— Думаю, вы устали. Откуда вы сегодня прилетели?
— Из Мехико, — сказала Стефани. Она взмахнула рукой и зазвенела серебряными браслетами на запястье. — Разве Уилл не самый чуткий мужчина на свете? Он каждую неделю присылал мне по подарку. Вам разве не нравятся мужчины, которые понимают, как важно дарить женщине подарки?
— Да, — сказала я, — подарки — это чудесно. Уилл зевнул:
— Я целую неделю проспал бы.
Прогулка по дому оказалась не похожей на ту, на которую надеялась я. Уилл старался выглядеть заинтересованным. Он искренне восхитился потолочной лепниной и проявил интерес к каминному инвентарю ажурной ковки, который я приобрела на распродаже в Джексоне, штат Миссисипи. Но было ясно, что он с трудом держится на ногах.
Уилл пожал руку мистеру Муди и провел ладонью по еще влажной лепнине в комнате для завтрака, но лишь кивнул, когда я обратила его внимание на витражные зеркальные стенки кухонной мебели, которую плотники как раз устанавливали на кухне.
Стефани, однако, кухонные помощники весьма заинтересовали. Я отыскала полностью отреставрированную шестиконфорочную газовую плиту в специальном антикварном магазине в Клейтоне, штат Джорджия. Фарфоровые части были молочно-белого цвета, все хромированные детали были тщательно отполированы. В нее были встроены часы и котелок для супа и полка для пряностей. И от этой плиты я плясала буквально как «от печки», продумывая дальнейший дизайн кухни.
Стефани потрогала фарфор пальцем и с сомнением спросила:
— Эта штуковина работает?
— Чудесно работает, — с гордостью сказала я.
— Разве нельзя было достать симпатичного «Викинга»? — спросила она. — Ну, знаете эту марку — большие ресторанные плиты из нержавеющей стали. Моя подруга, которая вышла замуж за дерматолога, купила себе такую — с грилем и двумя встроенными духовками. Вот это действительно сказка!
— «Викинги» мне и самой нравятся, — согласилась я, — но мне хотелось сохранить дух времени. Кроме того, здесь тоже две духовки. А на новом Патио будет установлен камин с грилем, а два гриля нам ни к чему.
— Хм, — вот все, что она сказала.
«Зачем тебе нужен гриль? — подумала я. — Для шпината или морского окуня?»
— Мне очень хочется, чтобы вы осмотрели верхние этажи, — сказала я Уиллу. — Ребята идут в точности по графику. Я думаю, что все будет замечательно.
На лестничной площадке второго этажа я показала на коробки и сообщила, что там плитка для гостевых ванн.
— Отлично, — сказал Уилл. — Прямо как на фотографиях, которые вы мне отправили.
Было ясно, что ему сейчас не до кафеля, но Стефани до всего было дело.
Она пнула ногой упаковку с ванной — джакузи. Я бы отдала почку за то, чтобы иметь такую. Это был не просто «кадиллак» среди ванн, это был «роллс-ройс».
— Как насчет мощности? — поинтересовалась Стефани. — И почему она выглядит так просто? Ни золота, ни латуни в отделке?
— Это точная репродукция той ванны, что стояла в доме в 1920 году, — сказала я. — Но со всеми современными наворотами. Вот эти никелированные ручки — тоже оригинальная черта той эпохи. К тому же золото и латунь не подошли бы ко всему остальному, что будет в ванной комнате.
— Мне это напоминает школьную уборную, — сказала Стефани. Теперь она всерьез занялась содержимым коробок и картонок. — А биде будет? — спросила она. — Не может быть, чтобы в таком доме, как этот, не было бы биде.
Я посмотрела на Уилла в ожидании поддержки. Он снова зевнул и посмотрел на меня с мольбой во взгляде.
— Мы можем установить в ванной биде? Я почувствовала нервный лицевой тик.
— Если мы сократим пространство душа. Что означает, что нам все придется перепланировать.
Он поднял руки вверх.
— Но ведь мы можем это сделать, верно, Кили? Позвонить и заказать биде?
— Если вы этого хотите.
Если уж мы до этого дошли, почему бы тебе не заказать себе новый хребет?
Уилл кивнул, и я добавила биде в список срочных заказов.
Я задержала дыхание, когда мы добрались до хозяйской спальни. Мы с архитектором очень старались целиком воспроизвести дух оригинальной части дома и в новом крыле.
У входа в новое крыло мы поставили пару колонн, которые мы изготовили так, чтобы они сочетались с колоннами на передней веранде, но в меньшем масштабе. Между ними массивные, в античном стиле двойные двери вели в гостиную, а из нее в спальню.
По крайней мере, двери и колонны Стефани понравились.
— О! — воскликнула она, хватая Адама за руку. — Их тут не было на прошлой неделе. Я в них просто влюбилась. Где, скажите мне, вы нашли такие колонны?
Адам простодушно улыбнулся.
— Кили вместе с архитектором подготовили чертежи, а изготовили их в Алабаме. Кили нашла двери, верно, Кили?
— Да, на распродаже антиквариата, — сказала я. — Все старинные двери и все ручки для них, и цветочные урны на парадной веранде.
— В какой цвет мы покрасим двери? — спросила Стефани, глядя на Уилла.
Мы? Мне хотелось визжать от злости. Мы не будем красить двери.
— На самом деле, — сказала я на удивление спокойным тоном, — эти двери никогда не красили. На них патина. — Я пробежала пальцами по атласной древесине, которую натирали пчелиным воском вручную.
— Я знаю, — возбужденно воскликнула Стефани. — В цвет кофе с молоком! Чтобы сочетались со ставнями. Разве не прекрасная мысль?
«Только через мой труп ты сделаешь эти двери рекламой „Нескафе“», — подумала я. Уилл потер глаза.
— Мне лично нравится, как выглядит старинное дерево, — мягко заметил Уилл. — Давай оставим их такими, как есть. Хотя бы на первое время.
«Ого, — подумала я, — да ты обрел голос».
Оказавшись в спальне, Уилл сразу подошел к окнам в сад. Он отошел на несколько шагов вглубь и снова посмотрел в окно. Я сразу поняла, что он делает: он хотел знать, что будет видеть, поднимаясь с постели каждое утро.
— Отлично, — тихо сказал Уилл.
Я почувствовала себя так, словно он осыпал меня сапфирами и рубинами. Архитектор изготовил чертежи окон для каждой комнаты. Эти окна были несколько иными, чем требовал стиль неоклассицизма — скорее больше напоминавшие итальянский дизайн, и, на мой взгляд, это был единственный небольшой просчет в вообще-то блестящем архитектурном проекте.
Но я пошла к талантливому плотнику, которого нанял Уилл, и мы с ним вместе измерили и зарисовали все оригинальные окна и подготовили новый план: два окна в том же масштабе, что и обе половинки двери в спальню, двойные застекленные двери — «французские двери», такие же, как в столовую, и слегка преувеличенное веерообразное окно над ними. Плотник делал рамы по месту, вставил старинное стекло гармошкой — из тех, что нашлись в доме на чердаке.
Архитектор решил добавить навесной балкон — такой же, как балкон фасада, только чуть побольше.
Стефани открыла «французские двери» и выглянула. Балкон был все еще в лесах, оставшихся после покраски наружной стены.
— Тут можно ходить? — боязливо спросила она.
— Только вчера закончили, — гордо сказал Адам, — он прочен, как скала.
Стефани вышла на балкон.
— О! — только и сказала она.
Уилл вышел вслед за ней, и они оба уставились в пространство. Уилл обнял Стефани за талию, и она положила голову ему на плечо. Мы услышали стук коготков по деревянному настилу и заливистый лай. Уилл нагнулся, чтобы взять свободной рукой собаку. Сцена была исключительно интимной.
По молчаливому согласию мы с Адамом оставили парочку наедине и спустились вниз.
Ты сделала свою работу, сказала я себе. Может, чуть лучше, чем следовало.
Глава 45
В августе папочка приготовил для меня сюрприз. В среду утром он позвонил мне, как обычно, чтобы напомнить о нашем традиционном ужине.
— Приготовил кое-что новенькое, — сказал он. — Я знаю, что тебе очень нравится моя запеченная лососина. Но пора расширять меню. Только ничего не ешь накануне, ладно?
Я повесила трубку, и в голову мне пришло сразу несколько мыслей. Во-первых, что-то в папиной жизни изменилось. Голос его звучал как-то возбужденно. Я была настолько занята последнее время, что упустила один очень важный момент — нерушимая константа моей жизни перестала быть таковой. На той неделе я пропустила традиционный ужин с отцом. На самом деле я пропустила этот ужин потому, что поехала в Атланту для того, чтобы купить обои для одной из гостевых ванн в Малберри-Хилл.
— Глория?
Глория что-то пробурчала. Тетушка проверяла счета — занятие, которое она меньше всего любила в жизни.
— Ты ничего необычного за папой в последнее время не замечала?
Глория подняла голову и задумалась.
— Что именно?
— Я не знаю. Он позвонил, чтобы пригласить меня на ужин, и сказал, что сегодня будет особое блюдо.
— Не лососина? Твои молитвы услышаны.
— И не только это. Голос у него звучал как-то странно.
— Ну, я заметила, что он тщательнее причесывает волосы. И представь себе, дважды я застукала его за тем, что он бегает трусцой по утрам.
— Отец? Мердок бегает трусцой? Я даже не знала, что у него есть кроссовки.
— Я сама была удивлена, — сказала Глория. — Может, ты знаешь, что с ним?
— Пожалуй, сегодня я попытаюсь это выяснить. — Я вернулась к работе и забыла об этом разговоре.
В семь часов, когда я припарковала машину к отцовскому дому, я заметила, что рядом с домом стоит еще одна машина. В этом не было ничего особенного. Отец часто обкатывал машины перед продажей. Странно было то, что отцовская машина тоже была на месте, а вторая — красный «хюндай» — из тех автомобилей, продажей которых отец никогда не занимался.
Из дома несло чесноком. Вот, решила я, в чем состоит сюрприз. Папа, должно быть, узнал, как готовят спагетти и сухарики с чесноком.
Я открыла дверь своим ключом и пошла на кухню. Отец стоял ко мне спиной — у плиты, с повязанным на поясе полотенцем. В руках у него была деревянная ложка, и он что-то помешивал на сковородке, стоящей на большом огне. Но на кухне он был не один. Миниатюрная женщина с длинной темной косой до талии стояла рядом с отцом и резала лук.
— Привет, — сказала я, на мгновение задумавшись, не ошиблась ли я домом.
— Кили, — сказал папа и положил ложку.
— Папа?
Женщина повернулась ко мне и застенчиво улыбнулась. Она была азиаткой, и на ней были очки и бледно-зеленый спортивный костюм. При более пристальном взгляде я заметила седую прядь в ее волосах. Морщин у нее на лице не было, а из косметики только бледно-розовая помада.
Папа положил ей руки на плечи, и я подумала, что сейчас упаду в обморок.
— Дочурка, — сказал отец, — это моя подруга, Серена. Серена, это моя девочка, Кили.
Серена протянула мне руку, заметила, что у нее все еще в руке нож, и засмеялась, прежде чем положить его на стол и вытереть руки полотенцем.
— Кили, — сказала она с отчетливым южным выговором, — так хорошо, что мы встретились. Надеюсь, вы не против того, что я оказалась на вашем семейном ужине? Ваш отец уверил меня, что в этом нет ничего страшного.
— О нет, — сказала я. — Я нисколько не возражаю. Приятно ужинать в компании.
Кто ты такая, черт возьми, и что ты делаешь на кухне моей мамы?
— На самом деле мы сегодня отведаем блюдо по рецепту Серены, — гордо сказал папа. — Креветки по-креольски.
Я предположила, что они делают что-то мелко нарубленное и быстро обжаренное. Из азиатской кухни.
— Креветки по-креольски? — тупо переспросила я.
— Я выросла в Батон-Руже, — сказала Серена. — Это старинный рецепт, который передавался из поколения в поколение в моей семье. Хотя я не могу приготовить его в точности так, как его готовили у нас дома — у вашего отца не хватает ингредиентов.
— Надо будет послать за продуктами, которые ей нужны. Знаешь, этот острый креольский соус? Это все из ее кухни. Серена — отличный повар.
Серена любовно потрепала отца по щеке.
— Он так давно питался тем, что готовил сам, что позабыл разницу между нормальной едой и едой исключительно вкусной. Я говорила ему, что даже мюсли будут вкуснее, если в них добавить молока.
Мюсли? Она что, и завтраки уже ему готовит?
И как раз в это время рис стал вылезать из кастрюли. Я убрала огонь. Папа снова стал что-то мешать, а Серена умело продолжала вести общую беседу.
Мы сидели за столом, ели из очень хорошей посуды, которую не доставали из буфета уже лет пять. Отец сидел на своем обычном месте во главе стола, а Серена рядом с ним. Как, подумала я, догадалась она оставить стул в дальнем конце стола пустым?
— Вы, наверное, задаетесь вопросом, как мы встретились и что я тут делаю? — сказала Серена, накладывая нам салат. — Я говорила вашему папе, что он должен вам сказать, что мы встречаемся, но вы же знаете, каковы мужчины.
— Серена работает менеджером в банке в Гринвилле, — сказал мой папа. — Месяц назад я приехал туда по делу, и так мы встретились.
— Он дважды приезжал на неделе, и практически без повода, — со смехом сказала Серена. — Я видела, что он мной интересуется, но у него не хватало храбрости пригласить меня на свидание.
— Я собирался, — запротестовал отец.
— Может, через год он и пригласил бы меня на свидание, — сказала Серена. — Поэтому я взяла инициативу в свои руки. Пригласила его на ленч. Очень достойно. Я думаю, для первого свидания совместный ленч — самое правильное, не так ли? — спросила она у меня. — Никаких обязательств, никакой неловкости у входной двери. Просто ленч, и все.
— О да, — выдавила я из себя. — Так вы уже месяц встречаетесь? — Где, черт побери, я была все это время? Отец встречается с женщиной, а я ни сном, ни духом.
— Нет, дольше, — сказал папа. Он, должно быть, заметил странное выражение моего лица. — Я хотел сказать тебе, дочурка. На самом деле. Но ты была так занята. Я на самом деле хотел тебе еще на той неделе сказать, но ты уехала, а на этих выходных мы ходили на урок танцев, а потом на вечеринку.
Я переводила взгляд с отца на Серену. Они выглядели как нормальные люди, но то, что они говорили, не укладывалось ни в какие рамки. Эта парочка брала уроки танцев?
— Бальных танцев, — сказала Серена. — Это идея вашего отца. В декабре моя компания устраивает рождественский бал с оркестром и всем прочим в ресторане «Марриотт», в Атланте. Я сказала Уэйду, что никогда не умела правильно вальсировать, и он тут же предложил мне походить вместе на уроки бальных танцев.
— На Новый год мы тоже устраиваем бал. Советую и тебе получиться, — сказал папа.
Ты что, свихнулся? Ты не можешь ходить на танцы с этой женщиной. Ты женатый человек. И потом, с кем буду танцевать я?
Кое-как я сумела покончить с салатом и креветками по-креольски, которые, надо признать, оказались очень вкусными. Съела я и десерт — крем-брюле. Когда Серена пошла на кухню варить кофе, который, как она обещала, будет лучшим в городе, я уже больше не смогла молчать.
— Папа, ты понимаешь, что делаешь? — шепотом спросила я. Отец кивнул:
— Да. Беру свое от жизни. Она замечательная, правда. Иногда и со мной случаются хорошие вещи.
— А как насчет меня? Я думала, я — это то самое замечательное, что случилось с тобой. А мама? Ты помнишь, что у тебя есть жена — Джаннин Марри Мердок, женщина, с которой ты так и не удосужился развестись. Ты женатый человек, папа.
— Ты знаешь, что я имею в виду, — спокойно сказал отец. — Серена — это то лучшее, что случилось со мной за весьма долгое время. Я думаю, что она права. Надо было тебе раньше сказать, чтобы ты привыкла к этой мысли.
— Я никогда не привыкну к этой мысли, — холодно заявила я. Папа вздохнул.
— Я от тебя такого не ожидал, Кили Мердок. Твоя мама сбежала от нас больше двадцати лет назад. Я все эти годы провел в мучительной попытке понять, что же я делал не так. Я пытался ее найти, пытался выяснить, что случилось, но упирался в бетонную стену. Теперь, когда ты сказала, что хочешь узнать правду, я не стал тебя останавливать. Я верю, что ты делаешь то, что считаешь нужным, чтобы, наконец, успокоить душу. И я подумал, что ты отплатишь мне той же монетой. Я все эти годы провел в одиночестве. Я не искал замену твоей матери. Но со мной просто что-то случилось. Я зашел в банк, увидел улыбающееся мне красивое лицо — и пропал.
— Хочешь сказать, что ты влюбился? Папа, ты не ходил на свидания тридцать лет. Откуда ты знаешь, что ты просто не… не…
— Не жертва инстинкта?
Я в ужасе посмотрела отца.
— Ты не…
— Это не твое дело, юная леди, — сурово сказал отец. — Когда тебе исполнился двадцать один, я просто сказал себе, что ты — самостоятельный человек. Поэтому, когда ты пропадала ночь напролет, я не задавал тебе вопросов. Я верил, что ты сама разберешься, что хорошо и что плохо. И когда ты решила выйти замуж за Эй-Джи, я, хотя его и не особенно жаловал, не стал тебя отговаривать. Я сказал себе, что ты свободный взрослый человек. А я, дорогая, вдвое тебя старше, так что все, что тебе надо знать, — это то, что у меня появилась замечательная компаньонка. Мне нравится ее общество, а ей нравится мое, и мы намерены проводить много времени вместе.
Я была почти в слезах.
— Но ведь ты не… не думаешь жениться на ней?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44
— Из Мехико, — сказала Стефани. Она взмахнула рукой и зазвенела серебряными браслетами на запястье. — Разве Уилл не самый чуткий мужчина на свете? Он каждую неделю присылал мне по подарку. Вам разве не нравятся мужчины, которые понимают, как важно дарить женщине подарки?
— Да, — сказала я, — подарки — это чудесно. Уилл зевнул:
— Я целую неделю проспал бы.
Прогулка по дому оказалась не похожей на ту, на которую надеялась я. Уилл старался выглядеть заинтересованным. Он искренне восхитился потолочной лепниной и проявил интерес к каминному инвентарю ажурной ковки, который я приобрела на распродаже в Джексоне, штат Миссисипи. Но было ясно, что он с трудом держится на ногах.
Уилл пожал руку мистеру Муди и провел ладонью по еще влажной лепнине в комнате для завтрака, но лишь кивнул, когда я обратила его внимание на витражные зеркальные стенки кухонной мебели, которую плотники как раз устанавливали на кухне.
Стефани, однако, кухонные помощники весьма заинтересовали. Я отыскала полностью отреставрированную шестиконфорочную газовую плиту в специальном антикварном магазине в Клейтоне, штат Джорджия. Фарфоровые части были молочно-белого цвета, все хромированные детали были тщательно отполированы. В нее были встроены часы и котелок для супа и полка для пряностей. И от этой плиты я плясала буквально как «от печки», продумывая дальнейший дизайн кухни.
Стефани потрогала фарфор пальцем и с сомнением спросила:
— Эта штуковина работает?
— Чудесно работает, — с гордостью сказала я.
— Разве нельзя было достать симпатичного «Викинга»? — спросила она. — Ну, знаете эту марку — большие ресторанные плиты из нержавеющей стали. Моя подруга, которая вышла замуж за дерматолога, купила себе такую — с грилем и двумя встроенными духовками. Вот это действительно сказка!
— «Викинги» мне и самой нравятся, — согласилась я, — но мне хотелось сохранить дух времени. Кроме того, здесь тоже две духовки. А на новом Патио будет установлен камин с грилем, а два гриля нам ни к чему.
— Хм, — вот все, что она сказала.
«Зачем тебе нужен гриль? — подумала я. — Для шпината или морского окуня?»
— Мне очень хочется, чтобы вы осмотрели верхние этажи, — сказала я Уиллу. — Ребята идут в точности по графику. Я думаю, что все будет замечательно.
На лестничной площадке второго этажа я показала на коробки и сообщила, что там плитка для гостевых ванн.
— Отлично, — сказал Уилл. — Прямо как на фотографиях, которые вы мне отправили.
Было ясно, что ему сейчас не до кафеля, но Стефани до всего было дело.
Она пнула ногой упаковку с ванной — джакузи. Я бы отдала почку за то, чтобы иметь такую. Это был не просто «кадиллак» среди ванн, это был «роллс-ройс».
— Как насчет мощности? — поинтересовалась Стефани. — И почему она выглядит так просто? Ни золота, ни латуни в отделке?
— Это точная репродукция той ванны, что стояла в доме в 1920 году, — сказала я. — Но со всеми современными наворотами. Вот эти никелированные ручки — тоже оригинальная черта той эпохи. К тому же золото и латунь не подошли бы ко всему остальному, что будет в ванной комнате.
— Мне это напоминает школьную уборную, — сказала Стефани. Теперь она всерьез занялась содержимым коробок и картонок. — А биде будет? — спросила она. — Не может быть, чтобы в таком доме, как этот, не было бы биде.
Я посмотрела на Уилла в ожидании поддержки. Он снова зевнул и посмотрел на меня с мольбой во взгляде.
— Мы можем установить в ванной биде? Я почувствовала нервный лицевой тик.
— Если мы сократим пространство душа. Что означает, что нам все придется перепланировать.
Он поднял руки вверх.
— Но ведь мы можем это сделать, верно, Кили? Позвонить и заказать биде?
— Если вы этого хотите.
Если уж мы до этого дошли, почему бы тебе не заказать себе новый хребет?
Уилл кивнул, и я добавила биде в список срочных заказов.
Я задержала дыхание, когда мы добрались до хозяйской спальни. Мы с архитектором очень старались целиком воспроизвести дух оригинальной части дома и в новом крыле.
У входа в новое крыло мы поставили пару колонн, которые мы изготовили так, чтобы они сочетались с колоннами на передней веранде, но в меньшем масштабе. Между ними массивные, в античном стиле двойные двери вели в гостиную, а из нее в спальню.
По крайней мере, двери и колонны Стефани понравились.
— О! — воскликнула она, хватая Адама за руку. — Их тут не было на прошлой неделе. Я в них просто влюбилась. Где, скажите мне, вы нашли такие колонны?
Адам простодушно улыбнулся.
— Кили вместе с архитектором подготовили чертежи, а изготовили их в Алабаме. Кили нашла двери, верно, Кили?
— Да, на распродаже антиквариата, — сказала я. — Все старинные двери и все ручки для них, и цветочные урны на парадной веранде.
— В какой цвет мы покрасим двери? — спросила Стефани, глядя на Уилла.
Мы? Мне хотелось визжать от злости. Мы не будем красить двери.
— На самом деле, — сказала я на удивление спокойным тоном, — эти двери никогда не красили. На них патина. — Я пробежала пальцами по атласной древесине, которую натирали пчелиным воском вручную.
— Я знаю, — возбужденно воскликнула Стефани. — В цвет кофе с молоком! Чтобы сочетались со ставнями. Разве не прекрасная мысль?
«Только через мой труп ты сделаешь эти двери рекламой „Нескафе“», — подумала я. Уилл потер глаза.
— Мне лично нравится, как выглядит старинное дерево, — мягко заметил Уилл. — Давай оставим их такими, как есть. Хотя бы на первое время.
«Ого, — подумала я, — да ты обрел голос».
Оказавшись в спальне, Уилл сразу подошел к окнам в сад. Он отошел на несколько шагов вглубь и снова посмотрел в окно. Я сразу поняла, что он делает: он хотел знать, что будет видеть, поднимаясь с постели каждое утро.
— Отлично, — тихо сказал Уилл.
Я почувствовала себя так, словно он осыпал меня сапфирами и рубинами. Архитектор изготовил чертежи окон для каждой комнаты. Эти окна были несколько иными, чем требовал стиль неоклассицизма — скорее больше напоминавшие итальянский дизайн, и, на мой взгляд, это был единственный небольшой просчет в вообще-то блестящем архитектурном проекте.
Но я пошла к талантливому плотнику, которого нанял Уилл, и мы с ним вместе измерили и зарисовали все оригинальные окна и подготовили новый план: два окна в том же масштабе, что и обе половинки двери в спальню, двойные застекленные двери — «французские двери», такие же, как в столовую, и слегка преувеличенное веерообразное окно над ними. Плотник делал рамы по месту, вставил старинное стекло гармошкой — из тех, что нашлись в доме на чердаке.
Архитектор решил добавить навесной балкон — такой же, как балкон фасада, только чуть побольше.
Стефани открыла «французские двери» и выглянула. Балкон был все еще в лесах, оставшихся после покраски наружной стены.
— Тут можно ходить? — боязливо спросила она.
— Только вчера закончили, — гордо сказал Адам, — он прочен, как скала.
Стефани вышла на балкон.
— О! — только и сказала она.
Уилл вышел вслед за ней, и они оба уставились в пространство. Уилл обнял Стефани за талию, и она положила голову ему на плечо. Мы услышали стук коготков по деревянному настилу и заливистый лай. Уилл нагнулся, чтобы взять свободной рукой собаку. Сцена была исключительно интимной.
По молчаливому согласию мы с Адамом оставили парочку наедине и спустились вниз.
Ты сделала свою работу, сказала я себе. Может, чуть лучше, чем следовало.
Глава 45
В августе папочка приготовил для меня сюрприз. В среду утром он позвонил мне, как обычно, чтобы напомнить о нашем традиционном ужине.
— Приготовил кое-что новенькое, — сказал он. — Я знаю, что тебе очень нравится моя запеченная лососина. Но пора расширять меню. Только ничего не ешь накануне, ладно?
Я повесила трубку, и в голову мне пришло сразу несколько мыслей. Во-первых, что-то в папиной жизни изменилось. Голос его звучал как-то возбужденно. Я была настолько занята последнее время, что упустила один очень важный момент — нерушимая константа моей жизни перестала быть таковой. На той неделе я пропустила традиционный ужин с отцом. На самом деле я пропустила этот ужин потому, что поехала в Атланту для того, чтобы купить обои для одной из гостевых ванн в Малберри-Хилл.
— Глория?
Глория что-то пробурчала. Тетушка проверяла счета — занятие, которое она меньше всего любила в жизни.
— Ты ничего необычного за папой в последнее время не замечала?
Глория подняла голову и задумалась.
— Что именно?
— Я не знаю. Он позвонил, чтобы пригласить меня на ужин, и сказал, что сегодня будет особое блюдо.
— Не лососина? Твои молитвы услышаны.
— И не только это. Голос у него звучал как-то странно.
— Ну, я заметила, что он тщательнее причесывает волосы. И представь себе, дважды я застукала его за тем, что он бегает трусцой по утрам.
— Отец? Мердок бегает трусцой? Я даже не знала, что у него есть кроссовки.
— Я сама была удивлена, — сказала Глория. — Может, ты знаешь, что с ним?
— Пожалуй, сегодня я попытаюсь это выяснить. — Я вернулась к работе и забыла об этом разговоре.
В семь часов, когда я припарковала машину к отцовскому дому, я заметила, что рядом с домом стоит еще одна машина. В этом не было ничего особенного. Отец часто обкатывал машины перед продажей. Странно было то, что отцовская машина тоже была на месте, а вторая — красный «хюндай» — из тех автомобилей, продажей которых отец никогда не занимался.
Из дома несло чесноком. Вот, решила я, в чем состоит сюрприз. Папа, должно быть, узнал, как готовят спагетти и сухарики с чесноком.
Я открыла дверь своим ключом и пошла на кухню. Отец стоял ко мне спиной — у плиты, с повязанным на поясе полотенцем. В руках у него была деревянная ложка, и он что-то помешивал на сковородке, стоящей на большом огне. Но на кухне он был не один. Миниатюрная женщина с длинной темной косой до талии стояла рядом с отцом и резала лук.
— Привет, — сказала я, на мгновение задумавшись, не ошиблась ли я домом.
— Кили, — сказал папа и положил ложку.
— Папа?
Женщина повернулась ко мне и застенчиво улыбнулась. Она была азиаткой, и на ней были очки и бледно-зеленый спортивный костюм. При более пристальном взгляде я заметила седую прядь в ее волосах. Морщин у нее на лице не было, а из косметики только бледно-розовая помада.
Папа положил ей руки на плечи, и я подумала, что сейчас упаду в обморок.
— Дочурка, — сказал отец, — это моя подруга, Серена. Серена, это моя девочка, Кили.
Серена протянула мне руку, заметила, что у нее все еще в руке нож, и засмеялась, прежде чем положить его на стол и вытереть руки полотенцем.
— Кили, — сказала она с отчетливым южным выговором, — так хорошо, что мы встретились. Надеюсь, вы не против того, что я оказалась на вашем семейном ужине? Ваш отец уверил меня, что в этом нет ничего страшного.
— О нет, — сказала я. — Я нисколько не возражаю. Приятно ужинать в компании.
Кто ты такая, черт возьми, и что ты делаешь на кухне моей мамы?
— На самом деле мы сегодня отведаем блюдо по рецепту Серены, — гордо сказал папа. — Креветки по-креольски.
Я предположила, что они делают что-то мелко нарубленное и быстро обжаренное. Из азиатской кухни.
— Креветки по-креольски? — тупо переспросила я.
— Я выросла в Батон-Руже, — сказала Серена. — Это старинный рецепт, который передавался из поколения в поколение в моей семье. Хотя я не могу приготовить его в точности так, как его готовили у нас дома — у вашего отца не хватает ингредиентов.
— Надо будет послать за продуктами, которые ей нужны. Знаешь, этот острый креольский соус? Это все из ее кухни. Серена — отличный повар.
Серена любовно потрепала отца по щеке.
— Он так давно питался тем, что готовил сам, что позабыл разницу между нормальной едой и едой исключительно вкусной. Я говорила ему, что даже мюсли будут вкуснее, если в них добавить молока.
Мюсли? Она что, и завтраки уже ему готовит?
И как раз в это время рис стал вылезать из кастрюли. Я убрала огонь. Папа снова стал что-то мешать, а Серена умело продолжала вести общую беседу.
Мы сидели за столом, ели из очень хорошей посуды, которую не доставали из буфета уже лет пять. Отец сидел на своем обычном месте во главе стола, а Серена рядом с ним. Как, подумала я, догадалась она оставить стул в дальнем конце стола пустым?
— Вы, наверное, задаетесь вопросом, как мы встретились и что я тут делаю? — сказала Серена, накладывая нам салат. — Я говорила вашему папе, что он должен вам сказать, что мы встречаемся, но вы же знаете, каковы мужчины.
— Серена работает менеджером в банке в Гринвилле, — сказал мой папа. — Месяц назад я приехал туда по делу, и так мы встретились.
— Он дважды приезжал на неделе, и практически без повода, — со смехом сказала Серена. — Я видела, что он мной интересуется, но у него не хватало храбрости пригласить меня на свидание.
— Я собирался, — запротестовал отец.
— Может, через год он и пригласил бы меня на свидание, — сказала Серена. — Поэтому я взяла инициативу в свои руки. Пригласила его на ленч. Очень достойно. Я думаю, для первого свидания совместный ленч — самое правильное, не так ли? — спросила она у меня. — Никаких обязательств, никакой неловкости у входной двери. Просто ленч, и все.
— О да, — выдавила я из себя. — Так вы уже месяц встречаетесь? — Где, черт побери, я была все это время? Отец встречается с женщиной, а я ни сном, ни духом.
— Нет, дольше, — сказал папа. Он, должно быть, заметил странное выражение моего лица. — Я хотел сказать тебе, дочурка. На самом деле. Но ты была так занята. Я на самом деле хотел тебе еще на той неделе сказать, но ты уехала, а на этих выходных мы ходили на урок танцев, а потом на вечеринку.
Я переводила взгляд с отца на Серену. Они выглядели как нормальные люди, но то, что они говорили, не укладывалось ни в какие рамки. Эта парочка брала уроки танцев?
— Бальных танцев, — сказала Серена. — Это идея вашего отца. В декабре моя компания устраивает рождественский бал с оркестром и всем прочим в ресторане «Марриотт», в Атланте. Я сказала Уэйду, что никогда не умела правильно вальсировать, и он тут же предложил мне походить вместе на уроки бальных танцев.
— На Новый год мы тоже устраиваем бал. Советую и тебе получиться, — сказал папа.
Ты что, свихнулся? Ты не можешь ходить на танцы с этой женщиной. Ты женатый человек. И потом, с кем буду танцевать я?
Кое-как я сумела покончить с салатом и креветками по-креольски, которые, надо признать, оказались очень вкусными. Съела я и десерт — крем-брюле. Когда Серена пошла на кухню варить кофе, который, как она обещала, будет лучшим в городе, я уже больше не смогла молчать.
— Папа, ты понимаешь, что делаешь? — шепотом спросила я. Отец кивнул:
— Да. Беру свое от жизни. Она замечательная, правда. Иногда и со мной случаются хорошие вещи.
— А как насчет меня? Я думала, я — это то самое замечательное, что случилось с тобой. А мама? Ты помнишь, что у тебя есть жена — Джаннин Марри Мердок, женщина, с которой ты так и не удосужился развестись. Ты женатый человек, папа.
— Ты знаешь, что я имею в виду, — спокойно сказал отец. — Серена — это то лучшее, что случилось со мной за весьма долгое время. Я думаю, что она права. Надо было тебе раньше сказать, чтобы ты привыкла к этой мысли.
— Я никогда не привыкну к этой мысли, — холодно заявила я. Папа вздохнул.
— Я от тебя такого не ожидал, Кили Мердок. Твоя мама сбежала от нас больше двадцати лет назад. Я все эти годы провел в мучительной попытке понять, что же я делал не так. Я пытался ее найти, пытался выяснить, что случилось, но упирался в бетонную стену. Теперь, когда ты сказала, что хочешь узнать правду, я не стал тебя останавливать. Я верю, что ты делаешь то, что считаешь нужным, чтобы, наконец, успокоить душу. И я подумал, что ты отплатишь мне той же монетой. Я все эти годы провел в одиночестве. Я не искал замену твоей матери. Но со мной просто что-то случилось. Я зашел в банк, увидел улыбающееся мне красивое лицо — и пропал.
— Хочешь сказать, что ты влюбился? Папа, ты не ходил на свидания тридцать лет. Откуда ты знаешь, что ты просто не… не…
— Не жертва инстинкта?
Я в ужасе посмотрела отца.
— Ты не…
— Это не твое дело, юная леди, — сурово сказал отец. — Когда тебе исполнился двадцать один, я просто сказал себе, что ты — самостоятельный человек. Поэтому, когда ты пропадала ночь напролет, я не задавал тебе вопросов. Я верил, что ты сама разберешься, что хорошо и что плохо. И когда ты решила выйти замуж за Эй-Джи, я, хотя его и не особенно жаловал, не стал тебя отговаривать. Я сказал себе, что ты свободный взрослый человек. А я, дорогая, вдвое тебя старше, так что все, что тебе надо знать, — это то, что у меня появилась замечательная компаньонка. Мне нравится ее общество, а ей нравится мое, и мы намерены проводить много времени вместе.
Я была почти в слезах.
— Но ведь ты не… не думаешь жениться на ней?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44