– Тогда я все понял! – Кероп словно перехватил подачу. – Пока душа Мессии находится в раю, в «Птичьем гнезде», она для демона еще недоступна. Когда душа воссоединяется с телом Мессии – она для демона уже недоступна, так как Андрасу с настоящим мессией не справиться. Для действий у демона есть только краткий момент, когда душа уже из своего хранилища вышла, а в тело будущего Мессии еще не попала. Когда же наступит этот момент, демон знать не может…
– Почему? – наивно удивился отец Николай.
– Да потому, что такой акт осуществляется только единоличным решением Бога!
– вмешался Давид. Если бы это было по-другому, и Андрас знал точно, когда появится Машиах, то нам не стоило бы даже вмешиваться в заведомо проигрышную игру. Из этого я делаю вывод: демон должен находиться при будущем Машиахе неотлучно, чтобы не прозевать момент…
В это время к живописной группе, состоящей из монахов и каббалиста, подошел патруль военной полиции. Старший патруля ешительно потребовал:
– Предъявите ваши докменты!
После этого офицер внимательно осмотрел израильское удостоверение личности Давида, греческий и кипрский паспорта соответственно отцов Никанора и Николая, и надолго застрял с паспортом Керопа.
– Это армянский паспорт, – вежливо, как только возможно, объяснил Давид.
– Пройдемте в отделение, – так же вежлво, но твердо сказал офицер.
– Извините, на каком основании? – возмутился отец Николай.
– Ваша группа кажется мне подозрительной. Вы знаете, что в Израиле действует закон о чрезвычайном положении? Я совершенно законно могу задержать вас до выяснения некоторых обстоятельств.
Офицер казался непреклонным. По лицам сопровождавший его солдат пробежала тень изумления, но возражать никто не стал – в стране, с момента своего возникновения живущей в чрезвычайных условиях, роверка людей на улице считается обычным явлением (ведь не исключено, что под одеянием скромной монахини может скрываться арабский террорист).
Недовольно бурча, компания отправилась вслед за патрулем. Офицер уверенно нырнул в ворота, ведущие в Армянский квартал, и принялся маневрировать по узким улчкам, совершенно не оглядываясь – процессию сзади замыкали двое солдат с автоматами. Давид почему-о вспомнил о том, как в Нью-Йорке видел по телевизору задержание «Сына Сэма» – знаменитого серийного убийцы, считавшего себя порождением Ангела Смерти Самаэля (называемого в еврейской традиции «Самех-Ием», или сокращенно «Сэм»). Его точн так же вели по узеньким улочкам нью-йоркских трущоб вооруженные фэбээровцы.
«Однако далековато мы идем!» – вдруг подумал Давид. «Интересно, что этот патруль делал так далеко от своего отделения? Почему они не проверяют туристов, непрерывным потоком входящих в Яффские ворота, а добрели аж до конца Еврейского квартала?»
Из узких средневековых улочек этап вынырнул прямо к свеженькому (свежепобеленному) зданию полицейского отделения.
– Прошу сюда, – мрачно скомандовал офицер, делая приглащающий жест, и, не дожидаясь хотя бы формального согласия, зашел в комнату.
Задержанные, мысленно гремя кандалами, последовали за ним.
– На, проверь вот это, – бросил офицер пачку паспортов девушке, сидящей за компьютером.
– В чем нас обвиняют?! – недовольным тоном спросил отец Никанор. – Я требую немедленно позвать греческого консула!
– А вот сейчас мы и высним, в чем вас обвиняют, – непонятно сказал старший патруля.
– Может, зачитаете нам наши права? – грозно, стараясь, чтобы американский акцент в речи звучал поотчетливее, сказал Давид.
– Какие права у бедного еврея, – пробормотал вполголоса стоящий у двери солдат (автомат он уже поставил на пол). – Сейчас разберутся и отпустят.
Пальцы девушки порхали по клавишам компьютера, – однако она не произносила ни слова, лишь изредка недоуменно пожимая плечами. Наконец и сам офицер не выдержал, встал у нее за спиной и принялся пристально вглядываться в монитор.
– Извините, у нас ничего на вас нет, – где-то через полчаса сказал он, когда уже, наверное, весь Интернет был обследован в поисках компромата на странную компанию. – Вот ваши паспорта.
– Хорошо, но теперь вы можете нам наконец объяснть, почему мы были задержаны?
– Мне сообщили, что возле иешивы «Бейт-Эль» замечена подозрительная группа людей.
– Подозрительная? – удивился Кероп. – Что же в нас подозрительного?
– И кто же это вам сообщил? – вдруг вмешался отец Николай.
Офицер открыл рот, чтобы ответить, но осекся, ахмуриля и сказал в конце концов:
– Действительно, кто?
Старший наряда тряс головой, хлопал себя ладонью по лбу, заглядывал в какие-то бумажки – все было тщетно.
– Не знаю, – наконец признался он. – Мне почему-то пришло в голову, что в Еврейском квартале должна находиться подозрительная группа людей.
– Хорошо, но может быть, вы нас отпустите? – в меру раздраженным тоном сказал Давид (он не хотел обострять отношения со стражами порядка).
– Да, конечно, – кивнул старший патруля. – Извините, просто переработался.
Вы сами знаете, какая сейчас нервная обстановка в Иерусалиме.
Давид тем временем обменялся взглядами с монахами. Они еле заметно кивнули ему головами… Всей группе было понятно – демон Андрас тянет время как только можно, удивительно еще, как он не спровоцировал патруль на более агрессивные действия. Но может быть, не все в его власти?
Когда каббалист с тремя монахами вышли из здания полиции и пошли, не оглядываясь, обратно через Армянский квартал, Кероп показал большим пальцем за спину и сказал:
– Вы знаете, что это за здание?
– Полицейский участок, – язвительно ответил Давид.
– А раньше что здесь было? – продолжал допрашивать Кероп.
– Полиция была всегда!
– Ну, почти угадал, – армянин усмехнулся. – На этом месте стоял дворец Ирода Великого, где назначенный в Иудею римский прокуратор Понтий Пилат допрашивал Иисуса Христа!
Все на секунду замерли на месте, и неожиданно отец Николай сказал:
– А может, это не Андрас привел нас сюда?
– А кто? – спросил Давид полемическим тоном, но Кероп сказал ему умоляюще:
– Вот только сейчас не надо конфессиональных споров! Весь мир может погибнуть, пока мы будем тут решать…
– Позвольте и мне кое-что сказать, – суровым тоном вставил отец Никанор.
Разговор шел на одной из маленьких улочек Армянского квартала. Уже стемнело, вокруг не было ни души, и только от Яффских ворот доносился гомон туристов и проблескивал свет маленьких ресторанчиков. Давиду показалось, что уже сотни лет он ведет войну за спасение Машиаха, вот так же обсуждая следующий ее этап на узких улицах Иерусалима или среди гробниц Хеврона.
– Мне тоже кое-что известно из Каббалы, – отец Никанор присел на маленький каменный столбик, к которому когда-то крестоносцы привязывали лошадей. – Помнится, души всех людей когда-то были заключены в душе первого человека – Адама. И «йехида» – та часть души, которая должна достаться Машиаху – тоже была у него, но Всевышний ее забрал после грехопадения.
– Христианская традиция считает, что Адам и Ева похоронены на Голгофе… – вмешался отец Николай, но Давид перебил его довольно резко (впрочем, тут сказывалась усталость и нервное напряжение):
– Адам и Хава похоронены в Хевроне! А если говорить о Голгофе, то сначала надо выяснить, что подразумевать под этим именем – Голгофу православных или протестантов? Я сильно сомневаюсь, что во времена существования Храма казни проводили прямо посреди города.
Отец Никанор сделал резкий жест рукой, как будто перерубил невидимый гордиев узел:
– Сейчас неважно! И попрошу меня не перебивать – у нас осталось не так уж много времени. Я продолжаю… Само слово «адам» состоит из трех букв, что указывает на грядущие воплощения его души – Адам, Давид, Мессия.
Давид подумал, что в этом перечне Иисуса нет, и даже саму букву «йуд» в слово «адам» вставить нельзя (она бы там смотрелась не лучше, что буква «р» в слове «Хаим») – но счел за лучшее промолчать.
– Вы помните, где проходила тайная вечеря? – греческий монах обвел всех испытующим взором, не пропустив почему-то и Давида. Но каббалист не спасовал:
– Это даже я знаю. Свою последнюю трапезу Иешуа проводил вместе с учениками на могиле царя Давида… Что соответствует древней еврейской традиции – устраивать трапезу возле могилы праведника, там, где остается «решиму» – остаток его души, постоянно связанный с останками тела… Конечно!
Давид аж подпрыгнул на месте от поразившей его идеи:
– Иешуа готовился к своей роли Машиаха, и поэтому хотел соединиться с душой того, кто мог быть Машиахом в своем поколении. Каждый раз (я слышал это от одного хасидского рабби) каждый раз, когда еврейский народ близок к тому, чтобы признать кого-то Машиахом, будь то Иешуа, Шабтай Цви или кто-нибудь из вождей хасидизма – это поворотная точка в истории всего мира… «Лев Каббалы», рабби Ицхак Лурия, говорил, что у царь Давид был воплощением Адама Ришона – Первого Человека. А Машиах, в свою очередь, будет воплощением царя Давида…
– Добавьте к этому недостающую часть души, которая сейчас хранится в раю, – добавил костяшку на этих счетах Кероп.
– То есть в принципе, царь Давид мог бы знать, что нам делать дальше, – подсуммировал каббалист. – Вот только я не вижу возможности с ним связаться.
Кероп с невинным видом вынул из складок рясы мобильный телефон, но Давид испортил ему все удовольствие, не отреагировав на шутку.
– О том, чтобы вызвать дух царя Давида, не может быть и речи. Последний раз такую штуку проделывала волшебница, вызывавшая дух пророка Шмуэля для царя Шауля. Но, во-первых, я не представляю, как это можно было бы проделать сейчас, а во-вторых, эти вещи строжайше запрещены Торой. И я думаю, что не зря.
– Ну, христианство тоже к спиритизму относится отрицательно, – отец Никанор явно уже имел какую-то свою мысль. – Никто и не предлагает тревожить дух царя Давида. Кстати, Иисус являлся его прямым потомком – так что у него имелась не только духовная, но и материальная связь. А нам надо вызвать кого-нибудь из тех, кого вызывать можно – и вместе с тем, кто напрямую связан с грядущим Пришествием.
– Кого ты имеешь в виду? – удивился каббалист.
– Тебе ли его не знать, – монах усмехнулся (а может, это Давиду просто показалось в окутывавшем их полумраке). – Это архангел Михаил, первосвященник Иерусалима Небесного, князь и защитник народа Израилева.
– Боже, – взмолился Давид, – опять ангелов вызывать! Я уже больше не выдержу!
– Да и мы им, наверху, точно изрядно надоели, – Кероп упрятал свой мобильник обратно в рясу.
Отец Николай, молчавший на продолжении всего разговора с отрешенным видом (он изрядно осунулся за эти дни, обгорел на израильском солнце и приобрел вид какого-то отшельника из ранних веков христианства) сказал:
– Если отец Никанор так считает – надо попробовать. Мы будем пытаться хоть что-нибудь сделать до самых последних минут. Если вы уже устали, то я сам пойду сейчас на могилу царя Давида и попробую призвать архангела Михаила.
– Ага, ночью, – Кероп вполголоса рассмеялся. – Да тебя сразу же заберет охрана и доставит в ближайшую психлечебницу. Готовый «иерусалимский синдром» – это когда чересчур впечатлительные туристы начинают воображать себя Мессиями и творить разные мелкие чудеса. И где ты это хочешь проделывать? На улице?
Давид, не выдержав, широко зевнул, даже с какими-то противоестественными завываниями.
– А может, разойдемся по домам и поспим? – предложил он. – Не думаю, что сейчас от меня будет много толку.
– Каждая минута на учете, – неожиданно серьезно сказал Кероп. – Я тебя прошу, останься с нами.
– Пойдемте хотя бы кофе выпьем, – умоляюще попросил Давид.
– Ну хорошо.
Компания снялась с места (Давид от недосыпания чувствовал себя просто как зомби, да и остальных последние дни измотали до того предела, за которым начинается нервное истощение) и отправилась в небольшое кафе возле улицы Кардо, где отец Никанор на казенные деньги заказал всем по большой чашке крепкого кофе.
Даже привыкший ко всему бармен смотрел на группу, состоящую из монахов и каббалиста, с нескрываемым удивлением, однако спасители мира не реагировали никак. Пускай говорят, что хотят – возможно, уже через 24 часа (плюс-минус пару часов – пустяк по меркам материальной Вселенной) это уже не будет иметь никакого значения.
Отец Никанор первым допил свой кофе, отставил чашку и сказал:
– Странно, почему демон не начал действовать раньше. Почему он выбрал именно наше время, чтобы проявиться в этом мире?
– Может, у него не получалось? – высказал предположение отец Николай.
– Не думаю, – усомнился Давид. – Я видел его возможности…
– Это связано с концом тысячелетия! – Кероп пристукнул чашкой по столу, но каббалист разбил и этот довод:
– Мы все с вами прекрасно знаем, что Иешуа родился раньше той даты, которую Вселенский Собор установил за начало христианского летоисчисления. Если строго говорить, то сейчас идет 2004-й год от рождества Христова. А может, и больше.
– Тогда, значит, Мессия в самом деле должен родиться вот-вот, – отец Никанор резко встал, кофе оказал на него живительное действие. – Пойдемте, поговорим с архангелом Михаилом. Если хоть кого-то из ангелов волнует этот гребаный мир.
Произнеся эту тираду по-английски (в оригинале прозвучало еще более крепкое словечко), отец Никанор отправился к выходу из кафе. Все последовали за ним, а монах решительно взял курс на гору Сион – туда, где похоронен царь-псалмопевец Давид, из потомков которого должен выйти Избавитель этого мира.
– Эй, ну куда вы так сразу! – крикнул сзади задержавшийся Кероп. – Помещение тайной вечери сейчас принадлежит монахам-францисканцам, но у меня там есть свои связи. Короче, нам дадут ключи…
Все с уважением посмотрели на Керопа, а он нагнал Давида и сказал ему негромко:
– А уверены ли мы, что демон Андрас проснулся только сейчас? Возможно, он уже действует тысячи лет.
Пройдя по совсем уже темным улицам Иерусалима к Сионской горе, мимо «армянского угла», постояно заклеенного листовками, напоминающими об учиненном турками геноциде, компания оказалась у комплекса зданий, окружающих могилу царя Давида.
– Осторожно, не поломайте ноги, – предупредил Давид своих спутников.
По темному лабиринту построенных тысячи лет назад комнат-пещер они вышли во внутренний дворик, скупо освещавшийся льющимся из окон склепа электрическим светом. Во двое переминалась с ноги на ногу какая-то темная фигура.
– Отец Домоциан? – бодро крикнул Кероп (столь бурное выражение чувств выглядело не слишком уместно в месте вечного упокоения).
– Да, это я, – фигура подплыла поближе к компании, и все увидели, что это просто-напросто францисканский монах. Из широкого рукава монашеского одеяния звякнула связка ключей.
– Что ты хочешь, Кероп? Показать своим гостям место тайной вечери?
– Это не гости, – ответил Кероп с усмешечкой, в своей привычной манере.
– Они здесь сами хозяева. Нам надо помолиться там, наверху.
– Ладно, – отец Домициан, перебирая ключи, пошел ко входу в здание. Слева от входа – Давид это знал – находилась маленькая дверь, за которой узкая лестница вела на второй этаж. Францисканец повозил в замочной скважине несколькими ключами, наконец нашел нужный, и дверь отворилась. Тут же, возле входа, нашелся выключатель. Щелчок – и крутой подъем осветился ярким светом.
– Все для туристов, – пробормотал монах. – Между прочим, – добавил он, обращаясь уже конкретно к Керопу, – не надо никому рассказывать, что я вас сюда пустил.
Поднявшись, они очутились в совершенно пустой комнате с белеными стенами и серым каменным полом. Францисканец сделал широкий жест руками в сторону гостей и сказал неожиданно:
– Один из вас предаст меня!
– Прежде, чем говорить такие слова, надо дать выпить и закусить, – поддержал шутку Кероп. – Ладно, оставь-ка нас одних…
– На сколько времени?
Группа борцов с демоном переглянулась между собой.
– Не знаю, – честно сказал Кероп. – Но дело у нас очень серьезное. Лучше всего оставь мне ключ, а когда мы закончим, я тебе его занесу.
Отец Домициан несколько секунд поколебался, но потом все же отцепил ключ от связки и бросил его Керопу.
– Надеюсь только, что дело достаточно серьезное, – сказал францисканец, повернулся и вышел.
Отец Николай зачарованно оглядывал комнату – он был здесь первый раз. Впервые попал сюда и Давид, но у него уже не было сил на осмотр христианской святыни.
Отец Никанор нервно прошелся по комнате:
– Ну что, начнем?
Ему самому идея с вызовом архангела Михаила казалась авантюрой, но никаких других вариантов не было, а значит, следовало ухватиться за соломинку (ох, не сломала бы она спину верблюда, пытающегося пролезть в игольное ушко!)
– Кстати, – сказал он, – а не кажется ли вам вся эта паника преждевременной?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10