудом, как колосья злаков сквозь корку высохшей грязи, пробивалось несколько волосков. Одежда — явно со свалки; рукава и штанины укорочены тупыми ножницами.— Я… ищу маленькую девочку. — Лиз не знала, зачем произносит эти слова. Может быть, для того, чтобы хоть чуть-чуть притушить ненависть, горящую в глазах карлика. Она попятилась. Надо уходить, здесь ей нечего делать.— Гы? Маленькую девочку? — Уборщик двинулся к Лиз, его рот изобразил не то улыбку, не то злобный оскал. — Небось, красивую, гы?Фу! Кажется, от него пахнет рвотой. Впрочем, возможно, это от мусорного ящика. Какой противный карлик! Грязный, весь в струпьях! Полвека назад такие участвовали в шоу уродцев.— Да, красивую маленькую девочку. Рыженькую, со слуховыми аппаратами. Она глухая.— Глухая! Глухая! Глухая! — Раскат визгливого смеха, настолько безумного, что по спине Лиз побежали мурашки. Из жуткого рта уборщика выступает пена. — Красивая глухая девочка!Ярость в душе Лиз перевесила страх. Да как смеет это бесформенное чудище насмехаться над чужим физическим недостатком?!Карлик хохотал, запрокинув голову. “Да ты же псих! — подумала Лиз. — Кто тебе позволил разгуливать на свободе? — Тут же родилась мысль пострашнее: — Ровена! А вдруг этот ублюдок с ней что-нибудь сделал?”Закружилась голова. Лиз пошла прочь, карлик засеменил следом. Она огляделась — кого бы позвать на помощь? Кругом — ни души. Справа — пустырь, огороженный стенами павильонов и ржавой решеткой зверинца. Она узнала похожий на огромный ящик театр. Под натиском дождя с него почти целиком свалился чехол из просмоленной парусины, на Лиз смотрели крошечные глазки.Панч! Размалеванная физиономия, рот, одеревеневший в злобной ухмылке…Голова Лиз металась то вправо, то влево — словно кто-то дергал за невидимую проволоку.Панч. Карлик. Опять Панч. Воля против воли, две злобные твари перетягивают гипнотический канат в борьбе за власть над ее разумом.Она бросилась вперед и вырвалась на свободу. Бежала, спотыкаясь и расплескивая лужи, но не решаясь оглянуться. Хотела кричать, но голос пропал, из горла вырывалось только бульканье. Вслед ей летел дикий хохот.Наконец-то она среди людей. Ничего не случилось. Ей все померещилось. Конечно, она видела карлика и Панча, но они совершенно безвредны. Просто ее перепуганный разум по-своему истолковал злобные гримасы на их лицах. Надо забыть о них.С моря шли тучи. Дождь хлестал обливавшуюся потом и дрожащую женщину по лицу, остужал воспаленный разум и возвращал ее в реальность. Она слишком возбуждена и забыла, что надо искать Ровену. Господи Боже!— I'm nobody child… Я ничей ребенок… (англ.) .
— прорвались сквозь музыку слова песни.Лиз стояла, бросая взгляды на равнодушных людей. Им нет дела ни до чего, даже до происшествия в “пещере призраков”. Потому что несчастье постигло не их. Вот опять полицейский автомобиль в сопровождении “скорой”, но мигалки погашены — это значит, что спешить некуда, жертве очередной трагедии уже ничем не поможешь.— Мама… мама!К ней бросилась маленькая девочка с мокрыми светло-ореховыми волосами и в синем анораке и заляпанных грязью носочках. В руке она держала крошечную куклу.— Ровена! — Объятья, восторг, затем гнев — Лиз замечает двух человек, стоящих в нескольких ярдах от нее.— Что ты здесь делаешь? — Вопрос был адресован Рою, но сузившиеся глаза впились в индианку.— Ищу тебя. — Рой надеялся, что жена поверит. — И Ровену, конечно. Джейн помогла ее найти. — А вот это уже не ложь.— Кажется, я говорила, что никто из нас больше не придет сюда. — Слова хлестнули Роя, как бич.— А что еще оставалось делать? — Вопреки обыкновению Рой не стушевался — в присутствии молодой индианки в нем проснулась давно забытая гордость. — Не волнуйся. Мы ее нашли, и почти весь день она провела с нами.— Почти весь день! — Лиз фыркнула. — Ты спятил, я из гавани — прямо сюда. Она ушла не больше часа назад…Лиз умолкла, опустив взгляд на свои часы. Под стеклышком, о которое разбивались капли дождя, стрелки показывали пять минут пятого. Лиз встряхнула часы, поднесла к уху. Идут. И тут у нее снова закружилась голова, откуда-то донесся визгливый смех карлика. А может быть, Панча? 7. Ночь со среды на четверг Обычно главный инспектор Ленденнинг ужинал с женой в ресторане. В понедельник эта традиция была нарушена из-за битвы Ангелов и Гладиаторов. Сегодня, несмотря на убийство констебля Эндрюса, он собрался вернуться домой пораньше, и вот на тебе — труп в “пещере призраков”! Придется звонить жене. Не хотелось бы — она заинтересуется подробностями убийства, а это уж совсем ни к чему. Если сам Ленденнинг лишился апетита, что, спрашивается, будет с ней?Выход нашелся легко: Патриции позвонит из управления дежурный сержант, и она узнает подробности не раньше завтрашнего утра, когда получит газеты. А может быть, и вообще не узнает.По приезде в управление ему не удалось уклониться от встречи с прессой. Три пары глаз сразу заметили озабоченное выражение на бледном лице инспектора. “Почуяли запах жареного, — мрачно подумал он. — Не зная фактов, будут печатать самые нелепые домыслы, так что лучше рассказать им правду. А это не так-то просто, если сам ничего не понимаешь”.Пресс-конференция длилась двадцать минут. Ленденнинг хотел уложиться в десять, но передумал — почувствовав, что он спешит от них отделаться, репортеры заподозрят неладное.— Так как же, инспектор, прикончили этого парня?— Избили. Задушили. Разорвали на части. Орудие убийства пока не найдено. Если будут новости, я вам сообщу.— Это был Арлет, верно? Детоубийца, которого сочли исправившимся и отпустили на свободу после каких-то семи лет отсидки?“Ого! Да им известно больше, чем полиции! На трупе обнаружено несколько татуировок, есть и другие признаки… Но ничего нельзя сказать, пока… Пока эксперты не соберут все куски трупа в единое целое”.— Мы еще в этом не уверены.— Есть какие-нибудь догадки насчет личности убийцы?— Нет.— Может, это тот самый парень, что прикончил констебля?— Возможно, но “почерк” здесь совершенной иной.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24
Обнаружив, что Ровена потерялась, Лиз едва не лишилась чувств. Вначале она просто не могла поверить, что дочери нет рядом. В руке она держала вафлю с мороженым, белые липкие комочки падали на полу плаща, а оттуда соскальзывали на влажные джинсы. Повернувшись на каблуках, Лиз окинула взглядом Променад, посмотрела на берег. Кругом было много детей, и она в душе прокляла их всех, потому что не увидела среди них своего ребенка. Она открыла рот, чтобы позвать, но передумала: если даже Ровена рядом, она все равно не услышит.Перед глазами все качалось, словно Лиз стояла на палубе корабля в ветреную погоду. Без паники! Возьми себя в руки! Наверняка Ровена где-то неподалеку. Под ногами образовалась лужица мороженого, но Лиз не замечала ее.Только через десять минут она решилась сойти с места. Что же делать? Рой, скорее всего, сейчас в городе, в авторемонтной мастерской, связаться с ним невозможно. Обратиться в полицию? “А у вас есть с собой фотография ребенка, мэм? Нет? Хорошо, тогда дайте подробный словесный портрет. Сделаем все возможное, положитесь на нас”. О Боже!Рев полицейской сирены заставил ее резко повернуться, сердце бешено заколотилось в груди. За красно-белым патрульным автомобилем с включенной мигалкой мчались два мотоциклиста в белых шлемах. Уступая им дорогу, прохожие отбегали на тротуары. “Что случилось?”— Стойте! — закричала Лиз, бросаясь вслед за мотоциклами и автомобилем, которые уже исчезли из виду. Равнодушные лица прохожих оборачивались в ее сторону. “Мой ребенок! Что с моим ребенком?”Звуки сирен уже не доносились до нее, только ярмарочная какофония терзала нервы. Наконец Лиз остановилась и оперлась на влажный парапет, переводя дух и не замечая, что чайки роняют ей на одежду помет. Она не могла плакать, даже для того, чтобы увлажнить пересохшие глаза, которые щипало так, что они почти не видели. “Где моя девочка?”Она снова пошла, затем побежала. “Ровена на ярмарке! Как мне это сразу в голову не пришло?!” Лиз будто ледяной водой окатило — она осознала, насколько сложна ее задача. Казалось, все население страны сбилось в огромное мокрое стадо на этой зловонной ярмарке. Напуганная женщина с растрепанными рыжими волосами вызывала у прохожих разве что мимолетное любопытство. Им не было дела до ее беды.Лиз остановилась и попыталась рассуждать здраво. Ей удалось собраться с мыслями, вместе с тем она порядком разозлилась. Ровена может находиться только в одном месте — в шатре проклятой скво. Мысль об этом прибавила сил, помогла одолеть панику. Черт побери, эта интриганка засела у девчонки в голове как заноза. Гадалка — ведьма! Это было видно по тому, как она пялилась на Лиз своими черными глазищами. Со злобой и презрением. “Ты потеряешь мужа, я настрою его против тебя. И дочь. Мне они ни к чему, но ты все равно их лишишься, потому что я ненавижу тебя. За то, что ты белая”.Сжав кулаки, Лиз снова зашагала к ярмарке. Две минуты, и она будет в шатре. И уведет Ровену.Она не ожидала увидеть на ярмарке полицейский автомобиль. Он стоял неподалеку от “поезда призраков”. По обе стороны — мотоциклы. Офицер в белом мотоциклетном шлеме не пускал за веревочный барьер небольшую толпу зевак.Мигающий синий свет действовал на Лиз, как приступы мигрени, — мешая думать. Вновь — паника. Тут что-то произошло! В “пещере” кто-то неудачно спрыгнул или упал с поезда. От испуга. Кто, как не ребенок? Лиз вскрикнула и побежала, не видя вокруг никого и ничего. “Пустите меня к моему ребенку!”— Виноват, мэм! Сюда нельзя! — Полицейский заступил ей дорогу.— Мне надо туда!— Отойдите, пожалуйста. Там погиб человек.— Там мой ребенок! Ради Бога, пропустите! Там мой ребенок!Офицер схватил ее за запястье. Лиз вырвалась, пытаясь пнуть его, но вскоре лишилась сил и упала к нему на грудь. Слезы хлынули потоком.— Моя девочка!— Мэм, там нет девочки. Это мужчина.“Мужчина… мужчина… мужчина… — слово металось в ее мозгу, пока не нашло лазейку к сознанию. — Мужчина… а не девочка… Слава Богу! Это не Ровена!”— Извините. — Взяв себя в руки, она достала из кармана промокший носовой платок и громко высморкалась. — У меня пропала дочь. Она совсем маленькая… И глухая.— Извините, мэм. — “Что толку извиняться, лучше помоги найти Ровену”. — Наверняка с ней все в порядке, должно быть, она где-нибудь на аттракционах. Если не найдете ее, обратитесь в управление полиции. Там помогут.Лиз кивнула, едва не сказав “извините” опять.— Спасибо. Пойду, поищу.“Проклятая скво! Стерва, шлюха! А ведь Рой не отказался бы с ней поразвлечься, — подумала Лиз, вспомнив, как вчера ее муж смотрел на индианку. Или позавчера? Лиз утратила ощущение времени. — Не надейся, миленький мой. И ты, стерва, не спеши радоваться. Не бывать по-вашему!”Полог оказался завязан — это почти наверняка означало, что обитательницы шатра нет дома. Лиз вздрогнула, не представляя, что делать дальше. Может быть, последовать совету полицейского и обраться за помощью в управление? Или самой искать Ровену?Не зная, откуда начинать поиски, она пошла в выбранном наугад направлении, всматриваясь в лица детей. Надежда в душе то взлетала, то падала, как на “американских горках”.В павильончике бинго Ровену искать не стоит. Как и в бильярдной. Зато она могла забрести в зверинец — она любит животных.Мрачные мокрые клетки. Старый лев Рем, выбравшись из своей конуры, избавился от скуки, но не от зевоты — пасть его то и дело разевалась, а розовый язык облизывал тонкие губы. На полу вокруг него валялись кости. Вновь Лиз вздрогнула, вспомнив пластинку, подаренную родителями, когда ей исполнилось десять лет. Эта старая пластинка со сказкой “Альберт и Лев” и сейчас хранится в ее доме. Выбросив из головы мысли о ней, Лиз на секунду закрыла глаза. Чепуха, в действительности ярмарочные львы не проглатывают детей.Странно, что никто больше не смотрит на животных. Обычно возле них топчется немало зевак. Наверное, тут виновата погода. Горилла повернулась к Лиз спиной, а над высокой кирпичной стеной, как серая змея, извивался хобот слона. Такое впечатление, будто все и вся поддалось унынию.Лиз не смогла бы ответить себе, почему она прошла вдоль стены и свернула за угол. Уж всяко не для того, чтобы поглазеть на грязного африканского слона. Должно быть, неосознанно предположила, что может встретить там Ровену. Шагая по грязи, она миновала ряд больших ящиков, переполненных мусором. Лиз затошнило от запаха гниющих отбросов.Слон стоял на прежнем месте, глядя, как низенький человек деловито вытряхивает на кучу мусора содержимое дырявой корзины. Внезапно коротышка повернулся к Лиз, и она застыла на месте. Ей захотелось съежиться.Он был уродлив — по всей видимости, перенес полиомиелит. Хилые ножки с трудом поддерживали толстое туловище, непомерно длинные мускулистые руки обладали силой, которой так недоставало ногам. Движениями он напоминал гориллу, лицо носило отпечаток всех пережитых несчастий и ненависти к вам — за то, что при виде его вы не в силах утаить отвращение. Глаза были посажены слишком тесно, правый, большой — ниже крошечного левого; вместо носа — две неровные дырочки в обрамлении высохших соплей; рот — косая щель с торчащими наружу верхними желтыми клыками. Шея отсутствовала, голова росла прямо из туловища. Череп обтягивала гладкая бледная кожа, сквозь которую с трудом, как колосья злаков сквозь корку высохшей грязи, пробивалось несколько волосков. Одежда — явно со свалки; рукава и штанины укорочены тупыми ножницами.— Я… ищу маленькую девочку. — Лиз не знала, зачем произносит эти слова. Может быть, для того, чтобы хоть чуть-чуть притушить ненависть, горящую в глазах карлика. Она попятилась. Надо уходить, здесь ей нечего делать.— Гы? Маленькую девочку? — Уборщик двинулся к Лиз, его рот изобразил не то улыбку, не то злобный оскал. — Небось, красивую, гы?Фу! Кажется, от него пахнет рвотой. Впрочем, возможно, это от мусорного ящика. Какой противный карлик! Грязный, весь в струпьях! Полвека назад такие участвовали в шоу уродцев.— Да, красивую маленькую девочку. Рыженькую, со слуховыми аппаратами. Она глухая.— Глухая! Глухая! Глухая! — Раскат визгливого смеха, настолько безумного, что по спине Лиз побежали мурашки. Из жуткого рта уборщика выступает пена. — Красивая глухая девочка!Ярость в душе Лиз перевесила страх. Да как смеет это бесформенное чудище насмехаться над чужим физическим недостатком?!Карлик хохотал, запрокинув голову. “Да ты же псих! — подумала Лиз. — Кто тебе позволил разгуливать на свободе? — Тут же родилась мысль пострашнее: — Ровена! А вдруг этот ублюдок с ней что-нибудь сделал?”Закружилась голова. Лиз пошла прочь, карлик засеменил следом. Она огляделась — кого бы позвать на помощь? Кругом — ни души. Справа — пустырь, огороженный стенами павильонов и ржавой решеткой зверинца. Она узнала похожий на огромный ящик театр. Под натиском дождя с него почти целиком свалился чехол из просмоленной парусины, на Лиз смотрели крошечные глазки.Панч! Размалеванная физиономия, рот, одеревеневший в злобной ухмылке…Голова Лиз металась то вправо, то влево — словно кто-то дергал за невидимую проволоку.Панч. Карлик. Опять Панч. Воля против воли, две злобные твари перетягивают гипнотический канат в борьбе за власть над ее разумом.Она бросилась вперед и вырвалась на свободу. Бежала, спотыкаясь и расплескивая лужи, но не решаясь оглянуться. Хотела кричать, но голос пропал, из горла вырывалось только бульканье. Вслед ей летел дикий хохот.Наконец-то она среди людей. Ничего не случилось. Ей все померещилось. Конечно, она видела карлика и Панча, но они совершенно безвредны. Просто ее перепуганный разум по-своему истолковал злобные гримасы на их лицах. Надо забыть о них.С моря шли тучи. Дождь хлестал обливавшуюся потом и дрожащую женщину по лицу, остужал воспаленный разум и возвращал ее в реальность. Она слишком возбуждена и забыла, что надо искать Ровену. Господи Боже!— I'm nobody child… Я ничей ребенок… (англ.) .
— прорвались сквозь музыку слова песни.Лиз стояла, бросая взгляды на равнодушных людей. Им нет дела ни до чего, даже до происшествия в “пещере призраков”. Потому что несчастье постигло не их. Вот опять полицейский автомобиль в сопровождении “скорой”, но мигалки погашены — это значит, что спешить некуда, жертве очередной трагедии уже ничем не поможешь.— Мама… мама!К ней бросилась маленькая девочка с мокрыми светло-ореховыми волосами и в синем анораке и заляпанных грязью носочках. В руке она держала крошечную куклу.— Ровена! — Объятья, восторг, затем гнев — Лиз замечает двух человек, стоящих в нескольких ярдах от нее.— Что ты здесь делаешь? — Вопрос был адресован Рою, но сузившиеся глаза впились в индианку.— Ищу тебя. — Рой надеялся, что жена поверит. — И Ровену, конечно. Джейн помогла ее найти. — А вот это уже не ложь.— Кажется, я говорила, что никто из нас больше не придет сюда. — Слова хлестнули Роя, как бич.— А что еще оставалось делать? — Вопреки обыкновению Рой не стушевался — в присутствии молодой индианки в нем проснулась давно забытая гордость. — Не волнуйся. Мы ее нашли, и почти весь день она провела с нами.— Почти весь день! — Лиз фыркнула. — Ты спятил, я из гавани — прямо сюда. Она ушла не больше часа назад…Лиз умолкла, опустив взгляд на свои часы. Под стеклышком, о которое разбивались капли дождя, стрелки показывали пять минут пятого. Лиз встряхнула часы, поднесла к уху. Идут. И тут у нее снова закружилась голова, откуда-то донесся визгливый смех карлика. А может быть, Панча? 7. Ночь со среды на четверг Обычно главный инспектор Ленденнинг ужинал с женой в ресторане. В понедельник эта традиция была нарушена из-за битвы Ангелов и Гладиаторов. Сегодня, несмотря на убийство констебля Эндрюса, он собрался вернуться домой пораньше, и вот на тебе — труп в “пещере призраков”! Придется звонить жене. Не хотелось бы — она заинтересуется подробностями убийства, а это уж совсем ни к чему. Если сам Ленденнинг лишился апетита, что, спрашивается, будет с ней?Выход нашелся легко: Патриции позвонит из управления дежурный сержант, и она узнает подробности не раньше завтрашнего утра, когда получит газеты. А может быть, и вообще не узнает.По приезде в управление ему не удалось уклониться от встречи с прессой. Три пары глаз сразу заметили озабоченное выражение на бледном лице инспектора. “Почуяли запах жареного, — мрачно подумал он. — Не зная фактов, будут печатать самые нелепые домыслы, так что лучше рассказать им правду. А это не так-то просто, если сам ничего не понимаешь”.Пресс-конференция длилась двадцать минут. Ленденнинг хотел уложиться в десять, но передумал — почувствовав, что он спешит от них отделаться, репортеры заподозрят неладное.— Так как же, инспектор, прикончили этого парня?— Избили. Задушили. Разорвали на части. Орудие убийства пока не найдено. Если будут новости, я вам сообщу.— Это был Арлет, верно? Детоубийца, которого сочли исправившимся и отпустили на свободу после каких-то семи лет отсидки?“Ого! Да им известно больше, чем полиции! На трупе обнаружено несколько татуировок, есть и другие признаки… Но ничего нельзя сказать, пока… Пока эксперты не соберут все куски трупа в единое целое”.— Мы еще в этом не уверены.— Есть какие-нибудь догадки насчет личности убийцы?— Нет.— Может, это тот самый парень, что прикончил констебля?— Возможно, но “почерк” здесь совершенной иной.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24