Вроде бы, для того чтобы на церемонии лицо не проваливалось.
«Свадьба,» промямлил я еле шевеля губами, и даже слегка усмехнулся Ч нев
инная усмешка.
«Свадьба, вот что я имел в виду.»
«Мы всегда говорим, то что думаем, это мое мнение,» сказал водитель. Он все
еще улыбался.
Да, Фрейд мыслил так же. Я знал это с уроков психологии. Но что мог знать о Фр
ейде и его теории, этот труп? Я сомневался, что студенты Фрейда, носили сал
ьные футболки, перевернутые бейсболки, но все же он знал достаточно. Похо
роны. Бог мой, я только что сказал похороны. А не играет ли он со мной? Я не хо
тел чтобы он понял что я догадался. А он не хотел чтобы я понял что он догад
ался, о том что я знаю что он мертв. И я не мог позволить ему понять, что я зна
ю о том что он знал о…
Я почувствовал как сознание ускользает сквозь пальцы. Еще секунда, и все
замелькает перед глазами, а потом темнота. Закрыв глаза я увидел прообра
з луны, слегка отдававший зеленым цветом.
«Парень, ты в порядке?» спросил он. Забота в его голосе пугала. «Да,» сказал
я, открыв глаза. Все вернулось на место. Я почувствовал сильную боль от тог
о что мои ногти, впились в кожу. И запах. Запах не только хвои и химикатов, та
м был еще один, запах свежей земли.
«Ты уверен?» спросил он. «Просто немного устал. Долго ловил машину. И иногд
а меня укачивает.»
Внезапно меня осенило. «Я думаю, будет лучше, если я выйду и немного пройду
сь, подышу свежим воздухом. Может тогда мой желудок успокоится. Да и потом
кто-нибудь может -»
«Нет, так не пойдет,» сказал он. «Оставить тебя здесь? Черта с два. Может про
йти и час и два, пока тебя кто-нибудь подберет. Я должен позаботиться о теб
е. Черт, что это за песня?
'Привези меня вовремя к церкви …', вроде бы так. Нет я не могу тебя высадить.
Открой-ка лучше окно, это тебе поможет. Сам знаю, что здесь пахнет не лучши
м образом. Я повесил этот хренов освежитель, но видно от него мало толку. К
онечно, ведь есть очень въедливые запахи.»
Я хотел было открыть окно, чтобы впустить хоть немного свежего воздуха, н
о мои мышцы отказывались повиноваться. Все что я мог, было просто сидеть с
цепив руки вместе, сдавливая ногтями кожу. Смешно, одна группа мышц, не хот
ела работать, другая, не могла перестать.
«Прямо как в этой истории,» сказал он. «Про парня который покупает почти н
овый Кадиллак всего за семь с половиной сотен долларов. Ты ведь знаешь эт
у историю?»
«Конечно,» сказал я, выдавив каждое слово. Я не знал этой истории, но я отли
чно знал, что я не хотел ее слышать, я не хотел слышать ничего из того что он
говорил. «Одна из известных.»
Дорога идущая впереди нас, мелькала как в черно-белом кино.
«Ты прав, чертовски известная. Так этот недотепа, присматривает себе маш
ину, и вдруг видит почти новый Кадилак на лужайке одного парня.»
«Я же сказал, что я Ч «
«Да, ну и значит там табличка под стеклом Ч ПРОДАЕТСЯ.» У него была сигар
ета за ухом. Когда он поднял руку чтобы ее достать, его футболка немного пр
иподнялась и я смог увидеть еще один большой черный шов. Затем он взял ее,
и футболка вернулась на место.
«Паренек, знает, что Кадиллак ему не по карману, но все же, чем черт не шутит
. Ну и он подходит к хозяину „Кэдди“ и спрашивает, сколько тот хочет за тач
ку. А хозяин, снимает повязку, потому что он мыл машину, Ч и говорит, 'Тебе с
егодня повезло. Всего семь с половиной сотен баксов и машина твоя.»
Выскочил прикуриватель. Стауб достал его и поднес к концу сигареты. Он ех
ал в дыму, и я видел, как тоненькие струйки сочились из швов держащих его г
олову на плечах.
«Паренек смотрит на приборную доску „Кэдди“ и видит, что тачка даже еще н
е обкатана. Он говорит хозяину, 'Ага, конечно, это так же смешно как стеклян
ная дверь в субмарине.» А тот отвечает, 'Никаких шуток приятель, выкладыва
й наличные, и она твоя. Вот дьявол, я возьму даже чек, ты мне нравишься. ' А пар
ень говорит …« Я выглянул в окно. Все же я где-то слышал эту историю, давно,
возможно, когда еще учился в школе. Но вместо Кадиллака там, говорилось пр
о „Штормовик“, но все остальное было похоже. „Парень говорит Ч 'Быть може
т мне только семнадцать, но я не такой придурок, потому как никто не продас
т такую машину, всего за семь с половиной сотен баксов. Тогда хозяин говор
ит ему что он делает это потому, как в ней воняет, и этот запах въелся в маши
ну, он перепробовал все, но ничего не берет эту вонь. Он был в продолжитель
ном отъезде по делам, уехал всего на…“
«…несколько недель,» сказал водитель. Он улыбался, как будто считал, что р
ассказывает нечто смешное. «И когда он вернулся, то нашел свою жену мертв
ой в машине, она умерла, сразу как только он уехал. Я не знаю, было ли это сам
оубийство или инфаркт, но она уже начала разлагаться, и машина провоняла
этим запахом насквозь, поэтому он ее и продает.» Он хохотнул.
«Хах, ни хрена себе история!»
«Почему же он не позвонил домой?» Мой рот не подчинялся мне. Мой мозг спал.
«Он отсутствовал две недели по своим делам, и не разу не позвонил чтобы уз
нать что там с его женой?»
«Ну,» сказал водитель, «не в этом смысл, приятель, тебе не кажется? Какого х
рена, он продал машину Ч вот в чем смысл. В конце концов, можно ездить с отк
рытым окном, ведь так? Это всего навсего история. Фантастика. Я вспомнил о
ней, из-за этой вони. А здесь действительно воняет.»
Он замолчал. Я подумал: он ждет чтобы я что-то добавил, хочет чтобы мы покон
чили с этим. И я тоже этого хотел. Правда. Но что потом? Что он сделает потом?

Он, показал на свой жетон с надписью: Я ЕЗДИЛ ВЕРХОМ НА ПУЛЕ В ПАРКЕ УЖАСОВ,
Лакония. Я заметил, что под его ногтями была земля. «Вот где я был сегодня,»
сказал он. «В парке ужасов. Я кое-что сделал для одного парня, и он дал мне о
днодневный пропуск. Моя подружка, должна была поехать со мной, но позвони
ла и сказала что не сможет, у нее опять эти месячные, из-за которых он скули
т как собака. Это хреново, но я спрашиваю себя, где альтернатива? Лучше пус
ть течет, а иначе я окажусь в дерьме, мы оба будем в дерьме.»
Он издал звук, отдаленно напоминавший смешок. «Поэтому я поехал один. Не б
удет же этот билет пропадать просто так. Ты был когда-нибудь в парке ужасо
в?»
«Да,» сказал я. «Однажды. Когда мне было двенадцать.»
«С кем ты был там?» спросил он. «Ты ведь не ездил туда один, тебе ведь было ли
шь только двенадцать.»
Но ведь я ему не говорил об этом? Он просто играл со мной, все время водя мен
я за нос. Я было подумал, о том чтобы открыть дверь, и прыгнуть в ночь, старая
сь закрыть голову руками, прежде чем ударюсь о землю, но он наверняка успе
ет схватить меня, и затолкнуть обратно в машину, прежде чем я прыгну. Все ч
то мне остается, это сидеть здесь держа руки вместе.
«Нет, „ сказал я. «Мы были там вместе с отцом.“
«Ты ездил верхом на пуле? Я ездил на этой хреновине четыре раза. Твою мать!
Она переворачивается! Он посмотрел на меня, и снова пустой смешок слетел
с его губ. Лунный свет отражался в его глазах, делая их похожими на белые к
руги, похожими на глаза статуи. И тут я понял, что он был больше чем просто м
ертвец Ч он сошел с ума.
«Скажи мне правду, ты ведь ездил на ней, Алан?»
Я хотел сказать ему, о том что он не правильно назвал мое имя, меня звали Ге
ктор, но какой был в этом смысл? Мы уже подошли к концу.
«Да,» прошептал я. Ни одного огонька кроме луны. Деревья кружились в диком
танце, как на маскараде. Дорога впереди нас, то появлялась исчезала из вид
у. Я посмотрел на спидометр, и увидел что он гнал со скоростью восемьдесят
миль в час. Мы оседлали пулю, да, именно сейчас, я и этот мертвец, который гна
л как черт.
«Да, я ездил на ней.»
«Неа,» сказал он. Он затянулся, и я снова увидел, струйки дыма выходившие с
квозь швы на шее. «Никогда. И только не с твоим отцом. Ты стоял там, ждал свое
й очереди, но только ты был с матерью. Очередь была длинная, там всегда дли
нная очередь, а твоя мать не хотела стоять там, на самом пекле. Она и тогда б
ыла уже толстой, и жара донимала ее. Но ты канючил, канючил, канючил весь де
нь, и в конце когда подошла твоя очередь, ты струсил. Разве не так?»
Я молчал. Мой язык пристал к небу. Мертвец поднял свою руку. В свете прибор
ной панели его кожа казалась желтой. Он едва коснулся ей моих сцепленных
рук, и они безвольно разжались как от прикосновения волшебной палочки.
«Ведь так?»
«Да,» шептал я. Я не мог ничего поделать, я мог лишь только шептать. «Когда м
ы подошли к краю, я увидел, как высоко это было, как люди кричали там, и как о
на переворачивалась… я струсил. Мама дала мне оплеуху, и молчала до самог
о дома. Я никогда не ездил верхом на пуле.»
По крайней мере, до этого момента.
«Парень, она того стоит. Она лучшая. Именно то, что нужно. Единственная сто
ящая вещь в этом парке. Я притормозил по пути домой, чтобы взять пару пива,
около тамошнего магазинчика. Хотел заехать по дороге к своей подружке, ч
тобы отдать ей этот жетон, ради шутки.»
Он показал на жетончик висевший на его груди, затем, открыл окно и щелчком
отправил сигарету в темноту. «Ты ведь знаешь что было дальше?»
Конечно же я знал. Одна из этих историй с приведениями, не так ли? Он разбил
ся на своем Мустанге, и когда копы обнаружили его, он сидел на переднем сид
ении мертвый, а его голова покоилась на заднем сидении, с пустым стеклянн
ым взглядом, уставившись в потолок, и теперь в полнолуние с сильным ветро
м его можно увидеть на Ридж-Роуд, уиии-хааа, мы вернемся после короткой ре
кламы. Теперь я знаю, то чего не знал раньше, самые страшные истории, те кот
орые ты слышал от кого-то. Они просто кошмары.
«Нет ничего лучше похорон,» сказал он, и засмеялся. «Ведь именно так ты ска
зал? Ты прокололся здесь, Ал. Да именно здесь, вне всякого сомнения. Грубая
ошибка.»
«Выпусти меня,» шептал я. «Пожалуйста.»
«Ну,» сказал он, поворачиваясь лицом ко мне, «мы ведь еще не закончили наш
разговор? Ты знаешь кто я?» «Ты призрак,» сказал я.
Он слегка хмыкнул, и в отражении спидометра я увидел как уголки его губ ск
ривились. «Ну же, ты же способен на большее. Хренов Каспер. Я что летаю? Или т
ы можешь видеть сквозь меня?» Он поднес одну руку к моему лицу, сжал и разж
ал кулак. Я мог слышать, сухой, скрип его сухожилий.
Я попытался что-то сказать. Не знаю что, да это и не важно, потому как не смо
г вымолвить ни звука.
«Я что-то вроде послания,» сказал Стауб. «Чертова дверь между мирами, что
скажешь? Я появляюсь довольно таки часто, всегда когда есть подходящие о
бстоятельства. Следишь за мыслью? Я считаю, что кто бы там не правил балом,
бог или еще кто, он любит позабавиться. Иногда он позволяет тебе поглядет
ь что же там за гранью бытия. И наверное это правильно. Сегодня все было ка
к надо. Ты один на дороге… мать в больнице… ловишь попутку…»
«Если бы я поехал со стариком, то этого бы не произошло,» сказал я. «Ведь та
к?» Сейчас я отчетливо чувствовал запах, трупный запах, запах химикатов, и
гниющего мяса, не понимая, как я мог перепутать это с чем-то еще.
«Трудно сказать,» сказал Стауб. «Быть может, старик о котором ты говоришь
был тоже мертв.»
Я вспомнил резкий стеклянный голос старика дергающего свой конец. Нет, о
н был жив, и я променял запах его машины, на нечто гораздо хуже.
«Ладно, приятель, нам некогда рассуждать об этом. Еще пять миль, и мы снова
въедем в жилой район. Еще семь миль и мы уже будем в черте Левистона. Так чт
о ты должен решить.»
«Решить что?» Черт, если бы я только знал.
«Кто будет ездить верхом на пуле, а кто останется на земле. Ты или твоя мат
ь.» Он повернулся, и посмотрел прямо мне в глаза, я увидел его глаза, заполн
енные лунным светом. Он улыбнулся шире, и я заметил, что большая половина з
убов у него отсутствовала, выбило в результате аварии. Он отпустил руль.

«Я должен забрать одного из вас, приятель. И раз уж ты здесь, тебе и решать. Ч
то скажешь?»
Но ведь это бессмысленно… чуть не слетело с моих губ, но я мог этого и не го
ворить, был ли в этом смысл? Он говорил серьезно. Со смертельной серьезнос
тью.
Передо мной пробежали все те годы, которые мы провели вместе, Алан и Джина
Паркер, одни на целом свете. У нас было много хорошего, но было и плохое. Зап
латки на моих трусах, ужин приготовленный на скорую руку. Другие дети еже
дневно получали четвертак, на горячий обед, я же всегда получал сэндвич с
арахисовым маслом, или куском копченой колбасы завернутой в уже черствы
й кусок хлеба, как в этих россказнях про бедных детей просящих на хлеб. Она
работала бог знает в скольких ресторанах, и закусочных, чтобы содержать
нас. Я вспоминал, ее временами отлучавшуюся с работы, чтобы поговорить с п
редставителем из Организации по Помощи Детям. Она одетая в свой лучший к
остюм, он одетый слишком шикарно для на нашей крохотной кухни, даже я, буду
чи девятилетним маленьким мальчиком, смог бы объяснить все лучше чем она
, его записная книжка и блестящая ручка зажатая между пальцев. Краснея, он
а отвечала на его обескураживающие вопросы, которыми он беспрерывно зас
ыпал ее, со своей застывшей идиотской улыбкой, она предлагавшая ему лишн
юю чашку кофе, ведь если он напишет в рекомендации нужные слова, мы получи
м на пятьдесят долларов больше, чертовых пятьдесят баксов. Как лежа на ее
кровати, я заливался слезами после его ухода, потом шел и садился рядом с н
ей, а она пыталась улыбнуться, говорила что ОПД, это не Организация Помощи
Детям, а Общество Полных Дебилов. И потом мы вместе смеялись, потому что от
это становилось легче. Когда в мире не было никого кроме тебя и твоей полн
ой, дымящей как паровоз матери, смех был единственным спасением, от того ч
тобы не сойти с ума, и не начать бросаться с кулаками на стену. Но это было н
е все. Мы были маленькими людьми, и для нас, тех кто вел настоящую борьбу за
выживание, как та мышь в мультике, смех над такими придурками, был единств
енным удовольствием, которое мы могли себе позволить. Она, работавшая на
всех этих чертовых работах, иногда беря приработки, и откладывая все ден
ьги заработанные с таким трудом, в копилку с надписью Деньги-На-Колледж-
Для-АЛАНА Ч как в этих чертовых историях про нищих детей попрошаек, да, д
а Ч все время повторяя мне снова и снова, что я должен стараться изо всех
сил, в то время как другие ребята в школе развлекались соря деньгами напр
аво и налево, я не мог, и даже если бы она откладывала все свои чаевые до кон
ца своих дней в мою копилку, этого все равно было бы мало, но все же я мог пол
учить стипендию и различные премии, если бы собирался идти учиться в кол
ледж, а я собирался, потому как это был единственный выход, для меня и для н
ее. И я действительно старался, потому что я не был слепым, я видел как она п
рибавляла в весе, видел как она курила сигарету за сигаретой (это было ее е
динственным удовольствием… то что осталось от ее личной жизни, если вы п
онимаете что я имею ввиду), и я знал что однажды нам придется поменяться ро
лями, и мне придется заботиться о ней. С высшим образованием, и хорошей раб
отой, быть может мне бы это и удалось. И я хотел этого. Я любил ее. Она была не
в настроении в тот день, когда мы были в парке ужасов стоя в очереди, и в кон
це когда я струсил она дала мне подзатыльник, это случалось довольно час
то Ч но несмотря на это я любил ее. Быть может частично даже за это. Я любил
ее так же сильно когда она била меня, как и когда целовала. Вы можете это по
нять? Я тоже. Так и должно быть. Я не думаю, что можно взять и запросто объясн
ить отношения в семье, а мы были семьей, я и она, самой маленькой семьей на с
вете, тесной семьей из двух человек, маленьким разделенным секретом. И ес
ли бы меня кто-нибудь спросил, я бы ответил что сделаю все что угодно ради
нее. А сейчас был именно такой случай. Готов ли я был умереть ради нее, умер
еть вместо нее, несмотря на то что она уже прожила половину своей жизни, во
зможно даже большею ее часть. В то время как я еще только начинал свою.
«Что скажешь, Ал?» спросил Джордж Стауб. «Время не ждет.»
«Я не смогу ответить,» сказал я. Луна плывшая над дорогой была на удивлени
е прекрасной. «Это не честный вопрос.»
«Я знаю, и поверь мне, так говорят все.» Затем он понизил голос. «Но знаешь ч
то я тебе скажу приятель, если со светом первого дома стоящего на дороге, т
ы не решишься, мне придется забрать вас обоих.» Замолчав его лицо приняло
радостное выражение, как если бы он вспомнил, что были еще и хорошие новос
ти. «Вы бы могли ехать вместе, сев на заднем сидение, болтая о старых добры
х временах, как ты считаешь?»
«Ехать куда?»
Он не ответил, быть может он просто не знал.
Деревья сливались перед глазами как чернила. Свет от фар утопал в ночи, до
рога быстро мелькала. Мне было всего двадцать один.
1 2 3 4 5 6